Курьер

      — Доброе утро. Заказ для Бён Бэкхёна, — на пороге стоял высокий парень с коробкой среднего размера в руках, — это Вы? — он улыбался, вероятно, это было требованием на работе, хотя кто знает.       Улыбка у него была красивая, как и сам он. Волосы цвета заходящего солнца, растрепались пока он, вероятно, бежал по улице под сильным ветром, поэтому сейчас курьер стоял и поправлял их. Белая рубашка с эмблемой фирмы немного выбилась из брюк, но, казалось, парня ничуть это не смущает, и в данный момент он не будет ее заправлять.       — Да, — сонным голосом последовал ответ, — это я, — парень ростом ниже стоял в домашних тапочках и светло-голубой пижаме с зайчиками, почему и немного раскраснелся.       Он не успел ни умыться, ни причесаться, ни выпить кофе. Он также пытался приложить свои волосы, но уже другого, понятное дело, цвета; его волосы были теплого пшеничного оттенка и казались очень мягкими на ощупь.       — Распишитесь здесь, пожалуйста, — курьер протянул планшет с бумагой, где было написано, что за фирма, название товара и его характеристика, кто покупатель и где надо было поставить подпись, вместе с прикрепленной к нему ручкой.       Пока клиент расписывался, курьер смотрел на его тонкие элегантные пальцы и сделал вывод, что тот умеет играть на пианино.       Парень резко поднял голову, улыбаясь и протягивая планшет с ручкой обратно, курьер забрал их.       — Заберите вашу посылку, — сказал он и, попрощавшись, ушел.       Бён еще немного постоял с открытой дверью, смотря, как высокий доставщик уходит.       Распаковав свой плед, который он заказал три дня назад, он сразу в него и закутался. Он был теплый, приятный на ощупь, лавандового цвета. Как раз то, что нужно в начале осени.       Спустя две недели на пороге квартиры появился все тот же высокий курьер. В этот раз Бэкхён заказал себе несколько больших пазлов со сложным рисунком, потому что, он считал, что такие в разы интереснее собирать. Курьер был уже в куртке, потому что с каждым осеннем днем становилось холоднее и бегать в рубашке по городу было проблемой. И в этот раз Бэкхён стоял не в пижаме с зайчиками, а в черных джинсах, что идеально на нем сидели, и в сером свитере крупной вязки, что был ему на несколько размеров больше, но внешний вид от этого не портился. Наоборот, курьеру, стоящему за порогом и ждущему, когда клиент поставит свою закорючку, этот образ понравился гораздо больше, чем пижама с зайчиками. Хотя и в ней парень выглядел мило.       Они соприкоснулись пальцами, когда курьер отдавал посылку. Высокий отметил, что руки у Бэкхёна холодные, хотя это он побывал на улице, где дул сильный ветер, срывая с деревьев пожелтевшие листья и унося их куда-то вдаль. Его лицо вдруг преобразовалось из радостного в обеспокоенное. Но он тут же сменил его обратно, чтобы не выдавать себя.       Когда Бён получил свою коробку с пазлами, на лице его появилась улыбка, способная осветить весь мир, если он вдруг увязнет в кромешной темноте. И доставщик отметил, что ему нравится смотреть на это улыбающееся чудо. И он бы хотел смотреть на его улыбку всегда. И для этого он бы радовал его всегда чем-нибудь незначительным.       — Приятного дня, — уходя, сказал он, слегка кивнув.       — Тебе тоже, — попрощался и Бён, смотря с улыбкой вслед.       Бён то и дело заказывал всякую ерунду. Нужны красивые подушки, что смотрелись бы на только что купленном диване? Почему бы не посидеть на сайте и не заказать их? Хочется милую игрушку оленя? Да, может, она и не нужна, но ведь она милая! Новый набор столовых приборов? Да, определенно то, что нужно заказать. И вот этот разноцветный набор чашек тоже нужен Бэкхёну. Он находил и заказывал совершенно ненужный ему хлам, потому что просто хотел посмотреть на своего курьера еще раз.       С каждым новым днем, когда курьер приходил и приносил ему его заказ, Бён замечал, что между ними появлялась некая нить дружбы. Курьер сказал Бэкхёну, что он может называть его Чанёль. Они разговаривали обычно минут по пять, может, семь. За это время они успевали узнать какую-нибудь незначительную информацию.       