Неженка. Приквел.

       Что это блять было? Зачем я это сделал? Идиот. Хотелось курить и заодно уебаться хорошенько о стену, чтобы не испытывать потом это блевотное чувство стыда, когда буду смотреть Вадиму в глаза. Господи, да за что мне? Когда я оказался на улице, то увидел, как Жора весело идёт с тренировки, уже издалека улыбаясь и приветствуя меня. Чудной, однако, пацан. Главное, настолько безобидный, что иногда забываешь даже о его существовании. Не люблю таких людей, ведь обычно в них прячется та ещё дрянь. Лучше как Вадим. Пусть бесит, раздражает, выводит из себя, но не таит и увиливает. Да даже такие как Ал идиоты приятнее, чем Жора. — Ты чего стоишь, мерзнешь? — он остановился рядом со мной. — Ну, как видишь, курю, — я сделал затяжку, — а ты чего так поздно?        Он и правда, пришёл позднее, чем обычно, но, если быть честным, то мне было насрать на его жизнь. Я просто пытался успокоиться и отвлечься, заодно дав Вадиму пару минут передышки. Было тяжело думать. — Да готовимся к соревнованиям. Пришлось задержаться. А ты чего вышел то? — Курю, сказал же. — Влад, я не вчера родился, ты слишком ленивый, чтобы вечерами специально выходить на улицу на перекур.Вечно дымишь в комнате или туалете. Вы с Вадимом опять что-то не поделили?        Об этом я и говорил. Этот человек может залезть тебе под кожу и достать из твоей головы самые потаённые и грязные мыслишки, даже если ты просто молча куришь. Он был прав. А мне срочно нужна была отмаза. — Ну блин… Я просто хотел переговорить с одной девчонкой, которая сегодня кинула меня, — я скорчил грустную мину, пытаясь отвлечь его. — А… Тогда всё понятно. Я пойду. Не буду мешать, — он поправил сумку, которая спадала с плеча. — Ага, — я начал доставать телефон из кармана. — А, кстати, — Жора встал, повернувшись ко мне, я сделал тоже самое, — а чего это она кинула тебя? У тебя вроде никогда не было таких проблем? — он усмехнулся. — Не знаю, — я сделал последнюю затяжку, — может, решила, что всё-таки изменять парню со мной нужно хотя бы втайне, а не когда он сидит в соседней комнате. — А, — он удивлённо поднял брови, — понятно.        Он ушёл, оставив меня в странном состоянии.Вся эта ситуация очень позабавила, но я всё еще думал как вести себя дальше. Сам виноват. Надо было всё же пойти к бывшей. Я долбоёб, потому что сам отказался, резко решив, что возможно это будет хорошим поводом поговорить с Вадимом. О чём? Да хер его знает. Мне просто хотелось верить, что я могу рассчитывать хоть на что-то. Идиот. Надо было успокоиться. Я достал из кармана толстовки портсигар, в котором лежали раритетные папиросы, чудом не отсыревшие со временем, которые мне подогнал один товарищ. Думаю, это поможет. Выкуриваю одну, а за ней сразу вторую. Хотя бы мультики во сне погляжу.        Вернувшись в комнату, я скинул с себя лишнюю одежду и упал на кровать, достав наушники из-под подушки. Через пару минут мне пришло сообщение от Вадима. «Извини». Чего? За что он извиняется? По-хорошему, просить прощения за идиотское поведение нужно было мне. Я пнул ногой верхнюю кровать. Через мгновение он свесился с нее, глядя на меня. Я молча показал на экран телефона, смотря на него. Он просто пожал плечами и лёг обратно. Мне пришло новое сообщение. «Просто я думал, что должен сказать это». Говорю же, что он идиот.        