Это наше маленькое приключение

      Ступая за порог шикарного дома семьи Кирк, он обещал себе только одно, из раза в раз — сюда я больше не вернусь. Пусть Кристин принимает благодарственные улыбки, поклоны, слова — Леонард с радостью отдаст ей все эти лавры. Ему не жалко. Ему лишь бы убраться поскорее, ступая по лужам, меся грязь, в свой уютный дом, где одиночество не отодрать от стен ни ногтями, ни острым ножом. Леонард МакКой — один из лучших врачей в Джорджии. Леонард МакКой — частый гость в домах элиты, к счастью, больше потому, что он «славный малый». Подумаешь, маска раздражения и недовольства не сходит у него с лицам порой целыми сутками — главное, он «славный». И только одна особа не считала его «славным» — Джейн Тиберия Кирк, главная красотка всего штата. Голубые глазки, белокурые волосы, осиная талия, умение мастерски вертеть людьми — идеал здешнего общества. Милая сдержанная девочка на людях — необузданный ураган в ночи, когда никто не видит. Кроме Леонарда. Он видел. Он всегда замечал, что с этой девчонкой что-то не так — глаза странно блестят, губы застывают в неестественной улыбке, как бывает у Леонарда, когда у него нет сил скрывать открытую насмешку. И она — Джейн Кирк — так много скрывала за нежным розовым платьицем, приятно шуршащем при ходьбе. Корсет туго стягивал ее сущность, замедлял возмущенный ритм ее сердца, только вот глаза — Леонарду они ее выдали. Сколько об этом знала сама Джейн Кирк — МакКою неведомо. Но их карты вскрыл один случай — на балу в доме Кирков. Леонард МакКой приходить не собирался, но его уговорила миссис Кэрол Денверс — женщина, которую он считал своей доброй подругой. Свет от люстр заполнял все огромное пространство дома Кирков — начались танцы. МакКой глаз не сводил с Джейн — так его завораживала эта миниатюрная девушка, бесшумно кружившаяся по всему залу вместе молодыми офицерами. Леонарда удерживало подле Кирк одно лишь любопытство — не давал ему покоя загадочный образ Джейн. И, казалось бы, пора бы уже перестать выделять Джейн из толпы — она вела себя точно так же, как ее сверстницы. Кокетничала, улыбалась, смеялась, танцевала, пускалась в самую пучину страстей и радостей молодости. Но все-таки кое-что ее сверстницы просто не могли себе позволить. — Моя милая Джейн, ты протанцевала с каждым кавалером на этом балу, начиная с офицера и заканчивая моим добрым другом мистером Пайком, но на одного джентльмена твое внимание так и не обратилось. — Папа, — Кирк, запыхавшаяся после нескольких танцев подряд, устало облокотилась о колонну в углу, — я уже выразила свое мнение четко и ясно. Леонард МакКой не имел привычки подслушивать, но все-таки он находился достаточно близко, чтобы слушать разговор мистера Кирка с его дочерью и одновременно кивать в такт болтовне мистера Скотта. — Твоя точка зрения мне абсолютно непонятна. Мистер Спок… Джейн буквально обожгла отца взглядом — Леонард видел такой женский протест впервые. Кажется, даже ее голубые глаза стали на тон темнее. — Никто не заставит меня протанцевать даже один танец с человеком, вид которого буквально кричит о том, что всё вокруг ему абсолютно безразлично и что не его волей продиктовано присутствие на этом балу. Леонард поневоле усмехнулся. С мистером Споком он столкнулся еще вначале бала, когда танцы еще не начались — равнодушные карие глаза, странная прическа, а стоял он так, словно палку проглотил. Да уж, мисс Джейн была не в восторге от этого человека по понятным причинам, которые почему-то не принимал в расчет мистер Кирк. — Джейн, не говори так. Мистер Спок — настоящий джентльмен, манеры которого никогда бы не позволили ему соответствовать твоему описанию. Твои слова продиктованы обыкновенным бунтом против воли моей и отца мистера Спока. Кирк уже хотела что-то ответить, но осеклась — заметила заинтересованный взгляд МакКоя. Их зрительный контакт длился от силы полторы секунды, но этого хватило, чтобы истина выплыла наружу. Джейн так и не отдала свой последний танец мистеру Споку — Леонард и сам не понял, как оказался втянут в круг танцующих. Кирк ему в глаза не смотрела — она ушла куда-то в себя, ее движения были отточенными, автоматическими, так что ни один из них удовольствия от их первого и последнего танца не получил. Леонард МакКой был уверен, что его больше никогда не пустят на порог дома Кирков. Если бы. Прошла неделя, его вызвали в дом Кирков по прямому назначению — мисс Джейн почувствовала себя дурно и не вышла к ужину. Глава семейства встретил доктора как обычно — радушно, и не было в нем заметно недовольства по поводу случая на балу. Только все были необычайно взволнованы состоянием их любимой дочери. Ступая по лестнице, ведущей на второй этаж, в комнату Джейн, Леонард для себя решил, что все связано с нежелательной женитьбой. С девушками такое бывает. Так что доктор ступил в темную комнату с твердой уверенностью, что сможет покончить с этим в кратчайшие сроки и вернутся домой, в постель. На удивление МакКоя Джейн не лежала в постели, как истинная страдалица, а стояла напротив окна, спиной к доктору. — Мисс Джейн? Почему Вы не в постели? По телу девушки пробежала дрожь, она обернулась лицом к Леонарду и вдруг вполне искренне — улыбнулась. Словно к ней зашел старый друг, которого она так долго ждала. На ней было легкое домашнее нежно-голубое платье, так подходящее ее необыкновенным глазам — Леонард никогда не замечал таких мелочей, а в ту ночь — заметил. — Вы здесь. — Конечно, я здесь, мисс. Ваш отец вызвал меня в срочном порядке. — Я сомневалась, сегодня ли Ваша смена, доктор МакКой. Леонард внимательно вгляделся в ее черты, которые сводили всех мужчин в округе с ума, и впервые в жизни не смог ничего понять ни по ее глазам, ни по позе, ни по выражению лица в целом. — Вы плохо себя чувствуете? — Да. — Что Вас беспокоит? — Вы знаете что. Хотел бы МакКой изобразить непонимание, но то было невозможно — Джейн была достаточно умной, чтобы понять смысл его взгляда на том балу. Да-да, доктор МакКой подслушивал, с упоением, с интересом, как будто бы перед ним разворачивался самый интересный спектакль. И он, наконец-то, был всего лишь зрителем. — Прошу меня извинить, мисс Джейн, но, боюсь, я мало смыслю в утешениях по поводу разбитых надежд и несбывшихся мечтаний. Она усмехнулась. — Могу предположить, что ваш жених — не идеал Ваших мечтаний, но его род знатен, он богат и, в общем-то, неплох собой, мисс Джейн. — О, Леонард! — его имя прозвучало в это комнате абсолютно неуместным — она девушка из родовитой семьи, стоящая на грани замужества, а он — всего лишь врач, пусть и очень хороший. Но приворотами он не занимается. — Лишь одного Вас я не смогла одурачить, но и Вы не являетесь для меня непрочитанной книгой. Это был неслабый удар по гордости Леонарда, но он смолчал — было невероятно интересно, что произойдет дальше. Джейн понятливо улыбнулась и прошлась в другой угол комнаты. Она снова задумчиво застыла перед окном, погружаясь в свои безрадостные мысли. На секунду Леонарду показалось, что она забыла о его присутствии. — Леонард, — наконец, раздался ее голос, — могу я доверить Вам секрет? — То, что замуж выходить Вы не хотите — мне ясно. Она поглядела на него через плечо, и лунный свет осветил одобрение, выраженное на ее лице. Леонард МакКой и понятия не имел, что с этих слов и начнутся их странные отношения с Джейн Тиберией Кирк.

