После пяти.

— Нана! Даже не вздумай отмазываться! Сегодня ты просто обязан с нами выпить! — в голос кричали мои новоиспечённые коллеги. — Да-да, идёмте… — обречённо ответил я, ведь иного выхода не было. Сегодня ровно год, как я работаю в этой компании. И сказать, что они звали меня выпить уже не раз — ничего не сказать. Канун Рождества, а это значит, что я просто обязан. Хотя все мы понимаем, что это всего лишь навсего отговорки, может, мне просто необходимо выбраться из своего кокона хотя бы на денёчек. Вот подошёл мой единственный, добрый друг из этого коллектива, единственный с кем я более менее часто разговариваю и доверяю — Эван. — Знаю, что тебе не по душе все эти тусовки, но давай всё же, сходим, дабы не обижать наших уважаемых коллег? — как-то игриво и по-доброму проговорил он, что вся моя героическая оборона сошла на нет. — Да, сходим, — монотонно произнёс я, — но это в первый и в последний раз, ты ведь знаешь? — Знаю, — Эван мотнул головой в доказательство своих слов и я, немного кисло улыбаясь, встал со своего насиженного местечка, дабы отправится за ним. Вечер шёл довольно-таки неплохо. Все веселились, пили и болтали ни о чём. Кто-то громко пел, а кто-то танцевал. Вполне обычный корпоратив, вполне обычной фирмы, а, точнее, любой фирмы. Всё протекает словно по клише. Все разбились по группам: кто-то о чем-то увлеченно разговаривает, кто-то безудержно пьёт, кто-то к кому-то подкатывает яйца (а, может, и нет), кто-то просто сидит в уголке. Из всех этих «кто-то», я оказался именно тем, кто просто сидит в заветном уголке и напивается, дабы не видеть всего этого безумия. Я и сам не заметил, как пришёл в «кондицию», и как ко мне подсел Эван. — Эй, Нана, — на́чал он, толкая меня в плечо, — чего загрустил? Я по́днял на него, затуманенный алкого́лем и вечной усталью взгляд. — Да не загрустил я, это просто моё лицо, — криво улыбаясь, сказал я. Если подумать, то почти все люди, что знакомы со мной, каждый божий день задают мне один и тот же вопрос: «Ты чего такой унылый?», а я, к слову сказать, вовсе не унылый. Просто это обычное выражение моего лица.Полузакрытые глаза и слегка задумчивый вид. Рука, что всё время подпирает подбородок и вечно кое-как уложенные волосы, если подумать, то к вечеру, как мне кажется, уже приняли свой естественный вид и болтаются в разные стороны. Но я не выбирал, каким родиться, а теперь вот все время расплачиваюсь за это. Смешно? Я думаю, да. — Знаю, — вновь толкая меня в плечо, добавил Эван и, делая глоток тёмного пива, наклонился как-то совсем близко к моему уху, — я хоть и верю в то, что у тебя ничего не случилось, но все же, задам этот раздражающий вопрос: тебя ничего не беспокоит? Может, есть то, чем ты хотел бы поделиться? На самом деле мне есть о чём рассказать. Но я всегда так боюсь остаться непонятым другими, что просто не решаюсь. — Ты знаешь, — на́чал Эван, — я вот смотрю на тебя и мне хочется зарыдать, хоть я и мужчина. Он долго смеётся, а я и правда сейчас готов разреветься. Уже очень много времени я не расстаюсь с ощущением тревоги. Это, знаете, не очень здорово испытывать. Чувство словно тебя буквально разрывает на части каждую секунду. Знакомо, правда? — Так вот, — снова начинает Эван, допивая пиво, — поделись со мной своими переживаниями вдруг я смогу помочь? Этот парень для меня, как наркотик. Он вытягивает из меня всё, что мне дорого и всё чего я боюсь вскоре оказывается на его блюдечке с золотой каёмочкой и приправленной букетиком. — Открывай уже рот и начинай говорить, иначе я тебя поцелую, — снова, снова он о поцелуях. Я, конечно, не возражаю, но всё же… — Ладно, — на́чал я, — если так хочется, то я тебе расскажу, но обещай не смеяться и никому об этом не рассказывать! — Клянусь! — крикнул Эван и, приложив одну раскрытую ладонь к груди, добавил, — будь сейчас здесь библия я бы поклялся на ней, но так как тут только твой стакан виски, то клянусь