На утро мы делали вид, что ничего не случилось. День в универе был, как и всегда, скучным и невыносимо длинным. На очередной лекции мы нашли себе совершенно глупое развлечение: раскручивали монетку, заставляя встать ее на ребро. Никому не было интересно, что творилось в конце аудитории, которая была наполнена сотней человек. Вадим в очередной раз раскрутил монетку, но не очень удачно и она начала падать куда-то в мою сторону. Я даже не успел сообразить, как он опустил голову под парту, перегибаясь через моё колено. Это было очень опасно. Я замер, пытаясь вжаться в стул еще сильнее и не подавать вида, чтобы препод не обратил внимания на лишнюю возню. — Блин, — я услышал шёпот и почувствовал руку на своём бедре. — Да ты можешь сесть? — прошипел я. Его рука была слишком близко к тому, что могло спровоцировать разборки. — Да подожди, — он уже буквально лежал животом на моих коленях. — Блять. Давай я сам её подниму, — я пытался вспомнить хоть какую-то молитву, но в голове буквально горел баннер с огромными красными буквами, которые складывались в слово «ПИЗДЕЦ». — Да я почти, — он дотянулся до монетки и, наконец, сел на место, вновь пытаясь раскрутить её.        Я возненавидел эту монетку, эту лекцию, этого идиота, который заставляет меня ощущать то же, что я проходил в свои тринадцать. Почему, Влад? Вот ответь, почему именно этот кретин? Спасибо Влад, что надел сегодня толстовку, и никто не видит твой пубертатный позор. — Ты чего так напрягся? — он смотрел на меня, продолжая вертеть в руках монету. — А что это блять было? — я старался говорить максимально тихо. — А что? –его взгляд был максимально потерянный, или же этот сучёныш очень хорошо отыгрывал свою роль. — Ничего, — я отвернулся, стараясь не смотреть на него.        Он запутал меня. Не понимаю, он правда делает это всё случайно, или просто провоцирует меня. На что? Может это хитроумный план для шантажа? Я поддамся, подумаю, что он сам хочет этого, а мне предъявят за домогательства и будут угрожать сдать каким-нибудь гомофобам. Бля, Влад, ты чокнулся? Кому ты блять нужен? Что ты паранойю включил? Не зря тебя все кому не лень называют конченным. А может он не против перепихона на разок? А с чего ты вообще так решил? Это всё тебе та девка в мозги поднасрала. Видишь то, что хочешь.       После лекции я пытался незаметно улизнуть от Вадима, но не вышло. Он увязался за мной, рассказывая какую-то фигню, пока я направлялся к выходу, чтобы покурить. В курилке было огромное количество народа, поэтому я завернул за универ, уходя вглубь студгородка, куда обычные ленивые студенты на перекур не ходят. Я прислонился спиной к стене и зажёг сигарету, пытаясь хоть немного вникнуть в суть монолога, который продолжался уже добрых 10 минут. — Вот так он и потерял сто тысяч. Лох последний, — закончил он. — Ага, — не было ни капли желания делать вид, что я слушал. — Ты опять даже не пытался меня выслушать? — он сложил руки на груди и недовольно свёл брови к переносице. — Ага, — хотелось жрать и этого блядского мальчишку. Его хотелось больше. — Что произошло? — Ты о чём? — я рассматривал его лицо, пытаясь понять, о чём он может думать и что он собирается делать. — Я о том, что было на паре, — он продолжал глазеть на меня в ответ.       Повисла тишина, которая заставляла напрячь каждую клеточку своего тела. Я, кажется, ощутил, как на загривке волосы встают дыбом. Мы продолжали сверлить друг друга глазами. Хотелось скрутить его руки за спиной и приложить эту самоуверенную морду о шершавый кирпич стены. Это становилось невыносимо. Я швырнул окурок в сторону. — Ты меня раздражаешь, — сказал я прямо, не вкладывая в это какой-либо глубокий смысл. Просто это то, что я чувствовал прямо сейчас. — О как! Почему же? — эта скептично приподнятая бровь начала раздражать меня еще больше. Теперь хотелось еще, и ударить его пару раз ногами. — Потому, — я понимал, что это не самый лучший вариант обсуждения проблемы, но мысли, прогрызающие в моей голове дырку уже не первую неделю, не давали мне размышлять над текстом, да и блядское ощущение подставы, которая могла настигнуть меня в любой момент, не покидало ни на секунду. — Ахуенно поговорили. Спасибо, дружище! Классный диалог, — он произносил всё это с таким