***
Большую часть жизни Дэвид считал, что он самый обыкновенный человек, хотя и не без недостатков. Даже когда он случайно освободил Люка, пытаясь наложить проклятье на своих мерзких родственников, что было не очень-то хорошо, он считал себя абсолютно обыкновенным человеком, разве что теперь с необыкновенным новым другом. Он не мог точно сказать, когда он начал понимать, что, по сути, не является совсем уж нормальным человеком. Осознание подкрадывалось медленно, как подкрадывается кошка к ничего не подозревающей мыши перед тем, как сцапать. Многие люди думают, что хотеть быть нормальным по меньшей мере глупо. Но большинство из них и были нормальными. Они не знали, что значит быть ненормальным. Дэвид знал, и ему казалось, что если он будет проводить больше времени с нормальными людьми, то он сам станет таким. Именно тогда он перестал зажигать спички, ведь Люк точно не был нормальным. Даже если так он и нравится Дэвиду безумно сильно. Дэвиду нравились и другие вещи, например, крикет. Крикет был абсолютно нормальным увлечением, и Дэвид был уверен, что пока у него есть крикет, он не будет дико тосковать по Люку. И, как это бывает, когда люди убеждают себя в своих словах, зная, что это ложь, так и Дэвид принял свое убеждение за правду. Прошло время, и он даже начал думать, но, наверное, Люк и не существовал никогда; Дэвид просто выдумал его, как делают и другие нормальные дети, когда им одиноко. Глубоко в душе Дэвид знал, что это неправда. Но пока он не зажигает спичку, притворяться, что все иначе, просто. Сейчас Люк сидел у него в гостиной и потягивал кофе из любимой кружки Дэвида, и вот теперь притворяться было сложно. В квартире Дэвида была только одна спальня, а еще не было запасного комплекта постельного белья, чтобы постелить Люку на диване. Будет ужасно невежливо просить Люка уйти сейчас, ведь Люк живет отнюдь не в соседнем доме, и даже не на соседней улице. — Хочешь снова посмотреть на каля-маляки*? — немного смущенно спросил Люк, усевшись на край кровати Дэвида. — Да. Пожалуйста. Каля-маляки были такими, какими Дэвид помнил их. Он бы мог смотреть на разноцветные искорки всю ночь, если бы Люк вдруг не погасил их. — Спокойной ночи, Дэвид. — Спокойной ночи, — отозвался тот. Перед тем, как уснуть, он вспомнил, что не спросил Люка, будет ли он тут утром. Он мягко позвал его, разве что не зная, спят ли вообще люди типа Люка. Люк не ответил, и Дэвид решил, что тот уже уснул. Если так, то они увидятся утром. А может, он ушел. Тогда они не увидятся.***
Проснувшись, Дэвид обнаружил, что Люк все еще тут. Юный свет играл на его волосах, и они походили на огонь. Он поймал себя на желании дотянуться и потрогать их, хотя по-дурацки выйдет, если они и правда горят. Люк полулежал, прислонившись спиной к кровати, и Дэвид не знал, спит он или нет. Он протянул руку и уже почти опустил её на рыжую макушку, но тут Люк повернулся к нему. — Утро доброе, — он улыбнулся, — Хорошо спал? — Вроде, мне что-то снилось, — Дэвид не мог вспомнить, что именно, помнил только, что ему это не понравилось, — Что-то не очень приятное, кажется. Люк кивнул, и Дэвид сказал себе, что виноватый взгляд ему вишь почудился, ведь он не делал что-то, из-за чего стоит чувствовать себя виноватым. — А ты? — А я не спал, поэтому мне ничего не снилось, — весело сказал он, — Хочешь позавтракать? — Было бы к стати, — сказал Дэвид. Его живот заурчал, и Люк рассмеялся.***
Люк приготовил великолепный завтрак. Дэвид вспомнил, как он жил у родственников, и Люк сжег ужин, который приготовила миссис Терск. — Больше не используешь свой дар? — спросил Люк, когда Дэвид намазывал джем толстым слоем на третий тост, — не думаю, что мистер Ведн против. Дэвид думал, как объяснить Люку, что он хочет быть совершенно нормальным человеком. Это прозвучало бы ужасно глупо. А еще он обнаружил, что скучал по Люку, и он будет жаль, если он снова уйдет. — Я не могу сделать с ним что-то стоящее, — он пытался придать голосу обыденность. Люк склонил голову на бок. — Ты можешь открыть любую дверь, если захочешь. Я бы сказал, это уже что-то. — Ладно, — Дэвида тревожило непонятное чувство, — Но этот дар бесполезен на практике, потому что обычно у меня ключи при себе. Только вот у Дэвида не было ключей от темницы Люка. Он открыл ее случайно. После этого он открывал и другие двери, например, дверь в чулан Алана, закрытый сундук, который Астрид нашла на чердаке, застрявший выдвижной ящик. — Есть куча вещей, которые ты мог бы сделать с помощью дара, — заметил Люк. Дэвид начинал раздражаться. — Это мой дар, и я сам решу, что с ним делать. — Конечно! — Люк выглядел, как будто его отчитала мать, — Я не хотел заставить тебя думать, что я хочу, чтобы ты сделал что-то, что ты не хочешь делать. — Ах, прости, — сказал Дэвид, — Ты не хотел. Это… это просто сложно объяснить. Я счастлив тебя видеть, кстати. Люк лучезарно улыбнулся ему и взял с тарелки тост. — Я тоже. Я скучал.***