на нём! Я улыбнулся и, сделав большой глоток из небольшого бокала, на котором он только что дал клятву, закурил. — В общем, дело было давненько… *** — Нана, ты просто обязан поехать с нами! Будет весело! — вторил белокурый парень, хватая другого за рукав и незамедлительно двигаясь в сторону автомобиля. — Хэй, ты же знаешь, Гейб, я не очень люблю все эти ваши вечеринки. — Да плевать, что ты там любишь или не любишь! Нам семнадцать! — Гейб уже заталкивал своего приятеля в старенький, а в некоторых местах слегка обшарпанный пикап, — там будет море крутых девчонок! И тебе уже пора с кем-нибудь переспать! — Гейб, я… — парню не дали договорить всунув в его рот зажжённую сигарету. — Я, я… Хоть раз можешь подумать не о себе?! — вторил недовольный приятель и, улыбаясь, кивнул водителю, который в свою очередь хмыкнув, запустил, наконец, автомобиль. Машина тронулась. До вечеринки было не так далеко ехать, как хотелось бы Нане. А когда получалось так, как хотелось бы ему? Его приятель вечно таскал его по вечеринкам, присказывая «Ты должен кого-то подцепить, ты должен переспать с кем-то», как будто от этого зависела жизнь Наны, а на деле, Гейбу было одиноко ходить на эти глупые вечеринки без Наны. Но сам парень думал, что ему всего лишь семнадцать лет, впереди целая жизнь, успеет еще «покувыркаться». Войдя в чужой дом, Гейб тут же был окружен должным (а, может и нет) вниманием. Он с огромным энтузиазмом пробирался сквозь безликую толпу и параллельно знакомил всех с Наной, своим другом детства. Не сказать, что Нану никто не знал. Его знали, но только заочно, ибо он не любил ходить на все эти молодёжные тусовки. Ему было куда приятнее посидеть дома и поговорить с кем-то в сети. Но многие девушки, впрочем, как и парни, считали его чрезвычайно привлекательным — высокий, светловолосый, голубые глаза, подкаченное тело, в общем, весь как с обложки. — Ну разве он не красавчик? — вскрикнул Гейб тыкая в Нану пальцем, на что тот мгновенно отреагировал и подлетел вплотную к своему другу. — Завязывай, Гейб! — прошипел Красавчик на ухо. — Да будет тебе! Посмотри только, как на тебя девчонки глазеют! — Гейб развернул своего друга к галдящей толпе, — прям пожирают взглядом, — добавил он и, отпустив парня, опрокинул шот с чем-то горько-кислым. — Да уж, конечно… — обречённо буркнул себе под нос Нана, — только этого мне и не хватало. Вечеринка была в самом разгаре, девчонки липли к Нане, словно пчёлы на дикий мёд, но ему это не доставляло удовольствия. Он был бы рад оказаться сейчас в своей постели, с ноутбуком в руках. Потому, спустя пару часов и, наконец, устав от всего этого массового безумия он поднялся на третий этаж, где было очень тихо и, глубоко вздохнув, вошёл в первую попавшуюся комнату. Бегло оглядев её, он заметил сидящего на полу парня. Темноволосый и слегка кудрявый. Его глаза были прикрыты и казалось, что он спал. Ну или ему было очень плохо. В любой другой вечер Нана бы просто ушёл, оставив несчастного разбираться со своими проблемами самому, но не сегодня. Он присел на корточки и, чуть наклонившись к его носу, проверил дыхание. — Дышит… — как-то с облегчением произнёс он и тут же встряхнул мальчишку за плечо, — эй, ты как? Живой? В ответ паренёк вздрогнул, но почему-то не осмелился открыть глаза. — Живой, — произнёс он, но тут же замолчал и взял Нану за руку. Такие действия были в новинку для парня, но он почему-то не отдёрнул руку, а лишь внимательней посмотрел на кудрявого. — Ты как? Встать можешь? — на́чал Нана и потянул парнишку за руку дабы поднять, но тот явно не хотел вставать с пола и силой дёрнул ничего не понимающего Нану на себя. — Я в порядке, не нужно беспокоится и поднимать меня. Сыграем в игру? Нана, немного опешив от такой быстрой перемены темы, но всё же, сел рядом с мальчиком и, продолжая сжимать его руку, осторожно спросил: — В какую игру ты собра́лся играть в таком состоянии? Ты же пьян. — Игра