Счастье Золушки

Наверное, хорошо быть богатым и знаменитым… Роджер Кинни имел размытое понятие о том, что значит первое и второе, хотя назвать себя совершенно безызвестным и бедным тоже не мог. Он работал грузчиком в сети фирм грузоперевозок, был запечатлен на рекламе этой фирмы, имел милую скромную квартиру в многоквартирном доме, каждые выходные ходил в бар, где пропускал пару стаканчиков. И ему казалось, что в его размеренную скучную жизнь никогда не привнесется ничего нового. И в тот самый день, когда жизнь сделала неожиданный поворот, Роджер как раз сидел в баре, рассматривал алкоголь в своем стакане и думал о том, что надо бы купить новый свитер, а то старый совсем прохудился и истрепался, а ставить по третьему разу заплаты стыдно. Да и финансы вполне позволяют приобрести новую одежду, обновить гардероб с нуля. А то выглядит, как бродяга, даже неловко становится перед собственным отражением. — Здесь свободно? Роджер поднял голову от стакана, с некоторым удивлением посмотрел на заговорившего с ним парня. Смотрелся тот в этом дешевом заведении с непритязательными клиентами примерно так, как мог бы смотреться крупный ограненный алмаз среди речной гальки, нелепо и неуместно. — Садитесь, — тем не менее, ответил он. — Вердинанд, — представился зачем-то парень, садясь напротив, протянул для рукопожатия руку, тонкую, бледную и изящную, в жизни не знавшую никакой тяжелой работы. — Первая «В», родители были теми еще затейниками при поименовании. — Роджер, — Кинни, слегка засмущавшись, вытер ладонь о штанину и аккуратно пожал протянутую руку. — Часто тут бываешь? — Не очень, раз в неделю. Что парню от него надо, Роджер никак не мог понять. Заказывать тот ничего не спешил, на ассортимент бара посмотрел с некоторым испугом. «Это и взаправду можно пить?», — так и читалось на лице. Но если что Роджер Кинни и знал, так это то, что с такими мутными личностями лучше лишний раз не связываться, может, он тут дождь пережидает, а Роджер ему кажется самым дружелюбным из всех присутствующих. — А кем ты работаешь? — не отставал Вердинанд. — Грузчиком. А ты? Моделью? Вердинанд рассмеялся, помотал головой. — Нет. А я похож? — Похож, — честно ответил Роджер. — Красивый и породистый, одет так, что за одну куртку можно весь бар купить. Не боишься тут шататься? — Боюсь, но иного выхода нет. А ты забавный… А ты один живешь? — Один. — Отлично, — почему-то обрадовался Вердинанд. — Теперь я буду с тобой жить. Роджер от такого заявления растерялся. Это что, розыгрыш такой? Наверняка розыгрыш… Дэнни, засранец, уболтал кого-то из приятелей Миранды подколоть бедного наивного Роджера. Потому что про ориентацию Роджера знал только Дэнни. И про то, что ему нравятся такие вот милые и смазливые. — Хорошо, — согласился он и широко улыбнулся. Надо на все соглашаться и делать вид, что все в порядке вещей, подумаешь, подвалил красавчик и изъявил желание жить с Роджером. — Ты правда согласен? — предсказуемо удивился и немного испугался тот. — Конечно, будешь мне носки стирать, свитера штопать и все такое. Розыгрыш затягивался, но Роджера это начинало веселить, настолько ошарашенным выглядел Вердинанд. Не ожидал согласия и таких условий? Вот нечего было соглашаться поддерживать эту идиотскую шуточку, а сейчас Кинни желал поразвлечься на всю катушку. — А стиральная машина у тебя есть? — пробормотал он. — Нет, — с садистским наслаждением отозвался Роджер. — Есть продавленный диван. Еще есть горы бутылок и окурков по всем углам, тебе это все придется подмести. Стирать все только руками. И жрать готовить будешь, красотуля. Зачем он разыгрывает из себя такого вот неудачника из трущоб, более грубого и хамоватого, чем есть на самом деле, Роджер не знал. Забавным показалось, наверное. Очень уж потерянным и несчастным с каждым его словом выглядел Вердинанд. Кинни уже