надменным лицом, что я не выдержал, подходя ближе. — Слушай, — схватив его за кофту, дернул на себя, — ты заебал меня этими своим шуточками и подколами, — я слегка тянул его в сторону, ведя к стене, — если ты не прекратишь свои приколы, то тебе несдобровать. Думаешь, я буду думать о твоём благополучии? Ошибаешься, — я прижал его к стенке, — мне насрать на тебя и твои желания. Наслаждайся, пока у тебя есть такое привилегированное положение, которое ты называешь дружбой со мной. Как только ты меня выбесишь окончательно, я перестану придерживаться правила «друзей не бью». Я тебя не просто отмудохаю, я тебя выебу и выверну наружу, — последнее я прошипел ему прямо в лицо, слишком поздно понимая, что всё же сказал то, что крутилось у меня на языке в последние недели.        Хотелось сделать хоть что-то, ведь казалось, что я сломал течение времени и теперь всё было таким странным. Он продолжал спокойно смотреть на меня такими раздражающими карими глазами, которые будто говорили «ну да, конечно, сыкло». Хотелось ударить его, чтобы не видеть этого спокойствия. Если немного дернуть, то он приложится затылком о каменную стену. Может это неплохой вариант? — Ты блять говорить умеешь?! — я не выдержал, хватая его за кофту второй рукой. — Да, — спокойно ответил он. — Ты слышал что я сказал?        Этот чёртов парень раздражал и заводил одновременно, заставляя меня стесняться своей же реакции. В чём проблема? Это всё его спокойствие? Нет. Это было не спокойствие. Я пытался понять, что он делал, для того, чтобы довести меня до такого состояния. Ничего. Он не делал ничего. В этот момент я осознал, что именно это раздражало и нравилось мне одновременно. Он единственный, кто так мог относительно спокойно реагировать на все мои выпады. Любой адекватный человек уже давно просто перестал бы общаться со мной. Он же с каким-то болезненным энтузиазмом принимал на себя любой удар, стараясь сохранять невозмутимое лицо. Это было не спокойствие. Это была покорность. — Да, я слышал, — он говорил так, будто это не его прижали сейчас к стене и, возможно, изобьют через пару минут. — Повтори, — меня трясло от злости и желания поставить его на колени, чтобы засунуть пальцы ему в глотку. — Ты сказал, что изобьёшь, изнасилуешь и выкинешь в кусты. Я же правильно понял? — уголок его губ немного приподнялся в легкой насмешке. — Ох, так ты ещё и вопросы задавать собрался? Тебе что-то не понятно? Что-то из этого списка звучит не ясно? — я сдерживался, как мог. — Всё понятно, — такой же спокойный ответ. — Тогда не нарывайся и не провоцируй меня, иначе я исполню всё, что сказал, в максимально изощренной форме, — я отпустил его, продолжая смотреть прямо в глаза. — А может так и нужно? - Что? — я совершенно не понял, что он имел ввиду. — А может быть, — он чуть приблизился, улыбнувшись, — я именно этого и хочу.       Приехали. Влад, ты попался на крючок. Сейчас тебя либо обвинят в чем-нибудь, либо из-за угла выбегут все твои враги и будут праздновать свою победу. Это тот пацан, с которым я в баре тогда познакомился. Точно, это он подстроил, ведь его уж очень сильно задело моё нежелание продолжать знакомство, после пары встреч. Не может быть всё так, как я думаю. Не могли же карты так ахерительно лечь, чтобы получился флеш-рояль. Не, это не то, о чём я думаю. Он имеет в виду что-то другое. — Ага, — я собрал свою волю в кулак и постарался не выражать никаких эмоций, — если так, то постарайся получше, — бросил я равнодушно, уходя в сторону учебного корпуса, — а то как-то скучно.       Судя по кислой роже Вадима и тому, что он не пришёл на следующую пару, я всё же совладал с эмоциями и не показал ничего лишнего. Если он и правда хочет от меня что-то получить, то пусть сначала хорошенько постарается, а я полюбуюсь на это шоу.