Темная река

С самого утра зарядил унылый, холодный дождь, он сопровождал ее всю дорогу, монотонно барабаня по крыше машины, ударяясь в лобовое стекло. И, медленно въезжая в ворота на широкий асфальтированный двор, она чувствовала себя героиней нуарного комикса. Пелена дождя скрыла краски, и мир стал черно-белым. У крыльца ее встретил человек в темном костюме. Он поздоровался и заговорил короткими, рублеными фразами: — Вы доктор Кан ДжуЕн? — и сразу, не дожидаясь ответа. — Я капитан Сон ДжиСоль. Идемте, я введу вас в курс дела. Они прошли через пустой холодный холл. Каблуки ее туфель застучали по полу из искусственного камня. Капитан всучил ей тощую картонную папку. — Здесь все, что вам положено знать. Идите и вытащите из него все необходимое. Мне нужно ваше заключение. У вас два дня. — Но, капитан, — возмутилась доктор Кан, — для полного анализа нужны недели. Я не могу, просто не имею права делать выводы после двух дней. Высока вероятность ошибочных или же преждевременных выводов. Мужчина резко остановился и посмотрел на нее. У него были глаза мертвого насекомого, блестящие, но совершенно равнодушные. — Два дня, доктор. Она поджала губы и, помедлив, кивнула. — И еще кое-что, доктор, — он сделал пару шагов и вновь остановился, посмотрел ей прямо в глаза, будто делал внушение, — этот мальчик опасен. Он умный и хладнокровный. Не попадитесь на его милые трогательные глазки. — С мальчиком я смогу справиться, — высокомерно отозвалась ДжуЕн. Кабинет им достался крохотный, выдержанный в бледно-зеленом цвете. Вся мебель: стол, пара стульев да шаткий стеллаж. — Мистер Ким? — она присела напротив него и по привычке переплела пальцы неухоженных рук. — Я доктор Кан ДжуЕн. Вы знаете, какое сегодня число? — Да, — бесцветным голосом откликнулся юноша, не отрывая взгляда от крышки стола. — 14 ноября 2016. — Вы знаете, где находитесь? Мокрая вялая ветка березы настойчиво стучалась в окно. — В лечебнице Христова милосердия. Доктор чуть наклонилась вперед, стараясь уловить его взгляд. Неужели правда в них какая-то магия? Но он глядел только вперед, будто не его она пришла препарировать. — Зачем вы здесь, знаете? — В полиции думают, что я псих или что я лгу. — А вы как думаете? — Они ошибаются, — он внезапно поднял глаза, огромные, полные печали и понимания. — Я всего лишь делал то, что нужно было. — И что же нужно было делать? — Выполнить до конца обещанное, сдержать слово, данное одному человеку. — Кто это был? — Не имеет значения, — юноша снова уставился в пространство. А ДжуЕн на секунду растерялась, будто он бросил ее в середине пути. — Человек, которому вы доверяли? Возлюбленная? Девушка? Кто-то находился рядом с вами, так? — Возможно, был человек, которого я любил, но вас это совершенно не касается. — Человек? Значит, это была не женщина? — Не важно. Я ничего не скажу. Доктор, — еще взгляд на нее, и, казалось, только в эти редкие моменты он выныривал из своего собственного мира, чтобы глянуть на ее серый мирок и снова уйти вглубь, скрыться в темной воде, — я знаю, что говорят обо мне. И я не хочу, чтобы имя дорогого мне человека вываляли в грязи. Вы ведь слышали, что говорят обо мне? Я ничего не скажу о нем. Она пожала плечами, словно ей вовсе и не нужно было лезть к нему в душу. — Тогда о чем вы можете мне рассказать? — А что вы хотите услышать? — Говорят, вы экстрасенс. Пшеничные волосы спадали ему на лицо. Из-под челки то сверкали, то затухали глаза. Взгляд, и правда, магнетический. ДжуЕн сделал пометку в записях. — Ах, любопытство, — он облизнул сухие потрескавшиеся губы, — страшнейший из пороков. Хотите увидеть, что я могу? — А вы можете? Юноша окинул ее оценивающим взглядом и откинулся на спинку стула. Пропала сгорбленность в плечах, а голос хоть и оставался тихим, стал более уверенным, человечным. — Ваш муж. Вы вышли замуж недавно. Но… — он остановился, болезненно морщась, будто вытаскивая что-то из памяти, — но вы потеряли его. Неожиданно. Внезапно и сразу. На ее лице произошла чуть заметная перемена. — Откуда вы знаете? — Я же сказал, просто вижу. Это не фокус и не шарлатанство. — Что же еще вы видите? Его взгляд пронзил ее