По всем фронтам

Бледно-розовые следы по периметру кожных покровов; метки на щеках раздражительно-яркие. Эллисон пастельными тонами вливается в реальность; костюм охотника зарастает пылью в выделенной комнате - когда-то наполненной рваными свитерами - в подкорку сознания до злостного “исчезни”. Эллисон - девочка-умница, девочка-идеалистка; прозрачный розовый по губам, юбка на пол-ладони выше колена и улыбки сахарной сладостью до раздражения. Алек — тёмными тонами по реальности (сливается; бороздит просторы липко-сладкой вселенной, оставляя смольные пятна следом); битое сердце и пачка сигарет вместе с синими свитерами - напротив и только. Улыбки Маризы неестественно-яркие, Изабель поджимает неприлично алые губы от злости; едкое “к чёрту” неловко вылетает под очередной “нравится”. Тебе нравится наша девочка-умница, девочка-красавица, девочка, убившая первого монстра и не нарушившая ни одного закона Конклава? Сладость липкая сквозь пальцы, сквозь призму зрачка. Убитые лёгкие в предсмертном кашле, номер Лидии на быстром наборе - незнание нарушений; Алек убивает лёгкие и законы - девочка выигрывает по всем фронтам. /// Жёлтый свет ламп по тёмным прядям, правильной бледности кожи; идеальность отвратительно-красивая, желанием по тёмным глазам матери - будьте немного похожими. Лайтвуд отвратительно-слабый, неправильный; двадцатитрёхлетний брошенный охотник с битыми стекляшками сердца и примитивно прокуренными лёгкими. Улыбки Изабель лживостью по сетчатке; красная помада бесследно-утерянная - идеально-идеально-идеально, собственная мать с любовью к чужой девочке вдоль. Злость алыми всплесками по тёмной реальности; охотник сталью изнутри резаной - утерянный брат и утерянный маг; вредная привычка терять важное. Изабель ломкими линиями внутренностей в отвратительно-правильной красоте; сломанные одновременно Лайтвуды - мечты родителей невозможные. Арджент глянцевыми линиями вплетается в реальность, горит несуразным контрастом; правильная правильность не для этой реальности. Ардженты стальные, счастливые; яблочный пирог от Эллисон вкусной сладостью на языке - ожидаемо. “Улыбнись” практически злостно от матери - слышится жалкое “захлебнись” (в вине, например; Арджент непозволительно до двадцати одного по законам); даже правильно-сломанная (сломано-правильная) Бранвелл сказала бы - не выйдет. Сладкие улыбки Арджент работают на девяносто девяти из ста; Алек и Изабель - исключения из двухсот жителей Института. /// Эллисон рваными вздохами на память; сердце под сто двадцать - непозволительно - и засевшее внутри “у меня парень умер”. Скотт - герой, знают все; про посмертные награды принято рассказывать - жалкие всхлипы по периметру похорон. Парень образцовый, верный; такого стоило любить (такого не стоило терять). Эллисон странной поломанностью вдоль; неидеальная. Алек битыми стекляшками внутри - утерянный маг, утерянный брат, утерянная верность самому себе; пустота по периметру. Алек верный, живущий привычками; теряется в красивом прошлом, где Джейс с шутками и Магнус яркими всплесками магии. Поцелуи солёные, жалкие; губ поверх губ из странной надобности - битая глянцевость пеплом по внутренностям. Юбка чуть выше колена, пальцы по мраморности кожи; девочка горькостью на языке - неожиданно правильно. Розовая помада следами по коже, на подкорках сознания битая-перебитая Арджент застывшей плёнкой слёз на радужке. В свете луны слёзы кажутся правильными; необычная красота битых девочек. Эллисон кривыми линиями по внутренностям, отпечатывается на периферии сознания; подходящая - у друг друга солёными поцелуями по памяти - Алек проникается верностью. И что-то с ног на голову переворачивается, оборачивается злой шуткой; нет-нет, но влюбляется в сталь зрачка и мраморность кожи - соль на губах неостывшая.