Sex Fantasies

— Вы уже допросили подозреваемого в деле о распространении наркотиков? — поинтересовалась я у сержанта Робертсона, который как раз зашел в полицейский участок, пройдя мимо меня, ровным счетом не замечая никого и ничего на своем пути, что безумно меня раздражало. Хоть я и работала, точнее, познакомилась с ним около трех недель назад, его манера поведения выводила из себя. Дело было в том, что Джозеф Робертсон представлял собой вполне добропорядочного и смышленого копа, но его чрезмерное спокойствие и апатия приводили меня в бешенство, учитывая, что сама я не отличалась ни терпением, ни молчаливостью, как он. Мы были, можно сказать, полными противоположностями друг друга, но, увы, никак не притягивались, что мешало нам сплоченно работать вместе. Несмотря на то, что я как прокурор, которая в свои тридцать добилась очень многого, была вышестоящим лицом, причем на пять лет старше сержанта, он проявлял ко мне лишь наигранное уважение. Да, он никогда не грубил мне, выполнял приказы, знал свое дело, но я все равно время от времени ловила себя на мысли, что в тайне он недолюбливает меня. Однако если мне было сложно скрывать свою антипатию (хотя это скорее была раздражительность), то он отлично справлялся, соблюдая субординацию, не переча мне. Он вообще молчал большую часть времени, облокотившись спиной о стену, слушая мои нравоучения и отчеты, изредка поглядывая на часы или по привычке поправляя свои очки указательным пальцем. Иногда мне хотелось просто взять и встряхнуть его, чтобы он проявил хоть капельку эмоций, которые проявляю я, а не стоял как айсберг, игнорируя мои приступы гнева. Бывало, что я специально провоцировала его на конфликт, придумывая нелепые причины для того, чтобы отчитать его, угрожая поспособствовать его увольнению, но даже это не помогало мне добиться желаемого результата. Я оставалась ни с чем, а он преспокойно покидал кабинет, вежливо склонив голову и кинув на прощание несколько слов — все как по протоколу. Я сама толком не осознавала, зачем пытаюсь добиться от него какой бы то ни было реакции, но это уже стало моей первостепенной задачей. Я ходила за ним по пятам, когда у меня была такая возможность, порицая тот или иной его поступок, осуждая его решения. Робертсон награждал меня очередным молчанием и сухими «Да, мэм» или «Как скажете, мэм», продолжая делать вид, что не замечает меня. Вот и сейчас он тоже прошел мимо, будто я — пустое место, направившись в свой кабинет, даже не удосужившись придержать для меня дверь, так как я шла позади него. Он, по обычаю, извинился, но не поднял на меня взгляда, уткнувшись в свой телефон. Я заскрипела зубами, хмыкнув, а затем облокотилась пятой точкой о стол, сложив руки на груди, ожидая его ответа на заданный мною ранее вопрос, однако его не последовало, а сам сержант не прекратил щелкать по сенсорному экрану большим пальцем. — Вы меня слышали, сержант Робертсон? — Ммм, кажется, нет, не могли вы повторить вопрос? — наконец-то увидев меня, ответил мужчина, убирая телефон в карман. Правда, это не помешало ему занять свои руки чем-то другим — он начал протирать линзы очков, всем своим видом давая мне понять, что ему вообще плевать на то, что я скажу. Я прикрыла глаза на пару секунд, считая про себя до десяти, стараясь успокоиться. — Я спросила у вас, допросили ли вы подозреваемого по делу, в котором замешаны наркотики? — процедила я сквозь все еще сжатые зубы. — Ах, да. Нет, этим занимаются мои люди. — Почему не вы лично? — Мне кажется, что нужно дать возможность нашим новичкам чему-то поучиться, не находите? Пусть набираются опыта, а я позже сам проведу повторный допрос, — он дыхнул на