насквозь, будто цепляя крюком за внутренности, потащил наружу все самое сокровенное. — Ваша дочь больше не хочет с вами говорить. Перестаньте винить ее в смерти мужа, не она всему виной. И не вы. Достаточно? Он вновь сгорбился, а глаза скрылись под челкой. Кан ДжиЕн судорожно выдохнула, странное наваждение спало с нее. Она мотнула головой, прогоняя остатки морока, словно стряхивая паутину с лица. Казалось, тьма из углов комнаты на миг расхрабрилась и протянула к ним свои руки, но через секунду вновь испугалась и быстро уползла. — Господин Ким, расскажите, с чего все началось. — Все было как обычно. Обычное утро, — бесцветным голосом, сухо и сдержанно, начал он излагать факты, избегая подробностей и отступлений. Это было необычное утро. Ему снился странный сон, в который проваливаешься, будто в болото, и не можешь вынырнуть, пока оно само тебя не отпустит. Ким уже знавал такие сны. Раньше они пугали его, но не теперь. Он привык. Чонин поднялся с постели раньше обычного и, быстро одевшись, вышел из дома. Мать на шум вышла в прихожую, глянула на него и ничего не сказала. Кто-то другой внутри него отметил, что лицо у нее сделалось испуганным. Он шел, будто всю жизнь ходит этой дорогой, знал каждый шаг проделанного пути, словно уже был там много раз. Поворачивал, переходил дорогу, нырял в проулки и срезал через дворы. От мерзкой слякоти ноги быстро промокли, капюшон лип к щекам, но Чонину было все равно. Только в подъезде многоэтажки он растерялся, мучительно, до боли в глазных яблоках, вспоминая, куда же дальше. Но через секунду направился к лифту с чувством, какое бывает, когда возвращаешься домой, не думаешь, ноги сами несут вперед. Створки раскрылись на нужном этаже, и Чонин сразу почуял запах горя, будто тяжелый газ, он расползался по полу от двери в конце коридора. Он быстро подошел. Какой-то человек стоял на коленях посреди прихожей. Чонин нерешительно шагнул внутрь. Сердце заколотилось быстрее, он заглянул незнакомцу через плечо и тут же отступил. На полу лежал распростертый обнаженный человек. Разрезанный живот напоминал раскрытый цветок, кожа свисала бледно-розовыми лепестками. Чонин зажал рот рукой, желудок у него перевернулся, но он удержал рвотный позыв. Кишка была уложена кругами, словно цветочная серединка. Трясущейся рукой юноша вынул мобильный из кармана, но никак не мог вспомнить адрес. Незнакомец обернулся и глянул на него. — Вы кто? — Никто, — прошептал Чонин, пятясь в коридор. Они сидели на диване, а напротив возвышался хмурый молодой, но усталый следователь. Он постукивал ручкой по блокноту, куда только что старательно записал имена Ким Чонина и До Кенсу. — Значит, вы брат погибшего, — ручка указала на Кенсу, тот кивнул, — и вы обнаружили тело, так? Еще кивок. Чонин незаметно погладил гобеленовый бок дивана, приятно шершавое переплетение сотен нитей в одно целое. Он рассеяно следил за работой полицейских в соседней комнате. Люди сновали туда-сюда, будто расстроенные пчелы, ставили какие-то номерки, все фотографировали и едва ли не на коленях ползали по полу. Чонин старался не смотреть на бледную до синевы ступню и медленно подбирающуюся к ней багровую лужу. — А кто вы? — теперь ручка была направлена прямо в лоб Киму. — Я… я… — он закрыл глаза холодной ладонью. Кенсу рядом с ним заерзал, то и дело дергая себя за мочку уха. Чонин бросил на него раздраженный взгляд. — Я никто, просто проходил мимо. — Вы пришли к кому-то, кто живет в этом доме? — Нет. Следователь сощурился и что-то накалякал в блокноте. — Тогда, что вы тут делаете? Просто шли по улице и решили вдруг подняться на седьмой этаж? Погреться? — Нет, — Чонин сжал губы. — Нет, я… — Так что вы тут делали? — детектив навис над ним, возвышая голос. — Я… я экстрасенс, ясно? Кенсу посмотрел на него как на психа и поспешно отодвинулся. Детектив усмехнулся, дернув бровями: — Экстрасенс? — Да, я… у меня было видение, — он не стал говорить про сны. — Видение этого места и… и того человека на полу. Я пришел его предупредить. — Хм, — детектив посмотрел на него и повторил, — Хм. Господи Ким Чонин, вам придется проехать с нами. — И что случилось потом? — она