Sex Fantasies

— Мама, я еще раз повторяю, что не собираюсь выходить за него замуж! — кричала я, в порыве злости швыряя свои туфли в стену. — Я вообще больше никогда не выйду замуж, ни за кого! Мне хватило этого мямли Реджинальда, которого и мужчиной-то трудно было назвать. Как можно было так глупо умереть, да еще и во время войны? Неудачно упасть с лестницы и сломать себе шею! Но, должна отдать ему должное: пусть я и не любила его, но он хотя бы считался с моим мнением, возможно, даже уважал меня, несмотря на то, что я являюсь женщиной, а этот мой новый нареченный… Ты видела его, матушка? Какой-то неотесанный грубиян и мужлан, не говоря уже о том, что он — шотландец, а они наши враги! — я негодовала так сильно, что мне казалось, что мое лицо еще никогда не было таким красным, как сейчас. Мои догадки подтвердились, когда я прошла мимо зеркала, скрестив руки на груди. — И он смеет свататься ко мне? К истинной английской леди? От мужчин одни неприятности. Им бы только поесть, поспать да мечом помахать, а дамы, по их мнению, хороши только для брачных игр, целью которых является не доставить удовольствие женщине, а обрюхатить ее, да поскорее, пока она в самом расцвете сил. Я скорее покончу с собой, чем окажусь в руках этого дикаря! — не унималась я, наблюдая, как качает головой моя мать, явно не согласная со мной. В этом не было ничего удивительного, потому как характером и нравом я пошла в покойного отца, и так как у нас почти не осталось денег, мне снова приходится идти под венец, и единственной разменной монетой является наша родословная, ведь кроме имени у нас больше ничего нет. Однако такая перспектива меня совершенно не радовала, хоть в глубине души я и понимала, что выхода у меня нет. Мой первый, ныне также покойный, муж Реджинальд был слабаком и маменькиным сынком, который был совсем не готов становиться мужчиной, поэтому для меня не стало шоком то, что он погиб в первые же дни войны, хоть причина смерти и поразила меня, признаюсь честно. И теперь, когда моя наигранная скорбь и траур окончены, обстоятельства опять вынуждают меня выходить замуж. И как моя мать не пыталась меня переубедить, я была непреклонна, уверенная, что зарежу моего нового супруга прямо в нашей постели, если потребуется. — Ты говоришь глупости, милая, — продолжала мама. — У нас с твоим отцом все было просто прекрасно. Наверное, Реджинальд был не самым подходящим вариантом для тебя. Тебе нужен кто-то построже, учитывая, что отец совсем тебя избаловал, — она кинула на меня строгий взгляд, но я проигнорировала его, хмыкнув, хотя и была в какой-то мере согласна с ней. Вдруг с главного зала послышался шум, а это означало только одно — мой жених уже прибыл. — Я пойду приму гостей и ожидаю, что ты присоединишься чуть позже, когда приведешь себя в порядок, — сказала мать, прежде чем покинуть мои покои с улыбкой на губах. Я действительно вышла немногим позже, но совсем не для того, чтобы мило улыбаться гостям, которые пришли свататься в наш дом. Среди небольшой группы людей, собравшихся у стола, я выловила глазами того, кому предстояло стать моим мужем — Рэнульф Макалистер, по прозвищу «Волк». Мой взгляд задержался на нем дольше, чем я предполагала, ведь до этого я толком не имела возможности рассмотреть его. Длинные каштановые волосы, собранные в хвост; килт; свободная белая рубашка, из ворота которой можно было созерцать его припорошенную волосами мускулистую грудь; его ноги обладали еще большим волосяным покровом, и я сморщилась, потому как предпочитала наших мужчин с более гладкой и бледной кожей, но было в нем что-то такое притягательное, что заставило меня прикусить губу. Мои исследования были прерваны низким мужским голосом: — А вот и моя очаровательная невеста! — воскликнул Рэнульф, разводя руки в стороны, будто бы ожидая, что я кинусь в его объятия, чего, естественно, не произошло. — Вы прекрасно выглядите, хочу заметить, — он насмешливо поклонился, и несложно было догадаться, что в отношении женщин он был похож