Беглец

*** – Эй, ты не можешь сюда попасть, это крепость! – Но я уже тут! Подземная парковка почти пуста. Возле двух серых машин с запыленными колесами – конструкция, напоминающая колизей. Стопка хлопьев “Смайли биз”, крупы и цветочные горшки выстроены в несимметричный овал. Башня хлопьев в метр высотой шатается на ветру, но стоит, подпираемая трехкилограммовой пачкой стирального порошка. Вранье “идеальная белизна за одну стирку” закрывает черным плащом неуклюжая кукла. – Так нечестно! Это моя крепость и правила мои, и твой идиотский Бэтмен не может сюда попасть! – Ты ничего не понимаешь, суперагенты могут пробраться куда угодно. Даже если там сто тыщ сигнализаций! Вторая кукла торчит над стеной колизея. Изнутри доносится упрямое ворчание: – Он никакой не суперагент! И там лазеры, которые режут кожу – швах, швах! – и все! – И что ему твои лазеры? Знаешь, что он, вообще-то, их может с закрытыми глазами пройти? – Тогда там дальше пулеметы! Ж-ж-жр-ры! Ранение в грудь! – Он регенерирует! – Ты полоумный?! Бэтмен не регенерирует! Никто не регенерирует. Спор смолкает – и Шерлок осознает, что сказал это вслух. Торопливый топот каблуков (и возмущенное “Дэни, Питер, это что такое?! Боже мой, я же просила не играть с покупками!”) приводит в чувство, и Шерлок, не обращая внимания на два заинтересованных взгляда, разворачивается и уходит. Расспросы параноящих мамаш ему не нужны. Быстрый взгляд на часы – десять шестнадцать. На выходе валяется пустая упаковка от чипсов и отсыревший окурок. Над Лондоном низкие, тяжелые облака. Накрапывает. – О, как припустил! А за молоком так и не зашел, мистер Развевающийся Плащ. Что скажешь старушке на этот раз? – Что она может зайти в магазин на углу улицы. И не моя вина, что она поругалась с этим старым извращенцем и лишилась пятипроцентной скидки. – Фу, как грубо! – Там все равно самое дешевое молоко в Вестминстере. – С каких это пор ты следишь за ценами на молоко? – Это слова миссис Хадсон. Она смеется, открыто и заразительно, как всегда. Это правда: никто не регенерирует. А в условиях отсутствия мгновенной реанимации спецагент не сильнее девяти граммов металла. – И куда ты направляешься теперь, ненавистник супергероев? – Не принципиально. – Вот как? Не принципиально. Потому что она все равно пойдет с ним. *** От кого: М.Хупер Привет, Шерлок. Я только хочу спросить: как ты? Я понимаю, что это очень тяжело. И… Я сочувствую. Правда. От кого: Миссис Хадсон Милый, это просто невежливо: ты попросил принести чай три дня назад, а сам пропал! Так вот, я не стану выливать эту чашку, даже если все зарастет из-за нее плесенью! Кому: Миссис Хадсон М-с Хадсон, эта квартира видела нечто похуже плесени. От кого: Миссис Хадсон Ты невыносимый мальчишка, Шерлок Холмс! От кого: Миссис Хадсон Немедленно вернись и вымой эту чертову чашку! От кого: Миссис Хадсон Я давно не девочка, мистер, от беспокойства у меня подскакивает давление. Кому: Миссис Хадсон В аптечке есть лекарства. От кого: Миссис Хадсон И портится характер. Кому: Миссис Хадсон Приготовьте пирог. Я приду вечером. От кого: Миссис Хадсон Уже половина двенадцатого ночи! Кому: Миссис Хадсон О. Завтра вечером. От кого: Инспектор Эй… Шерлок. Какие планы на вечер? Кому: Инспектор ? От кого: Инспектор Как насчет сходить выпить после 11-ти? От кого: Инспектор Есть интересное дело. Кому: Инспектор Сентиментальная благотворительность. От кого: Инспектор Мы тут все, знаешь ли, обеспокоены. Кому: Инспектор