После завтрака Дэвид уехал на работу. Он никогда не думал об этом, как о скучной штуке, но сегодня он анализировал, что он делал каждый божий день в течение трех лет, и что ему действительно хотелось бы делать в течение следующих четырех или около того. Он не мог сказать, что он ожидал рабочих дней с нетерпением, потому что это скорее утомительно. Школа тоже была утомительной, но лишь временами, и всегда были вещи, которых он ждал. Даже при том, что он ненавидел каникулы, имела место быть простая радость от игры в крикет. Больше, чем о ком-либо другом, Дэвид думал о Люке. Люк не ходил на работу. Люк был волен выбирать, что ему делать весь день. Кажется, Люк думал, что Дэвиду стоит прекратить жить такую жизнь, которой он не наслаждается. Когда, наконец, настало 5 вечера, Дэвид думал, что, наверное, он прав. — Просто я без понятия, чем еще могу заниматься, — сказал Дэвид Люку за ужином, который тот приготовил. Люк задумался на мгновение. — Я тут думаю кое о чем, — сказал он с озорной улыбкой, той, которая заставляла Дэвида жалеть о том, что он вообще спросил его мнения. — Ничего, что противоречит закону. Потому что Дэвид не будет пытаться ограбить банк. Люк хихикнул и кивнул. — Тут в округе много дверей, которые, я думаю, кто-то должен открыть. Хотя бы для того, чтобы просто увидеть, что за ними, — теперь озорная улыбка Люка не вызывала подозрений, а лишь напоминала Дэвиду о времени, когда они оба были мальчишками и вместе искали приключений. Дэвид подумал, что готов отправиться вместе с Люком в неизведанное.***
Когда Дэвид сообщил о своем увольнении, в офисе не были особо против. Некоторые спрашивали, нашел ли он новую работу, на что он отвечал, что нет, не нашел. В конце дня он прибрался на своем столе. Теперь всё. Когда Дэвид пришел домой, он почувствовал, как будто с его плеч сняли тяжеленную гору. Еще два дня назад он не подозревал, что возьмет и уволится. От мысли, что больше не придется возвращаться в офис, он ощущал себя счастливее всех. — Я был не единственным, кого они заточили, — сказал Люк. Он снова готовил ужин. Дэвиду нравилась его стряпня, как и та мысль, что он готовит специально для него и только для него. — Зато ты был единственным, кого я освободил. (Дэвид не спросил, кто «они» такие. Он думал, что «они» вряд ли услышат, если произнести их имена, как Люк слышит, когда Дэвид зажигает спичку. Но если Люк не называет их имен, то и Дэвид не будет.) Люк кивнул. — Ага. И я правда, — он улыбнулся и чуть сощурился, — Очень благодарен тебе. Щеки Дэвида потеплели, как бывало всегда, когда Люк говорил ему что-то такое. Но что же он такого сделал, чтобы славливать такие взгляды? — Хочешь, я освобожу других? — спросил Дэвид. Он читал о них, тех, что еще были в заточении. Их освобождение было не очень хорошей идеей, но, опять же, Дэвид никогда не сожалел о том, что выпустил Люка. — Если ты сам хочешь, конечно, — ответил Люк, — Подумай над этим. — Но я не знаю, смогу ли. Когда это был ты, все вышло случайно. — Подумай над этим, — повторил Люк.***
Дэвид думал над этим. Он думал, когда они ели мороженое на десерт, когда они смотрели крикет по телеку, который Люк счел неинтересным, и, кажется, он смотрел его только ради Дэвида. Дэвиду было ясно, что Люк пытается сделать приятное. Эта его вечная настойчивая благодарность. Вообще-то, Дэвиду не было неприятно. Он думал, что чье-то желание быть любимым и делать что-то для любимых не было плохим. Вообще. Когда он только встретил Люка, он не думал о том, каково было бы его поцеловать. Он в принципе никогда не думал об этом. Серьёзно. Хотя, Дэвид встречал людей, о поцелуях с которыми задумывался. Он даже целовал некоторых — среди них были девушки, но однажды он понял, что ему не особо нравится целовать девушек. Среди них