на любого другого мужчину — такой же собственник, ни во что меня не ставящий. Я нахмурилась, гордо вздернув подбородок, откидывая назад спадавшие мне на плечи огненного цвета волосы, совсем не польщенная его комплиментом. Ну, может, слегка, однако демонстрировать я этого точно не буду. — А вы все такой же напыщенный и самодовольный индюк, сэр Макалистер, — отчеканила я сухо, спускаясь по лестнице. — Сесилия! — воскликнула маменька, прикрывая рот, пораженная подобной наглостью с моей стороны. — Порядочным девушкам нельзя разговаривать в таком тоне, да еще и со своим будущим господином! — Он мне не господин! — выкрикнула я, обходя Рэнульфа стороной, не давая ему шанса дотронуться до меня. — Все в порядке, — лишь усмехнулся мужчина, давая гостям понять, что он не обижается, чему я была удивлена, потому как ожидала, что он точно не потерпит такого обращения. Я недооценила тебя, Макалистер, но у нас еще весь вечер впереди. Во время ужина я то и дело кидала на него самые уничижительные взгляды, на которые была способна, на что шотландец отвечал мне наглой улыбкой, словно раздевал меня глазами. Я смутилась, злясь и на него, и на себя, уткнувшись в свою тарелку, делая вид, что его не существует. — Сесилия, прояви больше уважения к сэру Рэнульфу, — поучала меня мать, и я не понимала, на чьей она стороне. — Я не рыцарь, потому сэром меня вряд ли можно назвать, — засмеялся мужчина, продолжая смотреть на меня, как на лакомый кусок пирога. — Но уважение своей милой будущей супруги мне и правда необходимо. — Зачем же? Разве вам будет нужно мое уважение, когда вы будете грубо брать меня в постели, кряхтя надо мной, как и все остальные мужчины? — парировала я, краем глаза замечая, как побледнела моя мама от такого заявления. Она-то уж точно была самой покладистой женщиной на свете. — Именно так вы себе это представляете? — насмешливо окинув меня взглядом, спросил Макалистер, отпивая немного эля из кружки. — Вы вроде бы были замужем, а до сих пор мыслите, как девственница, леди Сесилия, — он вновь расхохотался, совершенно не стесняясь того, что за столом мы сидели не одни. Однако люди из его клана тоже начали посмеиваться, чем разозлили меня еще больше. — Уверена, что это всегда происходит по одной схеме. Мой муж, хоть и погиб довольно скоро после нашего брака, но он, по крайней мере, не выглядел, как пугало или пьяница, — огрызнулась я, отправляя в рот кусок кролика. — Сесилия! — в который раз за вечер повысила голос мама, но понимала, что это бесполезно. Рэнульф дал ей знак рукой, чтобы она успокоилась, поворачивая голову ко мне, а на губах его играла похотливая улыбка, от которой мне стало не по себе. — Не знал, что создаю такое впечатление у противоположного пола. Вы, я смотрю, за словом в карман не лезете, верно? У нас получились бы великолепные дети, моя леди, — и снова эта насмешка, от которой мне хотелось сорваться с места и расцарапать ему лицо. — Я не собираюсь вынашивать ваших отпрысков, — гаркнула я. — Могу поспорить, что вы выставляете напоказ свою браваду, как обычно делают те, которые пытаются компенсировать маленький стручок у себя в штанах! — выпалила я то, что тайком подслушала когда-то от своих служанок, которые обсуждали своих любовников. Кажется, что я попала в точку или так мне хотелось думать, потому что Макалистер быстро побагровел, а его надменная усмешка вмиг исчезла с лица, и вместо этого ее сменило выражение раздражения. Опередив мою мать, которая явно хотела что-то сказать, Рэнульф резко вскочил на ноги, хлопнув ладонями по столу. — Я многое готов был стерпеть, но чтобы эта девка унижала мое достоинство… Такого терпеть я не намерен! — воскликнул мужчина. Еще немного, и я могла бы увидеть, как у него из ноздрей идет пар. Это было как раз то, что мне нужно — чтобы он оскорбился и уехал отсюда раз и навсегда, однако моим планам не суждено было сбыться. — Простите меня, моя леди, — обратился шотландец к моей матери, — но сдается мне, что вашу дочь в детстве редко пороли. — Мы