Займитесь вашим интересным делом. *** На том конце провода слышится покашливание. Тихое, четко выверенное – два коротких “кхм”, первая степень недовольства, звучит так, словно по динамику поскребли ногтем. – Ты меня слушаешь? – Я занят. – Ты не выходил на улицу два дня, а история твоего браузера – сплошные статьи по психиатрии и адрес блога Джона. Чем принципиально важным ты можешь быть занят? – Ловлю беглеца. Задавать уточняющие вопросы Майкрофт ненавидел почти так же, как Шерлок – на них отвечать, но ситуации, когда необходимость приходить к однозначному понятному ответу отсутствовала, все меняли: это становилось весело. Минутное удовольствие. Разумная мелкая месть за нудный гиперконтроль. – Какого еще беглеца? Только не в этот раз. Шерлок тянет паузу не ради удовольствия – по привычке. На самом деле, Майкрофт не ошибся: Шерлок его не слушал. Отфильтровал, как только стало ясно, что этот звонок – симуляция истории “национальная безопасность под угрозой”. Шерлок не удивился бы, выяснив, что внезапное очень-важное-дело состряпали лучшие подчиненные братца, подписавшие очередную бумагу о неразглашении. Глупость. – Шерлок. – Неуловимого, – говорит Шерлок негромко. – Неуловимого беглеца, брат. Пауза и тишина. О, боже, Майкрофт, не надо задерживать дыхание. – Прекрати, – дергает головой Шерлок, – и оставь в покое своих агентов. – Не понимаю, о чем… – Это просто смешно. Когда ты так замолкаешь, через полторы минуты на Бейкер-Стрит появляются как минимум два твоих наблюдателя. Я в порядке. Тишина висит еще четыре секунды, прежде чем Майкрофт сухо сообщает: – Я отправлю человека с подробностями дела. – Ладно, – раздраженно соглашается Шерлок, – займусь этим. “...отдам в Скотланд-Ярд. Лично Андерсену”. – Надеюсь, ты быстро справишься с этим твоим… беглецом, братец, – брошенное напоследок ехидство тонет в гудках. Шерлок откидывает телефон на пустое кресло. ...Мэри ловит его двумя пальцами. Шерлок встречается с ней глазами. От насмешливой улыбки по спине пробегают мурашки, но Шерлок сохраняет внешнюю невозмутимость. – Я найду способ вернуть тебя на место, – ровно говорит он. – Да? – Мэри пролистывает меню, прижимает палец с подпорченным маникюром к экрану. Зачитывает делано-грозно: – “Немедленно вернись и вымой эту чертову чашку!” О, так это та самая чашка, которую ты выкинул? Кажется, там и правда зародилась какая-то жизнь… О-о, милая Молли! Ты просто чудовище, ты знаешь? Так ловко делать вид, что тебе все равно. – Мне все равно. Молли… Слишком чувствительна. – Правда? Смотри, что здесь есть, в правом нижнем уголке… – Мэри демонстрирует ему экран, наклонившись вперед. – Кнопка “удалить”. – Я не чищу сообщения по одному. – Но это ты не хочешь удалять, правда? – Мэри. – Шерлок медленно выдыхает, прикрывая глаза. – Вернись в комнату. – Ох, опять завел шарманку. – Мэри… – “Мэри, вернись в комнату!” – передразнивает она возмущенно. – Мэри, тебе здесь не место. Мэри, ты просто плод моего воображения. Мэри, ты умерла! Ты грубиян, Шерлок, – констатирует уже нормальным голосом – легко, как всегда. – Но ты, конечно, это знаешь. В этом есть свое очарование, правда? – Это моя ошибка. Я слишком… Ослабил контроль, – он трет переносицу и открывает глаза. Мэри смотрит на него мягко, сочувственно: как в те дни, когда Джона трясло от желания разорвать его в клочья. Снова. – Ты знаешь, что это не так, – она встает, подходит к его креслу и садится на корточки. От теплого, колючего