хотел извиниться, засмеяться и сказать, что он расколол их с Дэнни, когда собеседник неуверенно закивал. — Я согласен. — Что? — Я согласен. Пойдем… Ты меня проводишь до банка? Надо успеть опустошить карту, пока ее не заблокировали. — Кто? — Отец, — Вердинанд обхватил себя руками за плечи. Это было совершенно несмешно. Роджер нахмурился. В голове мелькнула мысль: а если это не розыгрыш? Дэнни мог бы прислать и менее богато одетого парня, к тому же, такие жестокие штуки совсем не в его вкусе. — Пойдем, — сказал он, немного помедлив. Если это розыгрыш, парень сбежит, рано или поздно. Или завтра на работе Дэнни засмеется и что-нибудь спросит о том, понравилось ли Роджеру такое знакомство. Надо будет ему в нос врезать за такие «милые забавы». Обидно же, приняв все за чистую монету, потом выяснить, что это просто идиотская шутка. На улице Вердинанд решительно направился в сторону яркой вывески банка. Роджер молча следовал за ним, рассматривая своего нежданного соседа по квартире внимательнее. На полголовы ниже Роджера, среднего телосложения, не такой уж и задохлик. И ухоженный, аж сияет. Ресницы длиннющие, как будто наращивал специально, глаза синие, волосы наверняка тоже крашеные, иссиня-черные. Их Вердинанд собирал в длинный хвост, на концах завивающийся волнами. Прямо ожившая мечта, Роджер именно о таком парне мечтал. Что там снимает Вердинанд, Кинни смотреть не стал, в конце концов, это ведь его деньги. Хотя что делать с найденышем, он пока что представлял слабо. Взять с собой? Да, это без сомнения, а вот что дальше… — Пойдем? — Угу, идем, тут недалеко. Бар Роджер выбирал так, чтобы даже при сильном опьянении брести было недалеко. — Может, надо что-то на ужин купить? — нерешительно спросил Вердинанд. — Что-то есть. На плите в сковородке лежали прекрасные свиные отбивные, рядом стояла вареная картошка с зеленью. Дополнить ужин предстояло бутылке отличного темного пива. Роджер вспомнил об ужине, мысленно облизнулся. — Может, стиралку купить… Разговаривал Вердинанд сам с собой, вполголоса. Он словно боялся Роджера? Но почему тогда не уходил? Надо будет его расспросить, решил Роджер. Что-то тут совсем неладное происходит. А еще у него, кажется, живот болит, что-то подозрительно Вердинанд прижимает руку к желудку. — Пришли, — сказал Роджер, решив, что сейчас можно будет подлечить бедолагу, в аптечке вроде бы есть все такое. Вердинанд осмотрел многоквартирный дом, возле которого они стояли, описав полукруг по улице от бара, слегка воспрял духом, видимо, все было не так уж и страшно. При виде ухоженных коридоров с зеленью его брови стали приподниматься. Никаких трещин на стенах, бранных слов, потеков мочи и вони немытых валяющихся по углам тел. — Добро пожаловать, — ухмыльнулся Роджер, отпирая дверь. Квартира у него была чистой, хоть и довольно скромной. Вердинанд, внутренне приготовившийся узреть те самые бутылки и окурки, был ошарашен. Когда Роджер стащил свой любимый свитер, расползающийся от ветхости, зацепив по пути рубашку, взгляд стал задумчивым. — Я грузчиком работаю, — пояснил Роджер, правильно его истолковав. — Ты говорил, — Вердинанд не отрывал от него глаз. — И тут чисто. — Тут еще и стиралка есть, а я хорошо умею готовить. Проходи. Кровать у меня одна, так что спать будешь на диване в гостиной. — А не с тобой? — Что? — переспросил Роджер. Уши у гостя заполыхали, потом он всхлипнул, засмеялся, затем смех перешел в надрывный плач. Роджер обнял его, утащил в комнату и пристроился там на диване вместе с Вердинандом, позволяя тому выреветься. Путь от коридора до дивана устилали деньги, приятно шелестящие бумажки, высыпавшиеся из всех карманов. Это было красиво, но сейчас Роджера больше волновало другое. — Успокоился? — Угу, — теперь Вердинанд начал икать. Роджера он все еще не отпускал, вцепившись в него и не думая