Оракул

В комнате горели десятки, сотни свечей, но при этом диковинным образом света едва хватало на то, чтобы разогнать самые плотные жмущиеся по углам тени. Назойливо пахло жасмином и лотосом, застоявшимся воздухом, пылью и едва уловимо — плавленым парафином. Глухую тишину лишь изредка нарушал шелест одежды или чей-нибудь неуместно громкий здесь вдох. И то ли от тяжелого сладкого запаха, то ли от пляски неровных язычков пламени, начинала кружиться голова, а реальность словно бы расширяла свои границы. Я знал, что рядом со мной стоят коллеги-дозорные, а в паре метров правее сгрудились Темные, но при этом казалось, будто вокруг нет никого живого, и лишь тени древних, давным-давно развоплощенных душ медленно покачиваются на ветру, веющем исключительно в Сумраке. Признаться, всего каких-нибудь полчаса назад (или с тех пор прошли века?.. Здесь и сейчас абсолютно терялось ощущение времени) я был весьма скептически настроен к этому мероприятию. Подумаешь, предновогодний поход всем офисом к оракулу! Подобные забавы были слишком хорошо мне знакомы еще с тех пор, когда я работал простым программистом и даже не подозревал о существовании Иных и Сумрака. Тогда вот точно так же наше начальство перед новым годом придумывало всевозможные концерты и конкурсы. Бывали там и гадалки, и выдающие себя за великих магов фокусники… Хотя, конечно, меня должно было заставить задуматься то, насколько серьезно к этому Оракулу относились Гесер, Ольга и другие Иные постарше. Но я был слишком занят, расследую серию загадочных убийств. А потому, даже услышав, как Илья и Семен обсуждали кого-то древнего, впервые проснувшегося за последние пятьсот лет, не обратил на этот разговор никакого внимания. Мало ли где и кто просыпается… я тогда не мог и предположить, что этот некто — хороший знакомый нашего Гесера, что он — истинный Оракул, способный увидеть судьбу человека или Иного, лишь один раз взглянув на его ауру. А когда я, наконец, понял, что и как, было уже слишком поздно проситься на предпраздничное дежурство. Гесер каким-то чудом уговорил своего друга приехать в Москву, и в этом году вместо новогодней премии нас всех ждала встреча с Оракулом. Хорошенькое поощрение! Честно говоря, я не понимал оживления и радости своих коллег. Что вообще хорошего в том, чтобы знать свою судьбу? Тем более что на самом деле Оракулы могут лишь заранее обозначить для тебя основные жизненные перекрестки и объяснить, к чему приведет тот или иной путь. Не знаю, наверное, я все еще слишком многого не понимаю, но предпочитаю не просто свои решение принимать сам, но делать это вслепую, без чьих бы то ни было подсказок. Должно быть, тут свою роль сыграла история со Светланой. Ведь если бы Гесер сразу не объяснил нам, что мы предназначены друг другу судьбой, то у нас все могло бы сложиться. А так мы оба чувствовали себя загоняемой дичью, и сопротивлялись навязанным чувствам изо всех сил. В итоге Светлана вышла замуж за Игоря Теплова, а я… я тогда неожиданно для всех с головой погрузился в роман с Игнатом. С тех пор прошло уже много лет, после взаимодействия с Фуараном я стал высшим магом, повзрослел, надеюсь, что помудрел, а предубеждение против любой предопределенности у меня так и осталось. И вот теперь, тридцатого декабря, я стоял в душной полутемной комнате и лениво обдумывал, не содержится ли в горящих здесь свечах чего-нибудь галлюциногенного. Вряд ли, конечно, ведь и Гесер, и Ольга, и Светлана с маленькой дочкой поначалу также присутствовали тут. А потом к ожидающим приема у Оракула присоединились и Темные… ну да, конечно, у нас же все должно находиться в равновесии. И если Светлые нашли подход к пусть и неприятной мне, но Силе, то и Завулон со своей братией не может остаться в стороне. И вот наступил мой черед предстать перед Оракулом. Не знаю, как именно я это понял, ведь никакой очереди у нас не было. Просто кто-то один вдруг нарушал всеобщую неподвижность, подходил к скрытой за тяжелой и темной портьерой дверью, и исчезал за ней, чтобы затем вновь появиться с глубокой задумчивостью, я бы даже сказал — озадаченностью — на лице. Что-то никакой радости от предсказанного я ни у кого не заметил… Комната, в которой принимал Оракул, была совсем небольшой, заставленной какой-то громоздкой мебелью. В царившем там полумраке я сумел различить лишь смутные очертания рояля, каких-то шкафов и то ли комодов, то ли сундуков. Но здесь хотя бы был относительно свежий воздух. Оракул сидел на простом деревянном стуле возле окна, и свет с улицы падал на него таким образом, что виден был лишь силуэт. Да и то — как-то зябко, совсем не отчетливо, так что я даже не смог бы сказать, взрослый передо мной, старик или ребенок, женщина или мужчина. — Здравствуй, Антон Городецкий, — прозвучал самый странный голос изо всех, что я когда-либо слышал. Он был словно бы соткан одновременно из голосов десятков, сотен людей, но при этом и однозначно не являлся хором. — Подойди, дай мне на тебя взглянуть. Я приблизился, во мне и в самом вдруг проснулось жгучее любопытство. Ведь все, что я слышал об этом Оракуле, хотя и было наполнено уважением и восторгом, но звучало вполне обычно. По рассказам я представлял себе пожилого