записала что-то на листок и снова вцепилась в него взглядом. А лицо Чонина оставалось равнодушным, лишь иногда по нему пробегали тени задумчивости или грусти, будто рябь по спокойной воде. — Меня долго допрашивали. Я провел ночь в тюрьме, но у них не было никаких улик. А потом он пришел ко мне, — ответил юноша, будто это и так было ясно. — Хотел, чтобы я помог ему отыскать убийцу брата. — А как же полиция? — Полиция… — наверное, Чонин рассмеялся бы в этот момент, если был не сильные лекарства. — Полиция ловит его уже год, так? Первое убийство произошло в прошлом декабре. — Да, кажется так, — доктор Кан задумчиво покусала ручку. — В том-то и дело. Семь жертв и никаких результатов. Родные и близкие часто (но не всегда) готовы ухватиться за соломинку. — И вы согласились? — Конечно, я очень хотел помочь. Я и сам бы предложил, если бы не боялся отказа. Дверь резко распахнулась. Кенсу вздрогнул и испуганно вперился в лохматого парня. Тот смерил его неприязненным взглядом прищуренных глаз и, вопросительно вздернув брови, буркнул: — Да? Чего хотел? — Я, — перед Чонином стоял еще совсем мальчик, может быть едва-едва перешагнувший порог совершеннолетия. Под хмурым взором Кенсу как никогда чувствовал свой возраст. — Я До Кенсу, помните? — Конечно, — лохматый помедлил и снова буркнул, будто ругательство. — Входить будешь? — Д-да. Кенсу осторожно устроился в круглом цветастом кресле, а Чонин поставил для него на стеклянный низенький столик маленькую чашечку бледного чая. — Так чего ты хочешь? — хозяин квартиры зарылся в подушки в уголке дивана. Юноша смущенно покусал губу, неловко отпил чаю. — Я…я хочу, чтобы вы нашли убийцу брата. Я пришел попросить о помощи. — Эге, так этим же полиция занимается. — Чонин глядел мимо гостя. — При чем тут я? — Но…но, — заикаясь, но вместе с тем решительно возразил Кенсу, — вы ведь видели убийцу? Видели, как убили брата! Говорили, что видели. — Да, а после этого провел ночь в камере. Было очень весело, спасибо, больше не хочется. Хотя все, что я видел, это сон. Просто сон, и ничего больше, - отрезал Чонин. — Пожалуйста, — умоляюще сложил ладони Кенсу. — Прошу вас. Помогите. — Полиция… — Они давно его ищут, и все безрезультатно. Что они могут?! — А что могу я? Я не детектив и не следователь. Я ничего не могу. Я уже не спас вашего брата! — Чонин резко встал, Кенсу дернулся в сторону. — Я опоздал, ясно?! Опоздал. Он сам не заметил, когда начал кричать, руки невольно сжались в кулаки. — Послушайте, мой отец шеф полиции. Расскажите ему, что знаете, что видели. Я заставлю его слушать. — Но я не хочу, — выплюнул Чонин и отошел к окну. Солнце пробивалось сквозь красные занавески, окрашивая их в оранжевый. В щелке между ними виднелась улица. Город задыхался от жара и пыли. — Почему? Чего вы хотите? Просите чего угодно! Денег?! Я могу заплатить. Скажите сколько… — Да брось. Я просто не хочу снова ввязываться в такое. Кенсу смотрел ему в спину, гипнотизируя взглядом напряженные плечи. Чонин чуть отодвинул занавеску и вытащил пачку сигарет и пепельницу. Он затянулся и выпустил вверх столбик дыма. — Вы чего-то боитесь? — проявил внезапную проницательность Кенсу. Чонин помедлил, сигарета тлела в пальцах, осыпаясь на пол. — Публичности… Он вздохнул. — Если ничего не получится… Если я не смогу помочь… Кенсу поднялся и подошел к нему, рука его замерла, так и не коснувшись плеча Чонина. — Я не позволю кому-то осуждать вас. Я смогу защитить вас… Но если…если есть хоть какая-то надежда. Маленький, крохотный шанс… Пожалуйста. — Вы? Защитите? – хрипло рассмеялся Чонин и закашлялся. Он обернулся, взгляд огромных карих глаз, казалось, проник к Кенсу в душу. — Пожалуйста, — шептали губы. — Как ты узнал мой адрес? — вдруг спроси Чонин резко и холодно. — Подслушал, когда вы называли его детективу, — пролепетал ошарашенный Кенсу. — Хм, — он усмехнулся. — Сообразительный малый. — Так вы поможете. — Уходи, — он резко оттолкнул Кенсу. Чонин поерзал на стуле и подтянул одно колено к груди. — Мы пошли в полицейский участок, к его отцу. Я рассказал им про свое новое видение, про женщину. Она… Он замолчал, потерев руками лицо, и в глазах