вообще не били ее, потому как ее отец считал это не самым лучшим воспитательным методом, души не чая в единственной дочери. — Что ж, я смею с ним не согласиться. Иногда порка — это самое правильное средство, чтобы усмирить строптивую девицу, — зарычал Макалистер, сорвавшись с места так быстро, что я даже не успела пикнуть, когда он очутился возле меня, хватая за руку. — Боюсь, что мне придется преподать вам урок еще до того, как вы станете моей женой, чтобы я удостоверился, что вы будете держать язык за зубами в дальнейшем, — его пальцы грубо сжали мое предплечье, утаскивая за собой. Так как я представляла, что именно задумал Рэнульф, то с надеждой взглянула на мать, ожидая, что она заступится за меня, но этого не произошло. Она только опустила глаза, видимо, стыдясь моего поведения. Понимая, что рассчитывать я могу только на себя, я стала нещадно колотить кулаком по его мощной груди, но потом убедилась, что мужчина остался к этому безразличным. Тогда я начала брыкаться, стараясь ударить его по ноге, что взбесило Макалистера и он поднял меня на руки, как пушинку, а после закинул себе на плечо, подымаясь по лестнице наверх — наверное, в мою комнату. Я не хотела сдаваться, но что я могла сделать, когда он был в два или в три раза сильнее меня? Почему-то мысль об этом заставила меня вздрогнуть, но не от страха, а от какого-то неведомого мне предвкушения. Мне не дали опомниться и кинули на кровать, с которой я тут же попыталась сползти, но сильные руки оттащили меня назад, удерживая на месте. Сам Рэнульф присел на край, перекидывая меня через свои колени так, чтобы моя голова свисала вниз, а ягодицы были приподняты вверх, вгоняя меня в краску от досады и стыда. — Только посмей притронуться ко мне! — угрожала я, хоть и знала, что все тщетно. — Знаешь, — протянул он, рывком приподняв подол моего платья так, чтобы оголить мой зад, отчего мне стало совсем соромно, — твой острый язычок мне даже нравится, — я услышала его бархатистый смех, и только спустя несколько секунд поняла, к чему он клонит, нечаянно ткнувшись локтем в его пах. Сквозь ткань килта, под которым, разумеется, ничего не было, я почувствовала, как тверда его плоть, что заставило меня замереть и, кажется, задержать дыхание. — Какое же ты животное! — зашипела я. — Это нормальная реакция на такую своевольную красавицу как ты, моя будущая женушка. — Не называй меня так. Я никогда не буду твоей, — выплюнула я, заерзав, но поняла, что лучше не двигаться, чтобы не будить в нем реального зверя. — Еще как будешь, моя милая женушка, — усмехнулся Макалистер, погладив меня по правой ягодице. — Мне нравится твоя кожа на ощупь… Ты прекраснее всех женщин, которых я видел. — Точнее, с которыми был в одной постели, — поправила я, явно издеваясь над ним, но все же покраснела от его слов. — О, ты ведь знаешь, что этим можно заниматься не только в постели, правда? — хихикнул шотландец. Я промолчала, потому что не могла представить для этого другого места. — Когда ты будешь моей, я хочу взять тебя везде, где только можно: на этом прекрасном столике, комоде, на мягком сене у вас в конюшне, — спокойно ответил мужчина, а я вспыхнула пуще прежнего, не ожидая от него подобных похабных речей. — Да как тебе такое в голову только приходит? — поражалась я, но моя богатая фантазия уже нарисовала мне эти картины, и я сама не понимала, почему они вызывают во мне такой трепет. — Стоит мне только посмотреть на тебя, как все это происходит само собой, — улыбнулся шотландец. — Но мы отвлеклись от самого главного — твоего наказания. — Если ты хоть пальцем… Я не успела договорить, как его ладонь со свистом приложилась к моему заду, обдавая кожу жаром. От неожиданности я громко вскрикнула, широко распахнув глаза. Меня впервые в жизни отшлепали! Да что он себе позволяет?! Меня не волновала боль, которой, по сути, и не было, а скорее то унижение, которому он меня подвергал подобными действиями. И вот очередной шлепок раздался в тишине, и я снова вскрикнула, съежившись, на