или средних лет азиата, худого, почти высохшего, но полного энергии… на деле же я вообще не мог сказать, что передо мной за… существо. Поначалу мне показалось, что это — старая женщина, вьетнамка или китаянка, но стоило мне моргнуть, как передо мной предстала маленькая светловолосая девочка. Еще миг — и это прекрасная женщина, тоненький юноша, глубокий старик… Я сглотнул мгновенно пересохшим горлом, моя рука непроизвольно потянулась в карман, в котором я всегда носил боевые посохи и амулеты. — Кто… кто ты? — сорвавшимся голосом прокаркал я. — Ведь ты — не Оракул. — И да, и нет, — существо рассмеялось беззубым старческим ртом. — Оракул — это я, но я — не Оракул. Неужели ты меня не узнаешь, Антоша? — ко мне протянулась тонкая и изящная девическая рука. С юного лица посмотрели глаза, так похожие на мои собственные. — Ты… ты… — я активировал один из амулетов, набросил на себя сеть, защищающую от мороков. Но существо лишь рассмеялось и за пару секунд поменяло еще несколько обликов. Я же стоял и судорожно пытался вспомнить, читал ли когда-нибудь о таком. Вроде бы, да. Но вот где и в каком контексте?.. Понимал я лишь одно — существо было опасно и настроено ко мне отнюдь не дружелюбно. Хотя, наверное, и не враждебно. Оно играло, как маленький ребенок, как девушка-подросток, впервые пробующая свои силы. Как жестокая разочаровавшаяся в жизни женщина… — Да? — красотка игриво склонила голову набок. — Ну же, скажи, кто я. Ты ведь знаешь, Антон. Антоша… Антошенька… я ведь всегда рядом. И всегда была перед тобою слаба. — Понятия не имею, — я с показным равнодушием пожал плечами. Вот уж чего я терпеть не мог, так это подобных игр! Сам же мысленно перебирал варианты, кем может оказаться существо. И все ли мои коллеги имели дело именно с ним или остальные разговаривали с настоящим Оракулом. — А я и есть настоящий, — хихикнул в ответ на мои мысли упитанный мальчик лет десяти. — Но ты же в меня не веришь. Не принимаешь моих подарков. Твердишь, что все сам да сам. — Спасибо за подарки, конечно, — я, наконец, понял, кто передо мной. Хотя, если честно, то даже разговаривая с ней, все еще не до конца верил в ее существование. — Но если ты, действительно, все время рядом, то должна знать: я не ищу легких путей. — Знаю, — она улыбнулась мне с материнской нежностью. — И поэтому на этот раз я приготовила для тебя совершенно особый подарок. Драгоценный Дар, от которого ты при всем желании не сможешь отказаться. Можешь пока не благодарить, сразу ты не оценишь, я знаю. Но потом… о, потом ты, вы оба, будете мне благодарны. — Мы оба? Если ты о… нет! Мы уже сделали свой выбор, и даже если порой жалеем о нем… не смей… пожалуйста, никогда не решай за меня. — О вас? Хихи, а причем здесь Светлана? Нет уж, Антошенька, мой хороший, от простой, но счастливой жизни ты уже один раз отказался. А одни и те же дары я не преподношу дважды. На этот раз мой подарок будет сложным, тяжелым, но тебе непременно понравится. Да-да! Я давно уже думаю, чем наградить его. И вот тут ты… — пожилая леди, казалось бы, больше не обращая на меня внимания, что-то забормотала себе под нос. Затем вскинула на меня абсолютно ясный взгляд голубых глаз и приказала: — Я выяснила все, что хотела, а теперь ступай. И помни, что от того, что я дарю искренне, со всей любовью и симпатией, не отказываются. А то я ведь дама обидчивая… — Не угрожай — не боюсь, — зачем-то ответил я, хотя на самом деле вовсе не был уверен, что так уж хотел бы испытать на себе ее гнев и разочарование. — Конечно, — снисходительно улыбнулась она. — Я знаю. Но от моих даров все равно не отказывайся. А теперь иди. Я развернулся и почти уже вышел из комнаты, как вдруг осознал, что предсказания так и не получил. Что это за «он», с которым она хотела меня связать? Какой такой тяжелый дар мне должен понравиться? Я обернулся, и тут же понял, что ее в комнате больше нет. На стуле дремал азиат лет пятидесяти, чем-то неуловимо похожий на Гесера. Я разочарованно вздохнул и вновь повернулся к выходу. Однако Оракул остановил меня, сквозь сон пробормотав: — Ушло время Тьмы, ушло время Света, и выбор теперь: Пустота или Жизнь. Смирись: тебе в этот раз не уйти от ответа, и с парой своей на века обручись. Я в голос чертыхнулся, нисколько не боясь быть услышанным. Ведь она и так знает, что я думаю по этому поводу. И все равно лезет со своими «подарками», в очередной раз подсовывает мне без меня выбранную пару. Сводит, как племенных животных, ей Богу! А я вот возьму и уйду от этой пары… да хоть к Завулону! Он меня, хотя бы, за подобное предложение быстро и безболезненно убьет, а не женит на ком-нибудь совершенно не подходящем. Знать бы вот только еще, кого на этот раз сватает мне Судьба. Время Тьмы, время Света… Кого-то из Темных, похоже. И это мужчина. Так-так… В задумчивости я открыл дверь и вышел в ту комнату, где все еще ждали своей встречи с Оракулом дозорные Москвы. Я остановился и окинул присутствующих изучающим взглядом. Насколько я знаю Судьбу, ее избранник находится здесь. И она не удержится, подаст мне знак. Главное его вовремя заметить, ни с чем не перепутать и… Нет-нет! Не может быть! Это слишком даже для нее! Мне навстречу шел Завулон.