Severe Weather

У Мин Юнги был долгий, тяжелый день. В шесть гребанных тридцать утра чередой богомерзки вопящих сирен его будит мобильник, на который Юнги даже не смотрит, просто жмет ОК и швыряет его через всю комнату. Через двадцать минут ярости только прибавляется, потому что крики и топот слышатся из каждой квартиры вокруг его собственной и даже с лестничной площадки. Стихает все примерно через полчаса, только что-то шумит со стороны окна, но от этого Юнги успешно прячется, закопавшись под одеяло с головой. Пара начинается в 8 утра, и Юнги отправляется на нее, будучи совершенно не в курсе, что за окном такой тайфун, которого их маленький студенческий город не видел лет десять. Мин десять минут тащится под ливнем, еще двадцать ждет автобуса и, только когда проверяет почту, натыкаясь на фразы «предупреждение об урагане», «осторожно, тяжелые погодные условия», «наводнение» и «все занятия отменяются», закапывается в пальто и несется обратно домой. Поэтому, когда он в девятом часу утра заходит в свою квартиру-студию мокрый насквозь, невыспавшийся и раздраженный, он не знает как реагировать на парня с рожками и хвостом, который лежит голый в его кровати. Сначала Юнги просто захлопывает дверь. Потом просто застывает посреди коридора, щипает внутреннюю сторону предплечья большим и указательным пальцем. И ничего не происходит. Голый парень до сих пор голый и до сих пор не очень человек. Юнги до сих пор насквозь мокрый. Жизнь до сих пор ужасная и запутанная. Юнги бросает рюкзак на пол и осторожно снимает ботинки. Парень, чьи рожки спиралью вьются от головы в маленькие конусы, хмуро наблюдает за тем, как Юнги подбирает свои мокрые ботинки и несет в раковину ванной, пока неуверенный, что с ними дальше делать. И со вздохом возвращается в главную и единственную комнату. Смотрит на парня, который все еще очень голый, очень растерянный и очень лежит на миновой кровати. Будь это все какой-нибудь научной фантастикой, Юнги бы скорее всего назвал паренька демоном или чем-то в этом роде. Хотя бы потому что его хвост, темно-бордовый и раздвоенный на кончике, нервно раскачивается около бедер. С осторожностью Юнги все же подходит к кровати – с волос и одежды слегка капает на ковер – и смотрит, как тело парня прошибает крупной дрожью, когда он обхватывает рукой его лодыжку. Совершенно реальную. А если это реально, значит у него, к счастью, хотя бы не галлюцинации. И, наверное, случись у него какое-то расстройство психики, мозг бы подкинул более правдоподобный глюк. Намджуна там, или домовладельца. А еще лучше – теплую, приятную ванну, а не….вот это вот всё. - Я секс-демон, - говорит парнишка, пока Юнги тупо пялится на него. - Ага, - бормочет тот и крепче сжимает руку на чужой ноге. Наверное, это все нервы. Да, совершенно точно. – Я могу узнать, почему ты лежишь голый в моей кровати? - Это ты мне скажи, - отвечает парень, глуповато причмокнув губами. Юнги хмурится, и лицо незнакомца мгновенно заливает румянцем, а следом и шею до ключиц. Мин смотрит, как юноша нервно поерзывает, крепко сжав колени, и, облизнувшись, выпрямляется. - Откуда я, блять, знаю? - И все-таки разжимает руку, ибо трогать незнакомого голого человека, наверно, достаточно странно. Хотя Юнги слишком хреново, чтобы реально париться о таком. – Это же ты вломился в мою квартиру и решил поваляться нагишом на моей гребаной кровати. Румянец расползается все дальше, греется на коже живота и бедер. С резким вдохом Юнги отводит взгляд. Затем слегка покашливает, уставившись на кучу сброшенной у кровати одежды. - Так как ты мне объяснишь эту хренотень? Парень садится, все еще плотно прижав бедра друг к другу, и наконец поднимает глаза. - Ну… - его губы приоткрываются, обнажая линию идеально белых зубов, когда он указывает пальцем на Юнги. – Раздевайся. Мин приподнимает брови. - Чего? Парень – Юнги бы даже сказал «мальчишка», ему на вид едва ли девятнадцать – весь сжимается от дискомфорта. - Ты меня слышал. Юнги фыркает. А потом наклоняется, вытаскивает что-то из маленькой горки с одеждой и бросает в парня. - Одевайся, блять. Незнакомец прижимает майку к груди, обиженно поджав губы, и отвечает тихонечко: - Ладно. Пока достает из шкафчика комплект сухой одежды для себя, Юнги поглядывает на парня, который прикрывает пах майкой и обреченно смотрит на свои руки. У него круглое лицо, пухлые губы и есть что-то в его взволнованном лице подозрительно знакомое… Мин останавливается перед дверью в ванную и спрашивает, прищурившись: - Не ты ли случайно ходишь со мной на пары по социологии? Парень прячет лицо в ладонях. - Да. Юнги одобрительно угукает и закрывает за собой дверь в ванную. — Через несколько минут мокрая одежда уже лежит в раковине вместе с ботинками, сухая тепло прижимается к телу, а парень все еще здесь. И все-таки надел свою дурацкую майку и драные джинсы, каким-то волшебным образом затолкав свой хвост за пояс – ну, Юнги так кажется. Черные рожки выглядывают из-под челки самыми кончиками. Странно, что он вообще до сих пор здесь, просто сидит себе на диване и смотрит на свои руки. В противовес этой мысли стена дождя врезается в окно с грохочущим «хлоп!», и причина становится яснее ясного. Юнги вздыхает и подходит к кухонному уголку. Парень же пялится на свои ноги, постукивает пальцами по коленке и время от времени нервно отводит волосы со лба, аккуратно минуя кончики рожек. Если бы недосып Юнги не был таким убийственным, осознание аномальности происходящего, возможно, влетело бы в него как кирпич в лицо. Но пока что Юнги просто хочет чай. В квартире – ни единого звука, кроме грохота дождя об стекло, дребезжания водостоков на ветру и слишком громкого дыхания парня за спиной. После долгого молчания он все-таки прокашливает: - Меня зовут Чимин, - Юнги понимающе мычит. - И это самый позорный момент всей моей жизни. Юнги наливает воду в две кружки. Вздыхает. Тишина так и продолжает висеть между ними обоими, тяжелая и неловкая. Мин возвращается к кровати и не глядя передает чашку с чаем. Дождь барабанит по стеклу. - Значит, - спустя какое-то время начинает Юнги и присаживается на уголок, как можно дальше от парня, - ад все-таки существует, да? Чимин смотрит в кружку огромными глазами. - Ну…ага, - запоздало отвечает. – Должен быть, наверно. Я там никогда не был. - А, - Юнги прихватывает губами край чашки, - ну конечно. – И делает глубокий глоток горячего чая, слегка обжигающего язык и горло. – Слышал, это отличное место для отдыха. Тебе бы не помешало походить туда, ну так, время от времени. Юнги не смотрит на Чимина напрямую, когда тот поворачивается к нему, но замечает его недовольную мордашку краем глаза. Еще один долгий момент протекает в тишине, пока Юнги чешет языком небо, как будто это может помочь тому, что он обварил его нахуй. - Э, ну… ладно? И еще один. Дождь неровной татуировкой отпечатывается на стекле. - Так ты мне объяснишь, почему я буквально нашел посланника тьмы в своей кровати, или мы так и будем сидеть молча? Чимин вздрагивает, сжимая колени. Юнги делает еще один большой глоток охренительно горячего чая. - Ну, я… Ураган же сегодня. Юнги кивает. Водостоки шумно скребут за окном. - Это да. Некоторая часть его адекватности растворяется в воздухе, когда он видит кончик хвоста, выглядывающий из-за пояса. Чимин сжимает чашку между коленей и падает лицом в руки. - Прости, пожалуйста, - говорит он. – Это так тупо. Я… Я просто пойду, ладно? – и ставит чашку на боковой столик, встает и взволнованно отряхивает джинсы. Юнги его не останавливает. Все, что он говорит, это: - Ты живешь в этом доме? Чимин замирает в проеме. - Нет. - Тогда тебе все-таки стоит остаться, - объясняет старший, указывая в сторону окна. Что-то внутри него озадачивается вопросом, отправится ли он в преисподнею, раз предложил исчадию ада свой дом в качестве приюта, или вопрос был решен уже тогда, когда он коснулся парня и подумал, что румянец очень миленько смотрится на его бедрах. Озадачивается целых тридцать секунд, прежде чем Юнги решает, что это не то, над чем стоит думать после пяти часов сна. Чимин растерянно стоит в дверях, постукивая пальцами по бедру и хватая что-то, спрятанное под тканью джинсов. У Юнги уходит достаточно много времени, чтобы понять, что Чимин теребит кончик своего хвоста. Чем дальше, тем веселее. Юнги отпивает еще немного. Если эта ситуация все-таки не более, чем галлюцинация, то он слегка разочарован в оригинальности своей фантазии. Можно же было сглючить что-нибудь веселое или интересное, а не странную встречу со стеснительным секс-демоном с пар по социологии. - Я могу остаться? Пока дождь не кончится? Юнги пожимает плечами. — - Ладно, - говорит Юнги, когда отходит от кухонного уголка со второй кружкой чая и пачкой чипсов, которые бросает Чимину, - тебе придется рассказать мне про свои демонические штуки. – он останавливается посреди комнаты, уставившись на дно кружки. – И почему ты лежал голый в моей кровати. Чимин багровеет так сильно, что его почти жалко. Но не Юнги. Ему за весь месяц не было так весело как сейчас. Или даже за год. А если совсем честно: это самое веселое, что вообще происходило в его жизни. - Мне надо выпить, - решает он и возвращается на кухню, чтобы влить в чай стопку виски. Чимин пялится на него огромными глазами, сжимая наполовину полную чашку в ладонях. Юнги протягивает ему бутылку. – Хочешь? Румянец все еще не сходит с его лица. Поджав губы, Чимин отрицательно качает головой. Юнги на это только пожимает плечами и садится на диван, закидывая ноги на кофейный столик. - Ну и зря, - говорит он, прихлебывая. Горло обжигает теплом и терпким вкусом виски. В тишине исчезают еще несколько минут. - Я, это… - наконец говорит Чимин. – Я наполовину демон. Юнги фыркает. - Да неужели. Чимин скрывает лицо ладонью. Юнги попивает чаёк. Сейчас часов девять утра и, возможно, в это время не то чтобы стоит пить алкоголь, но, с другой стороны, в его квартире объявился симпатичный парнишка с социологии и у него рожки и хвост. Так что можно сделать себе поблажку. - И я… эм… проголодался. Симпатичный румянец возвращается обратно (если вообще уходил) и расцветает от скул и вдоль шеи. Юнги вопрошающе приподнимает бровь. Чимин этого не видит, но, может быть, чувствует или просто догоняет, что в его словах вообще нет смысла, поэтому говорит, захлебываясь каждым словом: - Я, как бы… демон похоти, поэтому мне надо… спать с кем-то, ну… хотя бы раз в неделю или вроде того. Брови Юнги сходятся в одну линию. - Вот это пиздец. - Это не… – закатив глаза, говорит Чимин. – Я тоже могу сказать, что пиздец - жрать три раза в день. Уж как есть. Они снова замолкают. Чимин осторожно прижимает к груди пачку чипсов, пока Юнги не выдергивает ее из его рук. Младший скорбно смотрит побитым щенком: большие глаза, приоткрытые губы, сведенные брови... Юнги открывает пачку, съедает пару чипсов и возвращает ее обратно. Чимин забирает ее с большой аккуратностью. Не ест, что крайне бесит, просто смотрит на упаковку печальными глазами, Юнги аж хочется вдарить по чему-нибудь и забрать пачку, но Чимин тут же говорит: - Меня девушка бросила. - Неделю назад, я так понимаю? – склонив голову вбок, спрашивает Мин. Все-таки он довольно неплохо справляется со всей ситуацией «Ад существует и такими темпами ты своими глазами его увидишь». И вообще большой молодец, раз так спокойно реагирует. Чимин трет переносицу. - Полторы недели. – его голос звучит совсем слабо, тихо, словно Чимин пятнадцатилетний подросток, который пытается сдержать слезы. – Я умираю с голоду. С одной стороны, Юнги думает, что было бы логично сейчас потянуться и сочувствующе похлопать парня по спине, но другая сторона намекает ему, что такого типа голод наверняка связан c возбуждением, а значит трогать Чимина может быть немного…странно. Хотя нет, много. Пускай у парня очень симпатичная линия слегка подрагивающих плеч, которой почему-то хочется коснуться пальцами… Юнги обрывает эту мысль и подозрительно пялится в кружку. Он же не мог налить так много виски? Странно. - Звучит хреново, – Юнги откидывается на спинку дивана и делает еще глоток чая. Чимин буравит печальным взглядом пачку чипсов. – Ты ведь, это, не помрешь, правда? Чимин хмурится. - Нет. Ну, не в ближайшее время. Некоторое время они держатся в неуютном молчании, и сгустившееся напряжение не спадает ни на секунду. Потом Юнги решает выдернуть пачку чипсов из чужих рук и закидывает себе в рот целую горсть. - Хватит дуться, - говорит он, фыркая крошками специально, чтобы хоть немного скрыть, как же ему стремно от этой ситуации. – Все будет… Юнги замолкает посреди предложения, потому что именно этот момент электричество выбирает, чтобы вырубиться. Он вдыхает – медленно, осторожно. Чимин ломается в звуке, похожем на скрип дверных петель. - Блять, - говорит Юнги. — - Может, нам стоит, ну… - Юнги чувствует чиминов взгляд все время, что зажигает свечи на кухонных тумбах, - найти убежище? - Это просто электричество, - заверяет Юнги, поджигая последнюю свечку; его слегка бесит, что он должен потратить все приятно пахнущие свечи, чтобы осветить комнату. Ну, хоть пахнуть приятно будет. – Когда лопнут стекла и нас начнет заливать, тогда и поговорим. Чимин вздыхает, соглашаясь или нет – неизвестно, но его хотя бы хватило принять решение Юнги. Он все еще сидит на диване, скрестив руки, и дуется. Мина валит на другой конец дивана – его шатает от алкоголя, конечно же, а