Мой кохай оказался хитрее, чем ожидалось

      Сегодня шёл снег. На удивление эта зима выдалась довольно снежной и даже чутка холодной. Насыщенные влагой тучи, идущие со стороны Японского моря, застилали небо необъятным фронтом.       Падающие хлопья трепетали в воздухе, словно лепестки цветов в период цветения сакуры.       Я стоял на улице перед своей беспокойной сестрой. Сегодня поверх школьной формы Комачи напялила куртку, шарф, перчатки и натянула на ноги кожаные сапоги. И теперь, полностью готовая к труду и обороне, стояла у двери.       Так уж выпало что у неё сегодня будет тяжелый день — важный экзамен как ни как. На самом деле он должен начаться ещё не очень скоро, но оно и к лучшему. Потому что, боюсь, из-за снегопада без пробок сегодня не обойдётся.       — Экзаменационный лист не забыла? Резинку, платок, пятигранный карандаш?       Этот самый карандаш купил ей отец, когда ходил в храм молиться за успех на вступительных экзаменах. Собственно, его единственное отличие — пять граней вместо привычных шести. Во всём остальном это обычный карандаш, которым спокойно можно писать. Грани у этого столь любимого учениками карандаша маркируются либо латинскими буквами от A до E, либо цифрами от 1 до 5, либо как-нибудь ещё. Если не знаешь, какой вариант ответа выбрать, надо просто помолиться карандашу, словно богу удачи, и он определит твою судьбу. Думаю, именно ради этого он и был придуман, никак иначе.       Комачи глянула в сумку, что-то побормотала про себя и кивнула. А потом качнула зонтиком и отсалютовала мне.       — Я готова! Ладно, братик, я побегу, пожелай мне удачи!       — Ага, давай. Удачи и по дороге аккуратнее будь.       — Угу. Бр-р-р, холодно-то как! Синус, косинус, тангенс… Ай, до такого не дойдёт.       Она поёжилась и уверенно загарцевала по улице, бормоча под нос себе формулы. Я проводил её взглядом, ощущая некоторое беспокойство. Всё с ней будет хорошо. Может, просто переучилась немного, что такая резвая с самого утра…       Как бы то ни было, все, что ей остаётся — постараться, а мне стоит молиться всем богам мира её успеху.       Я поднял взгляд в небо и всё, что оно мне представляло — это отнюдь не «божественный прожектор», падающий на меня или на мою уходящую сестру. Тяжёлые тучи, поглотившие небо давали понять, что погода сегодня будет крайне пакостная.       — Ну вот, в такую погоду и на свидание.       Свидание.       М-да уж. Для такого как я это звучит слишком нереально. Хотя не скажу что это именно оно, просто приглашение… от девушки… в День святого Валентина… в Дестенилэнд… вдвоём…       Да тут как не посмотри свидание чистой воды! А-а-а-а! И почему я так отрицаю очевидное? Но оно не должно ничего особенного значить. Ведь не должно?       Последнее время она ведет себя странно, и не скажу, что не понимаю почему. Но тут назревает другое «почему». Надеюсь, что это и правда просто прогулка и ничего больше. Если я позволю себе думать о чём-то… большем — будет ли это правильно? Ведь всё может привести к огромному недопониманию, и даже те отношения с людьми, которые у меня есть сейчас, просто оборвутся.       Не скажу, что меня всё это сильно парит, но обидно как ни как. Скорее всего, либо мир либо я всё же чутка изменились. Или даже оба варианта разом. Начал переживать о своих отношениях с окружающими, хе. Не стану ли я такими темпами частью той серой массы, что зовётся обычным обществом?       Ладно, постараюсь не делать глупостей. Знали, обжигались. Спасибо Оримото за это большое. Этот опыт был горьким, но ценным и за это можно даже поблагодарить.       Но на душе всё не спокойно, и это давящее чувство, стоит вспомнить мне об Ишшики. До недавнего времени я вообще не думал так часто о ней. Что изменилось? Ничего, наверно. Но всё же, может я что-то заметил, чего не видел ранее?       