***

— Я начинаю склоняться к тому, что замужество — это не так плохо. Сегодня в обед Джейн Кирк рухнула в обморок прямо посреди обеда в поместье мистера Спока. Леонард МакКой оказался рядом так кстати. И вот они, в отведенной специально для девушки комнате, глядели куда угодно — только не в глаза. Несмотря на подчеркнутое равнодушие к предрассудкам, они понимали — между ними кое-что невиданное, что позже перестанет быть таким волшебным и загадочным, а в один миг превратится в скандальную историю. И все же, Джейн упала в обморок, а Леонард — оказался на обеде у мистера Спока. — Да, не так уж плохо, мисс, если Вас привлекает возможность каждый день притворяться влюбленной дурочкой, которая по собственной воле отказалась от всего, что ее интересовало, ради удовлетворения окружающих. Джейн приподнялась на локтях и, пристально вглядевшись в невозмутимые черты доктора, задала давно интересовавший ее вопрос: — Так Вы из тех, кто никогда не откажется от своих убеждений в угоду обществу? МакКой поднял на нее мрачный взгляд и усмехнулся, заметив неподдельное любопытство на молодом личике. — Я из тех, кто учится на своих ошибках. — Вы были женаты? — Да, и поверьте мне, Джейн, общество врет, говоря Вам, что любовь обязательно придет и после брака. Стерпится, слюбится, говорят они, — Леонард поднялся со стула и прошелся по комнате, невольно погружаясь в трясину воспоминаний. — Дорогая, не верьте им. Если Вы не ощущали окрыляющего чувства любви, идя под венец, глядя на своего будущего супруга — Вы уже пропали. Особенно, когда при виде жениха Вы не можете заставить себя ощутить даже крох уважения, симпатии, привязанности. Вместо этого Вы знаете только одно — Ваши идеалы разрушены, Вы проиграли. Он перевел дух, а потом жестко припечатал, как бы не давая себе пуститься в хандру: — И после развода Вам оставят только кости. От Кирк не было слышно ни слова — казалось, она была поражена столь откровенной речью от обычно молчаливого или, в крайнем случае, лаконичного Леонарда. Джейн понимала — он только что поставил ее на свое место и заставил глядеть на вещи его глазами. — Я напугал Вас? — Не льстите себе! Джейн никогда и никому не признается в своих слабостях — даже Леонарду МакКою. Разве что только один раз.