не от того, что пристальный взгляд Чимина искрит под кожей. - Ты так и не сказал мне, почему решил поваляться голым именно в моей постели. – Юнги доливает в себя чай, глядя на одиноко лежащий на дне пакетик. – Как ты здесь вообще оказался? И тут до Юнги доходит, что этот вопрос нужно было задавать гораздо раньше. - С помощью демонических сил. - Серьезно? – удивленно спрашивает он. - Ага, – Чимин на него не смотрит. – Ну, полу-демонических сил. Сжав губы, Юнги ждет. И немного смотрит на парня – на крепкие бедра, мягкие выступы скул – слушая, как ливень хлещет по зданию. Через полминуты Чимин выдает: - Я вскрыл замок, - и, прикусив губу, смотрит на Мина. – Потому что… Не знаю. Пары отменили, и я знал, что ты вернешься, поэтому... Чимин все еще грызет нижнюю губу, и тут Юнги становится ясно, что все время, пока младший говорил, он взгляда не отводил от его рта. - Я так голоден, а ты показался мне… - Каким? – спрашивает Юнги. Мягкий свет свечей мерцает на чиминовой коже, обрисовывая контур скул, носа, его губ с нежным оттенком красного. – Мы вообще хоть раз разговаривали? – звучит это гораздо безобиднее, чем планировалось. И, может быть, Юнги галлюцинирует, - он все еще не отказался от вероятности того, что это все одна эпичная шиза в его мозгах – но он готов поклясться, что Чимин наклоняется ближе, чтобы прошептать: - Я подумал, ты мог бы мне…помочь. – И что-то в сознании Юнги просто кричит, призывая сказать вслух о том, насколько инфантильно звучит эта фраза – ну не двенадцать же лет им, в самом деле! – а противоположная часть бьется в агонии от того, какой же Чимин красивый, когда вот так облизывает свои губы. У него взлохмачена челка, и капелька пота скользит по шее, Юнги ее хорошо видно. – Вдруг ты тоже этого хочешь. Юнги проглатывает распирающий горло ком. Дождь все еще стучит по стеклу, но гораздо тише шумящего чиминова дыхания. - И что? – спрашивает он, чувствуя, как дрожит голос. – Ты просто подумал, что я гей, или что? - Нет, - отвечает Чимин. И вот тут он абсолютно точно придвигается ближе, поддерживая себя за спинку дивана, клонится ниже – и, черт, это гораздо приятнее, чем просто найти незнакомого человека, лежащего голым в твоей кровати… Стоп. Какого хрена происходит в его мозгах? Чимин сидит так близко, что его неожиданно очень горячее дыхание греет щеку. - Я могу сказать, когда в последний раз человек занимался сексом. Юнги замирает, но Чимин этого будто не замечает. - И да, ты самую малость похож на… - Чего?! – цедит Юнги сквозь зубы. Чимин замолкает и отодвигается махом. Резкое дуновение ветра грохочет в водостоке. - Прости, я пошутил, просто ты одеваешься совсем как… - Я не об этом, - резко говорит Юнги, скрещивая руки на груди. – То есть, ты, блять, такой узрел, что у меня два года не было секса и подумал: «О, с этим парнем проблем не будет, у него же, наверное, стоит так, что орехи колоть можно!». Чимин глупо хлопает ртом: - Ну… я…. - Да плевать, - Мин закатывает глаза. Но у него фантастически дерьмовое настроение (недосып, прогулка во время урагана, внезапный голый чувак в его кровати – какие еще нужны причины?), поэтому он продолжает: - В мире дохрена людей, которые не трахаются, просто потому что не хотят… - Я не… Я знаю. – Чимин вжимается в спинку дивана. – Просто ты показался мне… грустным. И все. Юнги сверлит его взглядом, сжимая руку на подлокотнике. - И, может, это никак не связано с сексом или вроде того, не знаю, но я просто… - несмотря на бурлящее внутри раздражение, Юнги наблюдает как нервно скачет адамово яблоко, когда Чимин глотает. – Я подумал, что это было бы неплохо. – младший опускает глаза. – Ну, для тебя. - Неплохо для меня? – гаркает тот. – Это ты тут вроде как умираешь! - Я… - заикается Пак, ссутулившись. – Я имел в виду… Юнги не из тех, кто любит спонтанный секс. Он в принципе слишком разочарован в общении с людьми, не говоря уже про то, чтобы с ними спать. Но в эту секунду он почему-то абсолютно уверен в том, что хочет сделать. - Я ведь могу тебе просто подрочить, так? – Юнги обмякает на диване, чувствуя, как напряжение уходит с плеч. – У тебя же нет тупых условий вроде обязательного наличия члена в заднице? Чимин смотрит на него с другого конца дивана, зажав руки между бедрами. - Ну… да, этого хватит, - он сдвигает колени и прикусывает губу. – Если ты… хочешь? – его голос взлетает, словно это вопрос. Юнги правда не из тех, кто любит спонтанный секс. Но у него от злости туго крутит в животе, потому что – кем этот парень себя возомнил, чтобы вот так появляться в его кровати голым, говорить, что ад существует, что Юнги вообще похож на гея, и делать какие-то выводы, исходя из того, что у него давно не было секса? Он уже отчасти смирился с тем, что Чимин потрясающе красивый – ну ни черта не получается оторвать взгляд от покрасневшей от укусов мякоти губ или его скул или того, как блестит в свете свечей шоколадная радужка. Что на самом деле – полный попадос, но Юнги валит свои ощущения на шот виски и странное чувство нереальности происходящего. И вообще: как ему думать, когда свет вырубили, Чимин – секс-демон, и наверняка обладает какими-то волшебными феромонами или вроде того… И, если совсем честно, его настолько задрал сегодняшний день, что он действительно хочет довести Чимина до такого пика, пока он не начнет рыдать. - Давай, - говорит Юнги, вставая с дивана, - снимай штаны. — - Ну, - говорит Юнги, опираясь подбородком на плечо Чимина, - расскажи мне про ад. Он немного сдвигается спиной в подлокотник, в процессе случайно сжимая рукой член парня, отчего тот давится таким сладким вдохом, что у Юнги от удовольствия глаза зажмуриваются. - А? - Ну, знаешь… - Он проводит кончиком пальца по крупной капле выступившей смазки, смакуя то, как головка дергается от прикосновения, - если я тебе подрочу, попаду ли я в ад после смерти? - Это не… - голос Чимина срывается на тихий стон, когда Юнги проводит кулаком по всей длине, - не так работает. Ты разве не должен дождаться ответа на вопрос, прежде чем начинать дрочить? Юнги пожимает плечами и прижимается грудью к чужой спине. - Я уже его коснулся, вдруг этого хватит,–и ведет большим пальцем вокруг головки, - чтобы отправить меня в глубины ада. Чимин издает еще один тонкий вздох, жестко хватаясь за колено Мина, запрокидывает голову ему на плечо и скулит. - Это просто дрочка, - говорит старший, когда чувствует чужие ерзанья, - успокойся. - Ты не знаешь, что такое буквально жить сексом, так что заткн… Именно в этот момент Юнги слегка щипает головку, глядя на то, как та наливается лиловым под кончиками пальцев. Чимин снова стонет, елозя задом, и пытается толкаться в ладонь насколько это возможно. Спрятав улыбку в мягкой линии шеи, Юнги замедляется, получая явный вздох негодования. - Так у тебя есть какие-нибудь, ну, демонические силы? - Я м-могу определить, девственник ли человек, – Чимин тянется рукой назад, чтобы вплести в волосы Юнги, но тот сбивает ее свободной рукой. – И, эм…. – Его хвост проползает под край юнгиновой футболки, когда большой и указательный пальцы смыкаются на основании члена в плотное кольцо. – Я иммунен к половым заболеваниям. Юнги сдерживает смех. - Удобно. - И я вроде как могу нагревать вещи, но это все демоны умеют. Юнги хмыкает, возвращая руку наверх, чтобы размазать смазку по всей длине. Странно, но ему от этого приятнее, чем он предполагал в самом начале. - И я могу…телепортироваться на примерно полтора метра. Но только не сквозь стены. Юнги замирает, на что Чимин трогательно хнычет, пытаясь толкнуться в кулак – Мин тут же убирает руку вообще и шлепает по внутренней стороне бедра. - Такого быть не может, - говорит он, не замечая, как Чимин вздрагивает от неожиданности и слегка запоздало бормочет: - О… - а потом откидывается обратно на грудь парня, - очень даже может. Я покажу как-нибудь. - Бесполезная сила, - комментирует Мин перед тем как провести ладонью по нежной коже на бедре. След от шлепка алым расцветает под пальцами. – Это разве не опасно? Ну, когда обычные люди знают про твои силы? Юнги щекой чувствует, как дергается кадык, когда Чимин сглатывает. - Ну… - и проводит одним пальцем по головке, глядя на то, как та жмется к животу, марая кожу. – Не особо. Люди просто думают, что ты чокнутый. - А, значит, ты ничем не рискуешь, потому что, если я расскажу кому-нибудь об этом, мне никто не поверит, - говорит Юнги ровным голосом, словно не он водит сейчас пальцем по толстой вене на нижней стороне члена. – «К нам на социологию ходит секс-демон, ааа!» - шутит Юнги, проводя кончиком пальца вдоль головки, и фыркает: - Звучит как хреновый сюжет для порнухи. Или детской книжки. Чимин никак не реагирует на слова, только сжимается, втираясь задницей в Юнги – с определенной, неприкрытой целью – и поскуливая: - Юнги… Юнги закатывает глаза и отвешивает по бедру еще один шлепок. - Прекращай, - гаркает он и только потом начинает дрочить как положено. - Блять, - задушенным голосом бормочет Пак, - блять, это так… - и дышит порывисто. - Ты скоро? - Да мне хоть ветерок подуй и п-прям сейчас кончу. - Отлично. – Юнги улыбается, щекоча дыханием кожу на шее младшего, и давит плотным кольцом у основания. - Черт! Черт, чел, не… - За языком следи. – Чимин в ответ только жалобно,просяще скулит. – Расскажи про свою девушку. - Че? – брякает младший и неосознанно вцепляется в чужие джинсы, отчего ткань собирается в складки. Юнги очень пытается не ржать. – Какого хрена. - Я дам тебе кончить, если ты расскажешь про свою девушку. То есть, бывшую девушку. Чимина без сил валит на грудь Юнги. - Да что с тобой не так вообще. – И это даже не вопрос. Юнги только плечами пожимает. - Ты наебал меня, я наебал тебя. – Слова слетают с его губ легко, словно дыхание. – Все честно, так? - Нет, - говорит Чимин и толкается в кулак старшего, а потом ведет бедрами назад впритирку. Юнги на это не реагирует, отчего ситуация набирает еще большей неловкости, и потому он пробует: - Я же такой…такой красивый, разве ты не хочешь дать мне кончить? Юнги ехидно фыркает. - Нет. Расскажи про девушку. С тяжелым вздохом Чимин прикрывает глаза ладонью, чувствуя, как Юнги за живот притягивает его ближе. - Что именно? – хрипло спрашивает он. - Почему она тебя бросила? – Юнги разжимает пальцы, начиная едва-едва, почти не касаясь, скользить ими по всей длине. Слишком слабо, чтобы Чимин кончил, но вполне достаточно, чтобы свести его с ума. - Она… она, ах… - Чимин прикусывает губу, пытаясь сдержать стон. Требуется адское количество силы воли, чтобы не толкнуться в его шикарную, просто невероятную задницу. – Мы встречались со старшей школы и она, ммм… - он сглатывает, когда Юнги бегло проезжается по щели. – Она просто не захотела со мной…серьезных отношений и все такое. Звучит, мягко говоря, не логично, но в принципе Юнги понял. - Она была тоже наполовину. Мин морщится. - Наполовину что? – спрашивает он, лениво проскальзывая по всей длине кольцом из трех пальцев. - Демон! – задыхается Чимин. – Наполовину демон! - А. Наверное, это было удобно. Чимин всем телом дрожит в его руках, и Юнги глушит что-то неразборчивое в шею младшего, когда чувствует, как сам начинает заводиться. - Н-нет, - сбивчиво произносит младший, пока Мин, сжимая теснее, продолжает водить кулаком, - она была… Жадностью. Демоном Жадности. - Ааа… - На самом деле Юнги только делает вид, что понимает, потому что его ужасно отвлекает то, как приятно Чимин льнет к груди, сжимаясь между его бедер. О большем он не спрашивает, хотя очень хочется уже наконец во всем разобраться, просто чтобы убедиться, что его сознание не рухнуло в бездну шизофрении. Но вместо вопросов он только стискивает ладонь и слегка поворачивает, пока ведет вверх. – Хочешь кончить? - Да, - выдыхает Чимин. Он вообще едва не задыхается и умоляюще толкается в ладонь, только бы Юнги ускорился, - да, пожалуйста, я хочу… Старший сжимает кулак так тесно, что Чимин едва не кричит. - Какого хрена! – И поворачивает голову, чтобы кинуть испепеляющий взгляд насколько это возможно, но легче не становится. – Позволь мне… Глядя на абсолютно каменную морду парня, он стонет и отворачивается, разваливаясь на чужой груди. - Ты вообще собираешься дать мне кончить? - Ага. – Юнги ослабляет хватку, чтобы провести еще разок по всей длине и сжать снова. – Когда-нибудь. - Юнги, - растерянно выдыхает Чимин, - Юнги, пожалуйста… - Он крутит бедрами, очевидно замечая, как стояк прижимается к его заднице. Мин тут же жалеет, что спускает ему такую вольность с рук, потому что, кажется, Чимину это открытие только придает уверенности. И он, в общем-то, не против, когда люди уверены в себе. Но его совершенно точно бесит то, как Пак Чимин ведет себя на силе самоуверенности. - Юнги, - хнычет тот, - Юнги, прошу, дай мне кончить. – и, притираясь назад, накатывает бедрами по кругу, задевая упирающийся член. – Я хочу… так хочу кончить, пожалуйста. Старший вздыхает, обжигая дыханием шею, и бормочет: - Прекрати. Но Чимина это не останавливает. - Пожалуйста, Юнги, я хочу… Мне больно, я просто хочу… - Он сжимается и ерзает до тех пор, пока не оказывается в нужном положении, чтобы стояк Юнги прижимался ему между ягодиц. – Я хочу твой член внутри, хочу, чтобы ты выебал меня, хочу, чтобы ты заставил меня кричать, Юнги… Тот проводит кулаком один раз, второй, чувствуя, как парня выгибает, а потом сжимает руку так крепко, что прижатая к животу головка наливается