этот раз предпринимая попытку освободиться, но мне этого сделать не дали, когда я была прижата животом к его коленям. — Твоя покрасневшая кожа так притягательно выглядит, дорогая, — произнес Рэнульф слегка охрипшим голосом. — Кричи громче, чтобы все могли слышать, кто твой хозяин. — Не дождешься, — выпалила я, охая, когда он ударил меня чуть сильнее, чем прежде. — Подлец! Я убью тебя! Велю казнить! — Жду не дождусь, — пропел мужчина, отвесив мне еще пару мощных шлепков, от которых мне хотелось застонать, но я удержалась, не собираясь давать ему такого удовольствия. — Как же ты меня заводишь, моя милая, — его пальцы жадно смяли мою ягодицу, а свободная рука приподняла за подбородок, чтобы наши губы оказались на одном уровне. В следующую секунду он уже целовал меня, нахально водя языком по моим плотно сжатым губам, однако стоило ему ущипнуть меня за мягкое место, как я сразу же приоткрыла рот, тем самым впустив его язык, издавая невольный стон. Нет, я не поддамся ему… Не после того, что он со мной сделал. Хотя мое тело, кажется, было со мной не согласно. Губы сами по себе стали отвечать на его поцелуй, который становился все более жарким и страстным, заставляя меня на несколько мгновений позабыть обо всем, кроме этих теплых уст, что атаковали мои, ища взаимности. Но, когда я все-таки пришла в себя, то первая оторвалась от него, заведя руку, чтобы дать ему пощечину. Несмотря на то, что Рэнульф был немного ошарашен этим, он улыбнулся мне довольно развратно, за что я хотела влепить ему еще одну пощечину, но он предугадал мои действия, перехватывая руку на полпути, строго смотря на меня. — Если ты еще раз поднимешь на меня руку, то пожалеешь об этом. Его тон заставил меня сглотнуть, а рука моя обмякла, потому у него больше не было причин удерживать ее. — Надеюсь, что наш поцелуй у алтаря будет более… нежным и удачным, — мужчина снова усмехнулся, вставая и поправляя мое платье. — Уже завтра я возьму тебя на этой самой постели в качестве моей жены и не допущу, чтобы ты провернула нечто подобное, как сейчас, — предупредил он, сощурившись. — Когда перестанешь краснеть и злиться, спускайся в зал. Нам предстоит еще обсудить все детали этого союза, не хочу, чтобы все прошло без тебя, — подмигнув мне, Рэнульф вышел из комнаты, захлопывая за собой дверь, оставляя меня лежать в полном смятении. Я совсем не понимала реакции своего тела, этих низких животных порывов, которые вызвал во мне этот человек своими непристойными словами и не менее пошлыми действиями. К своему величайшему стыду я почувствовала, что между ног сладко заныло и стало как-то влажно. Будь ты проклят, Рэнульф Макалистер! Еще посмотрим, сможешь ли ты пережить эту брачную ночь!

***

Я едва сдержалась, чтобы не укусить моего новоиспеченного муженька за губу, когда он тянулся ко мне, чтобы поцеловать и тем самым скрепить нашу брачную клятву. Усевшись во главе стола рядом с ним, я разрывалась между тем, чтобы этот пир тянулся как можно дольше, дабы отсрочить момент нашего пребывания в одной постели, и тем, чтобы как можно скорее покончить со всем этим, став вдовой сегодня же ночью. Я молилась, чтобы Рэнульф не раскрыл мой план, и мне удалось провернуть все без сучка и без задоринки. Я делала вид, что пью вино, однако на самом деле воздерживалась, отпивая лишь по маленькому глоточку, наблюдая, как мой благоверный вливает в себя уже третий стакан. Что ж, это точно усыпит его бдительность, а учитывая, какой он огромный, его сопротивление мне совсем не на руку. Время пролетело довольно незаметно, и я извинилась, делая вид, что собираюсь уйти пораньше в комнату, чтобы привести себя в порядок, хотя в действительности я должна была подготовиться и продумать все детали своего плана. Я намеревалась прирезать шотландца кинжалом, что лежал у меня под подушкой, как только он переступит этот порог, скрывшись за дверью и поджидая его. Но как только я приблизилась к своим покоям, то услышала позади шумный топот и знакомый голос: — Куда же ты сбежала