были и парни, и он заключил, что их ему целовать нравится. Поцелуи с парнями точно не были абсолютно нормальной вещью, как и друг, который может созидать огонь. Это и было тем, что отличало Дэвида от других. Он мог притвориться, что Люка не существует. Притвориться же, что тебе нравится целовать девушек больше, чем парней, гораздо сложнее. Дэвид думал, Люк не будет особо против, если он ему расскажет, что ему больше нравятся парни, чем девушки. Он просто был не из тех, кого волнуют такие вещи. Но Дэвид решил, что он не будет говорить Люку. Это просто не было тем, что можно сказать человеку ни с того ни с сего. Люк никогда не спрашивал его, кого он любит целовать, тогда и незачем было говорить. Если Дэвид расскажет Люку, тот может подумать, что Дэвид хочет поцеловать его. Это будет неправдой, даже если правдой было то, что Дэвид, глядя на Люка, размышлял, понравится ему целовать его. Хотя, Дэвид не знал. Он просто размышлял.***
Проснувшись на следующее утро, Дэвид снова обнаружил Люка там, где тот уснул прошлой ночью. Он снова приготовил завтрак, и после Дэвид неожиданно понял, что ему не надо на работу. Он был свободен проводить день так, как он хотел. Он даже обнаружил, что, в некотором роде, может даже думать, о чем хочет и планировать, что хочет. Иногда он составлял планы на выходные, преимущественно пойти поиграть в крикет, но приходилось мириться с тем, что после ему надо работать. — Что-то не так? — взволнованно спросил Люк. Дэвид покачал головой. — Это немного глупо, но я не могу придумать, чем заняться. Люк ничего не сказал, но его взгляд напомнил Дэвиду о вчерашнем разговоре. — Тут есть место, куда мы можем поехать? — спросил Дэвид, надеясь, что Люк понял, о чем он. Люк задумался на минуту, а потом кивнул. Дэвид доверил Люку сесть за руль; они направлялись к станции метро, которая не использовалась уже годы. На въезде их встретило много предупреждающих знаков, но Люк проигнорировал их, и Дэвид проигнорировал их вслед за ним. Они пустились по лестнице. Было очень темно, и Люк, сложив руки лодочкой, зажег в них пламя, света которого хватало, чтобы осветить дорогу впереди. Дэвид не думал, что так это место стало меньше похоже на заброшенный подвал из фильма ужасов. Когда они дошли до платформы, Люк остановился. Дэвид сглотнул. Они добрались. И он понятия не имел, что делать. Рядом не было двери, которую предположительно надо было открыть. Даже ни намека на что-то похожее. Был только Люк, смотревший так, будто был точно уверен, что Дэвид сможет открыть темницу. Но когда он освободил Люка, он был зол. Сейчас он не был зол. Когда он освободил Люка, он произнес слова, которые первыми приходили на ум. Они были выдуманными, хоть мистер Ведн и сказал обратное. Сейчас ум Дэвида был абсолютно пуст. Он не мог сказать вообще никакие слова, ни выдуманные, ни реальные. — Просто закрой глаза, — мягко сказал Люк, — Не напрягайся так сильно. Они сами придут. Дыши. Дэвид закрыл глаза и постарался дышать ровно. Вдох. Выдох. И еще. Он представил, что перед ним дверь. Дверь, которую он очень хочет открыть. Он представил Люка за этой дверью, и слова просто сорвались с его губ сами, как будто они всегда были спрятаны глубоко в его памяти. Где-то рядом Люк тихо охнул, и Дэвид открыл глаза. Перед ними стояла молодая девушка с очень бледным лицом. Она была одета в простое платье из мягкой ткани. Если бы Астрид увидела такое, она бы лишь фыркнула и пошла дальше. Она переводила взгляд с Люка на Дэвида, и снова на Люка. — Тебя освободил Дэвид, — сказал он. — Благодарю тебя, — сказала она Дэвиду. Однако, благодарно это не прозвучало. Точно не так, как сказал это Люк несколько лет назад. Дэвид почувствовал себя не в своей тарелке. Сейчас ему стало неловко из-за того, что Люк все это время был ему так благодарен, а сейчас он освободил кого-то, кто не испытывал благодарности. Неловкость усиливалась. — Мое имя Елена, — сказала она, — Если я буду нужна, Люк знает, как меня призвать. Тот кивнул.***