То чего она хотела и, то чего она добилась. Чего хочет эта девчонка и почему мне немного боязно думать о том, что может произойти? Не могу отрицать уже любых исходов сегодняшнего похода.       Вот же ж мать, на кой я в это вообще ввязался?! Сплошная каша в голове.       Я приложил руки к холодным щекам, пару раз себя похлопал по ним и вернул себя на землю. А затем сразу задрожал от холода.       — Холодно, блин…       Я поспешил вернуться в дом. И там задрожал снова. Точнее, это ритмично задрожал мой мобильник в кармане под музыку myth & roid.       Достав мобильник, я увидел, что мне звонят. Ироха Ишшики. Ожидаемо, но всё же. Неужели боится, что я сбегу?       Несколько секунд я непонятно зачем колебался, отвечать или нет. Мобильник не сдавался, продолжая вибрировать. А вот я сдался. Нажал кнопку ответа и поднёс его к уху.       — … Алло.       — Хикигая-семпай, привет! Ты не забыл что у нас сегодня свидание?       — Свидание? А я думал, что ты статью в газете написать хочешь, — невольно подколол её я, хотя и сам ранее уже думал о встрече как о свиданке.       — А ну… Я… Д-да… — еле услышал в ответ я увядающий голос.       — Я-ясно…       Упс. Неловко вышло. Но голос Ишшики резко стал бодрым и даже подумать ни о чём мне не дал.       — Ты ведь не планируешь от меня отвертеться?       — Нет, сколько можно уже?       Ты же меня не в школьный совет затащить ведь пытаешься, в котором всего два человека. Да и на глухонемую ты явно не тянешь. А вот в наглости с ней ты можешь явно посоревноваться. Надеюсь, у тебя нет подружки-лесбиянки…       Я, стоя в коридоре, обернулся в сторону открытой входной двери. Снежные хлопья танцевали на пронизывающем ветру в беспорядочном вальсе. Погода видимо весь день будет ужасной.       — Теплее одеться не забудь, на улице дубак и снега навалом.       — А? Ну… ладно. Чего это ты, Хикигая-семпай? Переживаешь?       — Да-да, конечно. Просто предупредил. У тебя всё?       — Да-а-а-а-а! Ладно, до встречи.       — Угу, пока.       Разговор окончился. Я положил телефон обратно в карман и так и остался стоять перед открытой дверью, глядя в канонаду снега, бомбардирующую город своей белоснежной красотой.       — А ведь шоколад мне Комачи так и не подарила…       Я вздохнул, закрывая дверь, и побрёл по вымороженному коридору, подрагивая от неприятного, пробирающего до костей холодка.       ***       Час этого так называемого «свидания» неумолимо наступал, а погода становилась всё хуже. Такое ощущение, что мать-природа решила сегодня окончательно испортить всё настроение куда-либо выходить. Но я обещал, а обещания надо выполнять. Извини, Юигахама, ты в пролёте в этот раз.       Я шустро собрался в подготовленную Комачи одежду. Да, она, кстати, прознала, что у меня сегодня встреча, но с кем я не уточнял. Видимо чутьё младших сестёр не хуже чутья старших братьев. От неё даже Скуби Ду не спрячется.       Выдвинувшись из дома, мне в голову не лезло вообще ничего. Думать было не о чем, да и не хотелось если честно. Моё сознание переключилось в состояние автопилота, и я двинулся к месту встречи.       Дорога была не слишком близкой, а если учесть что погода была поганой, то вообще хоть вешайся. Толпы людей в вагоне поезда давили на меня как физически, так и морально. И чего вам всем неймется в такую погоду шастать, я думал, что один такой придурошный.       Я вышел со станции и, добравшись до места встречи, стал ждать Ишшики у бледно-голубой арки входа в Дестениленд, украшенной «любовной» мишурой. Вот им не лень наряжать парк в такое, я даже смотря на всё это немного волноваться начинаю.       Глянув на часы, обнаружилось, что сейчас уже 16:15. А встретиться мы должны были в 16:00. Я ничего не хочу сказать, но…       — …Опаздывает.       