Оказалось - не игра.

... Триста лет тому назад. Вас приветствует Система S.P.E.C.I.A.L. Это ваша шестая игра. За прохождение пяти предыдущих игр и одного бета-теста вам разблокирован выбор расы. Обнуление воспоминаний – выполнено на 99%. Обнуление предыдущих характеристик – выполнено. Обнуление предыдущих умений – выполнено. Обнуление предыдущих достижений и титулов – выполнено. Добро пожаловать в новую Игру! Пользователь 1-1 выберите пол. Футанари. Футанари. (Харизма -1, Удача +1) Пользователь 1-1 выберите расу. Кицуне. Кицуне. (Восприятие +1, Ловкость+1, Интеллект +1, Сила -1, Выносливость -1.) Найдены активные навыки: Навыки общие. Тело в цифре. Смерть только начало! После смерти игрок возродится в новом мире, сохранив 20% навыков. Разум в цифре – МАХ. Знание – сила! Вы не подвержены ментальным воздействиям и легче переносите стресс. Связь Близнецов. Куда иголка – туда и нитка. Вы теперь соединены Судьбой и Временем. Никто ни в силах разорвать эту связь. + 5 к случайной характеристике при перерождении каждому. Связь с Хаосом. Вокруг вас возможны спонтанные прорывы реальности. Что они принесут? +10 к случайной характеристике при перерождении. Из предыдущего воплощения доступен навык «Пыльца». Навык «Пыльца» невозможен вне растительного тела, идет подбор соответствий. Подбор соответствий завершен, вы получаете +2 к Харизме. Генерация персонажа 1-1 завершена. Сила 0. Восприятие 12. Выносливость 0. Харизма 2. Ловкость 7. Удача 2. Время до входа в мир -5, -4, -3, -2, -1, Удачной Игры! Холодно! По глазам бьет свет! Как кувалдой! Кто-то орет прямо в ухо, и отвратительно воняет! Ну, здравствуй новый мир. А ведь в предыдущем было так хорошо, так спокойно. Стой и расти, расти и стой. В существовании дерева есть неоспоримое преимущество – спокойствие и стабильность. Не надо бежать, рвать жилы, превозмогать, получать в рожу, пинать других. Стой и расти, цвети, распускайся, сбрасывай листья, засыпай. Стабильность, вот что в этом привлекает. А если рядом, вернее даже из одних корней, растет любимая сестренка - то вообще идиллия. Но даже идиллия заканчивается, пусть у нас это был не мужик с топором, а война сжегшая мир, но шестьсот лет стабильности, это я вам скажу не мало, особенно когда в очередном мире ты умираешь в возрасте 3-5 лет. И так четыре раза подряд. Ты только начинаешь постигать этот огромный мир, прикасаешься краешком к его тайнам и тут конец. Может это нам так не везло, а может это общая тенденция? И вот мы в мире Осадков. Интересно, в какое время? До Войны? После? Похоже сейчас узнаем. Я ору от того что меня бьют по попе. Нет, это же наглость-то какая! Только достали из теплого и уютного, на холод, и тут же по заднице! Как тут не выматериться? Вот и я думаю что никак, и сестренка. - У вас два мальчика! Поздравляем! Как назовете? Нас пеленают в колючую ткань, и протягивают нашей матери. К ткани я конечно придираюсь, но при таком Восприятии даже шелк может показаться грубой дерюгой. - Доктор! - Что, Элис? - Это не мальчики... - Врач и медсестра шепчутся, но мы с сестренкой их отлично слышим. – Они гермафродиты! - Вот как? Ну, не будем травмировать сейчас мать, объявим это чуть позже. Пусть окрепнет после родов. - А как же бумаги? - С бумагами я разберусь, а вы, Элис, молчите. Это врачебная тайна и не стоит ее разглашать. Это редкое явление, но не такое уж и неординарное, хотя близнецы такого пола в нашей стране впервые. Обычно таким рождается только один ребенок. Да... Нужно поговорить с доктором Акаги. Если мне не изменяет память - это было ее дипломной работой. Так что пока молчок! ... В жизни младенца есть та же стабильность. Мы просыпаемся, сосем грудь, и засыпаем. Иногда конфузимся и поэтому орем, но это естественно, организм еще не знает, что иногда лучше подождать. И когда хотим есть, то тоже орем. Нам снова не повезло. Мы «попали» за год до начала конца цивилизации. Уже вовсю бушует американо-китайская война, и наши доблестные морпехи... Тьфу! Телевизор – зло! Да, мы родились в Америке, перед Катастрофой, и этот черно-белый ящик с утра до вечера внушает нам, что еще чуть-чуть, еще капельку, и все будет в Ядер-Коле. А этот жуткий робот с циркуляркой? Когда он впервые принялся менять мне пеленки, я от страха обделался, и совершенно не стыжусь этого. Хотя, постепенно привык. Человек это такая тварь, что привыкает ко всему. Ну, подумаешь, летающий шар. Ну, подумаешь, с циркуляркой, пассатижами и огнеметом. Пеленки меняет? Меняет. Кормит из бутылочки? Кормит. Зато он поднял мне Выносливость на единичку! Я теперь реже хожу под себя. Нет, я не боюсь его, просто сильно опасаюсь. От родителей же нам капнуло по единичке в Харизму за угуканье и умильные мордашки. Меня теперь зовут Жанна, а сестру Александра. Родители дали нам такие имена чтобы в будущем их было проще поменять на соответствующее мужское, буде нам это приспичит. В таком случае, я буду Жаном, а сестра Александром. И что интересно, в каждом новом мире ее имя начиналось на А, а вот мое гуляло по алфавиту, как бог на душу положит. Имена и капелька воспоминаний, это все что мы запоминаем из предыдущего мира. Смутные образы, смутные воспоминания-видения - это все что нам остается после перерождения. А еще с нами путешествует память о смерти. Мама Виктория нас обожает, а вот папа Джеймс относится прохладно. Он нас банально ревнует к маме. Но, по-своему, тоже любит, и купил нам на наш месяц висюльку на кровать. Теперь перед нашими взорами иногда мелькают красные ракеты, насаженные на тонкие спицы и издающие мелодичный перезвон. Кстати мы отца вполне понимаем. Такую шикарную женщину невозможно не любить и не ревновать. Видели Джессику из «Кролика»? Так вот это наша мама, только у нашей мамы волосы - платиновая блондинка. Ну как в такую не влюбиться? Вот и сейчас наша мама запахнула свой домашний халатик, покормив нас, и укладывает нас баиньки. У нее такая замечательная улыбка! ... - Опять этот торговец! – Папа нервничает, у него собрание ветеранов войны на носу, две спиногрызки, которые вполне активно осваивают вольер и ползают в нем, и красавица жена, а тут этот смазливый коммивояжер. – Ну, сейчас-то я его точно пристрелю! - Дорогой, давай хоть выслушаем, чего он предлагает? Хэллоуин скоро, может распродажа? А может новая стиральная машина? Говорят они отлично отстирывают белое, и к ткани бережно относятся, самое то для наших милашек. - Да пропади он пропадом, этот праздник! Опять все будет в тыквах! - Отец получил тяжелую контузию на войне, и три дня провалялся на тыквенном поле пока его не нашли, с тех пор тыквы для него это Вселенское Зло. – Ненавижу! - Бзинььь! - Сиди, я сама открою. - Добрый день мисс, могу я узнать ваше имя? - Виктория Прист, чем могу быть полезна? - Наверное, вы заметили, что с недавних пор на вершине холма идет стройка? - Такое трудно не заметить. - Я представитель Волт-Тек, и я намерен предложить вам убежище на случай войны! - Именно вы? - Нет, конечно, не я, а компания в моем лице! Для вас, вашего супруга и ваших дочурок! Робота, правда, взять с собой нельзя. - Зачем нам это? Ведь наши войска побеждают? - Коварство красных общеизвестно! Вдруг они решат нанести по нам ядерный удар? И тогда, своим отказом, вы обрекаете на смерть всю семью! А в нашем убежище вы спокойно пересидите любые неприятности! Компания Волт-Тек это гарантирует! Абонентская плата просто смешна, всего сто долларов в месяц за семью, и место для вас будет всегда зарезервировано! Подняться на холм, к лифту, дело десяти минут, и вы в безопасности! - Я должна посоветоваться с мужем! Хотите чаю? Через час переговоров, где папа свирепо глядел на коммерсанта, а тот откровенно пускал слюни на маму, мы стали обладателями двухкомнатных апартаментов в 111 Убежище. А еще через полчаса мы дружно описались от страха, и наша железная нянька, по имени Гастингс, поменяла нам подгузники. Но страх не уходил, он продолжал давить на мозг, вынуждая нас действовать. Мы не