промелькнула тоска. — Она была балериной. Талантливая и красивая. Так тянулась к детям. Сказал им, кого искать, они должны были ее защитить. А нашли тело… Чонин посмотрел на ДжуЕн, его глаза наполнились слезами, он по-детски стер их рукавом. — Ее зва…звали Юмэка Сумомо, она приехала, чтобы выступать в театре. Они просто не поверили мне, не захотели искать ее в полую силу. Девушка была бы жива. Жизнь была бы спасена. Зачем они заставили меня снова пройти через это? Он откинулся на стуле и запрокинул голову. — Хочешь сделать перерыв? — Нет, — руки его безвольно повисли, голос надломился и словно высох, стал хриплым и глухим. Она встала и налила ему стакан воды. — Выпей. Чонин покачал головой. — Твои видения всегда точны или это лишь расплывчатые образы? — По-разному. Иногда просто вижу какого-то человека, и тогда я не уверен: может, это просто прохожий, которого когда-то видел на улице, или это незнакомец, которому грозит опасность. А иногда видения расширяются. — Что ты имеешь в виду? — Я вижу все так, будто это происходит со мной. Видел брата Кенсу, видел его последние минуты. Я, — он подался вперед и докончил свистящим шепотом, — был им. — Что значит «был им»? — Видел все его глазами. Чувствовал, как нож входит мое тело, как ноги подкашиваются. Я смотрел в глаза убийце. В них были только злоба и ненависть. Внутри этого человека живет тьма. В участке было прохладно, Чонин плотнее закутался в растянутую кофту, из рукавов едва высовывались кончики пальцев. Он почти засыпал на жестком офисном стуле. Двое младших сотрудников висели на телефонах, но кроме них никого не было. — Привет, — Чонин вздрогнул. — О, — он чуть улыбнулся, — привет. — Давно тебя не видел. Как работа? — Да все так же, — в голосе слышалась усталость. — Я не понимаю, почему должен все время быть здесь. А ты к отцу пришел? — Да, мы планировали поужинать вместе, — Кенсу присел рядом. В темно-синем костюме в тонкую красную полоску он выглядел даже старше, чем Чонин. Воротничок и манжеты сияют белизной, галстук завязан идеальным узлом. Посмотришь и сразу скажешь: прилежный студент колледжа или даже стажер. Только неловкая, очень мальчишеская улыбка выдавала его юный возраст. — Но… он ушел вроде… — Чонин огляделся, а Кенсу печально кивнул. — Да, снова забыл. Слушай, может, составишь мне компанию? Он посмотрел на Кима с надеждой и тоской, будто и не ждал положительного ответа. — С удовольствием, — Чонин давно искал повод выйти, наконец, из опостылевшего кабинета. Без сопровождения его никто не выпускал, а тут сын шефа полиции — чем не сопровождающий? Только не ясно, то ли телохранитель, то ли конвоир. У подножия широкой белой лестницы дежурили люди, завидев Чонина, они мгновенно вскочили и направились к ним. — Черт, — сквозь зубы процедил тот. — Твой фанклуб? — удивился До. — Журналисты, — презрительно отозвался Ким, натягивая капюшон так, что видны стали только светлые пряди. — Господи Ким Чонин! Господин Ким Чонин, у вас были новые видения?! Как идет расследование?! Вы видели убийцу?! — доносилось со всех сторон. – Можете описать его лицо? — Бежим! — Кенсу сцапал его за рукав. — Куда? — Чонин замешкался, но длинные ноги понесли его вперед. — Я провел полдетства в этом участке, — не оборачиваясь, выдохнул юноша. Сзади слышался топот ног. — Скорее! Один пустой коридор, другой, лестница то вверх, то вниз, и вдруг Кенсу резко свернул, и они затаились в узком темном закутке. Чонин, тесно притиснутый к парню, даже дышать старался через раз. Мимо кто-то пробежал, шаги постепенно затихли вдали. — Кажется, все, — прошептал Кенсу, все еще прислушиваясь. Он посмотрел на Чонина и широко улыбнулся: — Я же обещал защитить тебя. Прости, что так вышло. — Ничего, — усмехнулся тот. — Но я обещал, что ты останешься в тени. Прости. Я попрошу отца, чтобы они хотя бы не пускали их сюда. Ему давно следовало так поступить. — Ничего, — повторил Чонин. Его волосы щекотали Кенсу, и тот потянулся их стряхнуть. Ладонь Кима сомкнулась на его руке. — Твой отец всего лишь хочет поступать правильно. Кто, как ни он, должен подавать пример следования букве закона? Гласность и открытость разве