В заточении

Малахит вынырнула из воды, подняв тучу брызг, и ощутила приятное солнечное тепло. На языке остался солёный привкус. Непривычно яркий свет резал глаза, и пришлось сощуриться, но Малахит быстро привыкла к этому. Оказалось, «с этой стороны» море ужасно красивое! Взгляд скользнул по морской глади и остановился на не чётком отражении. Слияние с любопытством склонилась к воде, рассматривая своего «двойника». Она всегда думала, что должна выглядеть как то иначе, хотя, зелёная кожа, две пары глаз и до безумия счастливая зубастая улыбка пришлись её по душе. Сейчас было радостно и волнительно, и одновременно с этим уютно и спокойно. Слияние не испытывала чего то подобного с момента появления. Она подумала, что именно это и есть то самое «счастье», о котором говорил Стивен-из-памяти-Ляпис. Внезапно слияние ощутила у себя на плечах что - то тяжёлое, а через секунду волшебные цепи оплели запястья и утянули Малахит под воду прежде, чем она успела сообразить, в чём дело. Солнце и поверхность стремительно удалялись, цепи тянули вниз с такой силой и скоростью, что сопротивляться было уже бесполезно. Хотелось вернуться обратно. Это самое «счастье» было слишком уж коротким. Через каких-то пять секунд Малахит камнем рухнула на дно. На омерзительное, пустое и тёмное дно. Она пробыла в заточении достаточно долго, что бы успеть всей душой возненавидеть это место. Даже время здесь текло по другому. Малахит старалась фиксировать в памяти каждую минуту своего пребывания здесь, но всё-таки потеряла счёт времени. Его, словно и не существовало, ей казалось, что она находилась на дне уже вечность. На верху было совсем по другому. Хотелось снова вынырнуть на поверхность, ощутить тепло, почувствовать свободу, и снова увидеть саму себя. Малахит поджала губы и глухо зарычала. Её накрыла волна чистой слепой ярости, она чувствовала себя необыкновенно сильной, способной разнести на кусочки всё вокруг, но вместе с тем слишком слабой и беспомощной перед обстоятельствами. Вдруг стало так досадно. Она мечтала просто исчезнуть из этого места навсегда. Малахит была уверена, попасть в плен – худшее, что может случиться с самоцветом. Ещё она знала, что обязана бороться, разрушая все преграды. «Она должна выбраться отсюда!» - эту неоспоримую истину она знала с момента заточения. Больше Малахит ни в чём не уверена. Она с самого начала была с собой не в ладах. В голове постоянно звучали голоса Ляпис и Яшмы, каждая пыталась подчинить слияние своей воли и от этого в голове начиналась самая настоящая путаница. Самооценка всё время скакала. Воспоминания двух самоцветов смешались, Малахит вспоминала одно и тоже, но по разному, будто смотрела на мир с двух разных сторон. Она не понимала, как должна относиться к окружающим, и в особенности к Стивену. Грань между эмоциями Лазурит и Яшмы становилась всё тоньше, и временами Малахит накрывал шквал сильных, противоречивых, почти противоположных друг другу эмоций. Кажется, она умудрилась запутаться во всём на свете. Слияние всё чаще ловила себя на мысли, что если бы, Ляпис и Джаспер не были бы такими разными, понимать себя, свои чувства и просто существовать было бы гораздо легче. Даже сейчас она ощущала, как где то в глубине подсознания боролись два самоцвета, и, похоже, Лазурит побеждала. Торчать на дне уже надоело! На поверхности было здорово, но там можно встретить самоцветов – повстанцев, солдат родного мира, или «Розу Кварц в новом обличии». Малахит знала, что она сильная, но всё равно боялась. Странно, стоило только подумать об этом и цепи сразу же стали привычными и удобными, а морское дно показалось самым безопасным местом на свете. Похоже, Малахит сама себе враг. Сама создала эту тюрьму, и сама же пыталась из неё выбраться. За столько времени, слияние так и не поняла, где именно находится эта тюрьма, внутри или снаружи, но она знала, что обязательно из неё выберется.