Тот, кто остался

— И победителем в сегодняшней схватке выходит единственный и неповторимый, человек, который закрепил за собой место постоянного победителя — Леви! Поприветствуем же победителя!!! — раздался голос в громкоговорителе, а за ним восторженные крики публики. — Мрази… — прошипел невысокий брюнет, когда его последний противник пал без чувств, сплюнув на пол слюну вместе с кровью. Он остался одним устоявшем на сегодняшней арене. Вокруг Аккермана лежал еще как минимум десяток бедолаг, которые оказались слабее его или кого-то еще, кто все равно был слабее Леви. Он потерял счет этим боям, да и вряд ли был какой-то смысл их считать. Как обычно он остался один среди полутрупов, а может и не полу. В метрах пяти лежала девушка, не примечательной внешности с короткими блондинистыми волосами и едва приоткрытыми голубыми глазами. Ее, кажется, все-таки убили. Взгляд блондинки не выражал ничего, абсолютно ничего, а ее теперь посиневшие губы были слегка приоткрыты, будто перед тем, как она умерла, она еще хотела что-то сказать. Возможно, это было важно для нее, а может для кого-то еще. Уже не важно. И ей, наверное, также уже все равно. Услышали ли ее, успела ли она договорить? Она мертва и это факт. Неопровержимый факт. Таковой была ее участь сегодня, как и участь всех остальных, хотя многим повезло больше, чем ей. Они выжили. Не все, но большая часть тех, кто сражались, все еще живы. Правда, пожалуй, я все-таки погорячился с выводами. В той реальности, в которой живут те, кто сражается, лучше уж умереть. Если ты сомневаешься — лучше умереть, если ты слаб — лучше умереть, если ты не уверен в собственных силах — лучше умереть, если тебе все надоело — лучше умереть. Такие правила их мира. Мира, который состоял из камеры, коридоров и арены. Это был весь их мир. И Аккерман, к сожалению, также являлся частью этого мира. Правда, ему повезло больше остальных. Хотя повезло ли? Просто он приспособился и сделал это довольно быстро. Он не сожалел, никогда не колебался, был полностью уверен в своих силах и надеялся только на себя. Это было его практически единственное выигрышное преимущество в их мире. Все остальное было либо бесполезно, либо приносило боль и разочарование. Другого не дано. Леви был силен. Силен как духом, так и телом. Это еще одно преимущество, пожалуй, самое весомое. Только благодаря этому он все еще жив, но при этом не растерял человечности. Он ни разу не убил. Своих противников юноша всегда бил без колебаний, уверенно и четко, но никогда не добивал, когда те не могли подняться. Вот и сейчас все повторилось как обычно. Хотя сегодня все закончилось довольно быстро. И людей было мало и из « бывалых» никого кроме него не выпустили. Странно, но выбора у него просто-напросто не было. «Либо бей, либо умри» — главное правило их мира. Аккерман уже давно перестал обращать внимание на голос под высокими потолками, который противно шипел из старых колонок. За десять лет он и не к такому привык. По привычке, после поединка, он поднял взгляд наверх. Сам Леви не понимал зачем он это делает, то ли в надеждах увидеть там что-то, что смогло бы действительно его поразить, что вряд ли, то ли чтобы еще раз убедиться в тщетности своего существования, ведь, по сути это действительно жизнью нельзя было назвать, он просто существовал, при чем по установленным в этом мире правилам. И вот спустя десять лет наверху ничего не изменилось. Все те же окна и балконы практически под самым высоченным потолком, все те же восторженные возгласы, заливной смех, который чертовски раздражал Аккермана, все те же довольные рожи, которые жаждали увидеть шоу, пощекотать свой извращенный азарт, которому мало обычного мира, он хочет поиграть с жизнями живых людей. И что удивляло брюнета больше всего, так это наличие женщин среди присутствующих. Женщин там и правда было уйму, но он знал зачем они сюда приходят. Он все знал. Они приходят не для того, чтобы посмотреть на бойню, не для того, чтобы поставить ставки на жизни бедолаг на арене, нет, они приходили и приценивались. Они приценивались к каждому парню и девушке на поле боя, чтобы потом выкупить его или ее, если не совсем, то на вечер, день, неделю, чтобы « побаловаться». И об этом Аккерман прекрасно знал и было это ему противнее самих поединков. Сколько