стекло, чтобы то запотело, после чего снова протер платком линзу, и в голосе его слышались пренебрежение и скука. Боже, как же я мечтала о том, чтобы вцепиться в его светлые уложенные волосы и оттаскать его за них как следует! Он до могилы меня доведет! Не удивительно, что он до сих пор ни с кем не встречается. Не то, чтобы меня это волновало, наоборот я злорадствовала, хотя у меня самой был не такой уж длинный список бывших любовников. — Пока я здесь прокурор, вы будете выполнять мои приказы, сержант Роберстсон, а я, кажется, приказывала вам лично заняться этим делом. — Хмм… — промычал он, уже заканчивая начищать очки, и это стало последней каплей для меня. Я рванула вперед и, воспользовавшись его шокированным состоянием, выхватила очки из его рук, отшвырнув их в стену, отчего они, естественно, разбились, оставшись лежать на полу. Джозеф замер, явно не готовый к такой ярости с моей стороны, пусть я и до этого не вела себя, как ангел, но такого он точно не мог предугадать. Замешательство на его лице вдруг сменилось той самой эмоцией, которую я так долго ждала от него — гневом. Так как я стояла рядом с ним, Роберстсон одним рывком схватил меня за руку и впечатал в стенку спиной, перехватив мои запястья над головой, не давая освободиться. Я не славилась крепким телосложением, в отличие от него, и внезапно мне стало не по себе от того, как он изменился и как близко мы сейчас находились друг от друга. Я едва смогла проглотить ком, образовавшийся в горле, прежде чем произнести: — Вы что себе позволяете, сержант?! — Я? Вы серьезно? Я могу задать вам тот же вопрос, прокурор, — впервые его голос был таким низким, что он почти рычал. Мне даже показалось, что я чувствую его горячее дыхание на своей щеке, а пальцы его так жестко оплели мои руки, что кожу немного саднило. — Мне хотелось привлечь ваше внимание, так как вы совершенно несерьезно относились как ко мне, так и к моим словам. — О, хотели привлечь мое внимание? Вам это удалось. Я весь внимание, мисс Маргарет. Знаете, я терпел ваши выходки с самого первого вашего появления в участке. Я старался держаться, ибо правильному копу не подобает ни повышать голос, ни уж тем более поднимать руку на женщину, причем прокурора штата, но, хочу вам сказать, что это было непросто. Никогда еще мое терпение и собранность не подвергались такому испытанию. Вы просто мегера! — выпалил Джозеф, оскалившись, а я только и могла, что моргать и впитывать информацию, которой он наконец-то соизволил со мной поделиться. Я никогда бы не поверила, что кто-то может быть настолько спокойным, как он, однако теперь был его черед меня удивлять, что ему вполне удалось, потому что я даже пропустила мимо ушей его оскорбление. — Офицер… — Сержант, — поправил меня полицейский, усмехаясь не совсем по-доброму. По спине вдруг пробежали мурашки. — Вы можете стать и простым офицером, если не отпустите меня немедленно! — я смерила его гордым взглядом, хоть и ощущала, как мои щеки сейчас, должно быть, пылают. Такая близость явно была излишней, потому что я отчего-то словила себя на мысли, как это крепкое тело вжимает меня в стену еще сильнее, еще плотнее, пока у меня не останется воздуха в легких. — Вы мне угрожаете? — приподняв одну бровь, спросил Робертсон, которого мое предупреждение совсем не пугало, судя по всему. — Эти очки, между прочим, отнюдь не дешевые, и я не для того работаю как проклятый в этом участке, чтобы разбрасываться деньгами направо и налево. — Сами виноваты, что не слушали меня, — огрызнулась я, подавшись вперед, но была в очередной раз оттолкнута к стенке, при этом громко выдохнув. — Ваша проблема в том, прокурор, что вы слишком много