вишневым. От слетевшего с губ всхлипа у Юнги радостно тянет в животе. - Юнги… - отзывается младший надломленно, беспомощно. Мин вгрызается в мягкую кожу шеи до тихого болезненного стона и всасывает. Чимин выдыхает что-то неразборчивое, или просто Юнги так кажется, потому что на самом деле парень слишком не в себе, чтобы что-то сказать, его мотает и трясет в его руках, пока несколько слезинок не стекают по щекам. - Покажи это своей девушке. Она наверняка помрет от ревности. Чимин вздыхает и откидывается ему на плечо – мокрая от пота челка прилипла ко лбу – и спрашивает едва слышно: - Ты что, кайфуешь от этого? Если быть до конца откровенными, то Юнги просто увлекся моментом слишком сильно, иначе зачем бы ему делать что-то настолько нетипичное – он ведет тазом в круговую, плотно прижимаясь к чиминовой заднице и ладонью на животе удерживая парня на месте. - А сам как думаешь? – Он жмется еще раз, едва не застонав от того, каким идеальным кажется чужой зад вокруг его стояка; идеальное сочетание мягкости и крепкости. Чимин всхлипывает. - Это жестоко, - говорит он, но Юнги только пожимает плечами, сжимая кулак, на что Пак стонет протяжно, низко, громко. – Это же как держать в руках еду перед голодающим человеком… и запрещать ему ее брать. Мин улыбается. - Считай это расплатой за то, что сказал, что я одеваюсь как гей. - Я не… говорил такого, я просто сказал, что мне показалось, что… Он шлепает по бедру еще раз, и Чимин хнычет. - Ты правда считаешь, что это убедит меня, и я дам тебе кончить? - Нет, - дуется младший и гнется в пояснице, чтобы толкнуться в руку. – Прости, - говорит он и, облизнувшись, поворачивает голову. – Я правда сожалею обо всем…что сделал. – Его глаза мерцают в свете свечей. – Прости меня. Юнги смотрит в них, натыкаясь на отчаяние, желание – и пусть понимает, что, возможно, в этих словах ни грамма искренности… Но ему все равно. Он снимает руку с живота и поворачивает голову Чимина обратно. - Вот теперь можешь кончить, - говорит он и ведет кулаком один раз, второй, третий… И Чимин замирает, изгибаясь немыслимо, с протяжным стоном обильно заливает свой живот. Его так сильно валит всем весом на Юнги, что тот на автомате отбрыкивается, отчего младший постепенно сползает с дивана и обмякает на полу, уложив голову на руки. Его тяжелое дыхание бьется в комнате громким эхом. - Блять… - Не за что, - говорит Юнги, опуская ноги на пол, опирается на них локтями и наклоняется, чтобы взглянуть на лежащего внизу Чимина. – Живой? - Ага, - отвечает тот, все еще задыхаясь. Ладонь, которой он вытирает лоб, блестит от пота. – Да, я, это… в порядке. Еще секунда проходит в молчании. - Блять… - снова бормочет Чимин. Юнги бросает взгляд в окно и хмыкает. - Кажется, дождь кончился. – Пак поднимает на него затуманенный взгляд. - А? - Тебе стоит пойти домой. Чимин переводит взгляд с глаз Юнги на его выделяющийся под джинсами стояк и обратно. - Что? — Следующие несколько минут становятся самыми странными в жизни Чимина. Он вообще не отличается особым осознанием происходящего после оргазма, – скорее всего, это отдача от того, что он был секс-демоном – но то, как Юнги вытирает его, кидает ему джинсы и свою куртку, несмотря на то, что у него до сих пор стоит… очень странно. И вторая, еще более странная вещь, это то, что он стоит за порогом квартиры с ботинками, надетыми на разные ноги, и сжимает чужую куртку в руках. - Ну… Юнги смотрит пустым взглядом и тычет в куртку. - Отдашь на социологии. – Чимин моргает. – Мне она еще нужна. - Оу… - и смотрит на куртку так, будто впервые видит. – Спасибо. Мин кивает и уже собирается закрыть дверь, но Чимин останавливает его резким: - П-подожди! Юнги замирает, приподняв брови. Дверь так и остается прикрытой. - Ч-что мне делать на следующей неделе? Да, это очень тупой вопрос. И он не планировал чего-то большего, чем просто разовый необходимый ему перепих, хотя на деле он ничего не планировал, потому что планировать надо мозгом, а тот не работал, когда Чимин решил поваляться голым в кровати Юнги. Отчаяние - страшная сила. Юнги совсем слегка приоткрывает дверь, прильнув к косяку, чтобы видеть младшего, и тому тоже отлично видно выпирающий под джинсовой тканью член. Чимин реально не понимает, почему он уходит. Не прикоснувшись к члену Юнги. А ведь он очень хочет прикоснуться. Но Мин только жмет плечами и говорит: - Ну, приходи снова, наверное. Чимин роняет челюсть. - Эм… Он не совсем уверен, что именно собирается сказать, а потом и банально не успевает это сделать, потому что дверь захлопывается у него под носом. Он моргает, все еще сжимая юнгинову куртку. - Так, - говорит он, ни к кому конкретно не обращаясь, - какого хрена происходит? _ После всего инцидента Чимин впервые сталкивается с Юнги за несколько минут до начала пары по социологии. Ничего необычного не происходит, он просто подходит к парню, который даже конспект не просматривает, а просто играет во что-то в мобильнике, и передает ему куртку. Юнги делает вид, что никакого Чимина рядом не стоит, пока тот не поднимает руку ко рту и вежливо покашливает. - О, - Юнги смотрит сначала на куртку, а потом выше на лицо младшего, - спасибо. Затем забирает куртку, забрасывая в рюкзак, и возвращается к телефону. Чимин поджимает губы. Юнги продолжает клацать. - Эм… - блеет первый, поправив лямку рюкзака, и Юнги, слегка нахмурившись, снова поднимает глаза. Интересно, он бесится, потому что бесится, или потому что сейчас девять утра? Интуиция подсказывает, что первая опция более вероятна. – Эм… - Чимин отчаянно хочет расплавиться и стечь нахрен в стыки между половицами. – У меня нет твоего…номера. Он так крепко сжимает руку на лямке, что костяшки трещат. Юнги смотрит с недоумением несколько секунд, но потом все-таки говорит: - А, - словно понял, почему Чимин захотел его номер. Почему ему нужен его номер. – Просто приходи в среду вечером. У Чимина аж пальцы на ногах сводит, когда он замечает Хвиин, которая сидит несколькими рядами дальше и смотрит на него с жалостью. Он как можно быстрее переводит взгляд и размышляет о том, как бы к черту раствориться из этого мира. - В семь нормально? - Ага, - говорит Чимин, - нормально. Юнги тихонько хмыкает в ответ и утыкается в телефон. Чимин зависает на мгновение – возможно, потому что в его душе теплится слабая надежда, что Юнги продолжит беседу, и Чимин не будет выглядеть как конченный лузер перед своей бывшей девушкой. Что сказать сам он не знает, а Юнги все еще ведет себя, будто Чимина вообще не существует, и через какое-то время Чимин сникает и плетется в другой конец аудитории. И притворяется, что не слышит, как хохочет Хвиин – у него и так с самооценкой не очень здорово. — Второй раз, когда Чимин приходит в квартиру Юнги, проходит примерно как первый. Чимин появляется на пороге нервный и смущенный, и высокий смех Хвиин звенит у него в голове маленькими колокольчиками. Юнги приглашает его внутрь, садит на диван, дарит самую, мать ее, мучительно медленную дрочку, которую Пак когда-либо пробовал (включая ту, что была в их первый раз). Стояк Юнги снова прижимается к пояснице, но стоит Чимину потереться задом, как старший убирает руку с члена и шлепает по бедру, и Чимин… Чимин не понимает. Не понимает, почему Юнги не дает прикоснуться к члену, почему предложил прийти еще раз, и вообще не понимает, какого, блять, хрена, он продолжает спрашивать про Хвиин. - Так твоя девушка – демон Жадности? – спрашивает Мин, пока его пальцы мокро скользят по всей длине. Тюбик смазки, который был замечен в его руках Чимином, когда тот только зашел в квартиру, был практически полным, и теперь стоял на столике. - Ага. – Чимин с удовольствием прижимается к теплой груди спиной, чувствуя горячее дыхание на шее и даже то, как вибрируют голосовые связки, когда Мин говорит, и ему очень-очень хочется, чтобы Юнги говорил о том, какой Чимин красивый, как сильно он хочет завалить его, раздвинуть ноги, трахнуть и… - И на что это похоже? Ну, у нее есть какие-то супер-способности? Его член так тяжело жмет под поясницей, что Чимин готов поклясться, что практически чувствует, как пульсирует вена. Какой-то частью оставшегося рассудка, той, которая не занята тем, что охреневает от рук Юнги и того, как сильно хочется тереться об парня задом – он размышляет о том, что за странные кинки у этого Мин Юнги. - Ну… - Юнги держит руку так, что головка оказывается прижатой к центру ладони, и гладит пальцами. Чимин слетает с катушек от того, насколько это приятно. – Не знаю, - говорит, задыхаясь. – Она учится на финансах. Если бы его мозг мог хоть немного соображать – а он не мог, потому что все силы уходили на то, чтобы не думать о Хвиин (в любом виде, потому что чувства Чимина уже перегорели, пускай обида все еще больно горела в горле) – то он бы, возможно, сказал что-то другое. Что-то вроде: «Она держит наличку в нижнем ящике шкафа» или «У нее друзей больше, чем людей, с которыми я знаком» или даже «Иногда она подтаскивает к себе маленькие кучки монеток и хихикает до невозможного очаровательно». Чимин мог бы даже рассказать, что она определяла состав монетки, просто попробовав ее, и еще могла сказать, скольким людям она нравилась, или как ее глаза, черт возьми, сияют, когда она улыбается, или как она смешно фыркает, когда смеется слишком сильно. Но он не рассказывает. Вместо этого он говорит: «Она учится на финансах», и рука Юнги сбивается с ритма, потому что ее владелец падает на Чимина в приступе хохота. - Твоя девушка налоговый демон. Он действительно ржет и, блин, Чимин так растерян, возбужден, зол, голоден… Он приподнимается с дивана, чтобы прижаться задом к члену Юнги и чувствует дикое ликование, бурлящее внутри, когда слышит от старшего звук, который не совсем похож на стон, скорее, на то, как Мин тихонько неожиданно для себя хватает воздух. И вмазывает ладонью по внутренней стороне бедра. - Прекращай, Пак, - гаркает он. Чимин хнычет, сжимаясь. Интересно, когда он успел узнать его фамилию? На этот раз Юнги не придумывает разумного объяснения тому, почему доводит Чимина, не давая кончить, просто пожимает плечами, цепляет подбородком чиминово плечо и бормочет: - Мне просто весело. А Чимин, Чимин не то что не говорит, он даже сам думать боится о том, что дрочка раз в неделю это не то, на чем можно прожить – ведь что он может с этим поделать? По уровню выносимости ласки Юнги похожи, скорее, на то, как кто-то царапает ногтями доску, только в сексуальном плане. Да, это, конечно, блядски горячо, но и настолько же невыносимо. Юнги крепко сжимает пальцами основание и бормочет: - Умоляй меня. И Чимин просто позволяет словам стекать с его губ, словно вода с обрыва; Юнги даже просить не надо было, потому что его тяжелое дыхание шумит в ушах Чимина, и рука сжимается так тесно, что по венам вьется огнем. - Пожалуйста, - бормочет он, - пожалуйста, прошу, Юнги, дай мне кончить! И все равно это кажется Чимину лучше, чем все, на что он мог надеяться. Лучше, чем просто спать каждый раз с незнакомыми людьми. По многим причинам. Юнги хмыкает. - Думаю, ты плохо стараешься. Чимин едва не плачет. - Пожалуйста, - задыхается он, слыша, как голос его глушится в хныканье, когда он начинает толкаться в кулак, только бы удержаться и вжаться задом, - я так этого хочу, Юнги, мне так больно, пожалуйста, Юнги, мне нужно… С тихим вздохом Юнги разжимает руку, кладет ее сверху, а второй рукой водит по всей длине. Чимин заливает старшему всю ладонь, вздрагивая от того, как его собственный жалкий хриплый стон отдается в ушах. В следующую секунду Юнги прижимает парня к себе за живот и, пока он, обессилев, пытается отдышаться, подносит свою ладонь к его губам. - Оближи. Честное слово, Чимин готов поклясться, что поясницей чувствует пульсацию в чужих штанах. И после неловкого мгновения в тишине Юнги одергивает руку. - Прости, я просто… - Нет, - обрывает Чимин, хватаясь за запястье, тянет его к себе, несмотря на явное сопротивление со стороны, - все в порядке, я не против. - Тебе правда не обязательно… - но Юнги не договаривает, потому что Чимин протаскивает язык по прохладной субстанции на его руке, облизывает мягкую внутреннюю сторону, ныряя в чувствительные перепонки между пальцами. Затем медленно сглатывает, так медленно, чтобы Юнги прочувствовал движение горла и понял, как это горячо, потому Чимину нужно, чтобы… Юнги прокашливается прежде, чем Чимин успевает втянуть в рот один из пальцев –в чем, в общем-то, нет строгой необходимости для выполнения поставленной задачи, но Чимин ведь большая умница и любит делать все на двести процентов из ста. С незначительным прикосновением к плечу, Юнги убирает руку – и Чимин чувствует, правда чувствует очертания его члена, тесно прижатого к заднице и это прям с ума его сводит, но Юнги всего лишь спрашивает: - На следующей неделе в то же время? Чимин промаргивается и открывает рот, чтобы возразить. Но меньше чем через пять минут он уже стоит за дверью старшего и у него даже куртки его нет, чтобы выдумать хотя бы минимальную эмоциональную привязку между ними. Болезненная тишина пустой площадки набивает его под завязку. — Дрочка раз в неделю это точно не то, на чем Чимин сможет продержаться. Это как кормить кого-нибудь одной фасолью три раза в день – да, она полезная и питательная, но, если есть фасоль и только фасоль долгое время, можно заработать серьезный недостаток каких-нибудь витаминов. Или еще что похуже, Чимин не