Елена не осталась с ними, к облегчению Дэвида. Он хотел расспросить о ней Люка, но в тоже время он не был уверен, что ему понравятся ответы. — Неплохо прошло, а? — сказал Люк. Его радость была приятна Дэвиду. — Я удивлен, что смог, — признался Дэвид, — Я вообще не думал, что все получится. Люк улыбнулся ему. Щеки Дэвида потеплели. — Я знал, что ты сможешь. Дэвид отвернулся. Он был счастлив, что Люк верил в него. Но он также и не мог перестать думать о том, что было бы, провались он. — Я бы все равно любил тебя, — сказал Люк с улыбкой. Эти слова прозвучали настолько естественно, будто он говорил о погоде. Дэвид не припомнил, чтобы Люк говорил ему такое раньше. Они были друзьями — лучшими друзьями, даже если не очень долго. Он не мог понять, то ли Люк сказал это только чтобы сделать приятное, то ли он был искренен. Дэвид почему-то сомневался, что тот может разграничить благодарность и влечение. Должен ли он сам вообще беспокоиться об этом разграничении так сильно?..***
На следующий день они поехали за город, туда, где почти не было ни зданий, ни людей на многие мили вокруг, где можно было закрыть глаза и представить, что звуков проезжающих где-то вдали автомобилей не существует. А еще тут можно было представить дверь и открыть ее. Даже с тем, что Дэвид догадывался, кого он освободит сегодня, он остался удивлен и даже немного напуган, когда увидел огромного волка, стоящего напротив него и прожигающего их с Люком полыхающим желтым взглядом. Похоже, ему вообще не нравилось, что его освободили. Дэвиду показалось, что он сейчас нападет. Но тут Люк сказал что-то на языке, которого Дэвид никогда не слышал, и волк, вильнув хвостом, развернулся и потрусил прочь. — Он злой, когда голодный, — с грустной улыбкой объяснил Люк, — Они кормили его недостаточно хорошо. Или вообще не кормили. Дэвид представил, каково не есть тысячелетиями. — Ты в порядке? — спросил Люк. Дэвид кивнул, и Люк порывисто обнял его. На секунду Дэвид захотел обнять его в ответ и спросить, как это будет выглядеть, если он сейчас его поцелует. — Давай не здесь, — сказал Люк, — Поехали домой.***
Целовать Люка было совершенно не так, как целовать других. Он был невозможно теплым, когда Дэвид касался его, просто нереально теплым. И Дэвид знал, что он никогда не обожжет его или сделает что-то подобное специально. Он не сомневался, что Люк был в состоянии причинить человеку вред, когда он того хотел, или просто потому, что до него не доходило, что он, вообще-то, поступает неправильно. Еще он теперь не сомневался в том, что Люк любит его — не без благодарности, но и потому, что ему правда нравится Дэвид. Было очень классно целоваться с кем-то, кто любит тебя просто за то, какой ты есть. Дэвид надеялся, что Люк чувствует то же самое. Что он знает, что Дэвид любит его также сильно, как он любит Дэвида, а может, больше. Дэвид освободил Люка случайно, но Люк сделал больше, чем просто помог наладить ему отношения с родственниками. Люк помогал ему, точно зная, что делает, и более того — рисковал новообретенной свободой ради него. — Не будь глупым, Дэвид, — сказал Люк, — Я сказал, что всегда буду тебе благодарен, и это так. Руки Люка были такими же теплыми, как и он сам. Дэвиду становилось холодно, когда тот отстранялся. Прямо как с одеялом. — Я не хочу, чтобы ты был благодарен, — сказал Дэвид, — Я хочу, чтобы ты был моим другом. — Ладно. Дэвид не видел его лица, но мог точно сказать, что Люк улыбается. — Тогда я всегда буду твоим другом. Люк снова поцеловал его.***
На третий день Люк и Дэвид поехали к морю. Поездка заняла большую часть утра, и по пути Дэвид просто слушал болтовню Люка, который озвучивал все, что приходило ему на ум, от архитектурных особенностей церкви, мимо который они проезжали, до плавающих в озере гусей. Они приехали на место; перед тем, как выйти из машины, Люк взял Дэвида за руку и посмотрел на него так, как не смотрел еще прежде. — Ты не обязан этого делать, знаешь, — сказал он, — Сейчас ты можешь развернуться и поехать назад, а потом вернуться к прежней жизни. Они не откажут тебе, если ты захочешь вернуться на работу. Я могу помочь. Дэвид посмотрел на него; он был чуть бледноват. — Если ты не хочешь, чтобы я это делал, я не буду. Люк покачал головой. — Это должно быть твое решение. Не мое. Море было прекрасным и спокойным. Они могли бы поехать в соседний городок, взять что-нибудь перекусить, посмотреть на закат. Вода наверняка холоднющая, не поплаваешь, но они бы могли вернуться летом. Он представил, как возвращается на работу в понедельник. Ему придется извиниться перед боссом и отработать 3 дня, но Люк был прав. Это будет не тяжело. Потом Дэвид подумал о Елене, о том волке, мистере Ведне…и о Люке. И решил.