Потерянный

Утро. Вряд ли оно обещает быть хорошим. Туман потихоньку сгущается, медленно проплывая по многолюдным улицам. Ничего не видно. Я только что очнулся. Окружившая меня белая пелена не давала мне встать. Попытки оканчивались обыкновенным падением на мокрый асфальт, по которому капли, от прошедшего не так давно дождя, размывали чью-то темно-алую кровь, медленно унося ее к решеткам, ведущим в канализацию. Я вновь попытался подняться, что с небольшой легкостью получилось. -Как же раскалывается эта чертова голова — я сильнее давлю на виски, пытаясь заглушить боль. Меня вновь тянет вниз, я медленно опускаюсь на колени, едва дотрагиваясь до холодного потока воды, смешанного с темно-алой кровью. — Это моя кровь, моя…— разглядываю свою руку, которой держался за голову. Все вновь плывет в глазах. В доме напротив, люди, стоявшие на одном из балконов, заметили меня. Но вряд ли им есть до меня дело, как и проезжающим мимо машинам, окатившим меня несколько раз из грязной ледяной лужи. Десятки людей, прошедшие возле меня, едва ли смотрели в мою сторону. Лишь гордо подняв голову, думая, что ему есть кому помочь, они проходили мимо. Кому есть дело до истекающего кровью неизвестного человека? Впрочем, я сам не знаю кто я. Вокруг собралось много народа. — Помогите мне — едва проговаривая эти два слова, издаю из себя последний стон и падаю на землю. Никто не подошел. Все собравшиеся люди ждут. Ждут направления, указания. Вряд ли они сами сдвинутся с места, это им не под силу. Вряд ли они умеют принимать собственные полноценные решения. Внезапно я увидел, что кто-то пробивается из толпы. Какая-то хрупкая маленькая девушка, заметно отличающаяся ото всех других: прямое бежевое пальто, на воротнике которого виднелась миниатюрная заплатка; потрепанные джинсы, зашитые не один раз; и старые сапоги черного цвета, схожие с теми, которые выдают солдатам. — Помогите ему! Что же вы стоите? Она в одно мгновение добежала до меня. — Давай, держись за меня! Я попытался приподняться, но тело не слушалось меня. Словно нарочно обездвиженного, оно приковало меня к холодному асфальту. Девушка осторожно подняла мою голову, благодаря чему я смог разглядеть её лицо. Она была довольно красива: аккуратные большие брови; аккуратный нос, порозовевший от холодной погоды; зеленые глаза, вобравшие в себя блеск ярких лучей солнца. Больше я ничего не запомнил, кто-то резко оттолкнул девушку. Ворвавшиеся люди в снаряжении стали разгонять толпу. Некоторые, до последнего оборачиваясь, воображали, что со мной будет. Командир отряда подошел ко мне быстрым шагом. — Очередной бродяга. Как же вы мне надоели. От вас одни неприятности. Я попытался подняться. — Лежать на месте! Я, будто не слыша этого, продолжал вставать. Внезапно я получил сильный удар прикладом по голове, отчего сразу упал обратно. -На улице все спокойно. Ситуация налажена, — крикнул командир в рацию. Это было последнее, что я услышал. «Ах, сколько раз твердили: ты — убийца! А сколько говорили: чувств и сердца нет. А я кричал, старался измениться, Пытался чистую любовь явить на свет» Довольно странные ощущения. В голове раздается звон, он едва слышимый, но все же похож на звон тысячи одновременно играющих колокольчиков. Это постепенно сводит с ума. Но, несмотря на этот раздражительный звон, мое тело абсолютно расслаблено. И все же, где я? Я бы не сказал, что мне тревожно здесь находиться: дует легкий теплый ветерок, быстро охвативший мое тело; приятный парфюм, аромат которого собрался в букет из множества цветов. Однако после в воздухе начал витать запах свежескошенной травы, что обычно растет в чаще леса; вдалеке была слышна легкая музыка, раздающаяся от гитарных струн, и чей-то голос, напевающий странную песню, от которой я и проснулся. — Нужно вставать — шепчу сам себе, медленно поднимаясь с кровати. В одно мгновение в комнату вбегает маленькая