раз он так был мальчиком на побегушках у какой-то богатой « госпожи» (они ужасно любят, когда их так называют) или того хуже « хозяина». Мерзко. От одной мысли его бросало в легкую дрожь, а чувство отвращения ко всему на свете возрастало до небес. И вот сейчас какая-то из этих свиней наверху решила « угостить» победителя шампанским, бросив в него бутылку. У парня была отличная реакция, поэтому он мигом отскочил, чтобы этот « подарок» не прилетел ему прямо в голову. Бутылка упала в метре от него и разлетелась в дребезги. « Лучше бы убило», — мелькнуло у него в голове, а после он подошел к осколкам и подобрал самый большой из них, который представлял из себя горлышко бутылки. Посмотрев на него, потом вверх, Леви снова перевел взгляд на осколок, а после замахнулся и бросил его в зрителей. — Ненавижу вас, твари!!! — в ярости крикнул он, но к нему из всех сторон сразу ринулись охранники, который в одну секунду скрутили ему руки за спину, поставив на колени. — И вас, гнид, я тоже ненавижу! — крикнул Аккерман, но тут же получил сапогом по лицу. Во рту сразу почувствовался вкус крови. Снова губу рассекли. Голос в колонках снова что-то сказал, зрители зааплодировали, а теперь уже связанного победителя увели в знакомом для него направлении. Маршрут лежал самый привычный, те же скрипучие, ржавые двери, стены коридоров, все покрытые плесенью, все те же три поворота и его камера, куда его, как обычно, не совсем ласково бросили. Протерев собой пол при падении, он не издал ни одного лишнего писка, не потому, что говорить было нечего, а потому, что не хотел привлекать лишнее внимание, это никогда ничем хорошим не заканчивалось. Если привлечь внимание, они не отстанут, снова будут делать с ним все те грязные вещи, а он будет как обычно беспомощен и жалок, за что ненавидел себя. Но в этот раз ему повезло, его просто закрыли за решеткой и оставили одного. Брюнет обожал эти моменты, когда его просто оставляли одного, а потому сегодняшний день можно было бы смело назвать удачным, если еще его не возьмут в аренду к концу дня. Аккерман поднялся на колени, подполз к правому углу своей камеры и более-менее удобно расположился там, хотя руки связанные за спиной стали предательски затекать. Но это ничего, он привык, это не страшно. Теперь осталось придумать тему для раздумий этим вечером, а может сейчас был день или утро. Он не видел солнечного света с последней своей аренды. А это было несколько недель назад. В последнее время его перестали брать настолько часто, как это было раньше. Может это все скверный характер, с которым справлялись далеко не многие « хозяева». Но за это Аккерману часто попадает от Вышки. Тех, кто не приносит выгоды и денег и кормили хуже, если то, что им давали вообще можно назвать едой, и на арены выпускали чаще, в надеждах, что их быстрее убьют. Но Леви был слишком хорош как в бою, так и внешностью и Вышка за это его часто поощрял. Он однажды увидел его лично, а это был действительно уровень. Леви преспокойно вспоминал все это, пытаясь забыться в собственных мыслях, оторваться от своей реальности, но его отвлек лязг цепей. Он повернул голову к решетке и стало сразу ясно — это за ним. Все же, этот день не будет настолько идеальным, как хотелось бы. Что ж, может удастся отпугнуть потенциального арендатора и пусть его после этого изобьют, но за то он останется здесь, а не будет прислуживать неизвестно сколько старым извращенцам. Но сейчас Леви был сосредоточен на рассматривании тех, кто намеревался к нему войти. Первым в камеру зашел охранник, а второго Аккерман разглядеть не смог, он держал яркий фонарь в руках и единственное, что смог высмотреть брюнет, это высокое статное тело молодого человека в строгом костюме. А далее охранник подошел прямо к нему и завязал глаза какой-то чистой, что действительно удивляло, черной повязкой. Видеть парень перестал, но на слух определил, что арендатор вошел в камеру и теперь рассматривает его поближе, пока охранник развязал его руки, но после просто сковал его цепями. — Это прекрасный выбор, уверяю вас. — сказал кто-то только что подошедший. — Да, я вижу. Пожалуй, я его возьму на неделю, а после посмотрим. — ответил довольно приятный мужской голос, принадлежащий мужчине молодому, Леви не дал бы ему больше двадцати пяти. И что такому