так быстро, моя красавица? — едва ворочая языком, поинтересовался Макалистер, подходя ближе и без предупреждения подхватывая меня на руки с завидной легкостью, несмотря на его состояние. Я побаивалась, что он в один момент просто уронит меня, но хватка его оказалась вполне себе крепкой. На секунду я даже позволила себе подумать о том, как тепло в его объятиях, ведь в замке было весьма прохладно. Но затем я стала злиться из-за того, что своим внезапным появлением он нарушил все мои планы, хотя кинжал все еще находился под подушкой, а значит, что мне может повезти и я смогу его устранить, вот только для этого потребуется подыграть ему, чтобы Рэнульф ничего не заподозрил. В таком состоянии это не должно составить особого труда. — Почему ты увязался за мной? — спросила я надменно, удержавшись от того, чтобы обхватить его за шею для лишней подстраховки. — Хотел соблюсти традиции, — пьяно усмехнулся мужчина, — и перенести невесту через порог спальни. Если ты не возражаешь… Он сделал шаг вперед, открывая дверь ногой и проходя внутрь вместе со мной. Я тихо охнула, когда он, не выпуская меня из рук, развернул меня таким образом, что мы оказались лицом к лицу, и тут же резко поцеловал, лишая возможности запротестовать. Пусть я и не была пьяна, как он, но создавалось впечатление, что вино ударило мне в голову, иначе как еще объяснить тот факт, что я не отстранилась и не дала ему пощечину, а наоборот — нерешительно ответила на поцелуй? Приняв это за добрый знак, Рэнульф стиснул меня в объятиях так крепко, что я побоялась, как бы он не переломал мне все кости. — Как же ты сладка, моя милая женушка, — улыбнулся шотландец, проводя пальцами по моим слегка растрепавшимся волосам, и я пожалела, что не могла всадить в него нож прямо сейчас, потому как глаза Макалистера вдруг загорелись страстным огнем, и, не долго думая, он схватился за мое платье, потянув его с такой силой, что оно разошлось по швам, треща и падая тряпкой на землю. — Что ты творишь?! — закричала я, не в силах стерпеть такую наглость, за которую ему явно не было стыдно. Хорошо, что на мне все еще была моя камиза, но я не уверена, что такими темпами она вскоре не окажется рядом с порванным платьем. — Оно, между прочим, не из дешевых! Дикарь! — воскликнула я, ударяя мужчину в грудь, видя, как он едва сдерживает смех. — Ты прекрасна, когда злишься, — промолвил он, без труда останавливая меня от причинения какого-либо ущерба его персоне, заводя мои руки вверх, прижимая спиной к стене. — А без одежды еще прекраснее, смею признаться, — хихикнул шотландец, вдруг просовывая руку под ворот моей камизы, нащупывая мою голую грудь. Я вспыхнула, только и в состоянии, что открывать да закрывать рот, забыв, как нужно дышать. Что он себе позволяет? Мой покойный муж никогда не был таким дерзким и прямолинейным, и сейчас, столкнувшись с подобным поведением Рэнульфа, я остолбенела, пока подушечка его пальца не прошлась по моему соску. Тогда я непроизвольно ахнула, встречаясь с взглядом его карих, почти черных глаз, которые казались обезумевшими от похоти. Я проглотила слюну, что стала поперек горла, наконец сумев совладать с собой и схватить его за кисти рук, потому что мои собственные, как выяснилось, уже давно были свободны. — Не трогай меня, — прозвучало как просьба, а не приказ, и мне не понравился мой слабый голосок, который вряд ли мог кого-то убедить. — Я имею на это полное право, моя дорогая. Тем более ты уже не девственница, чтобы с тобой церемониться, — развратно усмехнувшись, заметил Макалистер. — Чтобы я не рвал ее, сними одежду сама, — спокойно сказал он, хотя я понимала, что ослушавшись его, навлеку на себя беду. Я ничего не ответила, сделав, как он говорил, сейчас больше негодуя, чем стесняясь, что он увидит меня обнаженной. Он не медлил, мигом припадая губами к моей левой груди, а правую — массируя рукой, отчего я громко выдохнула, поражаясь его наглости. Мои соски предательски затвердели, и его довольная улыбка говорила о том, что он