сильно в этом разбирается, но одно знает точно: лучше человеку от этого не станет. Когда он возвращается в общагу – дорога до нее медленная и мучительная, голова все еще немного кружится после оргазма – и рассматривает себя в зеркале, мешки под глазами, плохая кожа на щеках и подбородке намекают, что Чимин однозначно хреново себя чувствует. И пускай, возможно, причина в том, что в его жизни слишком мало секса – Чимину от этого нормально, потому что ему не хочется столько, даже если физически столько и нужно – или в том, что он все еще, словно хвост, влачит за собой остаток рухнувших отношений. А может, в том, что Юнги, кажется, от него ничего не нужно, кроме как изводить полчаса в неделю. Чимин просто, блять, не знает. Но он знает, что его кожа виснет, сереет и даже брошенная отражению улыбка выглядит… усталой. Чимин хватается за край тумбы до побелевших костяшек и пялится на себя в зеркало. Есть и другие варианты. Может быть, стоит сходить в клуб, подцепить какого-нибудь парня, который сможет ему отсосать – тогда даже рога и хвост не придется показывать. Но Чимин не хочет. Мысль о том, чтобы найти непонятного левака и тупо, обезличенно потрахаться, скручивает в животе до тошноты. Чимин запускает ладонь в волосы. Ладно. Ничего страшного. Все в порядке. Даже если он опустится до такого – ничего страшного. Ходить к Юнги раз в неделю все равно кажется гораздо приятнее всех вариантов, и Чимин не знает почему. Он делает глубокий вдох, такой глубокий, что легкие саднит от распирающего воздуха, задерживает его внутри и сжимает губы. Его взгляд впивается в отражение – в маленькие пятнышки после высыпаний на подбородке, аккуратные линии шеи, пухлые, по-детски надутые щечки. Что-то внутри него, далеко-далеко, тихонько нашептывает, что, раз Хвиин его не захотела, Юнги не хочет, то это с ним, должно быть, что-то не так. Он же, блять, демон Похоти, а. Какого хрена он сталкивается с людьми, которые не считают его желанным настолько, чтобы остаться рядом? Долгую секунду Чимин зависает на этой мысли и все-таки отпускает. Все в порядке, правда. Не то чтобы секс был его смыслом жизни, в конце концов, это же просто смешно. Так что он как-нибудь решит эту проблему, найдет способ иметь регулярный секс, и вернет себе нормальный, живой вид. Он делает еще один вдох и выдох, взглядом буравит отражение. (Даже если он добудет себе регулярный секс, это не изменит факт того, что он – некрасивый) Дверь в ванную открывается, и Чимину с испуга приходится выдохнуть. Он поворачивается и огромными от удивления глазами смотрит, как странный парень просто проходит внутрь – у того мешок для душевых принадлежностей под одной подмышкой, а собственный нос в другой. Чимин хочет что-то сказать, но передумывает и звучно захлопывает рот. Парень отвлекается на звук, смотрит на Чимина сквозь темную, накрывающую глаза челку. Когда та сдвигается, Чимин узнает его – Тэхён. Он живет через пару дверей дальше по коридору. - Кажется, там что-то завелось, - говорит парень, нелепо указывая на огромную, мать ее, лесополосу в своей подмышке. Все имевшиеся до этого мысли смывает подчистую, и Чимин тупо зависает на месте. - Что? - Я, наверно, недели полторы не мылся, - объясняет Тэхён, продолжая заинтересованно рассматривать свою подмышку. Чимин просто охреневает. – И мне кажется, что там что-то завелось. – Тэхён поднимает глаза, и его лицо приобретает странное выражение: сожаления и плохо скрытого веселья там ровно пополам. – Слушай, может, проверишь? Чимин пытается заговорить, но ни слова выдавить не может. Натягивает бини пониже на уши и испуганно утыкается в пол. - Я, эээ… мне, ну, надо идти, - выдавливает он, втискиваясь мимо Тэхёна в дверь с отчаянием такого масштаба, какого не чувствовал, наверно, с того момента, как удумал разлечься голым в кровати Юнги. Позади с грохотом захлопнутой двери слышится громкий тэхёнов смех. — - Они блядски милые, - говорит Юнги, когда пальцами одной руки обводит узенькие бороздки на рожках Чимина, а второй рукой повторяет движение на головке члена. Чимин жадно хватает воздух и очень старается не поддать бедрами. Юнги давит подушечкой пальца в кончик рога, играется осторожно, и с контрастной тяжестью - вокруг уретры, пока не продолжает дрочить дальше. - Юн… - Чимин давится вдохом, прикусывает губу, чтобы не звучать еще более жалко, чем он сам себя чувствует, потому что как по часам, каждый раз… Юнги полностью убирает руку. Чимин не удерживается, хнычет тихонько, когда Мин берется пальцами другой руки за второй рог, поглаживает маленькие конусы, тянет. - Пожалуйста, - вздыхает Чимин, хватаясь за смятые простыни на кровати. Он знает правила игры, знает, что нужно Юнги. – Пожалуйста, пожалуйста, разреши мне кончить, Юнги. Мин перекидывает одну руку на чужую коленку, затем медленно, болезненно ведет открытой ладонью вверх, по бедру, животу, ребрам и Чимину приходится проглотить рвущийся всхлип, когда чужие пальцы сжимают его сосок. - Давай еще, - говорит Мин, зарываясь носом в волосы, - ну же, я ведь знаю, что ты можешь. И Чимин слетает. - Блять, Юнги, я так сильно хочу кончить, пожалуйста, очень хочу, умоляю, мне больно… - Он трется задницей совершенно бесстыдно; приличия остались забытыми, как только он впервые пересек порог этой квартиры. Юнги долго думает, прежде чем сказать: - Прекрати, - и жестко прокручивает сосок между пальцев. Чимин срывается на какой-то совершенно позорный визг. – Давай, скажи, почему я должен позволить тебе кончить. - Я… я… - Чимин теряется в сбитом дыхании, - я же такая прелесть, Юнги. Я сделаю все, что хочешь. – Вдох дается ему, только когда старший проводит пальцем вверх по нижней стороне члена. – Я… - И плотным кольцом сжимает у основания, - я могу отсосать тебе как хороший мальчик или ты мог бы… ты мог бы трахнуть меня, если хочешь. – Чимин задыхается, просто представляя, как Юнги толкнется внутрь скользко и горячо, удержит за бедра, чтобы он двинуться не смог, пока Мин трахает его, согревая дыханием шею. Юнги хмыкает, но Чимин не улавливает подтекста, потому что его сознание слишком далеко от реальности. - Тебе надо прекращать использовать одни и те же фокусы, - бормочет старший. Чимин не понимает его слов, в смысле, вообще не понимает – да и не пытается особо, когда Юнги ведет рукой, и он кончает себе на живот. — На этот раз Юнги разрешает ему остаться. На улице дождь. Не то чтобы сильный, но Чимину слышны бьющие об стекло капли. Покашливая, он натягивает резинку спортивных шортов обратно на место. - Дождь идет, - говорит. Стоящий около раковины Юнги хмыкает и выглядывает в окно; он как раз в процессе смывания спермы, прилипшей между пальцев. - И правда. Чимин все еще сидит на кровати, сцепив ладони, и Юнги украдкой поглядывает на него со своей точки. Когда их взгляды пересекаются, он стремительно опускает глаза и выключает воду. - Можешь переждать здесь, если хочешь. - Правда могу? Чимин жалеет о сказанном практически сразу. - В смысле, спасибо. Юнги бормочет что-то непонятное с другого конца комнаты. Чимин зажимает ладони между коленями и легонько улыбается, слыша знакомое клацанье – старший, кажется, ставит чайник. - Хочешь чай? Чимин прочищает горло. - Да, пожалуйста. Он садится на край кровати - матрас шумно скрипит от движений – и сжимает покрывало в кулаках. Юнги не похож на того, кто заправляет кровать по утрам (Чимин, например, тоже не такой), поэтому простыни измяты, а покрывало нещадно сбито ближе к изножью. Чимин зачем-то вспоминает, как десять минут назад они лежали на этой самой кровати, Юнги обнимал его со спины, жался худыми бедрами к заднице и изводил пальцами по твердой плоти. А еще Чимин вспоминает горячее дыхание на своей шее, и как член Юнги ощущался между ягодиц и как ему… Ему приходится сжать бедра так плотно, что руки начинают саднить. Внутри крутит неприятно, отчего мелкие капельки пота проступают на лбу. Юнги же, наверно, выставит его, как только дождь кончится, и уж точно не даст коснуться себя, даже несмотря на то, что у него до сих пор стоит, а все потому что…потому что Чимин… Здесь мысль приходится останавливать. Это же просто нелепо! Чимин вообще не уверен, хочет ли он трогать Юнги – если честно, расставание с девушкой, отношения с которой длились всю старшую школу и жалкий месяц с начала колледжа, до сих пор пульсировало внутри него как медленно кровоточащая рана. И то, что Юнги сам не хочет его прикосновений – ну и ладно, ничего страшного. Иногда люди просто не хотят чего-то. И это не обязательно должно быть связано с Чимином. А вообще, учитывая, как Юнги отреагировал, когда Чимин в первый раз поднял эту тему, он, скорее всего, все еще злился. Ну или вроде того. Чимину от этого вот ни хрена не легче. Он не очень хорошо знает Юнги. Вернее, он вообще его не знает. Мин все еще стоит на кухне, споласкивая кружки (и, возможно, пытаясь избавиться от стояка). Чимин тем временем украдкой разглядывает комнату: стол стоит рядом с кроватью, отчего стул зажат в узком пространстве между ними. Свободного места на столе нет вообще – все завалено тетрадками, бумагами и маленькими фигурками. Остальные вещи (а их достаточно много для того, кто живет в квартире-студии) распиханы по единственному шкафу в углу и под кроватью, несколько предметов одежды просто валяются на полу. Чимин вздрагивает, когда замечает, что Юнги отошел от кухни и стоит перед ним с двумя кружками. - Держи. Вода все еще стучит по стеклу, но Чимин уже не уверен, дождь ли это или просто падают капли с верхнего этажа. Он с милой улыбкой принимает кружку, осторожно поддерживая ее под дном, чтобы не обжечься. Удивительно, но Юнги садится так близко, что у них бедра соприкасаются. У Чимина от такого сердце колотится, живот крутит и в горле вяжет узлом – пока он не замечает, что старший просто пялится в окно. Он прикусывает губу и отворачивается в противоположную сторону. Он совершенно не понимает, что происходит в его голове в этот момент - ее набивает отчаянным волнением, разочарованием; что-то вдалеке кричит, что все это из-за того, что он недостаточно старается. Медленно, не отрывая взгляда от двери, Чимин скользит ладонью по чужому бедру. Проходит одна секунда, мучительная, напряженная секунда, прежде чем Юнги накрывает ладонь своей и аккуратно снимает с бедра. Чимин сжимает язык зубами. Разве можно отшить еще конкретнее? - Где ты живешь? – спрашивает Юнги. Чимину требуется некоторое время, чтобы собраться с мужеством и не разодрать внутреннюю сторону щеки к чертовой матери. - Ну, в общагах. – Он отдаленно замечает, как Юнги поднимает кружку и делает глоток. - Первокурсник? - Ага, - Чимин пожимает плечами. И про себя, тихонько и, наверное, со слегка нездоровым самоуничижением, спрашивает себя, какого фига он все еще здесь. – А ты как, на втором? - На предпоследнем. - Тогда почему ты… Чимин пытается добавить что-то вроде «ходишь на основной предмет, если ты старшекурсник», но Юнги обрывает: - Потому что я ленивое хуйло. Несмотря ни на что Чимин улыбается. Это скорее привычка – он улыбается, когда нервничает, грустит или бесится. Но ловит взгляд Юнги куда-то в сторону своих коленей, и у парня такая милая полу улыбочка на лице, что Чимин просто не может удержаться от ответной улыбки. Мин поддевает его локтем. - Значит, твоя девушка кинула тебя, получается, через месяц с начала семестра? И улыбка тут же исчезает с чиминова лица. Он смотрит себе в ноги, растерянно поглаживая большим пальцем край кружки. Дождь окончательно прекратился. Чаю Чимину уже не хочется. - Ага. Юнги издает странный звук вроде смешка или фырканья. - Хреново, - говорит он. – Но, знаешь, - и приподнимает кружку, словно добавляя словам значимости, - зато тебе не придется волноваться, что твои финансы будет контролировать реальный демон. Чимин хмурится. Непонятно, с чего Юнги взял, что кому-то вообще придется контролировать его финансы, но Чимин решает не спрашивать. Мин едва слышно хихикает и бормочет: - Она ж налоговый демон. С того момента, как Чимин рассказал, что Хвиин учится на финансах, прошла неделя – интересно, Юнги каждый день ржет над своей шуткой? - Ага, - соглашается Чимин, правда, не понятно с чем. Они молчат – без дискомфорта на этот раз, – Чимин просто пялится на кусок белой стены. Большая ее часть завешана фотографиями и постерами групп, о которых он никогда не слышал. Почему-то хочется смеяться. - Знаешь, - говорит Чимин, не в силах унять рвущийся наружу смех, то ли действительно веселый, то ли все-таки нервный, то ли просто вызванный тем, что последние недели его таращит в каком-то эмоциональном хаосе и он все еще не готов в этом разбираться. – Это даже не самое худшее в этой ситуации. Юнги вопросительно хмыкает. - Она бросила меня ради другого человека. Официально. Даже на Фейсбуке запостила. - Ты используешь Фейсбук? Чимин поднимает руку и роняет на кровать с недовольным вздохом. - Тебя только это интересует? Что я использую Фейсбук? Юнги пожимает плечами. - Фейсбук может многое рассказать о человеке. – И сжимает кружку обеими руками, глядя Чимину прямо в глаза. - Например? - Ну, в первую очередь, - говорит Юнги, указывая на младшего пальцем, - это говорит о том, что ты лошара. Чимин ржет и хлопает парня по плечу так сильно, что того шатает и чай слегка расплескивается. Он уже собирается извиниться, но замечает забавную ухмылку на чужих губах, и вместо этого говорит: - Мудак. Юнги улыбается. - Знаешь, - произносит