разжимать рук. Пришлось так и нести на кухню, переступив через деньги. — Ты сколько снял? Вердинанд проикал сумму, заставившую Роджера вздрогнуть. — Так, я сейчас соберу деньги, а ты посидишь тут и выпьешь воды. Понял? — Понял. Все собранное Роджер положил в деревянную шкатулку, на дне которой одиноко скучали его собственные сбережения. Явившийся Вердинанд молча освободил свою куртку от груза всей наличности. Оказывается, у него не живот болел, а тяжкий груз денег лежал на груди. — Отлично. В случае непредвиденных расходов мы теперь можем быть спокойны. Раздевайся. Сейчас ужин погрею. Вердинанд впал в ступор, не реагируя на слова, пришлось вести его в коридор, снимать куртку, потом тащить умываться, потом на кухню. С расспросами Роджер не лез, понимая, что парню надо успокоиться. И это уж точно не было розыгрышем. Настолько ни одна шутка не затянулась бы. — Так ты расскажешь, в чем дело? — наконец, спросил он, когда тарелка опустела, а Вердинанд пришел в себя и завертел головой по сторонам, осматривая свое новое жилье. — Я из дома сбежал… — Это я понял. А почему? — Потому что признался мачехе, что я гей, - Вердинанд закатал рукав рубашки: на предплечье протянулись длинные вспухшие полосы, выглядевшие ужасно. На тыльной стороне левой кисти красовался черный синяк, сперва Роджером не замеченный. — Думал, она меня убьет. Еле успел лицо закрыть. — У нее просто истерика случилась. — Она всегда была очень ласковой и спокойной, но тут так сорвалась. А что будет, когда отец узнает об этом… В общем, жить хотелось, поэтому я и сбежал. Роджер вздохнул, кивнув. Его собственные родители на удивление спокойно отнеслись к ориентации сына, разве что немного поплакали, задаваясь вопросом «Где же мы не доглядели», но постепенно смирились, даже в последнее время робко намекали, что сыну неплохо бы уже познакомить их со своим бойфрендом. Донести мысль, что Роджер никого не приводит не потому, что стесняется, а потому что никого у него нет, пока не получалось. — Ты учишься или работаешь? — Работал у отца, сейчас, наверное, придется уволиться по телефону. Как забрать все документы, не знаю. Может, когда мачеха уедет… Роджер собрал тарелки, принялся мыть посуду. Вердинанд продолжал разглядывать кухню. — А кто ты по профессии? — Юрист. Работал помощником юриста, вернее, только-только начал знакомиться с основами ведения дел. — Я спрошу насчет работы у Дэнни, это мой друг. Он женат на нашем боссе. — А он тоже грузчик? С богатой женой? — Почему бы и нет? Ему нравится с нами тусоваться, нравится работа. Опять же, мы получаем весьма прилично, если работать быстро и без нареканий. Хорошие грузчики, которые всегда трезвы и опрятны, весьма ценятся. Вот ты кому бы больше доверял, угрюмому верзиле с перегаром или симпатичному мускулистому парню с рекламы? — Так вот где я тебя видел, — Вердинанд засмеялся. — Ты лицо фирмы грузоперевозок. — Одно из. Мы все там снимаемся. Когда Миранда, заложив все украшения, оплатила первый грузовик, у нее не было денег на хорошую съемку. Нашу первую рекламу мы напечатали на маленьком раздолбанном авто, в роли модели были полураздетые Дэнни и я, снятые на разбитый фотоаппарат на фоне чистой простыни из дома Миранды и Дэнни. Прошло десять лет, теперь Миранда вполне может загребать деньги лопатой, как и мы с Дэнни. А снимать работающих у нас парней в рекламе стало фишкой фирмы. — Значит, ты не простой грузчик? — Как сказать. Мы когда-то все втроем мечтали, что у нас будет свое маленькое дело, которое обеспечит нам кусок хлеба с маслом. И когда внезапно денег стало хватать на лобстеров и шампанское… Наверное, мы с Дэнни просто испугались чего-то. Стать не теми, кто мы есть. Мы — простые парни из сельской глубинки, которые однажды помогли городской девочке провернуть неплохую авантюру. Это мир Миранды, все эти