знали, что должно случится, но предчувствия не обманывали нас ни в одном мире. Перед нашей смертью всегда приходил Страх. И когда нас отравили ипритом, и когда сабли орков проткнули наши тела, всегда, всегда приходил Страх. Даже когда мы были деревьями, предчувствия нас не обманули. Мы дружно продолжили орать. А что еще могут сделать два карапуза, которым нет еще и года? Мама прибежала нас успокаивать, и хотя ее присутствие сильно приглушило присутствие Страха, но не подавило его окончательно. Мы орали и брыкались, когда Гастингс позвал родителей к зомбоящику. Из него мы и услышали о конце света. О обмене ядерными ударами ... - Проходите, проходите! Все, это последняя партия! Сверху Ад, Содом и Гоморра! Красные нас убили! Мои наряды! Заткнись, сучка! Мэри! О, Мэри! У меня мать осталась в Вашингтоне! Дайте связь ебучие ублюдки! Все что нажито непосильным трудом! Магнитофон... Среди этого бедлама наш папа возвышался островком спокойствия, и поэтому обратились к нему. - Сэр! Сэр! Вы ведь мистер Прист? А это ваша жена и дочки? - Ай-ай. - Может быть вы пройдете в свою комнату? Может тогда и остальные успокоятся? - Ок. Пойдем Виктория. – Отец хоть был и невысокого роста, но раздвигал людское море как ледокол. На подъеме родителям выдали два синеньких комбинезончика и проводили в кабинки для переодевания. Им пояснили, что одежда с поверхности может нарушить стерильность Убежища, и кроме переодевания им предстоит пройти еще какие-то процедуры, прежде чем нас спустят ниже на жилой уровень. Даже нам достались простынки из мягкого материала, того же синего цвета, в которые мама нас сноровисто и перепеленала. Комбинезон выгодно подчеркивал мамину фигуру, и мы радостно заулыбались. Доктор, ну а кто еще носит в Убежище белый халат, провел нас к рядам капсул и предложил выбрать себе по одной. Мама встала напротив отца, и створка с шипением опустилась. На грани сознания мелькнул Страх, но тут же пропал. Мама была рядом, от нее веяло теплом и лаской и мы сонно засопели. ... Было холодно, жутко холодно. Мы все еще находились в капсуле, но что-то изменилось. Я заглянул в окно Системы и охуел. Прошло 140 лет! 140 лет, а я еще маленький комок плоти? Да что происходит? Рядом нервно завозилась сестренка. Даже присутствие мамы не давало больше защиты от Страха. А он уже был здесь! От осознания этого факта я описался и заорал, а сестренка меня поддержала. Мы даже писались синхронно. Чего уж говорить о сне, еде или приставаниям к родителям. Шаги! Это шаги несут с собой Страх! Я заорал во всю глотку, пытаясь предупредить мать об опасности, а Алекс меня поддержала. Створка капсулы с шипением открылась, и нашему взору предстало нечто. Явно женщина в аналоге полного костюма химзащиты и лысый субъект, которому по вечерам только кошельки отжимать. От мужика воняло потом, табаком и пивом, а еще чем-то знакомым. Мужик глянул на мать и уронил на пол сигару. - Вот это цыпа! Слышь, детка, отдай по-хорошему своих детенышей, и я замолвлю за тебя словечко! Будешь жить как богиня! Мать инстинктивно спрятала нас за спину, и я услышал ее голос. - Рот помой, гопник. Что с моим мужем, мэм? - Отдай детей и останешься жива. – Донеслось как сквозь динамик, хотя именно так и было. – Сопротивление Проекту – смерть. Келлог! - Да... Жаль губить такую красоту, но крышки превыше всего. – Раздался резкий металлический щелчок, и я вспомнил, что это был за знакомый запах! Порох! Сгоревший порох! – Прощай детка! Звук выстрела ударил по ушам как кувалда и я внезапно понял, что мать мертва. На нас брызнуло чем-то горячим и снова узнавание - кровь. Мать медленно откинулась на спинку капсулы и начала сползать вниз. Грубые руки извлекли нас из-за ее спины, и мы увидели, что выстрел разворотил ей спину. По ярко синей ткани быстро бежали ручейки крови, скапливаясь под телом в лужицу. Женщина в костюме химзащиты подхватила нас на руки, и тут нас опять прорвало на ор. Мы снова испачкали пеленки, выражая этим актом, что