считает себя виновником данного явления. Я хотела было возразить, сослаться на холод, но в комнате уже давно горел камин, поэтому мой аргумент едва ли можно воспринимать всерьез. — Остановись, — совсем слабо простонала я, кладя обе руки на плечи Рэнульфу, слегка отталкивая, но понимая, что меня ждет неудача. Ладно, мне просто нужно продержаться до того момента, как он уложит меня в постель, а уж там ему не поздоровится. Как только я об этом подумала, так сразу же почувствовала его руки на своей талии, которые приподняли меня и опрокинули на кровать, а мой муж поспешил накрыть меня своим телом, как будто боялся, что я попытаюсь сбежать. Но я не хотела вызывать у него подозрений, поэтому старалась лежать смирно, принимая его ласки, которые с каждой минутой становились все откровеннее, особенно когда мужские губы прошлись вниз — к моему животу, что немного меня напрягло. С какой стати он делает это? Ответ на этот вопрос последовал незамедлительно, когда горячие уста вдруг оставили влажный след на внутренней стороне моего бедра. Я никогда и не думала, что девушку вот так просто можно лобызать полностью. Это новое открытие вызвало во мне приятную дрожь. Он тихонько рассмеялся, когда уткнулся лицом в мой лобок, из-за чего мои короткие рыжеватые волоски защекотали его нос. Я отчего-то смутилась, прекратив наблюдать за Макалистером, зажмурившись, ловя удобный момент, чтобы атаковать его, когда он меньше всего это ожидает. Его крупные пальцы медленно прошлись по моим мокрым створкам, из-за чего я покраснела сильнее, ругая себя за то, что смею возбуждаться от его прикосновений. Когда наши глаза встретились снова, я едва не задохнулась, увидев, что шотландец собирается делать. Это было пошло, неприлично, как мне показалось, но я не сумела запротестовать, или просто не захотела, поглощенная процессом и желанием узнать напоследок, что же он задумал. И вот его теплый язык коснулся самой сокровенной моей точки, вызвав во мне целую бурю эмоций, когда мой таз немного приподнялся, а тело дернулось, поэтому рука, что уже залезла под подушку, так и не добралась до кинжала. — Не смей… — произнесла я шепотом, сомневаясь, что Рэнульф вообще меня услышал. И, судя по тому, что произошло дальше, он с радостью проигнорировал мое требование, лизнув языком мое лоно. У меня было такое чувство, что он ласкал какой-то оголенный нерв, ведь я вновь встрепенулась, невольно схватившись другой рукой за край подушки, затуманенным взглядом следя за тем, как усмехается Макалистер у меня между ног. — Признай, что тебе нравится то, что я делаю, — промурлыкал он, вводя в меня палец, не прекращая терзать сосредоточение моего желания, вырывая из меня жалобные стоны. — Никогда… — Какая же ты неугомонная, но тем приятнее мне будет тебя приручить, моя рыжая бестия, — рассмеялся шотландец, ускорив движения своего языка, с легкостью манипулируя моим телом, которое отзывалось на любое, даже самое невинное прикосновение. Его свободная рука крепко удерживала мое бедро, а пальцы второй уже вовсю растягивали меня изнутри, готовя к тому, что будет дальше. Я должна воспротивиться, должна что-то сделать, пока не станет поздно… Если я поддамся, то все пропало. Повторяя это себе, я не сразу заметила, как Рэнульф отстранился от меня, а осознав, что удовольствие больше не распространяется по каждой клеточке моего тела словно кипящая лава, я смогла сфокусировать свой взгляд на муже, ошеломленно уставившись на его вздыбленное достоинство, гордо торчащее и готовое к бою, не понимая, когда он успел избавиться от одежды. Естественно, Реджинальд этому горцу и в подметки не годился, как в длине, так и в объеме, что навело меня на мысль, что я была не права насчет Макалистера, шутя о его «стручке». — Ты меня напополам разорвешь, — испуганно пролепетала я, все же побаиваясь вытащить кинжал сейчас, когда он так пристально разглядывает меня. — Твое тело приспособлено к тому, чтобы вместить в себя даже такого, как я, — подмигнул мне Рэнульф, лениво поглаживая