он, глядя в потолок, - всю неделю после твоего появления я думал, что у меня просто крыша поехала, - и слегка постукивает пальцами по краю кружки. – Вообще, я до сих пор не уверен, что ты не один большой глюк. - Я реальный, - хмурится Чимин, - и не галлюцинация. - Именно так и сказала бы галлюцинация. – Голос Юнги сухой, шершавый, больше похож на бормотание. Интересно, он звучит именно так, когда Юнги расслаблен или ему весело? С трепетом в сердце Чимин спрашивает: - Что мне сделать, чтобы доказать, что я реален? Юнги хмыкает и, наклонившись вперед, проводит рукой по волосам. - Что-нибудь, что докажет, что ты есть за пределами этой квартиры. - Я же говорил с тобой перед парой, - смеется Чимин. Юнги фыркает. - Я мог это выдумать. Ты что, «Игры разума» не смотрел? – Его голос звучит слегка уничижительно, и Чимин не знает, это сарказм или реальная насмешка. Он ничего не знает о Юнги. - Ну да, «Игры Разума» ведь такой надежный источник информации по галлюцинациям. - Разумеется, - говорит Мин и отхлебывает чай. – К черту психологию, всю полезную инфу по психическим заболеваниям можно получить из современных фильмов. Чимин хихикает. - Помнишь, я говорил тебе, что могу телепортироваться? - Ага. - Ну, обычно перемещаться на метр-полтора это не то чтобы удобно да и бесполезно, потому что для рывка нужно больше энергии, чем для простого шага, и… - Чимин отмахивается, замечая взгляд Юнги. – Короче, я пользуюсь этой штукой только в метро, когда толпа людей валит из поезда одновременно. Юнги приподнимает брови, и Чимин продолжает. - И ты знаешь, что там гребанная жопа народу и никто ни на кого не смотрит, а если вдруг видит что-то странное, то просто забивает. Но однажды я решил обойти толпу и переместился от одной двери к другой… - Чимин пытается сдержать смех, но получается плохо, - и меня увидел ребенок. - Серьезно? – Чимину бы польстило то, как Юнги заинтересовал его рассказ, если бы не один на девяносто процентов точный факт: Юнги просто завораживают все эти демонические штуки, а на Чимина ему плевать. - И он посмотрел на меня, посмотрел на вагон, потом опять на меня и я прям увидел как его глаза такие… - Чимин смотрит на Юнги широко распахнув глаза и слегка приоткрыв рот. Знает же, что выглядит уморительно. И Юнги смеется, закрывая рот ладонью в попытках приглушить хохот. Чимин смеется следом, и смех его, смешанный с чувством облегчения, заполняет пространство комнаты словно пузырьки. Но как только Юнги успокаивается, слова тяжелеют у Чимина на языке: «Может, как-нибудь выпьем кофе?». Он даже оправдание придумал, ведь это Юнги хотел подтверждения того, что он реально существует. Все получится. Они ведь мило беседуют. А значит есть шанс, что Юнги согласится. Но что-то душит Чимина. Может быть, тихий голос, напоминающий, что он, Чимин, недостаточно хорош, или разум, который в свою очередь интересуется: а что ты будешь делать, если потеряешь Юнги? Или все-таки то, что внутри него до сих пор цепляется за отношения, которые казались серьезными только ему одному? Приглашение так и остается невысказанным, потому что Юнги вдруг бормочет: - А кто этот пацан, ради которого она тебя бросила? – Чимин позволяет упущенному шансу провалиться в пустоту. Вопрос его не бесит. Правда, вообще. Но он почему-то достает телефон и бездумно бросает: - Вообще-то, девчонка, - и пролистывает страницу Хвиин на Фейсбуке, пока не натыкается на нужное фото. На нем Хваса держит камеру и ее каре, обрамляющее лицо до подбородка, слегка прижато на висках широкополой шляпой. Хвиин прижимается губами к щеке девушки, глаза блаженно прикрыты. Чимин так яростно всматривается в фотку, что не замечает, как приподнимаются брови Юнги. - Вау, - фыркает тот, - понятно, почему она бросила тебя. Уже потом, гораздо позже, Чимин поймет, что эта фраза могла иметь много значений: например, что Хвиин, на самом деле, по девочкам, или что Хваса невозможно красивая, или Юнги вообще ляпнул просто так, без подтекста, но Чимин… Все, что он слышит: ты страшила и ты недостаточно хорош. Горячий чай проливается на бедра, когда Чимин подрывается с места. - Да похер, - говорит он с ощущением бурлящей в животе едкой кислоты. Ставит кружку на столик рядом с диваном и кусает губы так сильно, что чувствуется кровь. Юнги теряет несколько секунд в состоянии шока, пока смотрит, как младший несется к двери. - Подожди, - звучит растерянно. Но Чимин уже держится за ручку двери. - Да похер, - повторяет он, стряхивая юнгинову ладонь с плеча. – Увидимся на следующей неделе, - пробормотав, запихивает ноги в кеды так стремительно, что задники оказываются прижаты пятками. - Подожди, Чимин, стой… Он дергает дверь и захлопывает за собой раньше, чем Юнги успеет что-то сказать. Дверная рама отзывается резким скрипом. И Чимин просто стоит в коридоре – сжимает кулаки, пялится на потускневшие носки кедов, пока его тяжелое дыхание густо оседает между стен. Он просто стоит, оглушенный полным хаосом, гневом, болью, что клокочет под желудком, и на следующем вдохе грудь Чимина сотрясает рвущимся всхлипом. Юнги за ним не выходит. Плотно сжав губы, Чимин наклоняется, поправляет обувь и возвращается в общагу. — Тэхён тормозит его в дверях. - Эй, прости за вчерашнее. – Он мягко кладет ладонь на грудь соседа, удерживая, когда тот пытается молча пройти мимо; кончики пальца жгут неприятным теплом. – Что случилось? Чимин поднимает глаза. Хлебнувшие воды из луж носки хлюпают у него в ботинках. Он устал, заебался и ему удивительно похуй. - Тебя будто грузовиком сшибло. Чимин снова пытается пройти, но Тэхён повторяет его движения и блокирует. Его пальцы все еще отпечатываются на вымокшей от пота чиминовой футболке, и, поймав недовольный взгляд, Тэхён просто клонит голову с легкой улыбкой. Он красив до одурения: идеальная, мать ее, форма губ, блядски длинные ресницы и такой ровный, красивый загар на коже, что Чимину приходится отступить на шаг назад и зажмуриться. - За что ты извиняешься? – спрашивает он, скрещивая руки на груди, и надеется, что его взгляд не выглядит слишком враждебно. Тэхён медленно прячет ладони в карманах джинсов. Где-то за его спиной шумит серия Спанчбоба и сквозь приглушенный разговор постукивают бильярдные шары. - Ну, ты как-то пересрался тогда, - объясняет Тэхён, - хотя я, вообще-то, просто пошутил. Ничего у меня не растет в подмыхе. Ну чтоб ты знал. Чимин задерживает выдох так долго, что в легких начинает гореть, и только потом спрашивает: - Значит, то, что ты не мылся полторы недели – тоже шутка? Смех Тэхёна мягко слетает с губ. - Не, это правда. Просто когда я зашел в душевую, ты был таким угрюмым, что я подумал, вдруг у меня получится тебя развеселить. – Парень пожимает плечами. – Но, кажется, я тебя напугал. Так что… прости. Чимин смотрит с приоткрытым ртом. Но Тэхёну ответ и не нужен. - Но блин, чувак, реально, что случилось? – Его губы поджимаются от недовольства, но Чимину кажется, что помимо обычной вежливости тут ничего нет. – Ты же обычно весь такой веселенький и бодрый. Чимин устал. Тревога не дает ему спать, мучает мыслями о Хвиин, с которой он не разговаривал уже две недели, о ее забавном смехе и о том, как он чертовски голоден – и здесь уже другая мысль отзывается в нем невыносимой тошнотой: он не переносит, когда к нему прикасается кто-то, кому на него наплевать. Чимин обнимает себя руками и едва заметно, избегая тэхёнова взгляда, кивает. Парень оглядывается на коридор, ведущий к комнатам, и поворачивается обратно. - Хочешь поговорить об этом? — - Он ведет себя как мудак, - комментирует Тэхён, запихивая в рот горсть чипсов. – И она тоже. – Затем откидывается спиной к стене и вытягивает ноги на кровати. – Дружи со мной. Я не мудак. Чимин улыбается. Приподняв брови, Тэ протягивает открытую пачку Чимину и, когда тот мотает головой, встряхивает плечами. С Тэхёном – или, скорее, с его простотой и беззаботностью – гораздо легче признать, что в последнее время Чимин хлебнул порядочно неприятностей. - Только вот я не пойму, - бормочет Ким с чипсами во рту, отчего крошки разметает по одеялу, - нафига ты с ним спишь? - Так, - говорит Чимин, - а вот тут в истории начинается самый пиздец. Тэхён придвигается ближе и глаза его заинтересованно распахиваются. - Да? С крайней неспешностью, осторожностью Чимин стягивает бини с головы. Сначала Тэхён не видит ничего за гранью нормальности, что и понятно – рога у Чимина темные и маленькие, потому легко теряются в густых волосах, хотя Тэхён поначалу вообще не смотрит в ту сторону. Но как только его глаза натыкаются на маленькие конусы, торчащие из чиминовой головы – они тут же до смешного округляются. - Какого хрена. Чимин не сдерживает смеха. И в какой-то момент Тэ начинает смеяться вместе с ним. - Ладно, ладно, я понял, это типа прикольный грим, да, здорово, чел. Чимин наклоняется ближе с дурацкой, не стираемой улыбкой на все лицо. - Они настоящие. Тэхён закатывает глаза. - Я серьезно. – Чимин придавливает волосы вокруг рогов. – Они настоящие, потрогай. Тэхён неуверенно подбирается ближе и проводит большим пальцем от кончиков до основания рогов по контуру идущей по спирали бороздки. Чимин наблюдает, как парень сглатывает и сжимает губы. - Так, какого хрена? - А еще у меня есть хвост. – Чимин выпускает его из джинсов и позволяет обвиться вокруг живота. Тэхён хмыкает. - Ага. Это…хвост. А вот это рога. - Я наполовину демон. - Ага, - говорит Тэхён. В глазах его мерцает что-то между страхом, легкой истерией и с трудом сдерживаемым весельем – Чимин не может точно идентифицировать. – Тогда все понятно. — - То есть, тебе приходится заниматься сексом, чтобы жить? - Ага, - Чимин пожимает плечами. Тэхён раскусывает семечку – он достал упаковку сразу же, как только прикончил огромную пачку чипсов в одну морду – и приподнимает бровь. - Вот это жопа, чел. Чимин со вздохом сникает. Уличный свет сочится в полумрак тэхёновой комнаты, подсвечивая только одну сторону кровати и лицо парня. - Да, - наконец, признает Чимин. Ким перекидывает руку Чимину на плечо и притягивает к себе. - Ну, ты держись там. Чимину не нравится ни эта фраза, ни то как обнимает Тэхён. - Ты меня сейчас мемом хотел успокоить? Тэхён перебирает пальцами чиминовы волосы – и это тупо, по-детски и вообще они с Кимом познакомились меньше часа назад, но эти прикосновения кажутся самыми приятными и успокаивающими за последний месяц. Он же даже не разговаривал ни с кем толком после того, как расстался с Хвиин, потому что все его друзья были ее друзьями. Кому вообще захочется дружить с унылым говном, который предпочитает прятаться в комнате и притворяться, что на самом деле он не унылый, не бесячий, не страшный как атомная война и… - Ага, - говорит Тэ, прижимая кончики пальцев к началу шеи. – И я знаю, что это, конечно, супер странно и тебе не обязательно соглашаться, если ты вдруг не хочешь, но… - Чимин ложится чуть ближе и жмется лицом в грудь парня;это чертовски нелепо, но он чувствует себя гораздо свободнее, когда расслабляет плечи и просто дышит, задвигая подальше выжирающий внутренности голод. – Если у тебя ничего не срастется с Мистером Мудаком, то ты всегда можешь попробовать со мной. Чимин пытается, но тщетно: слезы льются сами по себе. Он тихонько всхлипывает и зарывается носом в приятный изгиб тэхёновой шеи. - Прости, - бормочет сквозь слезы. Но Тэхён просто хихикает, не прекращая гладить по голове; Чимин носом чувствует, как звук двигается сквозь вибрацию в горле, низкий, глубокий и офигительно теплый. - Брось, все норм. Я и сам знаю, что умею успокаивать лучше подушечки. Чимин не уверен, смеется или всхлипывает. - Я же тебя встретил от силы час назад, - напоминает он. - И че? – И, скорее, чувствует, чем видит, как Тэ пожимает плечами, а затем проталкивает руку и, опустив на спину, гладит мягко, по кругу. – Ты же рассказал мне про свои тайные демонические способности. Так что мы в расчете. – И снова смеется. Чимин не понимает, почему Тэхён такой теплый – от глубоких оттенков смеха до зацелованной солнцем кожи, которой так приятно касаться. - Правда, все нормально, чел. – Тэхён ведет пальцами по позвоночнику, но Чимину происходящее кажется слегка гейским, только когда первый заканчивает фразу: - И слезы и секс – нормально. Просто прибегай раз в неделю за минетом к своему дружелюбному соседу-асексуалу. Ну ты понял. По-братски. Чимину очень хочется засмеяться, но вместо этого он снова всхлипывает и слегка шлепает по груди Тэхёна открытой ладонью. - Прости, - говорит снова. - Нет, правда, я не против. – Тэхён прочищает горло. –Хреново же так жить. Жизнь вообще не должна зависеть от секса с левыми людьми. Или мудаками. Чимин вжимается еще теснее, но только на секундочку, потому что потом сразу же отстраняется. - Спасибо, - произносит он, шмыгая носом. Это звучит ужасно жалко, но ему наконец-то плевать. - Пожалуйста. – Тэхён улыбается. – Никаких странностей или неловкостей не будет, обещаю. Просто ни к чему не обязывающий минет. Чимин морщится. - И это, по-твоему, не странно? - Да не, чувак, - Тэхён, мотая головой, смеется, - все будет нормально. Безболезненно. На расслабончике. Ну, минетик добра, понимаешь? Смех рвется из Чимина легкий, воздушный и оставляет после себя невозможное чувство облегчения. Мысль о Тэхёне хотя бы не вызывает тошноты. - Это худшее, что я когда-либо слышал, - хихикает он. - На здоровье, - Тэхён улыбается и отвешивает легкий поклон, - я