почему-то прикосновения Шерлок на миг сжимает зубы. Серьезные глаза, складки морщин. Мэри всегда была умницей. – Ты не ошибся, когда не закрыл комнату. Глупый ты детектив, если отрицаешь очевидное. – Ты не хочешь возвращаться. От ее понимающего спокойного взгляда хочется уйти. Это раздражает, жжет, как заноза под кожей. Мэри не произносит это вслух, но он слышит. Все просто. “Я – это ты, Шерлок”. Только и всего. *** Дисковод тихо жужжит. На экране загорается оповещение – содержимое готово к использованию. Шерлок машинально запускает воспроизведение. Не глядя, подносит ко рту чашку и делает глоток. На этот раз чай миссис Хадсон остыл совсем немного. От такой концентрации сахара чудом не сводит челюсти, но Шерлок делает еще один глоток. Он давно не ел, поэтому крепко заваренный сироп от миссис Хадсон – как раз то, что нужно. – Боже, никогда не думала, что эта блузка так плохо смотрится! Как будто мне под шестьдесят. Мэри-из-Чертогов с интересом разглядывает Мэри-на-записи, оседлав несуществующий стул задом-наперед и сложив руки на деревянной спинке. В квартире стоит полумрак, единственный источник света – тусклый мигающий фонарь снаружи, но ненастоящая Мэри видна так хорошо, словно невидимый прожектор завис у нее над макушкой. Когда пожелание спуститься в ад ударяется о стены пустой квартиры, Шерлок нажимает “стоп” и складывает пальцы домиком. Пересмотренная, запись не вызывает значимых эмоций. Или, возможно, этому способствует вторая Мэри, ехидно комментирующая каждое слово своего двойника. В конце она поворачивается к Шерлоку: – Так что, ты последуешь совету? – Ну разумеется, – он пожимает плечами. – Мэри этого хотела. А я должен вернуть Джона. – Ну конечно, – эхом отзывается она, разглядывая потолок и покусывая ногти на руке. Идиотская привычка, в который раз замечает Шерлок. Секретный агент, член группировки особого назначения кусает ногти, как нервный подросток. – Не можешь действовать прямо и просто, как все. Все время какие-то многоходовые планы. Никогда не понимала, как ты умудряешься жить, Шерлок Холмс, постоянно играя в эти игры? – Ты играла не меньше. – Оно того стоило? – Сожалеешь? Переводит на него взгляд – и снова насмешливая ухмылка, шкодливая, как у ребенка. – Пятьдесят на пятьдесят, мистер многоходовщик. Отвечу да – или совру, или скажу правду. И ты никогда не узнаешь. Шерлок размышляет всего секунду и заключает: – Ты скажешь “нет” и не соврешь. О проведенных операциях не жалеют. После них учитывают ошибки. – Ты хорошо меня знаешь. От приторности последнего глотка во рту скапливается слюна, и Шерлок с отвращением сглатывает. С экрана смотрят такие же серьезные глаза, но Мэри пытается улыбаться – урывками, обнадеживая, подбадривая. Что происходило, когда она делала эту запись? Возможно, она только что уложила Рози и вышла в соседнюю комнату, на ходу пригладив волосы, помятые и обслюнявленные. Или минуту назад вышел за дверь Джон, отправляясь на дежурство, и Мэри открыла ноутбук, мечтая поставить галочку в списке дел на сегодня. И может, спустя пару минут Джон вернулся – схватить в прихожей забытый зонт, и Мэри пришлось захлопнуть крышку так стремительно, что из гнезда вылетела давно заедающая клавиша “U”. Тогда один из черновиков прерывается прямо после слов “важное поручение”, и картинка сменяется темнотой, подтруниванием Мэри над забывчивостью Джона и звуком поцелуя. Шерлок кликает по крестику в углу экрана. – Тебя, – соглашается глухо. – Не Мэри.