свой член, поудобнее устраиваясь между моих бедер. Мне не оставалось ничего, кроме как поверить его словам и надеяться, что я не скорчусь от боли, ощутив его внушительную плоть в своем лоне. Без лишних прелюдий, шотландец стал аккуратно входить в меня, попутно раздвигая мои стенки, что побудило меня вскрикнуть, но его губы неожиданно накрыли мои, ловя мой стон, когда он полностью оказался во мне. Я напрягла мышцы, все еще не веря, что он смог это сделать, чувствуя его пульсацию внутри, широко раскрытыми глазами смотря на мужа. — Вот видишь? — улыбнулся Рэнульф, почти нежно погладив меня по волосам. — Я начну двигаться, если ты не против. Я была против, но сказать об этом не могла, всхлипнув от первого толчка, цепляясь одной рукой за его плечо, никак не в состоянии собраться с силами. Он выскользнул из меня, и я было подумала, что на этом все и закончилось, ведь мой прошлый муж редко мог протянуть дольше двух минут. Однако Макалистер удивил меня вновь, вторгнувшись в меня с новой силой, заставив завыть и затрепыхаться, как рыба, выброшенная на сушу. И вот я в очередной раз глотаю воздух, постепенно привыкая к его размерам, от глубоких толчков подаваясь назад, замечая, как Рэнульф прикрыл глаза, явно наслаждаясь происходящим. И это был мой шанс. Я все-таки выхватила кинжал из-под подушки, мигом приставив лезвие к его горлу, из-за чего ему пришлось поднять веки и окинуть меня совсем не испуганным или пораженным взглядом, а насмешливым. — Значит, ты все же не передумала использовать его? — Ты… ты знал, что я положу кинжал под подушку с самого начала? — я застыла, ошарашенная его словами. — Я даже притворился пьяным, чтобы ты почувствовала себя в большей безопасности, потому что хотел проверить, как далеко ты сможешь зайти. Признаюсь, я одновременно разочарован и горд тобой, — усмехнулся мужчина, до этого прекративший движение бедер, но сейчас возобновивший его с еще большей беспощадностью. — Убей же меня, коль таково твое желание, — без толики страха сказал Рэнульф, упершись обеими ладонями в кровать, не предпринимая попыток вразумить меня или выбить из рук оружие. Мне была неясна его тактика, но вскоре я поняла, почему он так беспечен — внезапный грубый толчок выбил меня из колеи, когда головка его члена достала до туда, до куда никогда не доставало достоинство Реджинальда, побудив меня содрогнуться и закричать. Ко всему прочему его пальцы нашли мою маленькую горошинку, затеребив ее так быстро, что мое дыхание участилось не на шутку, а хватка, с которой я вцепилась в рукоять кинжала, ослабла. — В чем дело, милая? Я ведь даже не сопротивляюсь. Убей меня и для меня будет счастьем погибнуть, занимаясь со своей женушкой таким приятным делом, — засмеялся Макалистер, склоняясь надо мной так, что я могла чувствовать на своих устах его дыхание. Тем самым он позволил лезвию впиться в его кожу чуть сильнее, но все равно не прекращал брать меня так же неистово, как и прежде. Я просто не могла ответить ему, если бы и хотела, потому как меня внезапно охватило такое огромное возбуждение, что я растерялась, не веря, что подобное вообще возможно. Это было похоже на райское наслаждение — совсем не то, что я испытывала со своим покойным мужем. Пусть оружие было в моих руках, но ситуацией управлял именно Рэнульф, который заранее знал, что его ждет, и тем не менее рискнул жизнью… Неужели он настолько сильно хотел меня? Но главный вопрос — чего больше хотела я сама — убить его или получить удовольствие? Ответ пришел сам собой, когда Макалистер жадно накрыл мои губы, пренебрегая опасностью, совершая несколько толчков под разными углами, приводя меня в восхитительный экстаз. Наплевав на все, я опустила кинжал, отшвырнув его в сторону, обвиваясь руками вокруг шеи мужчины, отдавая ему всю себя и беря взамен то, что он мог мне предложить. — Хорошая девочка, — коварно улыбнулся шотландец, лизнув мои губы. — Теперь-то ты точно моя. Не жди пощады, — прорычал он, стиснув в своей огромной руке мою упругую грудь. Я