И чего я её вообще ждать должен? Сама позвала — сама приходи раньше. Хотя на халяву грех жаловаться. Простояв на холодрыге ещё пару минут, особа, которую я покорно ждал, наконец, появилась. Ишшики, одетая в своё обычное пальто и длинные сапоги на высоком каблуке, бежала в мою сторону. В такой обуви и упасть не долго, притормози.       — Ой!       Собственно так чуть и не получилось. Когда Ишшики подбежала почти вплотную ко мне, она, запутавшись в ногах, ухватилась за протянутую мной руку. Ну вот, теперь у неё уже в привычку входит на меня вешаться.       — С-спасибо…       — Чего торопишься?       — Ну как, я же опаздывала!       — Да, это точно.       — Бу-у-у, никакой тактичности.       Кто бы говорил, вечно я в чём-то виноват.       — Ага, ну что пойдём?       — Да-а-а-а.       После такого содержательного диалога, мы двинулась внутрь. Когда мы прошли главные ворота, нашему взору предстали экспозиции купидонов и прочей любовной фигни. Несмотря на то, что я сказал «фигня», выглядело это всё равно впечатляюще. Ишшики явно это зрелище по-детски радовало и энтузиазма у неё хоть отбавляй.       — Ха-а-а-а, какая красота! Ой! Смотри-смотри, Рапунцель с Принцем прямо на площади танцуют!       — Да уж. Не думал, что тебе такое нравится.       — Я, по-твоему, не девушка что ли? Мы, между прочим, любим всё милое.       — Д-действительно.       Или просто ты любишь выглядеть милой в чужих глазах. Хотя, тут всё равно не возразишь. Ладно, 1-0 в твою пользу. Кстати, у нас вообще есть план? Как-то неловко спрашивать, но не стоять же тут весь день. Надо подключить все свои разговорные навыки, чтобы выглядело это как предложение чем-нибудь заняться, а не осуждение её бездействия.       — Чем хочешь заняться?       — Э… Чего это ты вдруг?       — То есть?       — Хикигая, с каких пор ты такой внимательный?       — Да обычный я, и вообще, почему ты меня по фамилии просто звать стала?       — А… ну… Просто так. Смущаешься, Се-е-емпай? — ехидно улыбнувшись, начала тыкать она меня в бок своим локтём. Вот ведь наглая девчонка, что ты вообще себе позволяешь?       — Прекращай. Эй, кому говорю… Да называй как хочешь, только успокойся уже. Пошли уже куда-нибудь, я тут с тобой совсем замёрзну.       — Хорошо, давай начнём во-о-он с тех горок.       Она показала на те самые горки, после которых в прошлый раз в рождество ей, как и половине нашей пати, стало плохо. Хиллер тогда явно халтурил.       — Уверена? Прошлого раза было мало?       — Да всё нормально, ты же потом обо мне позаботишься, ага?       — …       Ты явно перебарщиваешь, женщина. Нет, позаботиться — конечно, позабочусь, не жалко. Однако говорить такое просто вот так это уже явно лишнее.       — Да, обязательно, — пробурчал я краснея и зашагал в сторону аттракциона. Ишшики, явно довольная собой, двинулась следом. Как шаловливый ребёнок, ей богу.       Мы встали в длинную очередь и стояли там около часа, изредка перекидываясь фразами. Разговор не шел, да и не тянуло меня общаться. Толпа людей морально давит, вы уж простите. Но Ироху это не смущало и она всё старалась меня разговорить.       Так наш дуэт и коротал время до самого аттракциона. Когда очередь сошла на нет и мы уже подходили к вагончику, моя спутница начала нервничать.       — Ой, знаешь, что-то я уже не сильно хочу на этот аттракцион.       — Ты же сама меня потащила…       Чёрт, ты мне сейчас того сынка главы якудзы напоминаешь, который с любовью определиться не мог… Только так же не тупи пожалуйста.       — Д-да, но как-то страшновато…       — Окей, давай возвращаться.       Я начал было поворачивать обратно, но Ишшики схватила меня за рукав и потащила в сторону вагончика.       — Нет, я… я справлюсь! Всё будет нормально.       — Блин, определись уже. Как же…       Как же с тобой иногда сложно, чуть не сказал я. Но после такой фразы меня явно ничего хорошего не ждёт. Почувствовав лёгкое дежавю от всей этой ситуации, я тяжело вздохнул, будто в споре проиграл.       — Хоть бы утешил. Нет в тебе чуткости, Хикигая.       У тебя второе имя не Миша случайно? Утешить, блин…       — …Пошли уже.       В итоге мы сели и наш вагончик начал свой путь. Не скажу, что такое развлечение мне не нравится, но мне и прошлого раза с лихвой хватило, чтобы не слишком радоваться горкам. Чувство тревоги в ожидании головокружительных виражей и чувство лёгкости от огромной скорости, которая несёт тебя по петляющему стальному треку.       Первый заход на этот аттракцион вышиб всё чувство равновесия и меня немного пошатывало. Ишшики же после такой поездки, едва стоя на ногах, держалась за мою руку, от чего меня мутило ещё сильнее.       Почему я сказал «первый заход»? А потому что пока я приходил в себя, эта чертовка повела меня по второму кругу. Но мне видимо настолько стрясло мозги, что я осознал, куда меня завели только когда снова садился в вагончик.       — Стой, может, не будем? Давай выйдем!       — Поздно! Пое-е-е-хали!       И наш экспресс снова повёл нас по виражам.       ***       Мы побывали ещё на нескольких аттракционах, которые так же захватывали дух. Ах да, это я в плохом смысле если что. Такого головокружения я давно не испытывал.       Чаепитие Алисы, Большая Громовая Гора, Западная Речная Железная Дорога, Звёздные струи — сплошной ужас и веселье в одном флаконе, стилизованный под День святого Валентина. Мне, можно сказать, даже понравилось, но слишком уж всё было розовое и меня уже не слабо шатало. Последние два аттракциона были явно лишними.       Когда, всё же, испытания на прочность моего вестибулярного аппарата закончились, мы еле добрели до лавки и наконец, расслабились.       — Это… было… здорово…       Серьезно?! Только что еле на ногах держалась и мне тебя до лавки чуть ли не тащить пришлось. Ты что, мазохистка? Вот ведь человеку острых ощущений не хватает. Только не говори, что дальше нас ждёт Космическая гора.       Мы немного передохнули, и я решил немного проявить инициативу. Нет, нет, я не закинул её на спину и не потащил до следующего аттракциона. Просто купил попить.       — Куда хочешь теперь?       — Я?       — Да-да, будет честно, если я предоставлю тебе выбор следующего аттракциона.       — Честно, говоришь…       Надо же кто о честности заикнулся. Ну, раз так — страдай, смертная!       — Дом…       — Никаких домой!       — …с приведениями.       — С-с-с приведениями? — повторила Ишшики в полной растерянности. Да, перебивай больше.       — Не любишь такое?       — Нет, пойдём!       — Точно?       — Да, меня так просто не сломить!       Упрямая как кое-кто… Почему я её вообще вспомнил? Хотя настрой у моего кохая сейчас похвальный. Вот так мы, определившись со следующей целью, двинулись к Дому с приведениями. А там меня ждало совсем не то, чего я ожидал.       Мы отстояли очередь и вошли в тёмный коридор, который так и веял атмосферой страха. Не скажу, что пугаюсь таких вещей — мне некоторые люди кажутся намного страшнее всех этих аттракционов.        Как только мы отошли от входа Ишшики, идущая прямо за мной, начала тянуть меня за куртку.       — Ты чего? Неужели боишься?       — И-и-и ничего я не б-боюсь!       Ну да, а заикаться — это теперь просто мода такая.       — Х-хикигая?       — Чего?       Я обернулся и увидел что Ишшики мнется на месте, смущённо отводя взгляд. Сейчас что-то будет…       — Возь…       — Возь?       — Возьмёмся за руки?       — Ха?! Т-ты чего это вдруг?       — Тут немного темновато и мало ли что… Так будет спокойнее.       — В-вот как.       Может тебе и будет спокойнее, но вот я от этого и сердечником стать могу. Ох, и что это за фигня такая? Боги романтической комедии сейчас явно надо мной явно смеются как от Гаки, но Цукай.       