не они залог здорового общества? — Наверное, — пожал плечами До, — но мне плевать на общество, если они вредят тебе. Чонин смущенно опустил глаза. — Спасибо. — Но… — Правда, спасибо, — Чонин вдруг прижался губами к тыльной стороне его ладони. — Сейчас так редко кто держит обещания. Спасибо. Тут уже Кенсу сконфуженно опустил глаза и залился краской. — Не надо, — смущенно пробормотал он, забирая руку. Пальцы Чонина коснулись его шеи, ключиц, легким щекочущим движением, от которого До за шиворот посыпались муравьи. — Расскажи мне про своего брата. Ким расстегнул пуговицу на его рубашке, потом еще одну. Пиджак упал на пол, ладонь легла на обнаженный живот. Чонин медленно стягивал с его рубашку. — Что? — опешил Кенсу. — Ты сильно его любил? Вы были близки? — Да, — выдохнул юноша, уплывая от прикосновений губ к его плечу. — Мы были близки, несмотря на… на разницу в возрасте, — он чувствовал, что задыхается. — Он б-был моим лучшим другом… всегда. У меня не было никого ближе него. — А теперь? — Чонин поцеловал его там, где быстро-быстро билось сердце. — А теперь… — До болезненно закусил губу, у него мутилось в голове. — Что ты делаешь? — Не молчи… продолжай… — Чонин, — заскулил Кенсу, он хотел прикоснуться к Киму, но тот не позволил, прижав его руки к стене. Чонин обвел языком раковину его уха, чуть прихватив зубами мочку. — Я не могу без него жить. Не знаю, что делать дальше, я будто потерялся в темном лесу… Я не смогу один. — Правда? — Он мой старший брат, тебе не понять. Как он мог меня оставить? — он всхлипнул, резко оттолкнул Чонина и принялся застегивать рубашку. — Я ненавижу того, кто убил его. Убил бы его своими руками, если бы мог. Нет! Я заставил бы его страдать. Он не умер бы быстро и легко, а медленно, мучительно. Я хочу отомстить за каждую непрожитую минуту, которую он отнял у моего брата! Кенсу сжал зубы, будто волчонок, и вдруг посмотрел на Кима. — Зачем ты спрашивал меня? — Хотел вспомнить, зачем помогаю полиции. Ради тебя. — Полиции удалось найти сходство между жертвами? Чонин странно посмотрел на нее, будто ДжуЕн спросила какую-то глупость. — Да, — неохотно откликнулся он, — они нашли. Как обычно и бывает, все из-за любви и детских травм. Оказалось, все они бросили своих детей. Юмэка родила дочь в шестнадцать, ее родители забрали малышку к себе, а девушка вернулась к балету и отказывалась навещать ребенка. До Хенсу, брат Кенсу, бросил жену, когда та была беременна. Со ХонСок, первая жертва, имел много любовниц, не утруждал себя контрацепцией, а когда они сообщали о беременности, тут же бросал. — И что о них думаешь ты? — Может, они и были не самыми порядочными людьми, но во что мы превратимся, если каждый станет вершить самосуд? — А твои отношения с родителями… Он усмехнулся: — В полиции тоже сразу спросили об этом. У меня отличнее отношения с родителями. Я люблю их больше всех. Папа всегда много работал, поэтому с самого детства мама была моим самым близким человеком. Она принимала меня таким, какой есть. Даже с этими способностями. Она говорит, что я особенный. Чонин на секунду тепло улыбнулся. — Мои способности… понимаете, они сделали меня своего рода знаменитостью в узких кругах. И во многом это ее заслуга. — В каком смысле? — Еще в детстве, когда я вдруг начал видеть, она помогла мне не сойти с ума. Она направила мои видения в благое русло, на помощь людям. И слух постепенно распространился, люди стали приезжать за советом или предсказанием. Будто… это так же легко, как испечь печеньки с бумажками внутри. Но… — Чонин пожал плечами, — я пытался помочь. — А твоя сестра? — Вы и про СоМин знаете? Да, ей все это не нравилось. Я никогда не старался сделать из этого бизнес. Сестра говорила, я дурак. Весной она съехала. Он неслышно прошел в кухню, опустился на стул. Мама напевала и суетилась у плиты, безупречная как всегда. На голове ни одного седого волоса, тонкий, прямой стан — молодые позавидую. — Привет. Рука над кастрюлей дрогнула, ложка звякнула о край стола и упала на пол. Бледно-желтое пятнышко растеклось по светлому полу. — Ты уже вернулся? — она обернулась и растянула губы в улыбке. — Да, еще один день в