Дефект

      — Отлично выглядишь, Тони, — широко улыбнулся Майлз, касаясь губами тёплой щеки. — Ты явно пьёшь какое-то зелье и не хочешь со мной делиться его рецептом.              Тони немного нервно рассмеялся, отдавая своё пальто выскочившему молодому омеге из персонала ресторана. Он поблагодарил его и позволил Майлзу втянуть себя внутрь и подвести к одному из столиков. Майлз беспрерывно болтал, рассказывая то об одном знакомом, то о другом, после переключился на обсуждение поездки, из которой они с мужем только вернулись.              — Представляешь, официанты в этом кафе ходят почти полностью обнажённые, — понизил голос Майлз, сверкая глазами из-под светлой чёлки. — Чарли сначала вообще не хотел туда идти, сказал, что мне достаточно и его одного голого, но я настоял.              — Каким же это образом? — спросил Тони, цепляясь в вилку так крепко, словно на него собирались нападать, а она оказалась его единственным оружием. Майлз не замечал его напряжения, впрочем, как всегда — он был слишком погружён в свой мир: с вечно сияющей в небе радугой и белоснежными единорогами, катающими счастливого Майлза по лугам радости. Тони в начале знакомства был уверен, что Майлз притворяется — невозможно всё время испытывать только положительные эмоции. Но сейчас, спустя три года, он знал, что ошибался — Майлз действительно был самым светлым человеком на земле и просто не умел кого-то обманывать, делая вид, что у него всё хорошо. У него на самом деле всё всегда было хорошо.              — Я сказал, — Майлз широко улыбнулся, делая глоток вина из своего бокала, — что очень хочу попробовать их фирменный коктейль — такого на Бали больше не найдёшь, и он сдался. Но ты же понимаешь, что я просто хотел посмотреть на этих горячих официантов. Где бы я ещё увидел такое количество полуголых альф, подающих мне коктейли?              Майлз звонко рассмеялся и откинулся на спинку стула, допивая вино. Его лицо покрывал ровный бронзовый загар, на контрасте с которым зубы выглядели ещё белее, а выгоревшие волосы казались золотистыми. В приглушённом освещении ресторана он выглядел ещё красивее, чем обычно. Тони подпёр подбородок рукой и улыбнулся своим мыслям. Майлз ведь действительно был красивым. Не откровенно сексуальным и роковым, а мягким и тёплым, на него хотелось смотреть абсолютно всем — Тони знал это наверняка. Чарли, мужу Майлза, очень повезло с ним.              — Значит, ваш отпуск прошёл удачно? — спросил он, доедая наконец свой стейк.              Майлз активно закивал:              — Ты даже не представляешь насколько!              — Я рад, — и Тони не лгал.              — Тебе тоже не мешает куда-нибудь съездить, — со знанием дела посоветовал Майлз. — И не одному. Когда ты уже найдёшь себе альфу, Тони? Скоро тридцать лет, а ты всё ещё один!              — Я не вижу смысла в серьёзных отношениях, — Тони пожал плечами. — Зачем мне альфа? У меня всё есть и без него, к счастью, мозгами меня природа не обделила.              — И удача всегда на твоей стороне, — подмигнул Майлз, намекая на невероятные успехи в его карьере.              — И это тоже, да.              — Но альфа — это ведь не только деньги. Тем более не каждый альфа зарабатывает достаточно…              — Тем более, — подчеркнул Тони.              — Нет, ты дослушай. Альфа — это ещё и приятное времяпровождение, забота и всё такое. Ты можешь быть уверенным, что тебя в случае чего кто-нибудь защитит.              — Я и сам могу себя защитить, Майлз, — Тони устало вздохнул. Эта тема поднималась уже не впервые. — Давай оставим этот разговор. У меня другие планы в жизни. И скорое замужество в них не входит, оно вообще в них не входит.              — Ты ужасный омега, знаешь? — рассмеялся Майлз. Он протянул руку и щёлкнул Тони по носу. Тот поморщился, но улыбнулся в ответ.              Майлз был небольшим солнышком в жизни тех, кто присутствовал рядом с ним. От общения с ним становилось тепло, а собственные невзгоды меркли. Он и пах даже как-то по-летнему беззаботно: свежестью с лёгкими морскими нотками и раскалённым пляжным песком. Тони терпеть не мог побережья, но запах Майлза ему нравился.              — Поедешь на день рождения Аарона? — спросил Майлз, когда они вышли на улицу. На улице начинал крапать дождь, Тони поднял воротник пальто и оглянулся в поисках такси.              — Он на следующей неделе?              — Да, в пятницу. Говорит, что мы ещё никогда такого не видели.              — Не думаю, что у меня получится. Дела.              — Дела? — удивлённо посмотрел на него Майлз. — В пятницу вечером? — и тут же расплылся в понимающей улыбке. — Свидание?              — Что-то вроде того, — Тони потёр переносицу и скрыл уставший вздох. Рядом с Майлзом было приятно, но иногда очень трудно.              — Возьми его с собой, не думаю, что Аарон будет против. Мне так хочется увидеть хоть одного твоего альфу, Тони! Почему ты постоянно их скрываешь?              — Я не скрываю, просто так выходит, — Тони махнул рукой, останавливая такси. Автомобиль затормозил возле обочины, и Тони раскрыл заднюю дверь. — Он не любит шумные компании, так что вряд ли у меня получится его туда затащить.              — Но ты постараешься? — Майлз посмотрел на него с такой надеждой, что Тони ничего не оставалось, кроме как кивнуть. — Я верю в тебя! — воскликнул Майлз и нырнул внутрь салона.              Тони захлопнул дверь, проводил такси взглядом до тех пор, пока оно не смешалось с автомобильным потоком, а после пошёл к своей машине.              Как он устал. Общение с Майлзом его выматывало тем, что приходилось полностью контролировать себя. Следить за жестами, за словами и даже за мыслями. И глушить в себе чувство вины, поглощающее его с головой. Тони всё сильнее затягивало это болото лжи и недомолвок. Майлз, чудесный и жизнерадостный Майлз, чья наивность не знала границ, а непосредственность грела каждого, находящегося рядом, просто не заслуживал всего этого.                            Рабочий день в пятницу практически не отличался ничем от многих других. Тони приехал в офис вовремя, возле дверей собственного кабинета его встретил Шейн — его секретарь, с которым он работал уже третий год. Шейн знал своего руководителя настолько хорошо, что ждал его уже с кофе в картонном стакане с логотипом ближайшей кофейни и коробкой французской выпечки.              — Что у нас сегодня, Шейн? — спросил Тони, кивая в благодарность за заботу.              Он опустился в своё кресло, Шейн поставил импровизированный завтрак на стол и достал папку с расписанием:              — Встреча с представителем «ГлобалМедиа» в одиннадцать и совещание в два. Шеф просил вас зайти к нему до его начала, хотел что-то обсудить. По поводу последней маркетинговой кампании, мистер Коннор, — Шейн положил несколько листов бумаги на стол, — это отчёты. Результаты весьма неплохие, так что можем надеяться на премию в этом месяце, — улыбнулся он. Тони глянул на него из-под ресниц и издал смешок.              — Планируешь купить новые винтажные джинсы на дополнительные деньги? — спросил он.              Шейн зарделся и помотал головой:              — Нет, с джинсами придётся подождать. Мы с Кевином, моим бойфрендом, решили съехаться, но для этого нужна квартира побольше, поэтому лишние деньги не помешают.              — Разве не альфа должен об этом думать? — Тони вскинул голову и внимательно посмотрел на него.              — Он не альфа, вы же знаете, у меня с этим сложно, — Шейн провёл ладонью по волосам на затылке и вновь смущённо улыбнулся.              — Да-да, я помню, альф ты считаешь грубыми животными, не имеющими никакого вкуса. Ладно, иди, подготовь всю документацию к встрече с «МедиаГлобал» и позвони моему массажисту, сегодня придётся отменить сеанс.              — Идёте куда-то? — сразу же загорелись глаза Шейна. — Свидание?              — Вроде того, — Тони уже погрузился в изучение отчётов. — Свободен.              — Мистер Коннор, я не устану вам повторять: если бы не Кевин, я бы точно в вас влюбился. И даже попытался добиться взаимности.              Тони поднял взгляд и выгнул брови, усмехаясь:              — Я не интересуюсь омегами.              — Вы бы не устояли, — Шейн подмигнул ему и скрылся за дверьми.              Тони покачал головой, глядя через стеклянную стену, как тот размещается за своим столом, роется в кипе документов, одновременно разговаривая по телефону — скорее всего, с массажистом Тони.              Иногда Тони удивлялся ему: так открыто признавать свою заинтересованность омегами могли далеко не все. Но Шейн плевал на чужое мнение.              «Наверное, это хорошо, так и надо», — размышлял в свою очередь Тони, скользя взглядом по строчкам отчёта. Цифры и правда радовали, поэтому можно было не углубляться в статистику и действительно ждать премии.              Их непринуждённый флирт с Шейном ни к чему не обязывал и никто из них не принимал его всерьёз. Возможно, Тони следовало быть строже с подчинённым, но они так долго вместе работали, что формальное общение стало скорее привычкой, чем необходимостью. Однажды, когда Тони заболел, Шейн ему привёз лекарства домой и развлекал в течение полутора часов, после чего оставил целую стопку дисков, которые Тони смотрел оставшуюся неделю, принимая сообщения о том, что на работе всё нормально и можно не спешить выходить с больничного. Тони, конечно, не собирался этим пользоваться, но Шейну верил — тот мог справиться со всем лучше любого другого помощника, который мог быть у Тони. Но Шейна он бы ни за что не поменял.              К вечеру Тони чувствовал себя уставшим — насыщенная рабочая неделя сказывалась на нём, а предстояло ещё «свидание». Он снял очки, которые надевал, когда пользовался компьютером, потёр глаза и на мгновение прикрыл их, расслабляясь в кресле. Его жизнь казалась такой безмятежной — хорошая работа, блестящая карьера и приличный заработок для омеги двадцати восьми лет. И сам он приятный внешне, высокий, с выступающими скулами и каштановыми волосами, лишь едва заметные веснушки на носу немного напрягали, но почти не портили его лица. Он имел собственную квартиру, купленную пусть в кредит, но всё равно свою, машину и уважение среди немногочисленных приятелей и коллег. Но вот удовлетворения от жизни не имел совсем. Потому что вся эта внешняя оболочка — была пустой и бессмысленной. Внутри Тони чувствовал себя разрушенным и не желал строить что-то заново. Пытался сначала, но потом плюнул — понял, что бесполезно.              А ведь три года назад он даже не подозревал, во что превратится его жизнь.              — К чёрту, — выдохнул он, поднимаясь. Время уже подходило к семи, стоило ехать, если он не хотел опоздать.              Номер отеля «Пенсильвания» выглядел так же, как и всегда: просторным, светлым и до противности чистым. Тони вошёл внутрь, скинул с себя пальто, кидая его на спинку кресла.              — Ты опоздал.              — Я работал, — пожал плечами Тони. — И опоздал всего на пятнадцать минут.              — Но всё равно опоздал.              Тони поморщился, сел напротив и наполнил пустой стакан виски.              — Как Майлз? Он писал мне вчера.              — Уехал к Аарону на день рождения. Пытался потащить меня за собой, но мне пришлось сказать, что я буду работать допоздна. Иди сюда, — Чарли потянул его за руку и усадил к себе на колени, сразу же оглаживая талию руками. — Я тебя не видел практически три недели.              — Бали тебе понравился? — Тони погладил пальцами его шею и ямку между ключицами, видневшуюся в вороте рубашки.              Он задышал глубже, вбирая ароматы, которые распространял альфа: свой собственный — имбирный, немного резковатый и перебивающий все остальные, запах любимого парфюма — «Hugo Boss», и нотки Майлза, оставшиеся на нём после множества совместно проведённых дней. Так просто его смыть нельзя — слишком долго они вместе, каждодневно ложась в одну кровать.              Тони сцепил зубы и уткнулся в чужую шею лбом, ощущая, как в его волосы зарылись пальцы, поглаживая кожу на затылке.              — Бали — замечательный, но ты лучше, — проговорил Чарли. — Я скучал, Тони.              Тони не ответил, лишь только коснулся губами его кожи, едва прикусил её, не оставляя следов, и начал расстёгивать его рубашку, спускаясь ниже. Совсем скоро он уже оказался на коленях, стоя на полу между разведённых коленей Чарли.              — Ты тоже, смотрю, скучал.              — Вроде того, — коротко бросил Тони, наклоняясь и беря полувозбужденный член Чарли в рот. Он ласкал медленно, не спешил, запоминая вкус и запах, вбирая каждое мгновение, прикрыв глаза и отключаясь от реальности. Гладил пальцами мошонку, обводил языком головку, позволял проникнуть глубже в горло, немного кашляя и стараясь не думать, что завтра оно будет саднить.              Их встречи были редкими. С самого начала. Потому что Чарли и без их тайных свиданий был постоянно занят. И потому что Чарли женат, а отговорок для Майлза с каждым днём находилось всё меньше. И обманывать его становилось труднее. Тони с трудом улыбался ему и всё реже принимал приглашения пообедать вместе, потому что смотреть ему в глаза стало практически невозможно.              И Тони, который всю жизнь гордился своим спокойствием и рациональностью, не мог остановиться, не мог вообще представить свою жизнь без этих встреч, порой думая о том, как же низко он упал даже в собственных глазах.              Ему нравилось находиться сверху. Поэтому он всегда заставлял Чарли лечь на спину, а сам седлал его бёдра. Тони любил скользить губами по его торсу, собирая запахи и чувства, пробуя их на языке и отделяя один от другого. Он знал их наизусть — жизнь Чарли не менялась. Он ходил в одни и те же рестораны, пил один и тот же коньяк, пользовался одним и тем же парфюмом. И спал с одним и тем же человеком.              Тони знал каждый запах, слизывал его и до болезненного спазма в горле наслаждался ими. Чарли помогал ему насаживаться на себя, а Тони так и не отрывался от его шеи, вдыхая и выдыхая, медленно двигая бёдрами. Чарли позволял ему делать всё, что захочется, но к финалу обычно не выдерживал, переворачивал и вколачивался с особой силой, глядя в его лицо с отчётливым пониманием, зачем каждый из них сюда приходит.              Они были знакомы с колледжа. Чарли — сын крупного бизнесмена-монополиста, не обделённый мозгами, а потому один из лучших студентов в потоке. Тони — амбициозный омега из неполной семьи. Чарли он сразу понравился, он увивался за ним с первого курса, не оставляя в покое ни на секунду. Тони устал ему объяснять, что такой тип альф его не привлекает, но Чарли говорил, что рано или поздно он добьётся своего. В итоге они просто стали хорошими друзьями. Чарли помогал поначалу Тони с работой и нашёл ему недорогую квартиру недалеко от офиса, Тони поддерживал его с решением о свадьбе. Точнее, свадьба была желанием родителей Чарли и Майлза, но отказаться те не имели права — слишком важный брак для обеих семей, чьи ценности мерились не чувствами, а финансами и влиянием.              Чарли тогда три дня безвылазно просидел в квартире Тони, глуша коньяк и вновь признаваясь ему в любви. Тони гладил его по голове и кивал, зная, что всё равно ничем помочь не может. Свадьба должна была состояться, хотел её кто-то или нет.              — Надо завязывать, Тони, — проговорил Чарли, упираясь лбом в спину Тони между лопатками. Тот застыл и на мгновение забыл о дыхании. Он предполагал, что рано или поздно Чарли скажет это, но всё равно не был готов. — Майлз… Он не заслужил. Мы будем гореть в аду.              — Я атеист.              — А я — нет.              — Исповедуйся, — Тони резко поднялся и нашарил на тумбочке сигареты.              Чарли тоже встал, подсел к нему ближе и положил ладони на худые плечи.              — Я ведь знаю, что твоё отношение ко мне не изменилось. Я знаю, почему ты это делаешь.              — И продолжаешь?              — Потому что я всё ещё люблю тебя.              — А Майлза?              — Я… Нет, не люблю, но я дорожу им. Он — хороший, ты сам знаешь.              — Он любит тебя, — Тони судорожно затянулся и прикрыл глаза, откидывая голову на чужое плечо.              — Да. Он любит. Меня, — отрывисто произнёс Чарли, гладя его теперь по животу.              Тони глубоко вдохнул, ощущая на языке табачный привкус, и кивнул. Чарли прав, им следовало заканчивать, потому что это не могло продолжаться вечно. Иначе Тони точно бы свихнулся.              