one of these nights;

Ким Сольхён кажется, что она спит. Нет, точнее, не так. Сольхён уверена, что она спит, потому что наяву она знает, как улыбаться, наяву она ещё умеет смеяться. В осязаемой реальности она заботится о своих оценках в универе, подрабатывает в кафе, по субботам навещает маму, в воскресенье идёт в караоке с подругами и ловит каждый момент, проведённый с ним. Эта история для меня замерла. Наяву Сольхён не бредёт в одиночестве по городу, не замечая ничего вокруг, заткнув уши наушниками, и плевать, что обычно она это не делала ради собственной безопасности, сейчас ей настолько всё равно, что она даже хочет, чтобы её сбил какой-то лихач на дорогом седане. Наяву её нутро не прожженное, словно пеплом от дешёвой сигареты, и не заливается слезами, горькими и солёными, что ещё больше раздражает эту рану, выжигая края ещё больше. Где-то в бескрайней тьме, в далёком космосе, Встречу светлые наши воспоминанья... Сольхён считает, что наяву она никогда не встречала свою подругу тогда, по пути домой, не слышала её дрожащего голоса и фразы: «Чимин, он…Сольхён, он повесился», не чувствовала, как её сердце резко умирает на месте и падает куда-то вниз, в неизвестную бездну, не кричала на всю улицу подруге в лицо о том, откуда она узнала этот ужаснейший бред, не смеялась дико из-за неверия в услышанное, не заходила на страницу сестры Чимина в соц.сети и не видела ту запись, обращённую к людям, с просьбой помочь со сбором денег на похороны. Наяву Сольхён не рыдала взахлёб, не срывала голос из-за отчаянья, пугая соседей, не разрушала квартиру в поисках парочки фотографий, где они были запечатлены вместе – она, простая девчонка, ничего ещё не знающая, искрящаяся от восторга, и он, улыбающийся, счастливый парень, жизнерадостный. Наяву она никогда не пила целую бутылку соджу, чтобы понять происходящее, попытаться объяснить, не звонила подругам с вопросом: «Это ведь ложь, да?» и не получала рваные вздохи и неясные всхлипы в трубку, не кидала телефон куда-то далеко, лишь бы не видеть и не слышать этого, не пыталась найти ответы бесшумной ночью, сидя на скамейке в городском порту, забывая про то, что сейчас февраль, и вокруг жуткий холод, и можно заработать воспаление лёгких или болезнь почек, всё равно, не падала с лестницы по пути домой, не падала в сугроб, снова не плевала на жуткий мороз, не смотрела на звёзды на далёком небе и не вопрошала: «Зачем?» Наяву Ким Сольхён не уходила раньше с университетских пар, потому что наяву ей не нужно было ехать в морг, в зал прощания, чтобы увидеть знакомое лицо, понять, что это был глупый розыгрыш, обнять тёплого Чимина и дождаться, пока обнимет в ответ, встанет из деревянного гроба и скажет, что все собравшиеся – дураки, которые действительно поверили в эту глупую шутку, ведь Чимин никак и никогда бы, но на деле видела тело, безжизненное, холодное, совсем не похожее на него, из-за чего казалось, что это дешёвая подстава. Наяву её не воротило прямо там, в зале скорби, среди толпы людей, разодетых в противный, богомерзкий чёрный цвет, около матери сидящей рядом с ним, и она не сбежала на улицу, не обращая внимания на взгляды родственников и друзей, её не мутило от увиденного зрелища, красные цветы, принесённые ею, не были выкинуты около порога, ярко выделяясь на белизне снега, словно кровь. И хоть во снах увижу вновь тебя. Наяву Сольхён никогда не мучили кошмары, которые постепенно проникли в её обыкновенные мысли, словно капля чернил, которая медленно растекается в стакане воды и заполняет пространство собой, не просыпалась в холодном поту с застывшими слезами на щеках и мокрой подушкой, и при слове «смерть» у неё не возникал лишь один образ, наяву она не сходила потихоньку с ума, искренне веря, что вот он, совсем скоро постучится в дверь и скажет, что ему нужно было просто разыграть хорошую комедию, а она подбежала бы к нему, заплакала от счастья, ударила его хорошенько со словами: «Это было не смешно!», обняла бы и почувствовала тепло живого тела, мерное дыхание и стук горячего сердца. Так давай встретимся. Ночью одной Сольхён набирает воду, плевать, какой она будет температуры, плевать вообще на всё, потому что она видит лишь один единственный выход проснуться. Выключает воду в кране и забирается в ванную, вода, не холодная и не горячая, нормальная, переливается через бортики, но девушке всё равно. Она медленно опускается на дно и открывает глаза, волосы обрамляют её лицо, мешая восприятию, но в свете настенной лампы ей кажется, будто она видит что-то. Нечто яркое, сияющее, обнадёживающее, похожее… на звезду. Сольхён улыбается и думает, что она встретится со своей звездой совсем скоро, и тогда они будут окончательно счастливы. Она успевает прошептать: «Я иду к тебе, любимый» прежде, чем её лёгкие поймут, что остались без кислорода. Сейчас я пробудилась ото сна, Чтобы узнать в новый раз, как далеко звезда. Словно весь мир для нас вдруг остановился навсегда.