живу, чтобы радовать. Все еще смеясь, Чимин выпрямляется и стирает слезы с щек, отчаянно надеясь, что не запачкал Тэхёну футболку. - Но сначала, - говорит тот, - нам надо придумать план. Чимин моргает. - Что? - Ну, для Мистера Мудака, - Тэхён делает неопределенный жест рукой, словно объясняет что-то очевидное. Но, когда Чимин без малейшей догадки продолжает пялиться на Кима и его невозможно идеальные губы и длинные ресницы (Чимин завидует), он продолжает: - Ты же хочешь с ним встречаться? - Чт… - захлебывается Чимин. Его же, наверное, не должно так шокировать простое предположение?.. – Нет! В смысле…наверное, нет. - Лааадно, - тянет Тэ с явным упреком в голосе, будто вот-вот устроит Чимину лекцию, которую он, вообще-то, и правда заслуживает. Он вытягивает один палец. – Во-первых, ты выбрал парня, которого увидел на паре по социологии и о котором ни хрена не знаешь, и приперся к нему в квартиру. – А затем второй палец. – Во-вторых, ты продолжаешь ходить к этому парню, несмотря на то, что он оправданно мудак. – С легкой улыбкой Тэхён показывает еще один палец. – В-третьих, ты паришься на тему того, что не хочешь трахаться с кем-то, кому на тебя наплевать. Значит, тебя расстраивает то, что Мистер Мудак тебе нравится, а ты ему – нет. - Юнги, - поправляет Чимин. Тэхён одаривает многозначительным взглядом. – И я не хочу с ним встречаться. Ким скрещивает руки на груди, и Чимин тут же хмурится. - Ты вообще влюблялся хоть раз? – Тэ встряхивает плечами. – Так с чего ты это взял тогда? Тэхён смеется. - Потому что я не идиот. Чимин молчит, не зная что ответить, и Тэхён, видимо, расценивает его молчание как согласие, ну или почти согласие (он же понимает, что ему нужно во многом разобраться), потому что говорит: - Мне кажется, тебе стоит просто наорать на него. - Что? – морщится Чимин. - Наори на него. Ты не успокоишься, пока не выскажешь ему все. – Чимин все так же молча смотрит. Тэхён улыбается своей огромной, слегка маньячной улыбкой. – Может быть, его поразит твоя настойчивость. - Вряд ли это его… поразит. - Да точно тебе говорю, сработает. Просто подвали к нему и такой «Ты гребаный мудила, я тебя ненавижу и вообще ты, блять, должен пойти со мной на свидание в кофейню!». - Он чай любит, - вылетает у Чимина, на что Тэхён ухмыляется. - Да уж, ты точно расстраиваешься из-за того, что он к тебе ничего не чувствует. Чимин подпирает голову. Он и сам это знает, конечно знает, просто где-то глубоко внутри. Но понять это еще раз, понять, что Юнги он не нравится, Юнги с ним тупо из жалости и терпит, только потому что Чимин, черт возьми, никчемный – так неприятно, что хочется то ли блевать, то ли реветь. Чимин поджимает губы. - Ты с самого начала пришел к нему, потому что он тебе понравился. – Тэхён звучит настолько самоуверенно, что хочется съездить ему по лицу. Но Чимин слишком сильно охвачен воспоминаниями о том, как Юнги в первый раз появился на паре: сжатые от раздражения губы, джинсы, висящие на бедрах, слишком большой свитер, приглушенный голос, когда Юнги бормочет ответ на вопросы преподавателя или что-то себе под нос, пока пишет лекцию. А позже Чимин видит его в коридорах: у него ноутбук на коленях, а на голове огромные наушники, и Юнги тихо матерится на выдохе. Чимина мутит от чувства вины почему-то. - Да. – Глупо притворяться. – Понравился. - Так иди и наори на него, - настаивает Тэ и хлопает Чимина по коленке. – А если он начнет грубить – трахни его. Он же мудак. Чимин смотрит на Тэхёна. С одной стороны, он понимает, в чем фишка: орать полезно для души. Чимин не часто этим пользуется, обычно ему проще прикрыть гнев улыбкой и дождаться, пока тот рассыплется как утренний туман. - А что мне делать, если он скажет, чтобы я больше не приходил? - Ну, тогда у тебя есть план бэ, то есть, я. – Тэ улыбается. Чимин на секунду замолкает. - Мы же час назад познакомились. - Ты это уже говорил. – Тэхён хватается за свои щиколотки и раскачивается с невозмутимой мордой. Будто и правда не видит ничего такого. – Это же не навсегда. Только пока ты не найдешь кого-нибудь, кого действительно захочешь. - Чимин сглатывает ком в горле. – Никто не заслужил такой жизни, чувак. Чимин придвигается ближе и, взяв протянутую ладонь своей, бормочет: - Ага. — Юнги казалось, что все происходящее между ним и Чимином может вылиться только в два итога: либо он скажет Чимину больше не приходить, либо позовет его на свидание. И оба варианта схлопнулись, стоило только Чимину вылететь ураганом из квартиры. Вряд ли он вернется и, раз уж у него нет никаких контактов младшего, извиниться Юнги тоже не сможет. (Зря он тогда не дал ему свой номер. А ведь Юнги просто хотел убедиться, что все делает правильно, что ему правда нужен Пак Чимин, внезапный, мать его, полудемон, в своей жизни). Наверное, можно попробовать найти его на паре в понедельник, но к тому времени может быть слишком поздно. Юнги правда не рассчитывает, что Чимин снова придет. И ему нормально. Абсолютно. Иногда просто что-то не получается. Иногда просто люди открывают свой поганый рот и говорят полную херню, не подумав. А иногда другие люди – очень ранимые и сильно переживают разрыв с девушкой, поэтому их, конечно же, легко задеть этой самой полной херней. А ведь Юнги правда имел в виду лишь то, что Хвиин, скорее всего, лесбиянка. Потому что – ну какая девушка бросит потрясающего, доброго, милого Пак Чимина, если она не лесбиянка? Другой причины в голову Юнги не приходит, разве что Чимин скрывает какой-нибудь огроменный косяк за собой. Двусмысленность своей фразы Юнги осознал только после того, как Чимин выбежал из квартиры. Поэтому он вдвойне удивлен, когда спустя несколько часов видит задыхающегося Пак Чимина на пороге. - Ты мудак, - говорит тот. - И тебе привет. – Юнги прислоняется к косяку - растянутый ворот футболки, в которой он собирался лечь спать, сползает с плеча – и смотрит на капельки пота на чиминовом лбу. Пока неловкая тишина повисает между ними, до Юнги доходит, что он снова ляпнул что-то не то. Чимин, сжав челюсти, прожигает взглядом. - Эм… - начинает Юнги. – Прости. Ну, ты понял. Я не имел в виду то… что ты подумал. Дискомфорт неприятно оседает в животе. Юнги вообще плох в выражении чувств, вслух или в текстах - ему для этого нужна пара часов размышлений и вообще. - А что, блять, ты имел в виду? – гаркает Чимин, скрестив руки. Юнги кусает щеку изнутри. У него сердце колотится и живот сводит от одной мысли, что придется вот так открыться. - Что она, скорее всего, лесбиянка, - говорит, глядя в глаза Чимину с яростью, которую приходится в себе будить, чтобы все-таки произнести как есть: - Потому что, насколько я могу судить, ты невероятно, черт тебя дери, красивый, добрый и улыбка у тебя такая, словно ты из гребаного любовного романа вывалился. Так что, если у тебя нет каких-нибудь жутких фетишей, я не понимаю, почему она бросила тебя. – Юнги замолкает, окидывая парня взглядом. – Не говоря уже о том, что ты блядски сексуальный. – Щеки горят от стыда, но Юнги рвется сквозь него, прикрывая глаза. На лице Чимина проскальзывает целая палитра эмоций. Сначала он выглядит растерянным, затем злым, а потом застывает в чем-то скорее похожем на беспокойство. А может быть, Юнги не прав. Он вообще хреново считывает эмоции людей. А потом Чимин выдает: - С чего ты взял, что я добрый. – И это ни разу не вопрос, потому что вместо вопросительной интонации там нечто холодное и жесткое. Пак обнимает себя руками, будто защищается. - Ты придерживаешь дверь людям, - отвечает Юнги, - и ты как-то остался после пары, чтобы помочь девчонке, которая уронила кучу бумаги. А еще я видел, как ты дал какому-то левому чуваку у автоматов с едой доллар. - Ты нихрена обо мне не знаешь, - говорит Чимин сухо, уверенно. Юнги пожимает плечами и выдерживает еще одну паузу. - Я давно понял, что по-настоящему добрых людей легко отличить от тех, кто просто вежливый. – И вот Чимин точно добрый, потому что, сколько бы Юнги ни поливал грязью его бывшую, младший всегда смягчается, кусает губы словно от чувства вины. И он никогда не наезжал на Юнги за то, что тот не дал ему свой номер. И вообще только до глупости щедрые люди дают незнакомцам деньги. Что-то вспыхивает в уголке чиминова глаза. Что-то, похожее на ярость и боль не зажившей раны. - Ты не считаешь меня сексуальным. Юнги вдруг вспоминает, что они все еще стоят на лестничной площадке, и ему, конечно, немного стыдно, но он все равно говорит: - Я не верю, что ты не заметил, как жестко у меня стояло каждый раз, как ты приходил. Лицо младшего незамедлительно вспыхивает. Юнги думает, что теперь-то они гармонично смотрятся. - Ну… - говорит Пак, - ты же выгонял меня каждый раз. - В последний раз я тебя не выгонял. А во все остальные – блин, да мне подрочить надо было. Чимин сжимает кулаки, страшно похожий на возмущенную бабулю. Юнги вообще не понимает, что за вселенская сила сделала его секс-демоном – а потом вспоминает, как Чимин сжимался в его руках и хныкал «я же такой красивый, разве ты не хочешь дать мне кончить?» и, в общем-то, все становится понятно. Просто Юнги… очень осторожен в выборе человека, которого готов подпустить к своему члену. И это нормально, это абсолютно человеческий фактор. С Чимином они не особо знакомы, но, когда Юнги видит затопленный болью взгляд младшего, его сжатые кулаки, он решает – ладно. Он решает, что, может быть, стоит подпустить Чимина поближе. Поэтому он никак не ожидает, что Чимин врежет открытой ладонью по двери. И тем более не ожидает, что он, облизнув губы, наклонится ближе и прошипит с такой жадностью, которую Юнги никогда в жизни не слышал: - Я блядски голоден. - Оу, - Юнги звучит как-то немного задушенно и растерянно, просто потому что Чимин тянется совсем близко и улыбается так, будто сожрет заживо. Кашлянув, Юнги слегка отступает назад. – Ты же недавно был здесь. Чимин повторяет чужой шаг, вновь оказываясь рядом. Юнги сквозь тяжелый сердечный бит очень тяжело дышать. - Я не выживу на дрочке раз в неделю, - цедит Чим сквозь зубы. Лучше не думать о том, каким горячим Чимин выглядит в таком состоянии. Юнги вот не думает. И фыркает: - А сказать мне прямо сложно было, придурок? Чимин вдруг моргает и кажется - уже за порогом, в стенах чужой квартиры – маленьким и потерянным. - О… - выдыхает он, - а ты тогда бы согласился?.. Юнги отступает в сторону и, скривившись, закрывает дверь позади парня. - Ты все пытался прикоснуться ко мне сам, так что я думал, что ты больше не хочешь. – Мин скрещивает руки на груди. – Я же нихрена не знаю, как у вас, секс-демонов, все устроено, Чимин. Тот сникает. - Прости. Юнги проводит ладонью по чужим плечам. - Да ладно, это ведь ты от этого пострадал, - и ведет ниже по руке до зацепки на манжете толстовки. – Давай, пошли, - говорит он, утягивая Чимина в сторону дивана. - Нет, - рявкает Чимин, выдергивая рукав из хватки и сжимая в ответ запястье Мина. Юнги удивленно оборачивается и наталкивается на тот самый хищный взгляд. Пак наклоняется все ближе и ближе, пока его дыхание не касается чужой шеи, и Юнги интуитивно отходит назад. А потом еще и еще, все дальше – в какой-то момент, он не осознает какой, он наталкивается ногами на край кровати. – Меня задолбало, что ты меня изводишь. Юнги сглатывает и молчит несколько секунд, отчаянно пытаясь выровнять дыхание и себя. - Ладно, - говорит он. Чимин вцепляется пальцами в его футболку и рычит: - Я хочу трахнуть тебя. Сердце Юнги подскакивает вверх и оглушительно долбится в ушах. Чимин выглядит не менее удивленным, чем, кажется, и сам Мин, и, слегка разжав пальцы, чтобы опередить старшего, с трудом выговаривает: - Ну, в смысле, только если ты сам… ну… я не… в смысле, меня любой расклад устроит… - Ладно, - обрывает его Юнги. Лучше не думать о том, как сильно дрожит собственный голос. Чимин моргает. На миг Юнги кажется, что тот сейчас что-то спросит, но гнев вновь окрашивает его лицо – хотя это и не гнев вовсе, скорее, слишком долго сдерживаемая, накопленная неудовлетворенность. Интересно, насколько тяжело быть неудовлетворенным, когда ты буквально живешь сексом? Наверное, порядочно. Чувство вины пожирает Юнги до внутренностей. Он, вообще-то, не должен его испытывать, это же не он виноват, но… Ухмыльнувшись, Чимин толкает старшего на кровать – происходит это так неожиданно, что тот даже приземлиться как следует не успевает. - Блять, - бормочет Юнги, отбрасывая волосы со лба, пока Чимин забирается на него сверху, сжимая коленями бедра с обеих сторон, и вжимает его запястья в матрас над головой. А затем накрывает открытыми губами, целуя горячо и мокро, язык его раскатывается вокруг юнгинова точно так же, как Чимин повторяет бедрами, вжимаясь в чужой живот – и, господи, как же у него стоит… Чимин отстраняется и шепчет в ухо: - Блять, какой же ты горячий… Его промежность все еще трется об живот Юнги, отчего футболка у старшего беспомощно скатывается наверх от движения, и член Чимина, горячий и тяжелый, чувствуется кожей даже сквозь слои одежды. - Хочу выебать тебя. Юнги не может справиться ни с тяжелым дыханием, ни с тем, что руки Чимина только сцепляются крепче, когда он пытается вырвать запястья. - Так у тебя это не получится, - намекает Юнги. - Заткнись, - рычит Чимин. – Как же ты меня замучил… - произносит, задыхаясь и снова втираясь пахом в мягкую кожу живота. – Ты хоть представляешь, как я себя чувствовал? Отчасти Юнги хочет ответить