Домой он ехал на такси, прижавшись к холодному стеклу лбом и смотря на ночной город с тоской. Миллионы людей веселились, танцевали, пили, любили. Жили, в конце концов. Тони же высыхал изнутри, с каждым днём чувствуя себя окончательно умершим.                            — Знаешь, — Майлз едва ли не впервые в жизни выглядел поникшим. Он рисовал на столе невидимые круги и кусал губы. Тони напрягся, но на лице удерживал нейтральное выражение. — Знаешь, мне кажется, он мне изменяет, — Майлз поднял несчастный взгляд.              Тони словно током прошибло. Он с трудом сглотнул и сжал ладони в кулаки, боясь выдать себя хоть чем-то. Майлз ведь действительно не заслужил. Этот искренний и непосредственный омега, остававшийся всё ещё ребёнком, не заслужил ничего из того, что они с Чарли делали, преследуя свои выгоды.              — Почему ты так решил? — через силу спросил Тони, с трудом разжимая руки и хватаясь за чашку с чаем.              — Потому что от него… пахнет по-другому. Не знаю, едва уловимо. Мне сложно разобрать, но это точно запах омеги. Но знакомо, наверное, это кто-то, кого я знаю, — Майлз уронил голову на руки. — Почему, Тони? Что я сделал не так?              Тони сжимал чашку так сильно, что она едва не хрустнула в его пальцах. Он не знал, что сказать.              Почему для этого разговора из своих многочисленных друзей Майлз выбрал именно его? Почему из всех омег в этой стране или даже на всей планете Чарли женился именно на нём? Почему Майлз вообще появился в его жизни, разделяя её на «до» и «после»? Тони продал бы душу дьяволу, в которого он не верил, лишь бы изменить этот факт его биографии, и никогда не встречать Майлза, перепутавшего все карты, заставляя вывернуться чуть ли не наизнанку в попытке понять себя.              — Я не думаю, что ты прав, — попытался сказать Тони, но охрип, а Майлз его и не слушал. Он пересел на диван ближе к нему, утыкаясь лбом в плечо, и захлёбнулся в неожиданных рыданиях.              Тони оцепенел, чувствуя его настолько рядом, так близко, что он мог ощутить его запах без всяких примесей. Тони дышал и не мог остановиться, его сердце билось, словно безумное, грозя проломить грудную клетку. Руки, которыми он привлёк Майлза к себе, дрожали. И сам Тони дрожал от переизбытка эмоций.              Он считал себя ублюдком, последним ублюдком, который пользуется ситуацией, невзирая ни на что. Но Майлз был рядом, и упускать шанс — невероятная глупость. Тони перебирал его волосы, вдыхал запах и наслаждался его близостью. Потому что ещё никогда Майлз не прижимался так к нему в попытке найти защиту и хоть какое-то объяснение. Тони объяснил бы ему. Он бы обязательно рассказал бы ему, почему вдруг начал спать с Чарли, к которому не испытывал никакого влечения. Он бы сказал о том, что влюбился в Майлза буквально с первого взгляда, едва услышав голос и почуяв его запах. Влюбился в его глаза и улыбку, в его непосредственность и беспечность.              А потом вбирал остатки всего этого с кожи Чарли, пробовал на вкус и представлял рядом вовсе не альфу. И даже не какого-то омегу. Он представлял только Майлза.              Тони признался бы, что вообще впервые влюбился, потому что до этого не испытывал вообще никаких сильных чувств ни к кому. А Майлз перевернул всё в его жизни, заставив переступить через принципы и гордость. Заставил пойти на то, на что бы он никогда не пошёл, не будь его желание быть чуть-чуть ближе к Майлзу настолько сильным.              Но он не смог бы ничего из этого сказать. Майлз не поймёт, его это шокирует. Он расстроится ещё сильнее, поэтому Тони продолжал его успокаивающе гладить, сам едва держась от того, чтобы по-глупому не разреветься от отчаяния и безысходности ситуации.              Майлз внезапно замер, затих и после медленно поднял голову, непонимающе и недоверчиво смотря на Тони. Он даже не моргал.              — Тони… Ты, — Майлз говорил сдавленно и тихо, словно сам не верил в свои же слова, — твой запах… Он ведь…              Озвучить догадку у него не хватило сил. Тони широко распахнул глаза, леденея от ужаса, а сердце ухнуло куда-то вниз. Ни голос, ни собственное тело не слушались. Нужно было переубедить, но Тони молчал и смотрел в ответ. Надо было что-то сказать, но Тони не мог больше лгать, у него просто не осталось сил.              И, наверное, будет лучше, если Майлз подумает, что он спал с Чарли из-за того, что тот ему нравится, а не потому что он влюблён в самого Майлза. Так ему будет спокойнее. Так он просто вычеркнет его из жизни и не будет чувствовать себя виноватым за то, что не смог ответить на чувства, которых по природе не должно существовать. Но они были. И Тони уже мысленно провозгласил себя победителем в номинации «неудачник года».              — Тони, скажи что-нибудь, — в голосе Майлза слышалась требовательность и слёзы. Желание, чтобы его вновь обманули. Он действительно хотел этого, потому что тогда его привычный мир не разрушился бы. — Пожалуйста, Тони, скажи, что это не ты.              Тони молчал. Кусал свои щёки изнутри и молчал. Майлз тихо плакал, зажав рот ладонью.                            — Мистер Коннор, — Шейн тронул его за локоть.              Тони вздрогнул и отвёл взгляд от окна.              — Да, Шейн?              Прошло три недели. Три чёртовых недели с тех пор, как Майлз попросил его больше не беспокоить их семью. Он дрожал и продолжал плакать, но просьба звучала уверенно. Тони лишь кивнул, извинился и ушёл. На большее его не хватило.              Уже дома он долго лежал в ванне, смотрел в потолок и старался не думать. Вода уже остыла, а голова стала совсем пустой, но Тони продолжал лежать. Тело казалось тяжёлым, придавленным стыдом и чувством вины.              Но он выполнит своё обещание, он не побеспокоит ни Чарли, ни Майлза. Он продолжит обрубать звонки Чарли, он будет избегать Майлза на всех мероприятиях. И просто исчезнет для них обоих. Потому что так правильно.              Альфа и омега. Так должно быть. Омега и омега — это против природы. И дефектный Тони должен держаться подальше от тех, кто строит нормальные отношения.              — Мистер Коннор, — Шейн стоял рядом с ним и смотрел с беспокойством, — с вами всё в порядке?              — Всё хорошо, Шейн, — качнул головой Тони. — Иди работай.              Шейн помялся ещё несколько секунд, оглядывая осунувшегося и, казалось, даже похудевшего начальника. Покачал головой и снова коснулся его локтя.              — Почему бы нам не сходить в бар после работы?              — Твой бойфренд не будет против? — безэмоционально спросил Тони, потому что на самом деле ни в какой бар он не собирался. Он уже едва не разрушил одну пару. Достаточно.              — Он не будет против, — Шейн мягко улыбнулся. В его интонации скользнуло что-то такое, что заставило Тони повернуться и вновь посмотреть на него. — На прошлой неделе он ушёл к альфе, у которого достаточно денег для того, чтобы снять квартиру на двоих.              — Обидно должно быть, что променяли на деньги, — Тони позволил себе хмыкнуть.              — Обидно, что променяли на размер члена, — Шейн скривился, но тут же улыбнулся. — Так что, мистер Коннор, — обращение уже звучало немного насмешливо, — будем лечить наши разбитые сердца? И не отрицайте, что это не так. Я ужасно догадливый, — Шейн засиял так, что любая рождественская ёлка рядом с ним проиграла бы без боя.              — Ты догадливый, — согласился Тони, — и это порой раздражает.              — Я знаю, — Шейн уже направился к двери, но возле неё остановился и, обернувшись, уточнил: — В бар?              — В бар, — вздохнул Тони, махнув рукой, показывая, что пора возвращаться к работе.              Внутри стало немного легче. Словно что-то отпустило его. Не до конца, но уже не поедало внутренности, а лишь скребло когтями. Тони опустился в кресло и задумчиво посмотрел на Шейна сквозь стекло. Тот что-то быстро печатал, отвечал одновременно на телефонный звонок, зажав трубку между ухом и плечом, и свободной рукой мешал сахар в кофе.              Тони усмехнулся.              Быть может, в его вселенной появится новое солнце.