Взаперти

У Вриски былая злая и не в меру нравственная мама. Всё было бы очень плохо, если бы Вриску увидели с кем-то, поэтому из парней она спокойной общалась только с инвалидом-колясочником, за что с детства ненавидела его, и очень тяжело было её успокаивать. Её квартира была, как минное поле. Мама Вриски любила Канайю за манеры, маникюр и длинные юбки, но если бы она только знала, что иногда происходит прямо при ней за закрытыми дверями, или какие искорки пробегают между ними прямо здесь, за столом, она бы убила Канайю на месте. Или, внезапно, смирилась бы, потому что Канайя была воплощением всего того, что она хотела видеть в дочери. Канайя сама была из семьи нравственной и религиозной, но, как это часто бывает, это не породило в ней ничего, кроме чёткого и уверенного двоемыслия. Целовать девушку и запускать руки в задние карманы её джинс – конечно, грех, но грех сладкий, и грех, в котором она кается, прямо здесь, на месте, поэтому можно дальше со смакованием стягивать джинсы с белых и пухлых ног. Можно красить Вриске на ногах ногти и щекотать очень чистые пятки, а потом целовать пальцы, и всё это время гладить её бёдра, широкие из-за спортивной секции, что, конечно, будет очень нехорошо для таких девушек, но в пределах какой-то неожиданной нормы. Вриска смеётся в эти моменты, как будто не понимает, что происходит между ними, и теряется, если снимать с неё футболку или расстёгивать лифчик, не снимая, прямо под ней, но она хочет этого. Вроде бы. Канайе тяжело нащупать эту грань, и она, Канайя, опасна со своими неопределёнными и раздвоенными нравственными представлениями, но Вриска не может сделать ничего ни с этим, ни с ней. Именно это и делает их связь греховной в её – совершенно светских и свободных от предубеждения – глазах: как будто Канайя чересчур властная и немного сумасшедшая иногда, а они обе просто заперты в ситуации, и в этой квартире, и в этом маленьком городе, и в собственных обнимающих друг друга руках. Конечно, нужно было как-то выбираться. Сбежать от Канайи и сбежать от матери было одним единым желанием и палкой о двух концах.