ему что-нибудь колкое, в то время как другая его часть слишком взбудоражена тем, какой Чимин… доведенный до предела. Агрессивный. Поэтому Юнги не отвечает, позволяя Чимину тереться об него снова и снова, пока тот, прикрыв глаза, не бормочет: - Черт, я сейчас кончу. – Его голос ломается и срывается в тонкий, высокий скулеж. – Черт… А потом выпрямляется, вздергивает Юнги к себе за воротник и, кажется, снять пытается, но сквозь отчаянное рвение у него ничего не выходит. - Как же ты меня бесишь, - бормочет Чимин и, впутав пальцы в волосы Юнги, дергает его голову в сторону, чтобы сомкнуть зубы на шее. Мин хватает ртом воздух, вцепляясь тупыми ногтями в чужую спину и сцарапывая кожу вдоль позвоночника. Чимин все-таки стягивает его футболку, а затем толкает старшего обратно на кровать, бросив что-то похожее на «не двигайся», прежде чем приподняться и стянуть свои штаны с бельем до середины бедра. - Блять, - выдыхает он, прикусив губу. Юнги завороженно смотрит на его член с почти лиловой головкой. Чимин на этом взгляде замирает, смотрит в ответ с некоторой нерешительностью. – Юнги, - произносит он, едва двигая губами. И Мин узнает в нем того самого мальчишку, которого нашел в своей кровати тем утром, нервозного и отчаянного, - тебе такое нормально? Юнги причмокивает губами. Он все еще пялится на чужой член и это, наверное, с какой-то стороны даже невежливо. - Ага, - отвечает, - мне все нормально, если после этого ты меня трахнешь. Чимин со стоном заваливается на Юнги, прижимая его запястья к матрасу и трется членом об живот, размазывая смазку. - Хочешь, чтобы я трахнул тебя, Юнги? – бормочет Чимин в ухо, пока давит всем телом, даже двинуться не дает и движений не прекращает. – Хочешь, чтобы я держал крепко, пока трахаю тебя как маленькую сучку? Тонкий стон, сорвавшийся с губ Юнги, становится неожиданностью – парень даже не сразу понимает, что именно он издал этот звук. Вот теперь он точно звучит как маленькая сучка. - Умница, - фырчит Чимин, кусая чужую шею с такой силой, что Юнги не сдерживается и снова стонет так, отчаянно и просяще, и вот тут-то он наконец ощущает самую малость того, как чувствовал себя Чимин последние несколько недель. – Черт! – выругивается тот, опаляя влажным горячим дыханием, и Юнги ерзает, пытаясь хоть немного потереться. Чимин кусается. - Прекрати! Я не разрешаю тебе кончить. Юнги никогда не думал, что Чимин может быть таким властным – и приятно этим удивлен. - Почему? – спрашивает он, задыхаясь, и толкается пахом младшему в бедра. И он тем более никогда не думал, что Чимин отстранится и слегка шлепнет его по щеке. Юнги застывает с приоткрытым ртом, глядя на то, как беспокойство вспыхивает в удивленных чиминовых глазах. - Прости, я… - Нет, - обрывает Юнги, - все в порядке. Жар пощипывает щеку, сердце колотится, но Юнги намеренно делает еще один толчок, а Чимин всего лишь после секундного промедления и неуверенности поднимает руку и шлепает снова. - Нравится, когда тебя бьют, Юнги? Мин зажмуривается, кивает, чувствуя, как Чимин опускается снова, размазывая головкой оставшуюся на животе смазку, и затем выдыхает: - Да… Чимин все еще держит его запястья одной рукой, крепко, но не настолько, чтобы Юнги не смог сбежать, если бы захотел. - Блять... - бормочет младший и без предупреждения кончает горячими струями на живот. Сцепив челюсти, Юнги сглатывает жесткий ком в горле, и Чимин тут же приподнимается. - Ты в порядке? – спрашивает на выдохе. Юнги всего трясет, но он кивает. – Если что-то пойдет не так – скажи мне, ладно? – Его голос чуть завышается от беспокойства, что совсем не идет его возбужденному виду, но Чимин дожидается кивка и переворачивает Мина на живот. Его штаны улетают куда-то к бардаку в комнате. - Ага, - с трудом произносит Юнги, - скажу. Чимин давит ладонью ему в затылок, вжимает лицо в матрас. - Мы твоей спермой все постельное испачкаем, - бормочет Юнги в простыню. - Прости, - бросает Чимин. В голосе, конечно же, ни капли искреннего сожаления, потому что по факту ему вообще плевать. И Юнги, на самом деле, тоже. – Где смазка? Юнги выбрасывает руку в сторону, как он предполагает, прикроватной тумбочки и выдыхает: - Верхний ящик. Он только и слышит, как Чимин выдирает верхний ящик и сбрасывает свою футболку, оглушая тяжелым дыханием пространство маленькой комнаты. Юнги прячет лицо в сложенных руках. Вот он, с распростертой задницей лежит и ждет, самое время подумать, насколько позорно он себя ведет – он что, правда завелся от того, что Чимин обозвал его сучкой? С другой стороны, Юнги от человеческих рук не кончал года так два, а Чимин – очень милый человек (или не совсем – ну да пофиг), которому он сильно нравится, а Юнги… А Юнги, кажется, все устраивает. И тут Чимин внезапно вздергивает его бедра наверх, подцепляя большими пальцами резинку пижамных штанов. - Так ты этого добивался все это время, да, Юнги? – дразнит он, поглаживая пальцами кожу, что открывается под сползающими штанами. В его голосе нет прежней задушенности или отчаяния, и до Юнги с легким уколом возбуждения вдруг доходит, что Чимин ведь изначально пришел к нему в квартиру, чтобы его расслабить. – Хочешь, чтобы тебя выебали как шлюшку? Юнги скулит. Чимин на это хихикает, а затем прижимается всем телом так, что член, все еще очень твердый, упирается старшему в задницу – и если это нельзя назвать гребанной магией секс-демонов, то Юнги не знает, что можно. - Ты хоть представляешь, как невыносимо, - шипит он и тянет пижамные штаны еще ниже, словно доказывая свои слова, - когда тебя изводят, как это делал ты? – Зубы смыкаются со щелчком совсем близко к минову уху, отзываясь мурашками по позвоночнику. – С тобой хоть раз так поступали? - Нет. – Юнги качает головой, но так и не высовывается из рук. - Это мучительно. – Когда Чимин отстраняется, его тепло тянется за ним следом, исчезая со спины Юнги. - Прости, - бормочет Юнги, слыша, как щелкает крышка лубриканта. - Ничего, - мягко огладив спину старшего, Чимин наклоняется, чтобы снова к ней прижаться. Его палец мажет холодным между ягодиц, - сейчас ты на себе почувствуешь, - и проникает внутрь до упора, - каково это, когда тебе не дают кончить. Он давненько не испытывал этого ощущения. Вернее даже, вообще не мог вспомнить, когда в последний раз ложился под кого-то. Ощущение не из самых приятных, но и оно отходит на задний план, когда Чимин шепчет в ухо: - Черт, ты такой узкий. – Во рту становится сухо, и Юнги сглатывает. – Этого ты добивался, да, милый? Юнги поднимает голову, только чтобы произнести отчетливо слышное «отъебись», и Чимин, на секунду будто задумавшись, что же ему все-таки стоит или не стоит делать, поднимает руку и шлепает старшего по бедру. - Следи за языком. Юнги не сдерживается и свой тяжелый вздох глушит в ладонях. - Если захочешь, чтобы я остановился, - говорит младший, поглаживая пальцами место, которое до сих пор зудело от удара, - скажи мне. - Ладно, - ворчит Юнги, - только, блять, давай уже. Чимин медленно двигает пальцем, дышит тяжело и часто, пока проезжается костяшкой от ануса вниз по внутренней стороне бедра. - Знаешь, Юнги, - нежно говорит он, - у тебя такие красивые бедра. - Какого хрена, - почти неразборчиво мямлит Юнги в матрас. - Такие худенькие, - Чимин ни на секунду не прекращает движение и добавляет второй палец, продолжая говорить, - у тебя девичьи бедра, Юнги. На этот раз Юнги снова поднимает голову, чтобы сказать «заткнись», приправив его совершенно жалким «…о боже» - Чимин жмет большим пальцем в мякоть бедра, и тут-то Мин убеждается точно, что парень владеет каким-то волшебным знанием. Будто у него есть специальная тайная карта чувствительных мест Юнги и, может быть, это тоже входит в список демонических супер-способностей Чимина - или же тот от природы так фантастически хорош? - Сдвинь ноги, - бросает он, похлопывая по бедру. Юнги, прикусив губу, молча подчиняется. – Ближе. – Он прижимает колени друг к другу, прекрасно зная, что у него все равно остается зазор между бедрами. Но Чимин удовлетворенно хмыкает, несмотря на то, что свободного места столько, что член едва касается кожи, когда Чимин проезжается им между бедер. Юнги прошибает дрожью, когда вместе с этим пальцы начинают растягивать внутри. - Хочешь, чтобы я трахнул твои бедра, милый? - Блять, - бормочет Юнги, - да. Что, конечно же, делает положение Юнги еще хуже, ведь Чимин однозначно не даст ему кончить до самого конца. Но Чимин вытаскивает пальцы, толкает старшего на бок, прорычав: - Скрести колени, - и Юнги становится совсем наплевать. Пак смазывает оставшейся на пальцах смазкой кожу между бедер Юнги и толкается аккурат под яйцами с тихим хриплым рычанием, звучащим слегка болезненно, как если бы Чимин был ужасно голоден. Мин прячет лицо в руках, пытаясь сжаться всем телом, но его ловят за плечо, жмут к груди спиной, пока Чимин трахает узкое пространство между ног. - Нет, - говорит тот, - маленьким шлюшкам нельзя прятаться. Юнги отталкивает от себя чиминову руку и, прикрыв глаза, откидывается ему на грудь, пока парень натягивает его бедра навстречу толчкам в медленном, сбитом ритме. - Да пошел ты, - задыхается Юнги. – Какого черта это так заводит? Пошел ты, а… - повторяет еще раз. Чимин сжимает его подбородок большим и указательным, поворачивает к себе и ослепляет улыбкой. - У меня отличное чутье в таких ситуациях. Значит, это и правда волшебство. - Ну пиздец, - говорит Юнги, только к себе, по большому счету, и обращаясь. Чимин скользит ладонью с его подбородка по шее и груди, - не помню, чтобы мне такое нравилось. Чимин хмыкает, спускаясь тонкими касаниями по животу. - Открываешь для себя новые кинки, м? - Заткнись, - шипит Юнги. Пак ударяет по бедру гораздо сильнее, чем в прошлый раз, - шлепок заставляет старшего крупно вздрогнуть – и крепко сжимает член. - Что я тебе говорил про язык? – Улыбка отчетливо слышится в голосе. Юнги хватает ртом воздух. - Следить за ним. - Умница, - говорит Чимин, отпечатывая свою улыбку в ямке плеча, - а теперь будь хорошей сучкой и дай мне тебя трахнуть. Юнги скулит, на что Чимин отзывается смешком, сцепляет кулак, проскальзывая большим пальцем по уретре, и одновременно с этим двигается между юнгиновых бедер. - Боже, - выдыхает, набирая скорости, - я буду кончать столько раз, Юнги, залью тебя всего. – Он трет местечко под головкой, как раз по пульсирующей под кожей вене, предвкушая, как Юнги, тяжело дыша, весь сожмется в ожидании оргазма – только чтобы сразу же убрать руку. Протяжно, низко заскулив, Юнги ловит себя на отчаянном желании получить то, что получить не может, и здесь понимает, что Чимин действительно прав: это блядски мучительно. - Черт, - расплывчатый, болезненный стон срывается с губ. Но Чимин продолжает трахать его бедра, рассеяно касаясь пальцами подсыхающей спермы на животе Юнги. – Блять, Чимин, пожалуйста… - Неа, - Чимин слегка причмокивает на слове, притягивает Мина поближе, - ни за что, - и, не прекращая жестких толчков, бормочет в ухо: - я кончу на твои бедра, а потом войду в тебя и кончу внутрь, буду держать тебя, пока ты подстилаешься под мой член, да, малыш? – Чимин тяжело дышит в ухо и Юнги приходится зажмуриться и прикусить губу, чтобы не издать какой-нибудь постыдный звук. Хотя Юнги уже не уверен, что ему есть смысл стыдиться чего-либо, когда он и так уже выставлен и раскрыт. – Хочешь, чтобы тебя трахнули, Юнги? - Да, - выдавливает Мин, толкаясь назад и сжимая бедра насколько может, пока Чимин не вгоняет зубы в плечо жестко, до синяка, сбивается с ритма. Юнги задыхается от странного ощущения, чувствуя, как Чимин с рычанием кончает, все так же крепко удерживая на месте и продолжая толкаться в мягкую тесноту. - Черт, - бормочет младший тихонько. Проходит жалкая секунда, прежде чем он толкает Мина на живот, а у того голова кружится и в мыслях только: а какая выносливость у секс-демонов? И сколько раз Чимин собирается кончить? Юнги очень надеется, что не больше трех. Очень, очень надеется, что не больше трех. Чимин гладит ладонью по спине, успокаивая нервы прикосновением и тихим неразборчивым шепотом, давит пальцами напрягшиеся мышцы вдоль позвоночника. Юнги не сразу осознает, что дрожит. - Ты в порядке? – спрашивает Чимин да так жалостливо, прям бесит. - В порядке, продолжай. – Голос Юнги отчаянный, надломленный, почти как у Чимина сегодня днем. - Ладно, - говорит Чимин, прежде чем развести ноги старшего в стороны, глядя на оставленные им следы на коже. – Боже, ты такой красивый, Юнги, - бормочет он, проводя кончиками пальцев по своей сперме, - такой красивый, когда я запрещаю тебе кончать, такой милый и отчаянный для меня, - и, огладив линию под ягодицей, давит двумя скользкими пальцами по краю ануса, - когда подставляешься под меня как хорошенькая шлюшка. Юнги кусает губы, чтобы сдержать стон, но вот сдержать желание потереться об простыни не получается, и Чимин это, видимо, замечает, потому что шлепает по заднице, бросая: - Не двигайся. То, как Юнги скулит, стыдно до невозможности, но часть сознания, отвечающая за гордость и стыд уже и так улетела в окно. - Тогда трахни меня, - рычит он. Чимин наглеет настолько, что, мать его, смеется в ответ и это ужасно, безумно бесит, и Юнги почти готов развернуться и пнуть его в лицо, потому что он блядски хочет кончить – но слышит как щелкает крышка лубриканта и чуть успокаивается. - Ненасытная шлюшка, - слова срываются с чиминовых губ с легкостью, но