Одно дело, когда девушка берёт тебя за руку, но другое когда ты берёшь её. Ведь если она взяла тебя за руку, то не факт что ты её интересен, может она тебя застукала за подглядыванием женской раздевалки и сейчас держит тебя чтобы ты не убежал. Но тут она сама просит, чтобы я её взял за руку. Тут волей не волей подумаешь о чём-то не том. Надо успокоить нервишки.       Это уже явно что-то да значит. Но стоит ли мне переходить грань? Ту невидимую черту, которой я оградил себя от остальных. Если я сделаю шаг на встречу, не обернётся ли это очередной головной болью и моральным ущербом? Позволю ли я себе сделать этот самый шаг? Может Хачиман и слишком много парится, но он не такой тупой, чтобы не заметить изменений в отношениях со стороны Ишшики. Хотя до последнего отрицать это мне раз плюнуть.       — С-семпай, ты чего?       Я посмотрел на немного нервную девушку, стоящую рядом со мной, и неслышно вздохнул. А она даже милая, когда нервничает. День святого Валентина, да? Хрен с тобой, грёбаная юность, будь что будет, я не стану жалеть. Даже если снова ошибусь, то буду упрекать в этом себя и только себя. Иногда можно позволить нарушить свои табу.       Я неуверенно потянул руку к Ишшики и почувствовал приятную мягкость, когда прикоснулся к её маленькой ладошке, словно недоверчивое дикое животное. Ого, тёплая и приятная на ощупь! Хотя чего я ожидал, она же не девочка-зомби из богатой семьи.       — Л-ладно, пошли уже, — сказал я, ухватив её покрепче.       — Х-хорошо — покраснев, протараторила она.       Так до конца всего пути я и не отпускал её руки, чувствуя как, то ли от смущения, то ли от страха, она сжимала мою в ответ.       ***       Мы, полностью вымотанные, вышли на свежий воздух и наконец, решили передохнуть. Я чувствовал себя разбито, так как Ишшики видимо очень боится скримеров. Каждый раз, когда какая-нибудь фигня неожиданно выпрыгивала на неё, она чуть ли не на голову мне залезть пыталась, а всё чем я осмеливался её успокоить — «мужественно» встать перед угрозой или сказать что-то в стиле «да оно ж не настоящее, не бойся». Хотя я сам пару раз чуть коньки не отбросил. Умеют же на славу делать.       Уже вечерело. Солнце прощалось с нами, медленно скрываясь от глаз за водной гладью Токийского залива. Уже скоро должен был закончиться парад, в котором обещали «прекрасный вальс известных диснеевских парочек». Бред какой-то.       Однако, витающее в воздухе романтичное настроение и вечернее великолепие огней Диснейленда начало влиять даже на меня, от чего настроение, даже после психических атак в виде Дома Приведений и постоянно жмущейся ко мне Ишшики, стало более весёлым и сердце, наконец, забилось в ровном темпе.       Купив в ларьке горячий шоколад для неё и банку кофе для себя, я двинулся к лавке, где сидела Ишшики. Я передал ей стаканчик, сел рядом и открыл свой любимый, горячий нектар.       — Спасибо. Ну и страшно же было, да?       — Да я больше твоих криков пугался.       — Эй! Мог бы и промолчать… — в который раз за день мило надулась Ишшики. — но спасибо… что не отпускал меня.       — Э… Д-да не за что.       И зачем ты мне напомнила? Смущает то как! Теперь мне сложно в её сторону смотреть даже. Я быстро отвернулся, дабы меня снова не начали подкалывать. Однако Ишшики всё молчала, и я решил взглянуть всё ли в порядке. Когда я повернулся в её сторону, наши взгляды встретились, от чего мне стало ещё более неловко, но отворачиваться я уже не стал.       — Хикигая, скажи, тебе весело?       — Э… н-ну вроде.       — Я рада, — тепло улыбнувшись, ответила она.       Эй, она всегда такой была или это что-то новое? Откуда эта… заботливость? Может Ишшики мне случайно в «Камень, ножницы, бумага» проиграла и теперь неведомые силы заставляют её в меня влюбиться? Ну да, конечно.       — Скоро салют. Может, ещё кое-куда сходим?       — Например?       