***

      По мере того, как продвигалась подготовка к свадьбе, Леонард МакКой стал все менее охотно появляться в доме Кирков и на мероприятиях, где мог их встретить, а Джейн — все более убеждалась в том, что неосознанно усугубила свое положение встречами с доктором. И не потому, что из-за нее у Леонарда могли быть проблемы — никто из семьи, кажется, не догадывался об их встречах, а Спок — Кирк вообще сомневалась, что ее персона интересовала его в должной мере. Однако Спок замечал и холодность к нему его будущей супруги, и поразительно частые визиты доктора при известном крепком здоровье Джейн. Но дата свадьбы приближалась, и Спок был склонен доверять своей будущей жене. Он и не подозревал об ее истинном отчаянии — муках при воспоминаниях о словах доктора МакКоя про брак. Джейн, и так не имевшая сил смириться с принудительным замужеством, была к тому же отягощена вспыхнувшим чувством к своему новому доброму другу — доктору МакКою. Она писала ему письма все чаще, обращаясь к нему только «Боунс» — конспирация, которая была необходима больше потому, что Леонарду это прозвище не нравилось, а Джейн — нравилось его наигранное недовольство. МакКой читал ее письма, но каждый раз игнорировал ее просьбы о встрече — совсем скоро Джейн будет потеряна для него навсегда. Не к чему продлевать муки — Леонард не из тех людей. Он лучше оборвет все разом, чтобы к моменту свадьбы их встречи, разговоры, улыбки — стали лишь воспоминаниями, не мешающими им остаться друг другу никем. Джейн не унижалась до поиска встреч лично — она понимала, чего хочет Леонард. Правда, она и не догадывалась, что МакКой целиком и полностью разделяет ее чувства. Суета в доме Кирков час от часу становилось все невыносимее, лицо Спока — все отрешеннее, губы Джейн — все холоднее. Ей нестерпимо хотелось запустить всеми этими видами туфель в кого-нибудь — например, в кое-кого с дурацкой ровно постриженной челкой и неестественно прямой спиной. Впервые в жизни в душе Джейн поселился страх — она боялась свадьбы со Споком, иллюзии счастья и окончания бурной юности. Но еще страшнее ей было от осознания, что доктора Леонарда МакКоя она увидит, возможно, только через несколько месяцев после свадьбы. А может, не увидит больше никогда. Притворства после свадьбы она не слишком боялась. Только мечты о том, что замужество лишит ее обязанности быть кем-то другим — пали под аккорды монотонного голоса Спока и пищащих возгласов подруг. Джорджия так бурно радовалась свадьбе мисс Джейн и мистера Спока, что Леонарду МакКою — хоть уши затыкай. Леонарду впору бы посмеяться над собой — едва он встал на ноги после сокрушительного развода, так теперь еще и влюбленность в помолвленную женщину. Встречи с ней. Жалкие попытки пробудить в ней гордость, даже страх, чтобы она расторгнула помолвку. Что, разумеется, было невозможно. Но доктор МакКой на какую-то пару недель поверил, что для Джейн Кирк — нет ничего невозможного. На большинство вызовов теперь ходила Чепел — Леонард не желал выслушивать последние новости про свадьбу Кирк и Спока. Но в жаркую июльскую ночь слуга принес записку от миссис Денверс — она просила его немедленно приехать к ней. И он отпустил Чепел, прихватив свой чемоданчик и надвинув шляпу на самый лоб. Кэрол не встретила его у дверей — дворецкий сказал, что она ждет его наверху, у себя. Кэрол Денверс никогда не производила впечатления женщины, которую как-нибудь трогали всяческие торжества. Так что Леонард пришел к ней с твердой уверенностью обойтись без городских сплетен. Но, со стуком войдя в апартаменты Кэрол, МакКой понял, что чего-то он в этой женщине не разглядел. На постели рядом с Денверс сидела Джейн — измученная подготовкой к свадьбе и попыткам людей уверить ее в правильности происходящего. — Леонард, — Кэрол поднялась со своего места, и уголки ее губ непроизвольно приподнялись, — спасибо, что зашли. Она поглядела на Джейн, которая при виде МакКоя села прямо и постаралась придать себе невозмутимый вид. — Мисс Джейн неважно себя чувствует, доктор, — серые глаза Кэрол смотрели прямо на Леонарда. — Предсвадебное волнение, полагает она, но я считаю, что осмотр специалиста никогда не помешает. Она в последний раз поглядела на Джейн, а затем, извинившись, удалилась вниз, назвав какую-то причину, которую ни Кирк, ни МакКой не расслышали. — Мисс Джейн, ложитесь, мне нужно Вас осмотреть. — Я в порядке. — У Вас нездоровый цвет лица. — Прекратите, прошу, — Джейн поднялась с постели и приложила ладонь ко лбу, как будто бы ее одолела головная боль. — Я не выдержу, если и Вы будете притворяться передо мной. — Но Вам придется привыкнуть к этому. Джейн кинула на него практически такой же уничтожающий взгляд, который Леонард видел еще тогда, на балу. — А я не хочу! Обнять ее — необходимость, которая диктуется настоящим желанием. Джейн Кирк не кричит, не вырывается, не плачет — она медленно вдыхает запах доктора. Оказывается, он пахнет не только медикаментами — тут еще ароматы трав, вина и чего-то такого, что присуще только сильным мужчинам, которых не сломило даже одиночество. Джейн Кирк не стыдно, что она понятия не имеет, какой запах у Спока. И не стыдно, что она без пяти минут жена, миссис Спок — ах, какая разница, когда от несправедливости мира ее укрывают теплые объятья любимого мужчины. Сухие обветренные губы МакКоя легко касаются приоткрытых губ Джейн — он думал, что она оттолкнет его, закричит, в конце концов, как и подобает приличной воспитанной женщине. Но она никогда такой не была. Ей хотелось настоящей страсти, буйства, чего-то такого, что с живостью описывают в своих любовных романах. Леонард МакКой и стал ее страстью. И человеком, которому она показала свою слабость. Единственный раз. Всего лишь один. И когда Джейн заглянула доктору глаза, счастье, переполнявшее ее эти несколько секунд, снова потухло. Во взгляде МакКоя отчетливо читалось: ничего не получится. «Мы проиграли, Джейн». Леонард МакКой не трус, конечно же, нет. Просто у него есть честь. У него есть любовь к этой хрупкой девушке — именно поэтому он не посмеет увезти ее из этого города, из этой страны, из-под венца. Ни за что он не скомпрометирует ее, как бы Джейн ни хотела этого. Она же готова была бросить в топку собственную честь, гордость, приличия. Но такая жертва была невозможна. Зато эта ночь — была только их.