называется… — мальчик замолчал буквально на секунду, — «после пяти»! — «После пяти»? — непонимающе спросил Нана. — Да, после пяти. — А какие правила у этой игры? — Я ещё не придумал, но основное правило: мне нельзя открывать глаза, чтобы ты не делал, — на одном дыхании выговорил парнишка. — Почему тебе нельзя открывать глаза? — Потому что сейчас ты можешь делать со мной всё что угодно, а я так и не узнаю, кто ты. — Это же бред какой-то, — подытожил Нана. — Да, может это и бред, но мне сейчас, этого очень хочется… — незнакомец ненадолго замолчал, — поцелуй меня? Зрачки Наны расширились, он готов был провалиться сквозь землю, готов был ударить этого мальчугана, что спокойно сидел перед ним, готов был вскочить и убежать, но… Но он не смог. Он крепко сжимал ладонь сидящего рядом и ни в коем случае не хотел её отпускать. Непонятно по каким причинам, но ему это нравилось и он хотел максимально продлить этот момент. — Поцеловать тебя? — Да, поцеловать. Ты вкусно пахнешь. Кажется кардамон и фиалка… Странное сочетание, но мне нравится и я бы хотел почувствовать вкус твоих губ, — молвил мальчик, перебирая пальцы Наны в своих. — А что будет если я тебя не поцелую? — Игра закончится. Я открою глаза и увижу того, кто сейчас держит меня за руку, — незнакомец ехидно улыбнулся, — а потом всем расскажу, что ты гей. Нане, по сути, было плевать, что о нём подумают другие, но раз уж этот мальчонка решил играть с ним, то и он поиграет, строя из себя невинную жертву, которую загнали в угол. — Хорошо, дай мне время. — У тебя есть пять секунд. После пяти, я открою глаза и ты уже никогда не сможешь сказать, что не знаешь меня. Нана смотрел на мальчика таким внимательным взглядом, словно ничего интереснее не видел ранее, словно он целая вселенная. Словно он неразгаданная загадка младшеклассника. — Один, два… — начал считать мальчик. Нана сжал его ладонь и наклонился к губам. — Три, четыре… — напряжение в комнате нарастало, игра приобретала новые, более яркие краски. — Пять. — успел сказать незнакомец, но прежде чем он попытался открыть глаза, губы Наны уже коснулись его алых губ. Парень еле заметно улыбнулся в поцелуй и, положив свободную ладонь за затылок Наны, прижал его к себе. Их поцелуй не был долгим, но был приторно-сладким, немного детским, но таким манящим. Сравнимо с временем, когда ты болеешь, но тебе всё равно хочется мороженного. Понимаешь, что нельзя, но разве это бы остановило тебя? Их языки сплетались и казалось, что вот-вот они станут един целым. Забыв об игре, Нана «оседлал» мальчишку и обнял его одной рукой за талию, прижал к себе. — Ты очень нежный, — разорвав поцелуй промолвил незнакомец, — интересно, как ты выглядишь. — Открой глаза и узнаешь, — добавил Нана глядя на раскрасневшиеся щёки паренька. — Не могу, мы ведь играем в «после пяти». — А что будет когда игра закончится? — поинтересовался Нана. — Ты полюбишь меня как никогда и никого, — добавил паренёк. *** — И ты знаешь, Эван! Я полюбил! — вторил пьянющий в хлам Нана, — я безумно люблю этого засранца уже на протяжении десяти лет! — он потянулся к кудряшкам своего новоиспечённого друга, — у него были такие же кудри. Знаешь, что он мне сказал когда уходил?! — не дождавшись ответа от друга, он продолжил, — он сказал, что если ещё когда-нибудь поцелует меня, то тут же вспомнит и это будет судьба! Знаешь ско́льких я поцеловал после той ночи?! Наверное, сотню! А, может, и тысячу! Но никто из них меня так и не вспомнил… А я до сих пор люблю его и так хочу найти… — Нана уставился на свой небольшой бокал с виски. Лёд давно уже растаял, в баре слышались далёкие голоса посетителей, что уже собирались уходить и только они с Эваном до сих пор оставались на своих местах в уголке. — Поцелуй меня. — Что? — будто не расслышал, посмотрев на друга, спросил Нана. — Поцелуй меня, идиот! — раздраженно сказал Эван и, притянув друга за ворот рубашки, впился в его губы.