говорите. И, если честно, то я с радостью закрою вам рот, — не дав мне предпринять что-либо, Джо нашел мои губы своими, впиваясь в них с каким-то отчаянием и злобой, заставив меня обомлеть на пару секунд. Я забыла, что могу и посопротивляться, и мои уста сами приоткрылись, пропуская его юркий язык внутрь, когда тишину кабинета нарушили наши стоны, слившиеся в один общий, а руки без моего контроля и уже без стальной хватки мужчины опустились на его плечи, чуть сжимая оные. Вся моя ненависть улетучилась вмиг, хотя, честно признаться, это был скорее азарт и желание увидеть его «темную сторону», нежели какая-то ярко выраженная антипатия. Нет, Джозеф был мне симпатичен, но до этого момента я, видимо, не хотела этого признавать, ведь как еще объяснить то возбуждение, что овладело мною сейчас? Обычное влечение? Тогда почему я не бросилась на шею первому встречному офицеру или любому другому мужчине, кроме него? Все же в тайне от себя самой, наверное, я мечтала, чтобы нечто подобное произошло. Я всегда полагала, что умею сохранять бдительность и держать себя в руках, если речь шла о сексе, но в данной ситуации мне, как говорится, словно снесло крышу. Я позабыла о том, что я старше Джо, что мне не подобает целоваться взасос с моим вроде как подчиненным, и что дверь в кабинет так никто и не закрыл, также как и небольшое окошко, располагающееся в верхней части, что обычно прикрывалось жалюзи. Но сил оторваться от Робертсона у меня не было. Судя по всему, у него тоже, потому что сержант вжался своим пахом между моих ног, тем самым окончательно впечатав меня в стену, а его беспокойные руки стали блуждать вдоль моих бедер, пока не ухватились за колготки, разрывая их в районе промежности. Я недовольно ахнула, прерывая наш поцелуй, встречаясь своим затуманенным взглядом с таким же напротив, забывая, что хотела возмутиться. Было ощущение, что мои стринги промокли насквозь, несмотря на то, что Джо еще ничего толком не сделал. Полицейская дубинка то и дело касалась моей коленки, немного мешая, но при мысли о том, что он мог с ней сделать, мои ноги подкашивались. Мы не сказали друг другу ни слова, общаясь лишь с помощью глаз и рук, которые не были способны отпустить тело другого ни на секунду. Его пальцы — такие же длинные и тонкие как у пианиста (надо будет спросить его потом ради интереса, играет ли он на пианино) — уже нашли мой лобок в образовавшейся дыре колготок, которые теперь со спокойной душой можно было выкинуть. Хорошо, что на улице не так уж прохладно, а значит, я могу пройтись и в одной юбке. Все-таки я разбила его очки, так что мы квиты. Сквозь пелену, оточившую мое сознание, прорвался голос Джозефа: — Маргарет, я сержант полиции, знающий законы и наказания, что сулит человеку за нарушение этих самых законов, поэтому я не прибегну к насилию. Я хочу знать, что ты сама этого хочешь. Мне послышалось, будто голос его охрип, хотя это не удивительно — сама я вообще не была уверена, что смогу связать даже два слова. Поэтому я просто кивнула, но поняв, что этого ему недостаточно, я прошептала: — Да, Джо, хочу. Это все, что требовалось для того, чтобы Робертсон припал к моей шее, целуя ее жадно, пока его настойчивые пальцы поглаживали меня сквозь ткань нижнего белья. Я приглушенно застонала, подаваясь вперед, показывая, что желаю этого не меньше него, но тут до меня дошло, что при мне не было никаких контрацептивов. Я и подумать не могла, что такое произойдет, поэтому не носила их в сумке и уж тем более в карманах юбки, которых не существовало. Я озадаченно посмотрела на мужчину, не зная, как сказать ему о нашей небольшой проблемке. Прикусив губу, я все же ответила