в венах Юнги – горят огнем. Неужели секс с Чимином всегда такой, на грани абсолютного ебаного сумасшествия? Неужели он у всех оставляет ощущение, будто ты выжран заживо, словно тебя всего выскребли изнутри? – Хочешь меня внутри, Юнги? Он не ждет ответа и просто проталкивает два пальца внутрь, и Юнги тут же толкается навстречу, вставая на колени. - Еще, - бросает он, потому что хочет, чтобы все это поскорее кончилось, чтобы Чимин вошел в него, хочет кончить так сильно. Чимин молча добавляет еще один палец, слыша как Юнги тяжело выдыхает от давящего ощущения, но все равно насаживается. А потом так же неожиданно пальцы снова исчезают. Юнги раздосадовано стонет. Чимин отвечает ему жестким шлепком по заднице – с одной стороны, Юнги рад исчезновению пальцев, с другой стороны, это ни разу не приближает его к оргазму. Так что он ни хрена не рад, а ужасно зол. - Перевернись на спину. Фыркнув, Юнги подчиняется, и Чимин тут же проталкивает пальцы обратно. Толкая колени старшего вверх, давит мягко, загоняя пальцы глубже до самых костяшек. И смеется. - У тебя так стоит, Юнги. – Он жестом просит Мина перехватить свои ноги под коленями. – Подержи-ка их для меня, милый. И проводит пальцами свободной руки вдоль особенно выраженной вены на члене, отчего Юнги, прикусив губу, неосознанно прижимает колени к груди, пока Чимин трахает его пальцами, одновременно подразнивая ярко-красную головку. - Хочешь кончить, Юнги? - Да, - цедит тот сквозь зубы, впиваясь пальцами себе во внутреннюю сторону бедра. Чимин ухмыляется. - Какая жалость! – говорит он, раздвигая пальцы внутри, растягивая. – Я не дам тебе кончить, пока не трахну тебя, - и рычит, низко, угрожающе, голодно, хотя Юнги отчаянно не понимает, как трех оргазмов за день Чимину может быть мало. Но он не сильно об этом задумывается, хотя чувство вины слегка плавит в животе – да, он не виноват, он знает, но он всегда слишком мягко относился к людям, которые ему не безразличны, а Чимин… Ну… Чимин вынимает пальцы, протаскивая их, слегка согнутые, по внутренним стенкам, намеренно слабо проезжаясь по простате. Юнги зажмуривает веки, яростно терзая нижнюю губу, надеясь, что сейчас Чимин наконец-то трахнет его, проникнет своим невозможно твердым членом и выебет жестко и тщательно, потому что чувствует, как младший пристраивается между ног, и не может сдержать жалобного стона. Чего он никак не ожидает, так это того, что Чимин наклонится и проведет горячим языком по всей длине члена Юнги. И если бы он не держал так крепко у основания, Юнги бы точно кончил прямо в этот момент, но оргазм подступает к самому пику и замирает, как волна, врезавшись в кирпичную стену. Грудь сотрясает невероятным ощущением, сжимая надломленным всхлипом. На секунду Чимин втягивает головку губами, все еще тесно сжимая пальцы, и это, черт возьми, так больно, но так хорошо. - Что-то не так, Юнги? – спрашивает, оставляя мокрый поцелуй у щели. - Пожалуйста, - Мин задыхается, - пожалуйста, дай мне кончить. Чимин не ослабляет хватку, но поднимается повыше, опуская колено старшего с тихим «Тише, тише…», гладит пальцем по щеке, стирая слезы, которых Юнги даже не почувствовал. - Все в порядке, милый. Разжав руку, проводит ею по плоти, чтобы потом снова сжать. Слезы снова текут по щекам, на что Чимин слегка улыбается. - Пожалуйста, - шепчет Мин снова, но его голос едва слышен. - Как тебе такое, малыш? Приятно? - Нет! – рявкает Юнги, и Чимин с широкой улыбкой касается губами его щек, носа, совсем легонько губ. Как только он собирается отстраниться, Юнги приподнимается и жмется к губам. Поцелуй выходит открытым, но мягким; Юнги водит языком по пухлым губам, чувствуя, как его собственные прикусывают. - Прости, - бормочет он, когда Чимин все-таки отстраняется. Едва различимый смех слышится на губах младшего, даже, скорее, это похоже на полный радости вздох. - Ничего. – Когда Юнги открывает глаза, Чимин нависает над ним словно солнце, у него раскрасневшиеся щеки и блестящие улыбкой глаза. – После этого мы будем в расчете. Юнги опадает обратно на кровать и, накрыв глаза предплечьем, стонет от досады. Чимин снова играется с головкой – наверное, неосознанно, просто так, или, думает Юнги, потому что он конкретно его ненавидит. И он имеет на это право. Он переворачивает старшего обратно на живот, плотно прижимая к матрасу, и, подхватив под коленями, как можно шире разводит его ноги, отчего член Юнги мокро жмется в простыню. Ему даже думать не хочется, насколько она, должно быть, мерзкая теперь и… Мысль выбивает из головы, когда Юнги чувствует, как Чимин проникает внутрь. Стон, прорвавшийся из глотки, почти теряется в простыне. Но он все-таки слышен, невероятно громкий, настолько, что Чимин смеется, пока заполняет Юнги до конца, плотно прижимаясь пахом к его заднице. - Блять… - и тихо вздыхает, упираясь лбом старшему в спину. Его член не сильно длинный, но он толстый и крепкий – как его бедра, услужливо напоминает мозг Юнги, как его плечи, шея и все в нем – и растягивает стенки почти болезненно, пока Чимин замирает, давая привыкнуть. Он подпирает чужие плечи локтями, удерживая себя так, чтобы не раздавить Юнги, но чтобы тот чувствовал его тело до отчаянной попытки вдохнуть. - Все хорошо? Юнги требуется время, чтобы ответить и заодно загнать поглубже мысль о том, что у него, кажется, есть еще один супер странный кинк, о котором он даже не подозревал. - Ага, - выдыхает спустя пару секунд тяжело и сдавленно, пытаясь прийти в себя. – Просто… - Он пытается приподнять бедра, насколько это возможно, но судя по всему такое расположение подразумевает то, что двигаться Юнги не сможет, только лежать обездвиженным, пока его будут трахать, удерживая. Горячая волна желания прошивает Юнги насквозь. – Двигайся. Чимин так и поступает: слегка приподнявшись, вбивается в Юнги тугими, четкими толчками, каждые пару раз проезжаясь по простате. Мин кусает губы, задыхаясь от того, как потрясающе чувствуется Чимин внутри, раскачивающий его бедра по матрасу, отчего член оказывается зажатым между мягкой тканью простыней и горячей кожей живота. Проходит слишком мало, позорно мало времени, прежде чем Юнги, жадно хватая воздух, произносит: - Чимин, я… я сейчас… С рывком таким резким, что Мин вздрагивает, Чимин выскальзывает и вздергивает чужие бедра наверх. - Нет, - обрубает он, сжимая пальцы у основания члена. Юнги тут же, блять, всхлипывает. – Я не разрешаю тебе кончить. Что-то тонкое, словно кожаное, ерзает у него по бедру – Юнги не сразу понимает, что это хвост Чимина, который бьется об него, как только парень снова врывается в зад Юнги. Далекая, рациональная часть сознания Юнги кричит, что это нелепо до невозможности: у него же целых два года не было секса, и он точно не тянет на человека, искушенного в этих вопросах, так какого черта его это так заводит? Чимин обнимает руками за талию, держит крепко, не прекращая двигаться внутри, все еще сжимая пальцы у основания, и рычит. - Я так блядски голоден, Юнги, - шипит сквозь зубы, - я был так голоден, просто умирал от голода, потому что не хотел… трогать никого, кроме тебя… - Его бедра бьются об зад Мина, раскачивая так сильно, что того подшибает с ослабевших рук и валит лицом в кровать. Чимин убирает руку с бедра и кладет на грудь старшего, выпрямляя его и жарко прижимая к своей груди спиной, чтобы он чувствовал на коже горячее дыхание одновременно с толчками. - А ты такой мудак, - выдыхает Чимин, выделяя последнее слово особенно сильным толчком, на что Юнги тихонько скулит. – Я выебу тебя, Юнги, заполню тебя изнутри как настоящую суку… Чимин кончает посреди предложения, резкий темп сменяется более мягким, плавным. Чимин танцор, он разве не говорил об этом? Или это Юнги так показалось, почувствовалось, потому что двигается младший отточено, гармонично, просто, мать его, идеально… Он кусает Мина за плечо, допивая свой оргазм (четвертый за день, напоминает себе Юнги), все еще находясь внутри. - Ты такой горячий, детка, - бормочет Чимин, поглаживая языком укушенное место, хотя агрессивные красные и фиолетовые метки рассыпаны по всем плечам, - такой узкий. Юнги задыхается. - Могу я… Чимин снова сжимает пальцы. - Нет, - и притягивает другой рукой, лежащей на груди Юнги, ближе, пока между ними не вытесняет воздух, - я хочу еще раз. - Какого хрена?! – выплевывает Юнги. – Ты сегодня кончил четыре раза! Он не видит, как меняется взгляд Чимина, как опасно искажаются его черты, но отчетливо ощущает, как парень делает один резкий, острый вдох и вжимается пальцами в его грудь. - И почему же я кончил четыре раза, а, Юнги? Под чувством пронизывающего позвоночник напряжения Юнги глубоко вдыхает. - Ладно, - щеки пылают жарче с каждым словом, - я уже извинился, так что… просто… - Он насаживается на все еще твердый член младшего внутри. – Просто трахни меня. Пожалуйста. Без предупреждения Чимин бросает его лицом в матрас и, выскользнув с громким, хлюпающим звуком, дергает его бедра наверх, проталкивает внутрь пальцы – два, три, Юнги не может точно сказать – и рычит: - Что я говорил тебе про то, что ты должен молчать, Юнги? Мин скулит, протяжно и низко, когда кончики пальцев внутри трутся об простату, а вторая рука Чимина обвивает талию и щипает кожу у основания члена. - Ты ведь хочешь этого, правда? – шепчет Чимин, наклоняясь ближе. – Хочешь, чтобы я жестко трахал тебя, запрещал кончать? – Его пальцы, скользкие от его же спермы, скользят по простате маленькими кругами, и улыбка расцветает на лице, отпечатываясь на коже Юнги, когда Чимин слышит, как тот издает высокий, задушенный стон. Он гоняет пальцами внутри несколько раз, прежде чем вынуть их и, пристроившись к заднице старшего, скользнуть членом между тугих стенок. Юнги чувствует, как чужая сперма вытекает наружу и течет вниз по внутренней стороне бедра. - Черт, - выдыхает Чимин, двигаясь медленно и плавно, - я буду трахать тебя так долго, пока мой голод не исчезнет навсегда. – Он жмет рукой в заднюю сторону шеи Мина, накрывает его своим телом тесно, удерживая, и набирает скорости, наконец снимая вторую руку с его члена. –Сука, - произносит на выдохе и голос его похож на голос человека совершенно разбитого, доведенного до предела. Юнги тихо, неразборчиво матерится. – Я так хочу тебя. – Чимин задыхается, дышит загнанно едва-едва, наклоняется ниже так, что его вес давит Юнги на плечи, и двигается внутри с таким напором, что его бедра бьются об зад старшего жестко, до синяков, которые наверняка проявятся завтра утром. Через секунду Чимин выдыхает: - Можешь кончить. Когда захочешь, - а затем тянет Мина за волосы совсем слегка, упираясь лбом ему между плеч. Юнги хватает всего пары минут – пары минут, пока его трахают мокро и глубоко, а сперма вместе со смазкой стекают по бедрам – и он кончает чуть раньше Чимина. Его, кажется, бросает в предобморочное состояние, потому что тело мгновенно обмякает и валится ослабевшее на кровать. Но Чимин не возражает – он садится сверху на бедра Юнги и трется членом об копчик, пока не кончает следом. — Они молча лежат в кровати, грязные и измазанные в подсыхающей сперме на телах. Точнее, в основном на теле Юнги, хотя часть он стирает со своей спины и размазывает по груди Чимина – по красивой, ужасно красивой груди Чимина. Юнги смотрит в потолок в долгом молчании, прежде чем сказать: - Трахаться с тобой всегда так безумно? Чимин делает вдох, затем выдох; Юнги, кутаясь в эхо его дыхания, прикрывает глаза. - Ага, - наконец, отвечает, - сегодня было чуть безумнее, чем обычно, но примерно так, да. - Я к такому не привык. Следующий вдох Чимина кажется очень резким. - Прости, - и голос отдает паническими нотками, - я должен был… в смысле, я не должен был… - Нет, все в порядке, - говорит Юнги спокойно. Абсолютно противоположно тому, как чувствует себя внутри – внутри его трясет от волнения, колотит тяжелым, нервным. Но голос, кажется, успокаивает Чимина, потому что он тянется и сжимает руку Юнги. Секунды проходят в молчании. Следом тянется слегка дрожащий чиминов голос. - Ты правда думаешь, что я красивый? - Какого черта? – фыркает Юнги. – Ты же охуенно красивый. Чимин хмыкает - не то чтобы соглашаясь, скорее, в знак понимания. Будто он не особо верит этим словам, но как минимум принимает такое мнение. Тихим, далеким уголком сознания Юнги думает, что было бы, если бы он сейчас наклонился и осыпал поцелуями лицо Чимина, его шею, грудь, а маленькими, милыми комплиментами - его шикарное тело; что было бы, скажи он о том, как сильно хочет узнать его характер, его настоящего… И решает, что это плохая идея. Не сейчас, сейчас слишком рано, просто слишком. (Но он запоминает эту идею на будущее.) Тихонько, но гораздо громче осевшей в комнате напряженной тишины, дождь постукивает по окну. - Хочешь как-нибудь сходить на свидание? – спрашивает Юнги. Чимин реагирует мгновенно. - Да пошел ты, - фраза слетает с его губ так быстро, будто он сам ее не осознал. Юнги смеется, легко и воздушно, может быть, даже слишком расслабленно после такого оргазма. Но прежде чем сомнения успевают осесть между ними, Чимин разворачивается, прижимаясь сбоку Юнги, и кладет руку ему на грудь. - Да, хочу. - Хорошо, - говорит Юнги, - отлично. - И ты дашь мне свой долбанный номер телефона. Юнги ржет. - Ладно, дам. - Хорошо. Чимин прячет лицо в изгибе чужой шеи и, как бы сильно он не пытался это скрыть – Юнги чувствует его широкую, счастливую улыбку на своей коже.