Она, не сказав ни слова, указала на путеводную табличку над моей головой. «Речной Борт Марка Твена» — гласила та. Хитро. Там я от тебя никуда не сбегу, да? Раз уж решил нарушить сегодня свои принципы — буду отдуваться.       Я не стал отмахиваться от приглашения прокатиться на трёхпалубном круизере и мы, допив кофе, двинулись в сторону пирса. Очередь оказалась не очень длинной и уже через двадцать минут мы взошли на борт небольшого речного судна в старо-американском стиле.       Пройдя на верхнюю палубу, мы расположились на самом краю борта, наблюдая за медленно исчезающим пирсом. Ишшики склонила голову на перила, явно о чём-то задумавшись.       — Интересно, было бы сейчас так же весело с Хаямой?       Не думаю, что стоило отвечать на этот вопрос, но не поинтересоваться я не мог.       — Всё ещё не сдаешься? И как тебе не надоело…       — Ты бы на моём месте вообще дома сидел и не отсвечивал.       — И то верно.       Грубо, но чертовски верно. Нафиг этого парня. Только в мечтах одной отбитой на всю голову яойщицы я за Хаямой бегать бы стал.       — На самом деле я уже перестала за ним бегать.       — Ого, ты меня удивляешь.       — Ничего удивительного. Тут даже и шанса нет. Уже давным давно понятно, что он на меня не посмотрит в этом ключе…       — Вот как.       Немного странно, что она мне такое сообщает, но всё же ей и правда ничего не светило. У Хаямы есть свои причины, но выяснять я о них не собираюсь и вообще на него чхать хотел.       В этот момент по громкоговорителю объявили начало парада, и по всему парку волной раскатилась музыка.       Венский вальс. Даже такой как я хоть раз да слышал эту прекрасную мелодию. Наверняка на площади сейчас аншлаг, так что хорошо, что мы здесь.       Ишшики всё так же задумчиво стояла, облокотившись на перила. Да что с ней случилось? Только что была в отличном настроении, неужели я что-то не так сделал? Скорее, нужно прыгнуть со скалы и вернуться назад во времени! Но тут вдруг Ишшики задала вопрос, который полностью выбил меня из колеи.       — Скажи, Хикигая-семпай.       — М-м?       — Ты нашел своё настоящее?       Я ошарашено взглянул на Ишшики, а она, стоя в той же позе, лишь развернула голову в мою сторону, ожидая мое ответа. Я всё молчал и девушка повернулась обратно, будто только что вообще ничего не говорила.       — Ладно, не бери в голову.       — У-угу.       И зачем тогда ты задавала этот вопрос? Чёрт, как специально заставляешь меня лишний раз задуматься.       Нашел ли я своё «настоящее», да? Знать бы хоть приблизительно, как оно выглядит, или что из себя представляет. То, чего я хочу, могу и не увидеть вовсе, а шанс хотя бы приблизиться к своей мечте крайне мал. Ишшики Ироха, чего же ты сама хочешь и что ищешь?       — А я надеюсь что нашла… — вздохнув, тихо прошептала она. Я чётко слышал её слова в общем шуме, но говорить что-либо в ответ не стал, боясь, всё испортить.       После этой фразы ни она, ни я больше не проронили на нашей поездке ни слова.       ***       Мы вышли с пирса и как раз уже объявляли о конце парада. Следовательно, скоро начнётся фейерверк и наше «свидание» подойдет концу. Ишшики всё витала в облаках, нервно поглядывая то на меня, то в сторону площади. Господи, да сколько можно уже? Чего ты хочешь, женщина?       — Ишшики.       — Д-да! — чуть ли не во весь голос вскрикнула она в ответ.       — Не ори так, с тобой что?       — А? Ну… Да нет, ничего, жду начало салюта. Всё-таки волнуешься за меня? Хе-хе.       Хватит, надоело. Раз так, буду играть по твоим правилам. Получай ответку.       — А если я скажу да, то, что тогда?       — Э… Я… — покраснев, начала запинаться она.       Вот теперь 1:1, Хикигая вырывает ничью!       В этот момент объявили, что через минуту начнётся долгожданный салют. А Ишшики, пока я мысленно давал «пять» своей дерзости, немного покраснев, прибавила в скорости. Мне пришлось догонять её до самой площади, где собирался весь народ, чтобы насладиться предстоящим зрелищем.       