на его немой вопрос в глазах: — У тебя есть… резинки? — прозвучало это так же глупо, как и в моей голове. Джо покачал головой, но, кажется, не был особо расстроен этим фактом. Его взгляд оставался немного расфокусированным из-за отсутствия очков, но не менее страстным, чем прежде. Тогда я молча потянулась к его ширинке, расправляясь с молнией, вовлекая сержанта в еще один пылкий поцелуй, в то время как мои пальцы наткнулись на его член в трусах, легонько его коснувшись. Стон Джозефа оказался почти болезненным и совсем не вязался у меня в голове с его спокойным образом. Я бы никогда не поверила, что этот флегматичный до недавнего времени человек способен пробудить во мне такое вожделение. Я позволила себе вольность и притянула его поближе, обвившись одной ногой вокруг его бедер, а моя рука стала медленно скользить по его стволу, стараясь как можно поудобнее опереться о стенку, пока пальцы Джо отодвигают в сторону мои стринги, чтобы дотронуться-таки до моего сочащегося влагой лона. На этот раз простонала уже я, позволив себе также выругаться, подаваясь навстречу его плавным движениям, не прекращая, в свою очередь, с ехидной усмешкой дрочить ему. Наши губы едва соприкасались, а дыхание становилось все более разгоряченным и участившимся, как и мое сердцебиение. Вряд ли сейчас я смогла бы остановиться, пускай сюда прибежал бы целый отряд SWAT. Гримаса муки, исказившая лицо мужчины, подсказывала мне, что он уже близко, поэтому я тут же замедлила движения, поглаживая его размеренно. Я не хотела, чтобы он кончал один. По тому, как взвыл Джозеф, можно было сказать, что я нарушила его планы, но вместе с этим он вдруг вставил в меня сразу два пальца, отомстив, заставив простонать его имя. Ухватившись одной рукой за плечо Джо, я сама стала насаживаться на его кисть, не забывая при этом дразнить его головку большим пальцем. Надавив на уретру, я услышала его сладкий стон, который был приглушен изгибом моей шеи, в которую носом уткнулся полицейский. Это сложно было назвать полноценным сексом, но и обычным петтингом тоже, тем не менее, я могу сказать, что до сегодняшнего дня мое желание заняться этим самым сексом не было столь велико. Видя, как изнывает без разрядки Робертсон, я сама заводилась до предела, к своему стыду слыша похабное хлюпанье, что исходило от моей промежности, в которой вовсю орудовали пальцы сержанта. Стоило мне расслабиться, как они изогнулись, добравшись до заветной точки, пройдясь по ней несколько раз, массируя это место до тех пор, пока я не вскрикнула, из-за чего Джо быстро закрыл мне рот рукой. Сам он выглядел не менее отчаянно, чем я, так что я не удивилась, когда его пальцы начали трахать меня все грубее и грубее. С каждым разом на его ладонь выплескивалось все больше моей влаги, и, находясь в таком состоянии, мне было трудно не сосредоточиться только на своих ощущениях, однако я смогла, задвигав кулаком по его члену с большей скоростью, радуясь тому, что не я одна пребываю в агонии. — Маргарет… — Джо… Забавно, как в один миг все преграды между нами были стерты, и мы не могли произносить ничего, кроме имен друг друга, лаская партнера все настойчивее. Мне показалось, что я уже успела заляпать Джозефу его штаны, но он не останавливался, вставляя в мое лоно пальцы с особым энтузиазмом, отчего я содрогалась и всхлипывала. — Кончай, — получилось больше как приказ, чем просьба. — Только после вас, — отчеканил Робертсон, позволяя себе злорадную улыбку, и я поняла, что спорить с ним как всегда бессмысленно, поэтому сдалась. Мои соки брызнули на его штанину и руку как раз за пять секунд до того, как его собственная ладонь накрыла мою, что лежала на его