застонала, только сейчас замечая тонкую струйку крови на его шее, когда нечаянно порезала его. — У тебя кровь… — попыталась уведомить его я, но наткнувшись на горящие глаза, замолчала. — Неважно! — гаркнул Рэнульф, сгребая в охапку мои волосы, впиваясь зубами в тонкую шею, отчего я взвизгнула, сама не осознавая, что обхватила ногами его мускулистые бедра. — Теперь ты такая растянутая… Отлично принимаешь меня в себя, — шептал он лукаво мне на ухо, в то время как маленькие капельки крови капали мне на грудь. Макалистер тут же наклонился, чтобы слизать их, и пылко поцеловал меня, давая распробовать вкус собственной крови. Кажется, что с ним я тоже превращалась в дикарку, а от приличной леди не осталось и следа, однако мне было наплевать. Мои ноготки погрузились в кожу его бронзовых ягодиц, давая мужу понять, чего именно я хочу, хоть я и сама была не уверена. — Моя бестия, — хихикнул Рэнульф, оставляя на моей шее и груди красноватые следы, которые чуть позже заставят меня смущаться. Но не сейчас. — Ты не представляешь, как долго я мечтал покорить тебя и сделать своей. Дай же мне увидеть, насколько ты жаждешь освобождения, — промолвил он, и я не понимала, как ему удается даже без пальцев доводить меня до такого блаженства, хоть все мужчины, казалось, созданы по одному образу и подобию. — Рэнульф! — впервые воскликнула я его имя, уже чувствуя, как постепенно распадаюсь на части с каждым последующим движением его бедер, что так дерзко шлепались о мои. — Ты можешь кончить, моя сладкая женушка, — злорадно усмехнулся Макалистер, и я, никогда доселе не имея возможности ощутить, что такое достичь пика удовольствия, впервые в своей жизни кончила, содрогаясь в конвульсиях, словно в припадке, удерживаемая руками Рэнульфа, что пригвоздил меня к койке. Он совершил парочку последних толчков, прежде чем заполнить своим семенем мое лоно, издав напоследок рык удовлетворения. Я не ведала, как долго пролежала в полубессознательном состоянии, видя перед глазами все в каком-то мутном свете, моргая и восстанавливая дыхание. Мой муж устроился рядом со мной, неторопливо поглаживая мое бедро, а после — целуя в плечо, удивляя меня своей нежностью, потому как я и не подумала бы, что он способен на такое проявление чувств. — Рад, что ты не убила меня, — посмеиваясь, вставил Макалистер, когда увидел, что я более или менее пришла в себя. — Наверное, я тоже… рада, хотя поражена твоей смелостью… — Я был уверен, что ты этого не сделаешь, — ответил он с улыбкой. — Ты так самоуверен? — развернувшись к нему лицом, спросила я. — И это тоже, но ты не похожа на убийцу, уж прости, милая, — мужчина рассмеялся, а потом резко сжал мою ягодицу, закидывая мою правую ногу себе на бедро. — Хмм… — пробормотала я, оставляя это замечание без ответа. — Если бы я тебя прикончила, то вряд ли бы узнала, что… ошибалась на твой счет… — признала я неохотно. — Готова сознаться в том, что тебе было хорошо со мной? — хитро ухмыльнувшись, шотландец чуть двинул тазом, что отозвалось мурашками по моей спине. — Да, — шепнула я, ощущая румянец на щеках. — Но я могла ошибаться насчет всех остальных мужчин, кроме моего бывшего мужа, — добавила я игриво, желая задеть его гордость. — Возможно, не только ты умеешь так… хорошо заниматься любовью. Это возымело эффект и Рэнульф зашипел, притягивая меня еще ближе, а я с удивлением отметила, что его достоинство вновь стало твердым, утыкаясь в мою промежность. — Я не собираюсь проверять твою теорию, потому что ты принадлежишь только мне, — рыкнул он, завалив меня на спину. — Я никому не принадлежу, Рэнульф Макалистер, — надменно выпалила я, втайне дразня его. — Тут ты ошибаешься, моя бестия. И у меня впереди целая ночь, чтобы доказать тебе обратное. Я пораженно охнула, но мое удивление утонуло в нашем сладком поцелуе, за которым последовали очередные ласки и, как мне казалось, бесконечные занятия любовью, по окончанию которых никто из нас даже не вспомнил про выброшенный кинжал, что так и остался валяться на полу.