участке прошел даром. Ничего полезного, впрочем, как обычно. — У тебя больше не было видений? — она поспешно стерла пятно с пола. — Мне так жаль. — Ничего, я уверен, что рано или поздно мы его поймаем. С ее губ не сходила застывшая улыбка, она вернулась к колдовству над плитой. — Ты уже помыл руки? Я приготовила кари, поешь пока горячее. На столе перед ним появилась белая хрустящая крахмальная салфетка, сияющие неестественно чистотой тарелка и приборы, в стакане плескалась и шипела холодная минералка. Чонин довольно улыбнулся. — СоМин сегодня не придет к ужину? — спросил он, пробуя аппетитно пахнущую еду и одобрительно кивая. — Нет, прости, — мама сделала крохотный шажок назад. — Почему? — Чонин продолжал улыбаться, но голос его похолодел. — Я очень хотел с ней увидеться. С тех пор, как она съехала, мы совсем перестали собираться всей семьей. Это так неправильно. — Я-я… я звонила ей, — голос ее дрожал, она сжала в пальцах белоснежное полотенце, — СоМин сказала, что сегодня встретится с друзьями. — Но ты ведь сказала ей, что это моя просьба? — Да-да, но ты же знаешь СоМин. Ветер в голове… — Ладно, сам ей позвоню. — Нет! — поспешно перебила она. — Я! Я сама еще раз ей позвоню. Не беспокойся, Чонин-а. Не беспокойся. Она завтра обязательно с нами поужинает, обещаю. И отец тоже. — Хорошо, мама, — Чонин поманил ее рукой. — Посиди со мной, я очень устал. Он мягко сжал ее прохладные пальцы и улыбнулся. — Сегодня я видел столько ужасного. Я раньше не говорил тебе, но спасибо, что приютили меня. Вы с папой приняли меня как родного. Я никогда этого не забуду, правда. Ты никогда не жалела, что взяла меня? — Конечно, нет, сынок, — мама коснулась его щеки, нервно улыбаясь. — Мы с папой очень любим тебя. Я благодарю Бога за таких прекрасных детей, как ты и СоМин. — Мама, — он опустился на колени перед ней и обнял, прижимаясь щекой к сладко пахнущему кружевному фартуку. Ее рука рассеяно гладила его светлые волосы, а глаза, испуганные и безумные, сверлили пространство. — Зачем ты вышел из тени? — спросила она глухим голосом. — Теперь они найдут тебя, это только вопрос времени. — Не найдут. — Ты должен был спасать людей, помогать им. — А я и помогаю. — Нет, ты судишь их и сам выносишь приговор. Ты не бог, Чонин, и не тебе решать их судьбы. — А что если только мне одному и дано? Я врачеватель общества, и если оно само не может излечиться, я не могу остаться в стороне. — Так почему же вас все-таки арестовали? — Потому, что у них нет других подозреваемых. Если я чувствую, где будет следующее убийство, то, скорее всего, я и есть убийца. — Я думала, в полиции вам поверили. — Поверили, да только не до конца. И когда журналисты и общество потребовали предоставить им маньяка, полиция выбрала меня. — У них не было никаких оснований? — Кроме суеверного страха и давления общественности? — Чонин усмехнулся, а затем улыбка сползла с его губ. — Моя сестра, СоМин… — в его голосе слышалась боль, — она думала так же. Говорила, что я жнец или ангел смерти, что это я своими видениями обрекаю людей на смерть. За окном было пасмурно, комнату заливала теплым светом лампа с красным абажуром, по краю свисали золотистые кисточки. Чонин и Кенсу устроились на диване, совсем не так, как в тот первый раз, без неловкости, без холодности. Теперь напряженная беседа сменилась дружеской болтовней. Они валялись на подушках, обмениваясь историями, шутками и делали вид, что толпа журналистов не дежурит под дверью. — Спасибо, что пришел, — Чонин улыбнулся и по-дружески пожал его пальцы. — Наверное, без тебя я бы на стенку полез. Весь этот ажиотаж просто сводит с ума. — Понимаю, — Кенсу пересел ближе к нему, почти касаясь бедром его бедра. — Но я ведь обещал защищать тебя. Было странно слышать от малыша Кенсу такие слова, ведь это его самого скорее нужно защищать. — Пусть я не могу заставить их уйти, оставить тебя в покое, но я буду рядом, пока тебе это нужно. Чонин вновь сжал его ладонь в своей и на этот раз не отпустил. — Родители надолго уехали? — На пару недель. Думаю, деловая поезда была лишь предлогом, чтобы свалить ненадолго из этого дурдом. Камеры, вопросы, преследования