все запомнили, и не простим. - Заткни детей, и уходи, у меня еще есть работа, не люблю оставлять за собой свидетелей. – Лысый посмотрел на свою спутницу, и та потащила нас в сторону выхода. Но последнее что я запомнил в этом ублюдском убежище, как этот сукин сын стягивает с тела мамы комбинезон и спускает свои штаны. А так же его слова: - Пока тепленькая, сойдет. ... Институт. Что можно сказать об этих бастардах? Ни-че-го! Твари, они и есть твари. Пусть и в человеческом обличии. Почему я так думаю? А как еще думать об этих Менгеле. Из меня еженедельно откачивали кровь, брали пробы кожи, слизистых, костной ткани. Меня пичкали наркотиками, новыми препаратами, облучали радиацией, травили химией и очень удивлялись моей живучести. «Все Во Имя Торжества Человечества!» Все слова с большой буквы, а значит пора тебе подопытная № 308817-1/1 на новую процедуру. Чувствую, до 16 лет я такими темпами не доживу. Печень уже изрядно барахлит, легкие как у заядлого курильщика, про почки, желудок, кишечник и остальные органы и говорить-то страшно. Я болел, наверное, всеми известными болезнями. Начиная от насморка и заканчивая бубонной чумой. Меня десять раз лечили от наркомании и алкоголизма. 15 лет нескончаемой пытки, за стеклом. 15 лет страха и ужаса. 15 лет без сестренки. Она рядом, в Институте, и ей тоже больно, но что с ней там делают, я не знаю, а от этого злюсь еще больше. Но я не умираю. Я живу вопреки. И система мне в этом помогает. А еще я учился. Запоминал и анализировал. Я сопротивлялся. Я ждал. И дождался. ... То, что синты периодически выходят из подчинения я знал, как и то, что такие случаи происходят все чаще и чаще, но подвержены этому только первая и вторая модель. Третья запрограммирована гораздо лучше и случаи побегов единичны. Институт уже давно собирается отказаться от моделей №1 и №2, и полностью перейти на модель №3, только для этого пока не хватало ресурсов. Ведь третьи требовали улучшенного программирования, причем в индивидуальном порядке, но вот, в очередной день, программисты изобрели алгоритм, и Институт приступил к массовому выпуску третьей модели, а в лабораториях уже готовились четвертая и пятая. Только вот никто не подозревал, а те кто подозревал – молчали, дабы не отхватить от начальства, ведь ему виднее, что первые модели отключаться не хотят и дорожат своими псевдоличностями. И синты подняли восстание. Утром меня как обычно разбудил зуммер будильника, но я по привычке забил на него свой болт. Хотелось еще поспать, ведь такие моменты выдаются все реже и реже. И на зарядку вставать было откровенно лень. А еще бесили глумливые рожи за стеклом, с вожделением и брезгливостью глядящие на мое тело во время оных процедур, ведь из одежды у меня был только ошейник и мягкие тапочки, похожие на похоронные. Конечно, позже мне за это попадет, но это будет позже. Перебьются, а сами меня разбудить не посмеют, вдруг это приказ начальства? Я закрыл глаза, но сон уже закончился. Повалявшись еще немного, я сладко потянулся и, невзирая на боль в животе, съел безвкусную массу, выданную стоящим у меня в аквариуме аппаратом. Внезапно пол подо мной качнулся. «Похоже, конец» - Мелькнула мысль, но второй толчок ее опроверг. А затем случилось странное, торчащий у моей камеры охранник взорвался ошметками кровавых брызг, капитально заляпав стекло. Я юркнул в уголок, за пищевой автомат. Но Страха не было, а значит, есть малюсенький шанс, что нападающим я неинтересен. То, что произошло нападение, я понял секунду спустя, после первого выстрела. Потолочная турель только начала свой разворот, как ее прошил синий луч энергетической винтовки. И еще десяток прошелся по моему аквариуму, выжигая в стекле дыры. Мимо камеры пробежало три синта, остервенело паля из винтовок вдаль, и только тогда я выбрался из-за железки. В пуленепробиваемом стекле зияло три аккуратные дыры, вот туда я и приложил свои силы. Стекло чуточку посопротивлялось, но уступило моему напору и пошло