молодому человеку нужно здесь? Неужели извращенцами становятся так рано? — Чудесно. — пролепетал довольный « продавец», — Подготовьте Леви к отъезду. Выводите его через полчаса. — сказал тот же голос и поспешил удалиться, а за ним и арендатор. — Черт… — выдохнул Аккерман. Очередная ужасная неделя во власти очередного богатого говнюка. Брюнет серьезно предпочитал отсиживаться в своей сырой, холодной, покрытой плесенью камере, чем выполнять приказы этих зажравшихся свиней, которые почему-то решили, что им все можно. Но на его ругательство тут же последовал рывок за волосы, благодаря которому юношу и подняли с пола. — Молчать, отброс. Ты еще перебирать будешь? Ты не в том положении, мусор. Я бы тебе сейчас показал все твое ничтожество, но нужно торопиться и собирать тебя в дорогу, придать тебе товарного вида, а то тебя порядком потрепали. Но как только вернешься, я мигом опущу тебя с небес на землю, не сомневайся. — сказал охранник, после чего последовал его противный гогот, а после его рука легла на задницу Аккермана, уже давая понять, что его ждет по возвращению. Но так просто он с эти мирить не собирался и тут же ударил извращенца локтем в живот. — Засранец… — прошипел охранник и хотел было ответить Леви за дерзость, но вместо этого только пинком выпнул его с камеры и повел куда-то по коридору, при этом не снимая повязки с глаз. — Зачем повязка? — осмелился спросить он, осторожно ступая по коридорам, из-за чего его часто толкали в спину. — А я по чем знаю? Такие причуды у твоего нового хозяина. — небрежно ответил мужчина, остановив Аккермана, открывая дверь, а после затолкав его в какуе-то комнату. А потому, что они больше никуда не шли, парень понял, что они в так называемом гардеробе. Цепи с него на время переодевания сняли, а повязку все еще оставили. Он сам хотел было ее снять, но только по рукам получил и перестал пытаться это сделать. Его переодевал тот же мужчина, который и привел его сюда, а в процессе он не упустил момента, чтобы не облапать молодое тело везде, где только можно и нельзя. Аккерман терпеливо пережил этот очередной неприятный момент своей жизни, а отвлечься пытался мыслями о том, что же за костюм будет на нем сейчас. По ощущениям ткань была качественная, значит наряд привезенный арендатором, это уже интересно. Есть корсет и короткая юбка. Возможно горничная, в последнее время на них большой спрос, но ему на голову надели какой-то обруч. Что там может быть? По личному опыту он начал вспоминать что же он носил с обручами на голове и в голову пришли только кошачьи уши, которые когда-то надела на него его « госпожа», а после этого он целый день у нее по дому выхаживал на четвереньках и мяукал. Его тело снова покрылось мурашками в предвкушении очередной мерзости, которую с ним обязательно сделают. Он был уверен. Вот уже на него снова надели кандалы и повели на улицу. Свежий воздух тут же обдал легкие приятной прохладой. Какое же все-таки удовольствие человеку может принести обычный уличный воздух. Хотя оно и не удивительно, Леви жил там, где от вентиляции было только название и вся вонь подолгу задерживалась в душных коридорах между камерами. — Посмотрите, как вам повезло. Посмотрите, какой лапочка. Вы останетесь довольны. — лепетал уже знакомый голос « продавца». — Да, он и правда выглядит прелестно. Только синяков много. — с ноткой жалости проговорил арендатор, открывая дверь машины, к которой вели парня. «Неужели этот человек жалеет меня? Пхах, нет, наверняка сожалеет, что товар попался с браком», — подумал он, внимательно ко всему прислушиваясь, но после его затолкали в машину и закрыли дверь и больше он ничего не слышал. Но ждать долго не пришлось, вскоре дверь с противоположной стороны тоже открылась, а рядом кто-то сел. Машина тронулась, а с Леви осторожно сняли повязку на глаза. Он тут же стал смотреть на человека, с которым должен провести следующую неделю. Это был молодой человек приятной и даже красивой внешности. Каштановые старательно уложенные волосы и добрые изумрудные глаза совсем не вязались с мыслью, почему Аккерман сейчас здесь. — Что ж, здравствуй, Леви. Я Эрен, но ты можешь звать меня хозяин. — кажется, как-то по-доброму проговорил новый владелец Аккермана, но что-то в этой фразе не понравилось Леви, но что именно он пока не знал.