кого угодно… У него в кармане пискнул телефон, Чонин глянул на экран и поморщился. — Что такое? — Ничего, — Ким тепло улыбнулся, но телефон вновь известил об смс. — Ничего важного. Лицо его окаменело, на щеках выступил красные пятна. — Серьезно, что случилось? — настаивал До, его нос оказался уже в сантиметре от щеки Чонина. Он чувствовал запах земляничного шампуня, перед глазами маячили секущиеся кончики белесых волос. — Сестра… — Чонин пожал плечами, — правда, все нормально. Кенсу, не волнуйся. — Что с ней? Что-то случилось? Юноша покачал головой и отодвинулся в угол дивана. — Чонин, я не отстану. Скажи мне, что с СоМин, — Кенсу еще придвинулся, загоняя его в угол, дальше только на пол, и зачастил: — Скажи! Скажи! Скажи. — Ладно! — вспылил Чонин и тут же угас, он опустил глаза и негромко произнес: — Она, кажется, ненавидит меня. — Что? Почему? — Она… она думает, что я приношу несчастья. Будто… я не предсказываю смерть, а накликаю. Словно смерть…, а вернее Смерть! — он возвысил голос. — Она живая, и именно я указываю ей кого забирать, а кого оставлять. — Чонин… — простонал Кенсу, его голос был полон сочувствия. — Не надо, — раздраженно прервал Чонин. — Не надо меня утешать. Я знал, что так будет. Я ведь говорил, что так и будет. Помнишь? — Помню. — Я боялся не этого, — он указал на дверь, за которой разбили лагерь репортеры, — а вот этого. Ким подбросил телефон на ладони, с ненависть посмотрел на него и, широко размахнувшись, кинул прямо в стену. Телефон не простил такой грубости, и по экрану брызнул трещины. — Этого! Он сжал зубы и втянул воздух. — Если даже сестра не понимает меня, каково другим? А… — он со страхом посмотрел на Кенсу, — а ты… ты понимаешь? Понимаешь, что это не я?! Это не я, Кенсу, не я! Правда, не я! Из глаз хлынули слезы, Чонин отвернулся, отпихивая от себя До, закрывая лицо руками. — Чонин! Чонин! — он обнял друга, прижимая его голову к груди. — Упокойся, успокойся. Я знаю, что ты ни в чем не виноват. Правда. Я знаю. Я тебя не виню. — Кенсу! — скрюченные пальцы заскребли по его спине, Чонин прижался к нему всем телом и с остервенением шептал: — Кенсу, Кенсу, Кенсу. Ким поднял голову, его глаза покраснели, а покусанные губы распухли. Он подался вперед, До зажмурился так, что перед глазами поплыли радужные круги. Поцелуй Чонина оказался мягким и сладким, как запах его земляничных волос. Рука Кима ласково гладила его затылок, пальцы скользили по волосам. — Что ты делаешь, Чонин? — простонал Кенсу, не делая даже попытки освободиться или отодвинуться. — Прости, — прошептал тот, вновь прижимаясь к его губам. До откинулся на подушки, позволяя Чонину гладить, целовать, ласкать все, что пожелает. Его тело податливо отзывалось на прикосновения. — Не уходи, не бросай меня одного, — как будто издалека услышал он умоляющий голос Кима. Страсть улеглась так же внезапно, как и нахлынула. Кенсу обнял друга за плечи, а Чонин доверчиво прижался к его груди. — Я не уйду. На разбитом экране телефона светилась смс: «Я зна… Я не стану молч… как родители…» В дверь постучали, а затем она чуть приоткрылась, и в щели появилась голова капитана. — Заканчивайте, доктор, — ничего более не добавив, голова исчезла. ДжуЕн подмигнула и улыбнулась Чонину. — Очень жаль, но время вышло, — она собирала все исписанные листки в папку. — Доктор, — он посмотрел на нее с надеждой и мольбой, — вы придете завтра? — Приду. Конечно, приду. — Спасибо, я буду очень вас ждать. Капитан ждал ее в коридоре. — Есть хоть какие-то результаты? — Я же говорила, что для выводов нужно время. — Хоть что-нибудь, доктор. Мы не сможем долго его тут удерживать без веских оснований. Может быть, через день или два, но нам придется его отпустить. — Почему вы так уверены, что это он? Чонин всего лишь мальчик. Он ведь помогал вам, — она посмотрела на капитана с нескрываемым призрением. — Он хотел помочь. — Или пытался замести следы, пустить расследование по ложному следу. Этот мальчишка чертовски умен. Убийца никогда не оставлял следов, но я нутром чую, что он это! Он! — Вы слишком спешите. — Время уходит, доктор Кан, нужно действовать. Если мы не дожмем его