акции, подсчеты прибыли и всякое такое. Это только ее фирма, я продал свою долю за триста долларов, купил себе ботинки и стал совершенно счастливым. Дэнни свою долю ей продал за тридцать центов, которых ему не хватало на кофе. И теперь мы два простых грузчика. Вердинанд улыбнулся. — Красивая история. — Красивая. Но обеспечивать тебе жизнь, к которой ты привык, я не смогу. — Я неприхотливый. И у меня аллергия на лобстеров. Я устроюсь юристом на фирму твоей подруги, будем работать и зарабатывать. Когда-нибудь накопим достаточно денег, чтобы поехать на отдых куда-нибудь в горы, кататься на лыжах. Роджер усмехнулся. Ему не слишком-то верилось, что эта история Золушки наоборот будет счастливой. Это пока Вердинанду кажется, что жить на две их зарплаты — это дело плевое. Но по сравнению с тем, когда можно было пользоваться картой бесконтрольно, режим экономии его скоро доконает. — А почему ты выбрал именно меня? Вердинанд развел руками. — Ты мне показался смутно знакомым. Ну и ты был таким… надежным. К тому же, мне действительно было некуда идти, я был так напуган всем произошедшим, что, если бы ты меня послал, я бы просто ушел куда-нибудь к мосту… Сначала хотел в отель заселиться и перетерпеть это все. Потом подумал, что в одиночестве номера быть не смогу: или найти кого-нибудь с наскока, или вообще не жить. Роджер не стал спрашивать про друзей или другую родню, погладил Вердинанда по волосам. — Дай мне номер твоего отца. Я сам ему позвоню, выясню, могу ли забрать твои вещи. — Я забыл сотовый дома, — понурился Вердинанд. — Но можно позвонить на фирму, его секретарша свяжет, — он продиктовал номер. — Приемная мистера Роузвуда, — произнес приятный женский голос. Фамилия показалась очень знакомой, но уточнять было некогда. — Могу я поговорить с мистером Роузвудом? По очень личному делу. — Сожалею, но… — Это касается его сына Вердинанда. Щелчок, в ухо полилась приятная мелодия, наконец, сменившаяся голосом, усталым и раздраженным. — Где мой сын? — Он у меня. Он в полном порядке. — Дайте ему трубку. Роджер протянул телефон сжавшемуся на стуле Вердинанду, встал рядом, положив руки тому на плечи, пытаясь успокоить. Вердинанд молчал, отец что-то говорил ему, судя по пошедшим по лицу пятнам, не очень-то приятное. — Завтра до полудня, — безэмоционально произнес Вердинанд, — мы заберем вещи. Я знаю, что их много. Позвоню в «Селентис», это фирма грузоперевозок, они и с переездами помогают. До свидания. — Не примирился? — сочувственно спросил Роджер, когда телефон был положен на стол. — Сказал, что мне лучше несколько лет не напоминать о себе. — А вещей много? — Арендую три-четыре грузовых контейнера в порту, может быть, все влезет. Квартира у тебя точно маловата. Хотя, может, оно и к лучшему. Продадим мои вещи, купим себе Букингемский дворец. Роджер наклонился, неловко поцеловал его за ухом. — Если тебе нужны твои вещи… — Все в порядке, выберу себе несколько футболок, рубашек, джинсы, пару курток и свитеров, мне хватит. Их действительно много, Роджер, их там столько, что я могу одеть всех нищих города. Мачеха шопоголичка, но чтобы отец не ругался, она скупала магазины для меня, вроде как заботилась. На меня же денег никогда не жалели. Вердинанд повернулся, уткнулся ему в плечо лбом, обхватил за пояс. Роджер снова принялся гладить его по волосам. В памяти всплыло, откуда он знает фамилию Роузвуд: преуспевающий владелец гигантской строительной корпорации был знаком всему городу, часть которого сам же отстраивал. — Я сейчас позвоню Миранде, закажу несколько грузовиков. Выгрузим твои шмотки у них с Дэнни дома, поверь, пара свободных комнат там точно найдется. Что у тебя там, кроме одежды? — Мебель, бытовая техника, книги. Отец сказал, чтобы я забрал все, могу даже обои ободрать, если пожелаю. До такого я не опущусь, конечно, но из принципа