Мы встали там, где концентрация толпы была минимальной, и теперь стояли в ожидании «чуда». Меня не покидало странное чувство дискомфорта, а причиной тому была моя, нервно ёрзающая на месте, спутница. Хотя это чувство смешивалось с ощущением некого спокойствия, что было довольно странно.       Я не чувствую себя не в своей тарелке, а за весь день я ни разу не задумался о том, чтобы поскорее свалить домой. Неужели поддался праздничному настроению?       Пока я размышлял, заиграла музыка, и в следующий момент в небе заиграли яркие цвета, сопровождаемые громкими хлопками разрывающегося снаряда. В прошлый раз нормально насладиться представлением мне не удалось, но сейчас ничего не мешает расслабиться и просто отдаться хорошему настроению.       — В прошлый раз всё было иначе, правда? — будто читая мои мысли, произнесла Ишшики. Я глянул на неё и увидел серьезное выражение на её лице, лишь по глазам я мог догадаться, что она нервничает. Интересно, почему? Её взгляд был сосредоточен на фейерверке, будто она пыталась не пропустить ни единой вспышки. Сейчас она мне казалась более взрослой, чем обычно.       — Да, было дело.       Она повернулась всем телом ко мне, глядя прямо в мои глаза. В её дрожащих глазах отражались поочерёдно все цвета радуги, и от такого зрелища я невольно сглотнул.       — Хикигая, я хочу тебе кое-что рассказать.       Что? Так, ничем хорошим это явно не пахнет. Я невольно начал нервничать и приготовился слушать, что же она скажет.       — Помнишь, я спрашивала тебя о том, нашел ли ты своё настоящее?       — Д-да.       — Я хотела сказать…       — …       — Я… — Она глубоко вздохнула и, всё больше краснея с каждым словом, продолжила — Я хочу сказать, что для себя нашла настоящее! Даже странно, что оно появилось так неожиданно, но стало близким мне. В общем…       Я смотрел на нее, не отрывая взгляда и пока она говорила не смел даже дышать. То, что она говорила, заставило моё сердце биться так быстро, словно оно должно было вот-вот остановиться.       — Я… Ты… Ты и есть моё Настоящее, Хикигая-семпай. Я люблю тебя! Пожалуйста, будь со мной!       Я отшатнулся на пару шагов, будто меня ударили чем-то тяжелым, и чуть не повалился наземь.       Мне сейчас Ишшики призналась что ли? Нет, это не такой уж и сюрприз, если честно, но дар речи я всё же потерял. Я бы даже мог воспринять это как шутку, но её серьезный вид и то, как она вела себя ранее, не оставляют вообще никаких сомнений.       — Я…       …не знаю, что ей сказать. Она смотрит на меня дрожащими глазами, а атмосфера праздника и шикарный фейерверк сейчас будто исчезли от моего восприятия и мне хочется провалиться сквозь землю от смущения.       Готов ли я к такому? Нет, явно нет. Но хочу ли я отказывать? Я в замешательстве. Неужели я не против? Почему я молчу? Голова перестала работать, словно в неё SHODAN залезла.       Мысли крутились подобно вихрю, но одна из них меня беспокоила больше остальных. Шанс ли это найти то самое «Настоящее»? Пути назад уже нет. Совершу ли я непростительную ошибку сейчас? Она искренне ко мне отнеслась, и я хочу ответить тем же.       Я взял волю в кулак и дрожащим голосом заговорил:       — Я… я ещё не нашел своего настоящего…       — Вот как… — поникнув, промямлила Ироха.       — … т-то чего я хочу не так просто найти или понять. Я вообще не знаю, что значит это моё «настоящее».       Я не знаю, как дотянуться до своей мечты и что она из себя представляет, всё это туманно. Возможно, его вообще не существует и это лишь мой глупый идеал. Но я уверен, что смогу всё понять, если со мной будет тот, кто простит мне мою самонадеянность. Моё отвратное желание найти то, чего вообще, скорее всего, нет на всём белом свете.       — Я хочу понять то, чего не понимаю и осознать то, чего не осознаю. Глупо, правда? Смогу ли я всё понять? Не знаю. Но если это шанс приблизиться к своей несбыточной мечте, то я хочу попытаться. Скажи, поможешь ли ты мне понять мою мечту и простить мне мой эгоизм?       — Да, конечно!       Я прошу помощи взамен на любовь… Выглядит ужасно глупо и эгоистично. Чёрт, отвратно до ужаса.       Но вдруг она и есть моё настоящее?       Я ощущаю странные чувства, мне и хорошо и плохо одновременно. Но больше всего ощущается странное умиротворение, будто всё так и должно было быть с самого начала. Может я и правда…       — …Л-люблю тебя…       — Что?!       — Я тоже… Ну… хочу быть с тобой.       Пока я говорил, к моим щекам приливала кровь, и я уже ощущал, что становлюсь красным как вареный рак.       — Да. Спасибо…       Она, с опущенной головой, подошла ко мне вплотную и резким движением, обняв меня за шею, прильнула своими губами к моим. Чувство тепла её тела расплывалось по мне эйфорией, и я чувствовал, как полностью невольно отдаюсь ему.       Когда наш первый поцелуй закончился, я не решительно и аккуратно обнял её, будто она может разбиться от любого моего прикосновения, а Ишшики уткнулась мне в грудь лицом.       Мы стояли так до самого конца фейерверка, разделяя наше смущенное молчание на двоих.       ***       Мы, до ужаса покрасневшие от смущения, шли к станции, неловко держась за руки. Ишшики шла слева от меня и радостно напевала себе мелодию Венского вальса. Она повернулась ко мне и радостно улыбнулась. А меня вдруг одолело любопытство.       — Н-неужели тебя устраивает такой «своеобразный» парень как я?       — Ну, взгляды на жизнь у тебя ужасные, а ещё глаза как у тухлой рыбы. А то, что ты иногда говоришь — вообще все границы переходит.       — Вот оно что.       Спасибо, Ишшики, умеешь ты утешить. У Юкиношиты методы, небось, заимствуешь? Хотя в ты тоже хороша, хитрюга.       — Но ты думаешь, я стала бы признаваться, если бы меня всё это не устраивало? В конце концов, ты очень добрый.       — Нет, я не…       Она достала из сумочки телефон и, немного поковырявшись в нем, нашла, видимо, что-то очень интересное.       — Знаешь, а твой совет действительно помог.       — Почему-то я не удивлён, что то письмо написала ты.       — Ну, тебя было легко обмануть.       — Нет, я подозревал, что это ты. И что тогда на мероприятии ты специально всё так провернула. Это было бы похоже на тебя       — Ты и правда, слишком умный…       — Скорее люблю глубоко копаться.       Мы прошли турникеты, и стали ждать поезд, который отвёз бы её домой. Она наотрез отказалась, чтобы я проводил её до дома, ну, а я особо не настаивал. Всё-таки для меня это тоже-то ещё потрясение.       — Скажи… ты ведь от меня теперь точно не убежишь, да?       — Да, я же… ну… ответил… взаимностью.       — Только вот, знаешь.       Она подошла вплотную и, развернув меня к себе, снова пристально взглянула мне в глаза. Поезд уже подъезжал к станции, приближая неминуемый момент расставания.       — Ч-что?       — Если в какой-нибудь иной истории ты начнёшь встречаться с другой девушкой — не прощу!       О чём это она вообще?       Но я даже ничего сообразить не успел, как она снова поцеловала меня, с ещё большей напористостью и страстью. Я отдался этому поцелую полностью и без остатка. Он кончился слишком неожиданно, что я даже не сразу осознал, что Ишшики уже забегала в поезд.       — До встречи, Се-е-е-мпай! — развернувшись перед самым входом, прокричала она, и в ту же секунду скрылась за закрывающейся дверью.       Я молча стоял, провожая поезд взглядом, и когда он скрылся, наконец, развернулся чтобы пойти домой. Пока я шагал, на лицо наползла улыбка, а с губ невольно сорвалось:       — И всё-таки эта чертовка оказалась хитрее, чем я ожидал…