сейчас, потом будет поздно. — «Дожмем»?! — возмутилась ДжуЕн. — Я никого «дожимать» не собираюсь. Вы хотели психологическое освидетельствование, больше ни-че-го. Я не ваш человек. ДжиСоль сощурился, неприязненно разглядывая ее. — Дело ваше, доктор. Только как бы и на ваших руках не оказалось крови. — До завтра, капитан, — холодно отозвалась она. ДжуЕн взлетела по ступенькам, торопясь пересечь холл и пройти уже знакомым маршрутом. — Не спешите, доктор, — хлестнул откуда-то сбоку голос капитана. Сон ДжиСоль медленно, шаг за шагом спускался по лестнице слева. — Почему? — Некуда. Ваша работа закончена, доктор. — Что вы такого говорите? У меня есть еще два дня. Анализ только начался, он начал раскрываться, рассказывать. Вы получите, что хотели, только потерпите! — она была намерена твердо стоять на своем. Если этот солдафон думает, что сможет отодвинуть ее в сторону, то он сильно ошибается. Ким Чонин — ее пациент, ничей больше. — Ваши услуги больше не потребуются… — Послушайте… — перебила ДжуЕн. — Нет, — жестко возразил ДжиСоль. — Это вы послушайте! Ким Чонина отпустили прошлой ночью. — Что? — ноги под ней подкосились, стальная клешня капитана сомкнулась на локте. — Но вы обещали мне еще день или даже два. — Его отец вернулся в город, судья приказал его отпустить. Мы не могли силой удержать его. — Я могу с ним встретиться? — она умоляюще воззрилась на него. — Я бы и сам хотел. Только вот мальчишка пустился в бега, едва выйдя за дверь. — Что? — отстраненно спросила она. — Зачем? — Вчера вечером, поздно, пришла его сестра, рассказала о… А вообще, вот, — он вынул из кармана маленький диктофон. — Сами послушайте. — Я… я не верю, — ДжуЕн неприязненно, будто дохлое насекомое, взяла диктофон из его рук, на ватных ногах дошла до скамейки у стеклянных дверей. — Он виновен, — лоб капитана пошел складками, — он убил всех этих людей. Сестра сказала, что Ким болен. Огило… олиго… олигоден… Мелкие опухоли в мозгу, взывающие галлюцинации, припадки, головную боль. — Олигодендроглиома? — Да. — Значит, не экстрасенс? — Нет. Кстати, он передал вам письмо, — ДжиСоль запустил руку во внутренний карман пиджака. — Оно вскрыто, — тихо, вяло возмутилась она. — Конечно. Там могло быть что-то опасное. Наша обязанность — проверить. — И что он мог мне оставить? Споры сибирской язвы? — саркастично осведомилась доктор. Она спешно развернула листок. «Ночью меня вырвали из сна. Но я запомнил, тот сон был про вас, доктор Кан. Вы были счастливы и забыли про одиночество. Это мое предсказание вам: вы встретите того, кого уже не ждете. Но не спешите, судьба часто мудрее нас. Спасибо, что поверили мне, ваш Чонин… Хотя может это и глупо с вашей стороны» — Я не верю. ДжиСоль вздохнул и присел рядом с ней, впервые его лицо перестало напоминать маску, стало чуть человечнее. — Поверьте, доктор. Иногда у убийц такие невинные лица, что я и сам не могу поверить. Зло зачастую принимает самое безобидное обличье. Этот мальчик хладнокровно убивал людей. А затем навещал их родственников, только чтобы видеть их боль. Ему нравилось наблюдать страдания. ДжуЕн отвернулась, сжала руки в кулаки, ногти впились в ладони. — Доктор, он знал, что мы уже наступаем ему на пятки, вот и пустился в бега. Не ищите здесь скрытого смысла. И не лезьте больше в это дело, — он сухо похлопал ее по руке, безвольно лежавшей на скамье, и, так и не дождавшись реакции, ушел. Дождевые капли бежали по стеклу. ДжуЕн нажала на меленькую кнопочку, голос зазвучал гулко, будто со дна бочки. «… я больше не буду молчать и покрывать его, как делают наши родители. Однажды ночью я проснулась, вышла в коридор и увидела брата. На его одежде была… была кровь. И не несколько капель, как если бы он просто поранился. Я так испугалась и постаралась забыть. Убеждала себя, что это был сон. Но позже я замечала, что он постоянно отлучается по ночам. Я хотела проследить за ним, но так боялась. С самого детства он был странным, но последнее время все стало еще хуже. Он болен. Я знаю, что он болен, но Чонин опасен…» Девушка на записи разрыдалась, кто-то забухтел вдалеке слова утешения. — Неправда, — прошептала ДжуЕн, — все это неправда.