выволоку все, что смогу. Даже люстры поснимаю… Мы все продадим, у нас будут деньги. — Люстры с лампочками? — серьезно спросил Роджер. В то, что Вердинанд и впрямь все утащит, он не верил, сейчас в том говорит просто растерянность и боль. — С лампочками, наверное, я еще не решил. Жаль, ванну не уволочь, она шикарная, по спецзаказу. — И ванну утащим, — пообещал Роджер, готовый сейчас нести любую ерунду, только бы заставить Вердинанда расслабиться и отвлечься. — И мусорное ведро прихватим. Оно тоже по спецзаказу? — Нет, оно простое. А Арчибальда мы тоже заберем? — Это кто? — Это мой кот. Котенок еще. Смешной очень, рыжий, наверное, сейчас там плачет, потеряв меня. А когда мы заберем мои вещи? Роджер дотянулся до телефона, набрал номер, который набирал очень редко, буквально три раза за всю жизнь. На том конце мгновенно ответили. — Что сделать? — Нужно перевезти вещи моего парня к вам. Вещей много, это сын Роузвуда. Адрес знаешь? — Да. Семи машин тебе хватит? Если что, сгоняешь их пару раз. Я на совещании. Дождитесь меня оба. — Поехали, — сказал Роджер. — Прямо сейчас? — А что тянуть? Вердинанд закивал и отправился одеваться. Роджер тоже натянул свежую футболку и куртку поверх, все равно придется переодеваться на работе. Скучная и размеренная жизнь взорвалась фейерверком, и это, черт возьми, ему нравилось. Теперь у него есть сосед по квартире. И его вполне можно соблазнить, по крайней мере, он вроде бы не прочь, да и смотрел на полуголого Роджера он вполне недвусмысленно. К моменту, когда они добрались до работы Роджера, Вердинанд уже вполне успокоился, перестал шмыгать носом и теперь деловито что-то подсчитывал на пальцах, видимо, прикидывал, не унести ли и унитаз для комплекта. Роджер косился на него и посмеивался про себя. Но таким вот, деловитым и сосредоточенным, Вердинанд ему нравился еще больше. — Знакомь, — сразу налетел Дэнни. — Что там за известия? Миранда приказала гнать к особняку Роузвуда семь машин, я парней сорвал с мест за удвоенную оплату. — Вердинанд Роузвуд, мой… сосед по квартире. Дэниэл Лир, мой друг. — Рад знакомству, — уверил Вердинанд. — Поехали, — махнул Дэнни. — Будешь показывать, что и куда выносить. Я так понял, мы отвозим все к нам? — Пока что да, ты не против, что я использую ваш дом как перевалочную базу для вещей? — О чем речь? Не против. Переодевайся, нам пора. Кстати, коробки для переезда есть? — Н-нет, — заволновался Вердинанд. — Ну ничего, у нас есть. Сейчас накидаем. Роджер переоблачился в рабочее, подмигнул Вердинанду, чтобы тот не слишком отчаивался, поманил за собой в кабину одного из грузовиков. — Составил список того, что тебе необходимо, нужно и все равно выносим? — поинтересовался он. — Составил. Мне главное — Арчибальд, сотовый, ноутбук и одежды немного, но заберу все равно все комнаты. Роджер хмыкнул, уточнять не стал. И зря, как выяснилось. В особняке их встретила симпатичная молодая женщина с заплаканным лицом, она бросилась было к Вердинанду, попыталась что-то сказать, но тот взбежал по лестнице. — Сюда, — позвал он. Женщину увела пожилая прислуга, что-то по пути говоря. Грузчики поспешили на зов. После того, как коробки, наспех подписанные маркером, заполнили четыре грузовика, Роджер порадовался, что не стал просить увозить все это к нему в квартиру. Сам он помогал Вердинанду все паковать. Одежда, какие-то бумаги, громадный телевизор, ноутбук, какие-то еще электронные приблуды, коробки с логотипами, коллекция часов и галстуков, повседневные мелочи вроде гелей для душа. Затем настал черед прелестного старинного бюро, роскошных светильников, которые паковались в остатки одежды. — Давай оставим это здесь? — заволновался Роджер, глядя на гигантское трехспальное чудовище, прикидывающееся кроватью. — И ванну тоже. Пожалуйста. И люстру. Пошлешь отцу чек на эти суммы. — Хорошо, — нехотя