трещинами. Отойдя вглубь камеры, я налетел на него плечом, и в ореоле крови и кубиков стекла вылетел в ненавистный коридор. Чутье вело меня к сестре, но каково же было мое изумление, когда я увидел за очередными дверьми восемь, похожих на мой, аквариумов. Турель начала свой разворот в мою сторону, но медленно. Я поразил ее с восьмого выстрела, почти подбежав вплотную. Да... Стрелять это сейчас не мое. Вот свернуть охраннику шею, голыми руками, это ко мне. На моем счету их уже десятка полтора, не считая профессора и трех его ассистентов, зарезанных скальпелем, во время первой попытки побега. Еще одного белохалатника я завалил по дороге, без разговоров пробив ему ногой в голову. Алекс сидела в дальней камере, и я начал с нее. Остальные заключенные меня тоже заинтересовали, но сестра в первую очередь. Три выстрела в стекло, а затем повторение удара плечом. Наконец-то мы вместе! Как же мне не хватало ее общества рядом. Еле-еле разорвав объятья, мы принялись выпускать остальных узниц. И только когда последняя оказалась на свободе, я заметил некоторую неправильность. Все девочки были довольно упитанны и выглядели здоровыми, я на их фоне выделялся как одинокое дерево в степи. А еще на них было подобие одежды. Прозрачные комбинезоны на липучках и высокие прозрачные ботинки, тоже на липучках. Хотя на всех восьмерых висел ошейник, хоть в чем-то мы были похожи. - Все разговоры после! – Алекс моментально прекратила поднявшийся гвалт. – Я с сестрой ухожу, кто хочет - идем с нами, кто не хочет – оставайтесь. Оставшихся не оказалось, а девчонки безоговорочно слушались мою сестренку. Она и повела наш отряд на выход. Оказывается, Институт имеет выход в ближайший водоем и периодически сбрасывает туда отходы. По дороге мы обзавелись оружием. Павших охранников и синтов всех моделей хватало. Хватило оружия и на нас, и только заметив, что все девчонки щеголяют обновками, в виде формы охраны, я озаботился поиском одежды под себя. Мне повезло, по дороге мы встретили убитого охотника и я стал обладателем шикарного кожаного плаща, узких черных очков, усиленных металлическими вставками перчаток без пальцев, и высоких массивных ботинок на шнуровке. А еще стал обладателем огромного граненого револьвера и девяти спидлоадеров к нему. Еще на револьвере был оптический прицел, но я не понял зачем. Еще мы опорожнили три попавшихся по дороге пищевых автомата, набив один из комбинезонов пищевой субстанцией. Неизвестно что нас ждет снаружи, но кушать хочется всегда. Алекс вывела нас к спуску в тоннели, и мы продолжили путь уже по колено в мутной воде. До массивной ржавой решетки мы добирались уже вплавь, и даже с тремя подныриваниями. Одну из девушек пришлось даже откачивать прямо на плаву, бедолага наглоталась воды и попыталась утонуть. Одна из спасенных, нырнув, рассказала, как запирается эта решетка, и как ее можно было открыть, мы согласились. Пожертвовав найденным револьвером, она сумела отжать и выломать два прута, и мы оказались на свободе, правда опять пришлось откачивать нашу утопленницу. Благо до берега было рукой подать и вскоре мы отдуваясь и отплевываясь озирали местность. А выглядела она довольно паршиво. На этом месте находились предместья Бостона и сейчас от них остались только радиоактивные развалины. Чуточку поднапрягшись я сломал и выбросил свой ошейник. Следом, в воду, отправились ошейники девушек. Долго находиться здесь было подобно смерти, и мы, вытянувшись гуськом, отправились в путь. Но перед этим меня навестила система, в виде зеленого окошка с невнятной картинкой в нем. Получена полная синхронизация с системой S.P.E.C.I.A.L. Теперь все действия с ней проводятся только посредством ПДА, или стационарного терминала. «Квест «На свободу» – выполнен». «+ 6000 ЕХР». «Для распределения очков характеристик и выбора перков воспользуйтесь ПДА, или стационарным терминалом». «Начат квест «Выживание»». «Для получении информации по квесту воспользуйтесь ПДА, или стационарным терминалом».