Таким образом, Бён узнал, что Чанёль учится на юриста, а работа курьером — подработка, потому что денег ему не хватает. И что Чанёль сам не приглашает на свидания, потому что, как он сказал, ему не везет. Вечно свидание либо ужасное, либо человек, которого он пригласил, отказывается в последний момент, либо приходит с большим опозданием, либо уходит недовольный, а однажды ему сказали, что пойдут с ним только потому, что надо заставить другого человека ревновать. Ему правда не везло, если он первый кого-то куда-то приглашает.       Чанёль узнал, что Бэкхён сын всеми известного хирурга, у которого хорошая репутация, поэтому его заставили пойти в медицинский, хотя сам он был не в восторге. Да и пошел он с условием, что у него будет своя квартира, где он бы делал, что хотел, и в деньгах он не будет нуждаться. Отец, закатив глаза, пошел на это.       Чанёль рассмеялся, когда Бён рассказал ему об этом. Конечно, он не хотел обижать это солнышко, но так уж вышло. Бэкхён немного все же обиделся.       Извинившись, Чан сказал, что он уже опаздывает и ему лучше бы побыстрее уйти. А то потом придется слушать нотации от начальника, который, к слову, был добрым абсолютно всегда, но его бесило, что его работники опаздывают к клиентам, и те ставят оценки на сайте не «отлично», а «хорошо» или «умеренно», реже, конечно, но все же были такие оценки, как «плохо» и «отвратительно».       В очередной раз, когда Чанёль принес ему посылку, в который был большой плюшевый заяц, одетый в персикового цвета рубашку и милый галстук-бабочку, они разговаривали, не отчитали ли Чанёля за то, что он разговаривает с клиентом дольше нужного. Пак сказал, что ему все равно, даже если его из-за этого уволят. Но его не уволят хотя бы по причине того, что он работает лучше и чаще других.       В этот раз Чанёль узнал, что Бэкхён его старше. Тот возомнил из себя центр вселенной и заставлял в шутку, понятно дело, Чанёля называть его хёном. Они смеялись. И в этот раз Пака отчитали за долгий разговор с Бёном.       Спустя еще три недели Бэкхён заказал кофемашину. Его сломалась. На улице был дождь, а он сидел с простудой, кутаясь в тот самый плед, что заказал в начале осени. По ощущениям Бёну казалось, что он умирает. Кости ломило, было жутко холодно, хотя окна все закрыты, хотелось спать, а не глотать противные по вкусу таблетки.       — И я снова принес тебе посылку, — Пак стоял промокший, но не сильно; с кончиков его волос, которые он перекрасил в черный, стекали капли, а куртка была вся в мокрых пятнах, кеды наверняка промокли. — Ты заболел? — он смотрел на Бэкхёна обеспокоено.       Тот гукнул и потянулся за уже привычными планшетом с ручкой.       — Я могу зайти?       — У тебя разве нет больше клиентов?       — Есть, но… — он задумался, как правильнее сказать, что он лучше опоздает к какому-нибудь противному дяденьке или истеричной тетеньке, но хоть немного, но посидит с заболевшим.       — Но? — спросил Бён, протянув руки для коробки, но курьер ее не спешил отдавать.       — Позволь зайти, — попросил он, и после кивка хозяина зашел в квартиру, разуваясь и ставя коробку в коридоре на полу. — Я сделаю тебе чай, если ты не против, ты же не против?       Чанёль с разрешения хозяина пошел на кухню делать целебный чай. Даже зная то, что Бэкхён мог сам о себе позаботиться, да еще и со знаниями, которые получает в медицинском, Пак все равно решил приготовить ему согревающий чай с травами.       — Ты останешься? — Бён говорил тихо, потому что горло ужасно болело.       — У меня еще три посылки, но если хочешь, я могу приехать, как отвезу их. Хочешь? — старший слегка кивнул, что означало «да, хочу», Чан заулыбался и продолжил дальше делать чай по рецепту его мамы. — Ты принимаешь лекарства?       Бэкхён засыпал прямо на ходу. Сейчас он сидел за маленьким столиком в кухне, смотря на что-то делающего на его кухне парня, на которого он засматривается вот уже долгое время.       Ему нравилось, что его называют солнышком, и говорят, что улыбка у него сверкающая, словно самая большая и яркая звезда. И Бэкхёну нравилось, что его не считают ребенком за его глупое порой поведение. А еще Бэкхёну нравилось, что волосы у Пака вьются. И что ладони у него большие и теплые ему тоже нравилось. И что он улыбается всегда, когда видит его. И еще ему нравились его так по-смешному торчащие уши.       На ответ, пьет ли он лекарства, не было сил совсем, и Бэк сложил руки крестом на столе и положил на них голову. Все же спать хотелось сильнее, чем любоваться этим молодым человеком.       — Если хочешь спать, то лучше, давай, я доведу тебя до кровати, — проговорил Чанёль, поднимая болеющего со стула и ведя в спальню.       К слову, он же впервые зашел в его квартиру и не знал здесь ничего. Но тут было не так много комнат, чтобы запутаться в них. Но Чанёль все равно непонимающе смотрел на Бэкхёна, как бы ожидая подсказки, в какую сторону идти. Старший сначала рассмеялся, а потом начал кашлять.       — Останься со мной, — попросил Бён, когда Чанёль заботливо укрыл одеялом и поправил подушку.       — Я не могу, заказы, помнишь? — Бэк промычал, что, как подумал Пак, скорее всего, означало «да».        Проблема была в другом — Пак совсем не хотел уходить. И то как Бэк ухватился своими холодными пальцами за указательный пальчик Чанёля, умилил его. Он убрал с лица уже, возможно, уснувшему Бэкхёну волосы цвета пасмурного неба, чтобы они не лезли ему в глаза, да и хотелось проверить мягкие они, как он думал в первую их встречу или нет. Все же мягкие. И пахнут карамелью.       — Я вернусь позже, — прошептал он, надеясь, что Бён не проснется, и аккуратно забрал свой пальчик.       Но хотелось вернуть его обратно, потому что было в этом какое-то очарование.       Пак оставил заварку в маленьком пузатом чайничке, который Бэкхён подобрал специально для этого дела на их сайте, а Пак привез его неделю назад. Также он оставил записку, где написал, что взял его ключи, но вернет их, как закончит работать, и чтобы он выпил таблетки, что он оставил на его тумбочке у его кровати вместе со стаканом воды. Конечно не факт, что Бён проснется раньше, чем придет Чанёль, но все равно стоило оставить записку.       Сам себе Пак пообещал, что после работы вернется сюда и поухаживает за больным. И будет приходить каждый день, пока его солнышко не выздоровеет.       Примерно так и вышло.       Чанёль будто поселился у Бэкхёна дома. Нет, он просто приходил, но он приходил утром, если заказов не было, и оставался до самого вечера, чтобы точно знать, что его маленькое пасмурное небо скоро превратится в радостное солнечное.       Один раз Бэк уговорил его остаться на ночь, потому что было уже поздно, на улице темень, и он бы волновался. Чан долго отпирался, что ничего плохо не случится, что он дойдет до дома. Но Бён просто хотел быть ближе к этому высокому чудику, что очень заразительно смеется. И готовит вкусный мятный чай.       В последний вечер, когда Чанёль был у Бэкхёна, второй, казалось, выздоровел окончательно. Бэкхён уже улыбался не натянуто, не пытаясь выдавить из себя хоть какое-то подобие улыбки, а своей милой улыбкой, из-за которой Пак и звал его солнышком.       — Спасибо большое, Чанёль, — сказал он, когда парень стоял в прихожей уже обутый и готовый натянуть куртку.       — Да не за что, — улыбнулся он, отчего солнце появилось на лице Бэкхёна.       Зима ворвалась в жизнь Бэкхёна, как, впрочем, и всех горожан, быстро и незаметно. И как бы красиво снежинки не падали с неба, застилая улицы города, ему было грустно, что он сидит один в своей маленькой квартирке. Ему хотелось пригласить Пака к себе на чай, а лучше сходить с ним на свидание в какое-нибудь милое место или, по-банальному, в кино. Но он не мог просто объявить это, когда Чанёль принесет очередную коробку с какой-нибудь ерундой или с той лампой, что он выбрал вчера. Ему было неловко и, возможно, стыдно. Совсем немного. Ладно, он откровенно стеснялся пригласить Пака на свидание. И он был бы рад оборвать даже этот маленький контакт, потому что других-то нет, ни его домашнего адреса, ни телефона, ни уж тем более контактов в социальных сетях, но Бён просто не мог выбрать другое агентство, где заказывал бы нужные ему вещи. Конечно, не назовешь нужным коллекцию фигурок из любимого аниме или тот дурацкий искусственный цветок. И большой аквариум ему тоже не был нужен, ведь он стоит уже неделю, мешаясь, в центре гостиной, но рыбок там нет. А ведь зоомагазин за углом.       Звонок в дверь оповестил задумавшегося Бэкхёна, что пил чай на кухне, смотря в окно, как дети бегают и играют в снежки.       — Привет, — он жестом пригласил курьера зайти, тот поклонился и зашел.       — Хочешь чаю? Или, может, кофе? — предложил он. — Или у тебя еще есть клиенты?       — Нет, ты последний на сегодня, — улыбнулся Чанёль, тогда Бён сказал, чтобы он раздевался и проходил в кухню.       — Я испек ванильного печенья, но, кажется, — Пак взял печенюшку с тарелки, запивая ее мятным чаем, — они не такие вкусные, как я ожидал.       — Да нет, довольно вкусно, — похвалил он кулинарные способности Бэкхёна, — мне нравится.       Бэкхён предложил посмотреть какой-нибудь фильм, Пак согласился. И они около получаса выбирали, что хотят посмотреть. Чанёль все предлагал, но Бёну или не нравился сюжет или актерский состав не устраивал. Пак начинал закипать, но Бён начал его щекотать, и в считанные секунды младший перестал злиться.       — Может, сходим погулять? — предложил Бэкхён, думая, что так он пригласит его на свидание.       — На свидание?       — Ты хочешь сходить со мной на свидание?       — А ты не хочешь со мной идти? — опечалился Чан. — Я, что, зря полгода тебе коробки всякие таскаю? Мне так-то надоело, знаешь ли.       Бэк начал тыкать его в бок, пытаясь заставить рассмеяться, но не выходило. Бён раскраснелся и разнервничался, и ему стало стыдно, что он не может сказать такую простую фразу как «пошли на свидание».       Они сидели в гостиной на диване. Пак неожиданно ударил Бёна подушкой, которую второй заказал для красоты тогда когда-то давно. Бэкхён удивился этому неожиданному действию младшего, схватил другую подушку и ударил в ответ. У них началась битва подушками.       На самом деле Чанёль специально ударил Бэкхёна, чтобы посмотреть на его улыбку, потому что знал, что тот сразу превратится в солнышко. Так и вышло. А еще это солнышко очень красиво и звонко смеется.       Они носились по небольшой гостиной, пытаясь увернуться от ударов друг друга. Бэку было проще, поэтому сейчас он был благодарен, что низко роста. Чану же доставалось подушкой то в лицо, то по ноге, то в живот прилетит очередной удар.       — Развеселился? — спросил он, улыбаясь во все тридцать два. — Сейчас я тебе как задам! — и он понесся на Бэкхёна, тот стоял у стены, пытаясь отдышаться, и у него не было шанса быстро скрыться.       — Пощади! — закричал он, поднимая вверх руки, как бы сдаваясь.       Чанёль стоял вплотную к Бёну, отчего тот снова превратился в алый закат. Пак смотрел на него, улыбаясь. А тому было неловко.       — Закрой глаза, — попросил высокий.       — З-зачем?       — Я не сделаю ничего плохо, обещаю. Ты же веришь мне? — Бэкхён кивнул, закрывая глаза. — И не открывай глаза, пока я не скажу, ладно? — он кивнул снова.       Сердце начало бешено биться, когда Бён почувствовал горячее дыхание на своей шее. И сердце выпрыгнуло, когда он почувствовал теплые губы, что аккуратно коснулись его бледной кожи. А потом стали подниматься выше. Бён схватился руками за фирменную рубашку Чанёля и сильно сжал ее, что аж костяшки побелели. Он нервно облизнул губы, дыхание его сбилось. Пак целовал его нежно, но чувственно, будто Бэкхён мог рассыпаться от неверного движения. Бён поднялся на носочках, все также держась руками за рубашку Пака, чтобы второму было хоть немного удобнее его целовать.       — Можешь открыть глаза, — тихо сказал Чан. — Ой, кто-то у нас помидорка, — рассмеялся он, смотря на старшего. — Я, наверно, пойду уже, — кивнул он в сторону окна, в котором наблюдался темный вечер.       — Ты поцелуешь меня еще раз, если мы сходим на свидание? — неловко промямлил Бён, когда Пак уже вышел из квартиры, но услышав вопрос остановился и задумался.       — Если ты все же решишься пригласить меня на свидание, я поцелую тебя еще раз прямо сейчас.       — Тогда пошли завтра на свидание? — Бэкхён снова был красным, и сейчас любая красная вещь позавидовала бы этой насыщенности на его лице.       — С удовольствием, — ответил Пак, выманивая старшего из квартиры для поцелуя.       Было неловко выходить из квартиры в штанах с уточками и в большой толстовке ради одного поцелуя, но Бён сделал это. Было неловко, когда Пак наклонился, смотря для начала старшему в глаза, а уже только потом даря свой поцелуй. У Бэкхёна подкашивались ноги, и кружилась голова, так что Чанёль обнял его одной рукой за талию, прижимая к себе, а второй касался щеки. Бён же своими пальчиками плутал в кудрявых волосах Пака.        — Зайду за тобой завтра в три, — оторвавшись от поцелуя, проговорил Чанёль, убирая волосы с лица Бэкхёна. — Будь готов к этому времени.