русоволосая девочка, лет десяти, одетая в старое серое платье с миниатюрным жирафом на подоле. Она кинула мне игрушку, которую держала в своем маленьком рюкзачке за спиной и выбежала из комнаты. — Что? Вернись! Кто ты такая? — бессмысленно прокричал я. Вряд ли меня кто-то слышал. Я взял игрушку в руки. Самый обыкновенный старенький тигр, несмотря на отживший свой срок, выглядит довольно хорошо, разве что только вылезла вата из недавно зашитых «ран». «Прошу, не уходи, постой! Тебя не отпущу, не дам уйти одной!» Вновь стали слышны звуки гитары, они были совсем вдалеке от меня. — Стоит проверить, согласен? — обратился к своему единственному собеседнику — игрушечному тигру. Однако в душе было по-прежнему тревожно. Пол оказался довольно старым, скрипел так, что мои шаги можно было услышать во всем помещении, но я все же выбрался в коридор. — Вы проснулись? Хорошо себя чувствуете? Раздался голос позади меня. Это оказалась та самая девушка, что пыталась меня поднять в тот день. Судя по всему, я был в её доме. — Признаться честно, немного лучше. — Если бы вы остались там, стража рано или поздно забрала бы вас — И что потом? — А конец такой же, какой бывает в самой плохой сказке — дернув бровями, она прошла по коридору - Плохих сказок практически не бывает — Поэтому вас можно назвать настоящим везунчиком — улыбнулась она. Я невольно бросил взгляд вниз, за её ногами пряталась та самая девчушка, что кинула мне своего игрушечного тигра. Она словно боялась взглянуть на меня и постоянно то закрывала лицо руками, то пряталась за девушку. — Это твоя игрушка? Держи. — Сара, не бойся, возьми игрушку Девочка быстро схватила игрушку и убежала прочь. — Прости, ей нужно привыкнуть. — Привыкнуть к чему? Мы прошли коридор и зашли на кухню. Всюду висели маленькие картины с различными пейзажами. На одних картинах был изображен лес, где меж многовековых деревьев струилась прозрачная речушка, где и прятались отражения голубых облаков. На других расстилалось большое желтое поле, полное пшеницей, и не имеющее конца. Главная комната соединена с кухней. У дальней стены стоял большой камин, обвитый пеплом медленно догорающих дров. Возле камина расположились маленькие креслица, в которых часто сидят, что можно сказать по продавившимся слегка сидениям. — Держи. Не смотри так, это просто крепкий кофе, — вновь засмеявшись, она протянула мне кружку. — Спасибо. Мы сели за большой деревянный стол и опять наступило молчание. Странно, хоть в этой тишине я чувствовал себя ужасно, но и говорить мне хотелось не больше. Как я могу тут сидеть, когда у меня столько вопросов? Но как я могу идти, когда эти вопросы, не имеющие ответа, должны меня вести дальше? Я загоняю себя в тупик. « Как бы я хотел услышать звонкий голос твой…» — Ах, это Ют. Он пел с самого утра. Наверное, он тебя и разбудил — А он хорошо играет на гитаре! — я продолжал вслушиваться. — Да, он очень любит свою старенькую гитару. Он выменял её у какого-то торговца. Так и не говорит что он отдал за нее взамен, хитрец. Помню, он обменял почти все старые книги на новые струны, вот ссора была! — засмеявшись, продолжала она. Я выпил кофе, что налила мне девушка. Будто я попробовал что-то новое, но одновременно с этим, мне кажется, что этот вкус мне очень знаком. — Меня зовут Трия. Я думала, ты спросишь раньше, но ты не слишком любопытен… — Рад познакомиться, Трия. Зато теперь знаешь, что я не очень-то отличаюсь любопытством. — Но про меня такого не скажешь. Мне до сих пор интересно, как же ты оказался там? Как твое имя? Если бы я помнил свое имя, я бы непременно назвал его. Конечно, я могу придумать его, но какой из этого толк? Мне все равно будет не по себе, я не хочу врать ей. — Эй, как же тебя зовут то? — Если бы я помнил… Её лицо изменилось, на нем было написано непонимание, хотя в ту же секунду она встала и подошла ко мне. — Тогда я помогу тебе вспомнить.