члене, а после несколько капель спермы запачкали костяшки моих пальцев. Нам потребовалось не меньше минуты, чтобы прийти в себя, и все это время мы так и продолжали прижиматься друг к другу. Джо протянул мне тот самый платок, которым он недавно полировал очки, чтобы я вытерла руку. — Надеюсь, колготки были тебе не слишком дороги? — спросил он, отстраняясь от меня на пару шагов. — Не особо. Так значит ты не всегда такой спокойный, каким хочешь казаться? — ответила я вопросом на вопрос. — Возможно. На самом деле такого со мной еще не было… Только тебе удалось настолько вывести меня из себя, — признался он, почесав затылок. — Мне быть польщенной? — я усмехнулась, снимая туфли, чтобы стянуть с себя порванные колготки. — Не знаю, тебе решать. Ух, до сих пор не могу поверить… — Я тоже, — шепнула я, выкинув разорванную деталь одежды в мусорную корзину. — Надеюсь, лишних вопросов по поводу того, что тут делают женские колготки, ни у кого из персонала к тебе не возникнет. — Я наклонилась и подобрала с пола разбитые мною очки, протягивая оправу Джозефу. — Прости, я погорячилась. — Они не были такими уж дорогими, — сержант пожал плечами, перехватывая очки, на секунду задержав свою руку на моей, а затем отпустил. — Что ж, нам следует сохранить профессиональные отношения? — это звучало как вопрос, а не утверждение. — А ты этого хочешь? — Скорее нет, чем да, — сказал Робертсон, выдавив из себя виноватую улыбку. — Я не жалею о случившемся, если ты об этом. — Тогда ладно… Но лучше пока сохранить это в тайне, ты же понимаешь, что никто нас по головке не погладит, если узнает, что мы тут делали? По крайней мере, пока я не буду прикреплена к другому участку. Не хочу, чтобы кто-то из нас потерял работу. — Да, согласен, тем более мне еще детишек кормить. Я чуть было не уронила челюсть на пол.  — У тебя есть дети? — не знаю, почему меня это так удивило, ведь, по сути, в его возрасте многие уже имеют по несколько детей. Джозеф рассмеялся. — Нет, я пошутил. Я не женат, не имею детей и ни с кем не встречаюсь. Пока… — он поднял голову, чтобы посмотреть на меня, уставившись куда-то в район моего правого плеча. — Шутки у тебя отменные, хочу признать, — я облегченно вздохнула, но тоже улыбнулась. — Надо вернуться к службе, — промолвил Джо с неким сожалением в голосе, на что я согласно кивнула. — И я оплачу твои колготки. — Тогда уж позволь мне подарить тебе новые очки. Мужчина покачал головой. — Сам справлюсь, — он засунул оправу в задний карман штанов, — правда, перед походом в магазин надо бы переодеться. Боюсь, что моя форма уже непригодна, — на этот раз сожаления в голосе не было и подавно. — И кто в этом виноват? Не удостоив меня ответом, а лишь хихикнув, Робертсон направился к выходу, и тут я громко расхохоталась, когда он ни с того ни с сего вдруг врезался в дверной косяк. — Прости, — извинилась я сразу, подбегая к сержанту, поддерживая его под руку. — Я не знала, что ты настолько плохо видишь без них. Казалось, что Джо стеснялся этого факта, потому промолчал, нахмурившись, потирая переносицу. — План меняется — я сама провожу тебя до раздевалки, а потом довезу до магазина оптики, иначе, опасаюсь, что ты соберешь все столбы, которые повстречаются тебе на пути, — я едва сдерживала смех, но в то же время то, что он оказался таким беззащитным, очень умиляло меня. — У меня нет выбора, верно? — вздохнул Джозеф, но его глупая усмешка выдавала его мысли с потрохами. — Разумеется, нет. Это приказ, сержант, — отрезала я нарочито резко, в душе тихо посмеиваясь. — Слушаюсь, мэм, — он отдал мне честь, после чего мы засмеялись и, держа друг друга под руку, направились в сторону раздевалки.