***

      Союзу мистера Спока и мисс Кирк суждено было случиться — в полдень двадцать пятого июля, на глазах у сотни приглашенных гостей, под восхищенные вздохи и шорохи платочков. Миссис Спок. Она стала миссис Спок, женой знатного и богатого мужчины, который ей абсолютно не нравился. Но, оглядевшись вокруг себя, Джейн с досадой поняла, что это, впрочем, так и оставило всех равнодушными. Главное, что это удачный брак, а что до счастья — разве это не удача? — Джейн. Спок выглядел так, как будто бы его что-то волнует. Джейн впервые видела его таким. — Да, мистер Спок? — Я, — он прочистил горло, словно ощущал самое настоящее волнение, хотя Джейн долгое время сомневалась, что мистер Спок в принципе способен на проявление каких-либо человеческих чувств, — Вы должны знать, что я сделаю все, чтобы сделать Вас самой счастливой женщиной в мире. Джейн стало даже жалко своего мужа — ведь, что бы он ни делал, его цель никогда до конца не будет достигнута. Спустя неделю до Джейн Тиберии Кирк дошла новость о том, что «чудесный доктор МакКой» навсегда покинул Джорджию. Впрочем, и она, миссис Спок, вместе со своим мужем готовилась отправиться в Вашингтон. Чемоданы были собраны. Последнее письмо были спрятано за корсет и лично отдано миссис Кэрол Денверс. Джейн была уверена, что эта женщина знает, куда направился Леонард, и обязательно передаст ему послание. Ведь оно как извинение, как прощание, как осознание — больше никаких встреч солнечными днями в комнатах, в садах, наедине друг с другом. «И я надеюсь, мой дорогой Боунс, ты не захочешь ничего забывать. Это наше маленькое приключение, пускай за минуты наслаждения и одну-единственную ночь счастья мы заплатили вечным расставанием друг с другом…» И где-то там, за пределами Джорджии, губы Леонарда МакКоя тронет ностальгическая улыбка. Затем он бережно свернет письмо и поместит его на дно своего медицинского чемоданчика. Нет, никогда не забыть ему Джейн Тиберию Кирк. «А может быть, оно будет не таким уж вечным?.. Навеки твоя Джейн Кирк».