наркотическое сумасшествие

Шерлок скользит взглядом по стенам, выискивая мельчайшие детали, неточности, вызывающие чертово раздражение, что он гасит, подавляет, вытравливает из себя наркотическим дымом, порошком да раствором. Закатывает рукав, пережимая вены жгутом, вкалывая себе почти что смертельную, смотря как по белому яркие брызги расползаются, окрашивая его жизнь в алый, что ему что-то напоминает. Кого-то напоминает. Он лежит на полу, не пытаясь подняться: комната расплывается, на потолке чернилами имена выведены, а где-то в подсознании чужой приказ другому человеку: «Убить. Любого. Любого. Любого». Его это слово похлеще наркотиков выворачивает, измельчает, и Холмсу не остается ничего ровным счетом, кроме как лежать да наблюдать собственную смерть. Он не хочет умирать и, возможно, хочет немного страсти (в последнем детектив не признается никогда). Голова легкая, взгляд затуманен — Шерлок знает, что к нему никто не придет, хотя хочется-хочется-хочется, ух, как Ватсон ему живой нужен. Рядом. Живой. Настоящий. Шарик лопнул, дружба тоже, у Шерлока из вен кровь идет, а он даже сдохнуть не может: Мэри придала его жизни чертову ценность, которую он, кажется, не сможет свести по уму. Ласковые ладони прохладны, у младшего Холмса испарина — он чувствует мокрое полотенце на лбу. Глаза закатываются, закрываются да тошнота подступает к горлу, но Шерлок держится, себя в сознании держит, желая увидеть. Он догадывается, но не удивляется, он перехватывает худую ладонь, что скользит по щеке. Он смотрит на алый лак на ногтях, боясь поднять взгляд выше. Эта Женщина улыбается, словно видит насквозь, пульс ее зашкаливает сотней ударов в минуту. Шерлоку плохо. Он засыпает, и ему снятся губы, что темны и желанны, он касается их кончиками пальцев, и стоны-стоны-стоны, такие знакомые, глубокие стоны, что вырываются из груди Этой Женщины, когда он ведет по ее позвоночнику, кусает за шею, оставляя следы. Стон настоящий раздается из динамика телефона, вырывая Шерлока из липкого сна — у него болит голова и хочется пить, он сползает с дивана, забывая про смску, и делает кофе. Сахар заменяет наркотик, реальность — сон. Шерлок все еще один, Шерлок без Ватсона, но уже девять утра, а он все еще чист и составляет список Майкрофту: туда входят шесть видов наркотиков и Кэлвертон Смит. Доминантки с манящими губами и пошлыми обещаниями там не оказывается, хотя у нее же Шерлок на первом месте. У нее Шерлок всегда на первом месте, поэтому сообщения приходят почти ежедневно, Холмс же отвечает раз в месяц. Он подходит к окну — дождевые капли с шумом бьют о стекло, разбиваются, — Шерлок не видит красоты, но видит поздравление с Днем Рождения от Ирэн Адлер и традиционное предложение поужинать. Он смеется и быстро печатает в ответ: «Зачем мне ужинать, если я не голоден?» Хватает пальто — телефон на беззвучном — садится в такси, доза приятно согревает нутро, а Шерлок идет к Ватсону, у него день рождения, ему можно. Маленькая мисс Ватсон плачет громко, Холмс морщится, а Джон выглядит отчужденным. Он выставляет детектива за дверь. Шерлок впервые чувствует себя потерянным и ничтожным. Эмоции захлестывают с головой, на щеках, кажется, слезы. Он пишет: «Ладно, давайте поужинаем». Это одолжение — его спасение от самого себя. Знаки вопроса привычны, они стоят перед глазами до сих пор, хотя Холмс знает все: голос, параметры и желания. Мозг видит ложь, видит акулу, видит Доминантку, которая почти поставила всю нацию на колени, а сейчас стоит на коленях сама. Перед ним. Шерлок касается рукой темных волос, что стянуты наверху, обнажая тонкую шею, закрывается в них, тянет, заставляя подчиняться ту, что, кажется, не умеет. У него в голове — хаос, логика умерла под шквалом эмоций, но Шерлок знает, куда смотреть: он целует Адлер грубо, языком ведет по чужим губам, утопает в ней, чувствует-чувствует-чувствует. Ирэн стонет и закрывает глаза. Шерлок прочерчивает линию по выступающим ребрам и тазовым косточкам, словно рисует, запоминает, наслаждается увиденным. Хватает ее за запястья, входит медленно, а затем отпускает себя, растворяясь в безумии, собственном эротично-наркотическом сумасшествии. Спина горит от алых полос, Шерлок усмехается, наблюдая за собирающейся женщиной. Он видит мельчайшие изменения: подрагивающие руки и смазанную помаду, — молчит об этом, не собираясь рассказывать ей. — Когда вы скажете Джону Ватсону? — Эта Женщина выглядит и правда заинтересованной, но знает, конечно, знает, что произошло. Знает, что Шерлок убил Мэри Ватсон. Эта Женщина знает все, Шерлок хочет ее убить, но пока лишь целует в последний раз, выставляя ее за дверь. Шерлок Холмс не собирается раскрывать кому-либо этот маленький инцидент. Шерлок Холмс знает, что такое еще не единожды повторится. "Как насчет ужина, мистер Холмс?"