Альфирин

Альфирин - цветок, привезенный эльфами из Благословенных земель. Символ безвозвратно ушедшего прошлого. Также трактуется как знак глубокого единения душ. (С) Комментарии к "Нарн и Хин Хурин"

______________ Фили давным-давно потерял счет ударам. Тело выло от тяжелой чугунной усталости, и руки поднимались не иначе как с ноющей тоскливой болью. От вони гоблинов просто тошнило. Черпать по гномьему рецепту силы в воздухе стало просто невозможно. По причине полнейшего отсутствия всякого воздуха. Мимолетом он обратил внимание на лежащий под ногами труп какого-то гнома с вытащенными наружу внутренностями. Словно бы гоблины относились к ним, как к дичи. Интересно, дичь, видя такое отношение, тоже проникается страхом и отвращением к своим мучителям? Кажется, он больше никогда не пойдет на охоту... Если, конечно, вообще выживет. - ФИЛИ! - во всю глотку орал где-то справа знакомый голос. Глупый брат, нашел на что тратить силы, их и так уже совсем немного... - Да послушай же меня! - перепуганное лицо Кили уже совсем рядом, и его твердые - родные... - руки уже крепко сжимают застывшие плечи, мешая работать секирой, - Фили, там дядя в кольце, ему долго не выстоять, мы там нужны! Он не задумался ни на секунду. Жизнь дяди превыше всего. Ведь он никогда не жалел ее для них. Бежать сквозь кровавое месиво битвы оказалось практически невозможно. Но обоим было плевать. Они продирались сквозь плотные ряды грязных окровавленных воинов, то и дело получая резаные раны, увязая в этой смертельной трясине, будто беспомощные пони, скованные уздой без возможности выбраться... Вот уже мелькнули слева черные спутанные волосы, и Кили бесследно исчез в черной массе. Надежды выжить не осталось. Фили привычным, безотчетным движением откинул со лба тонкую растрепанную прядь светлых волос. Один и тот же кошмар преследовал его каждую ночь, проведенную в Эсгароте. А таких ночей скопилось уже немало. - Кили, - тихонько окликнул он. - Ты тоже? - слегка деревянным голосом откликнулся тот. Ну конечно. Они ведь братья. И сны у них почти всегда одинаковы, будто две души связаны невидимым прочным тросом. Скажем, навроде того, которым Бильбо обвязывал пресловутые эльфийские бочки... Из-под яблок... Брр. Фили постарался разглядеть в темноте хотя бы очертания фигуры брата. Не вышло: все ставни в доме были прочно закрыты на засовы, и даже крохотный лучик растущей луны не мог проникнуть внутрь. Впрочем, не сказать, чтобы кого-то это сильно расстраивало. Фили было достаточно лишь неглубокого частого дыхания да громкого стука сердца, чтобы нащупать плечи Кили, обхватить их и прижать его безвольное от страха тело к груди. - Это всего лишь сны, брат, - тихо сказал он. - Ты знаешь, что это не так, - нервно отозвался Кили, - Ты знаешь, что мы скоро умрем. Фили внезапно развеселился. Просто, безо всякой причины. В голове прояснилось, и в груди бешено застучало. - Умрем и умрем, - тихонько улыбнулся он, - Я не боюсь. И ты не бойся, мой младшенький. Кили боязливо прижался к нему покрепче. Удивительно. Он давно себе такого не позволял. С глубокого детства. С тех времен, когда они спали в одной кровати и под одним одеялом, крепко обнявшись, чтобы ночью никого из них не украли гоблины, живущие под кроватью. - Поскорее бы, - шепнул будто бы тот же малыш, что так испуганно жался к нему тогда, ища защиты. Фили коснулся губами лихорадочно-бледного лба. Нет, ему вовсе не хотелось умирать. Но если говорить о неизбежности, то лучше уж и вправду - поскорее бы. А дядя? Во снах никогда не было видно дяди. Интересно, значит ли это, что он останется жив? Кили, будто прочитав его мысли, едва слышно выговорил: - Он похоронит нас, как истинных наследников трона Эребора. Представляешь? Две гробницы из белого камня, и на каждой высечены изящные древние руны тончайшей работы... А между ними курган из цветов... Скорбящие родственники, торжественно-горестная фигура мамы на фоне заката... Она будет гордиться нами, да? Фили слушал эти мечты и чувствовал, как сердце рвется напополам. О, Ауле! Неужели ты и вправду позволишь своим детям умереть, не дожив даже до ста лет? И от них действительно останется лишь две белых, как цветы альфирина, могилы? Странная теплая улыбка растянула губы. - Ты неправ. - М? - невнятно удивился Кили, засыпая в объятиях брата. Фили осторожно распустил его косы, как любил делать в детстве, в минуты особой нежности. - У нас с тобой будет одна могила. Общая. Как наша жизнь. Уже почти уснув, любимый брат внезапно бесовски улыбнулся. - А если я умру один? Фили захлестнула волна ледяного ужаса. Нет. НЕТ. Перед глазами пролетела жизнь без брата. Бой, в котором никто не продолжит его сложный удар. Спор, в котором никто не поддержит его откровенно дурацкую точку зрения. Песня, которую никто не подхватит. Вечер историй без знакомо мерцающего огонька в черных озорных глазах, похожих на разогретые в доменной печи угольки... ЭТО ВООБЩЕ КАК? Он растерянно опустил привыкший к кромешной тьме взгляд на безмятежное лицо Кили, любимое до боли. Подчиняясь порыву, невесомо поцеловал капризные детские губы. Жить без него? Фили нащупал на поясе запасной кинжал в скрытых ножнах. И флакончик яда в кармане. Вообще-то и то, и другое запасалось на случай плена, как дядя учил. Но... - Ну уж нет. В могиле ты один не останешься. И сердце как-то разом перестало ныть. Хорошо, когда все уже решено. Даже если решение пахнет смертью. А в дальнем углу в это время сидел, закрыв лицо руками, Торин Дубощит. Он слушал тихий шелест молодых голосов, мелко дрожал от каждого пророненного слова и беззвучно плакал, хотя это так на него непохоже... Он только теперь по-настоящему понял, что самолично принес в свою семью ледяную смерть. Фили давным-давно потерял счет ударам...