отозвался Вердинанд, осматривая разгромленную комнату, распахнутые шкафы, зияющие пустым нутром. — Осталось забрать Арчибальда. Котенок оказался непородистым, сонным, мягким рыжим комком, который никак не мог уразуметь, зачем его куда-то несут, переложив в корзинку и накрыв пледом. Сперва он порывался заплакать, потом лень победила, он снова задремал. — Я забрал запасы его корма и наполнителя, — отчитался Вердинанд. Весь переезд занял четыре часа, при том, что одежда бросалась в коробки безо всякого пиетета, да и с остальным владелец не особо церемонился. За все четыре часа в особняке ни звука не раздалось, словно никого в нем не было, кроме Вердинанда и снующих туда-сюда грузчиков. Разминулась вереница машин с автомобилем Роузвуда-старшего на повороте. Роджер покосился на бледного Вердинанда, который предпочел наблюдать за тем, как Арчибальд переносит поездку, а не смотреть по сторонам. — Все в порядке? — Я в ужасе от того, что мне все это придется еще осматривать и сортировать. — Зато, пока документы на увольнение готовят, будет, чем заняться. Вердинанд кивнул, погладил огромное мягкое ухо недовольно зевнувшего котенка. Роджер сосредоточил внимание на дороге, в дожде было очень важно не врезаться никуда. — Спасибо, что так обо мне заботишься, — сказал Вердинанд. — Все в порядке. Выгрузим вещи у Миранды и Дэнни, расположим котенка, покормим. И будем жить. Вердинанд покосился на него, но ничего не сказал. Вместо него недовольно заговорил котенок, протестуя против того, что его укачивает в этом плохо пахнущем железном громыхающем чудовище. Орал он очень громко и уверенно, не реагируя на поглаживания и попытки успокоить, замолчал аккурат в тот момент, когда Вердинанд выволок корзинку на улицу. Выгруженные коробки были аккуратно составлены в трех комнатах дома, после чего все вернулись на базу, оставив лишь Дэнни и Роджера. — Я подписал коробки, так что это не должно занять много времени. Положу то, что мне надо, в одну. Вердинанд снова выглядел растерянным и непонимающим, что тут вообще происходит. Котенок тоже оглядывался с недоумением. Роджер взял парня под локоть, отвел к кровати. — Ложись. Тебе надо все это заспать. Завтра будет легче. — Точно? — Точно. Давай сюда кота, суну его в домик, дам еды и воды, лоток ему распакую. Арчибальд не возражал, когда его понесли к домику. Руки у Роджера были теплыми, котенку это нравилось, он вертелся и мурлыкал. Кинни погладил его по уху, уложил на подстилку, пошел организовывать все необходимое для зверька. Вердинанд справился сам: разделся и улегся, накрывшись одеялом. — Только не уходи, — сонно попросил он. — Не уйду, — Роджер присел на край кровати, погладил его по щеке. В кармане зажужжало. Родители решили выяснить, куда там пропал их блудный сын. — Привет, — весело сказал Роджер. — У меня есть хорошая новость. — Привет, сын. Выкладывай. — Я нашел себе парня. Вердинанд, пытавшийся заснуть, приподнялся, уставившись во все глаза на Роджера, обещавшего привезти своего друга познакомиться как можно быстрее. — Ты серьезно? — уточнил он, когда Роджер закончил разговор. — Более чем. Если ты тоже серьезен. Вердинанд закивал, улыбнулся и нырнул обратно под одеяло. Роджер наклонился, преодолевая некоторое смущение, поцеловал в угол губ. — Спокойной ночи. В гостиной Дэнни выставил на стол бутылку коньяка и три стакана для всей их компании, теперь сидел и ждал, когда жена и друг явятся. Миранда переодевалась в спальне, сгорая от желания услышать эту замечательную историю. В своем домике сладко дрых рыжий котенок, дергая во сне лапками. А в гостевой спальне Роджер Кинни смотрел на спящего Вердинанда и думал о том, что иногда сказка про Золушку вполне может начинаться словами «Жил-был в богатом замке принц», а заканчиваться «И жили они в маленьком домике у ручья долго и счастливо».