Поближе к твоему сердцу, там, где я и должен быть

— Может, сфотографируемся? Баки ткнул пальцем в стоящего на пирсе уличного фотографа. Тот как раз фотографировал трёх девушек в ярких летних платьицах на фоне залива, а вокруг него уже собралась небольшая толпа зевак и ожидающих своей очереди. Стив оглядел толпу и неуверенно пожал плечами. — А денег хватит? Мы ещё на «Чудо-Колесо» собирались. — Да хватит! Ещё и на хот-доги останется. — Баки дёрнул его за руку и потянул в сторону причала. Сопротивление было бесполезно: по-детски радостная улыбка, искорки интереса в глазах — Баки явно увлёкся этой идеей, и разве мог Стив ему отказать? — Ну же, пойдём, Стив! На память! Баки затащил его вглубь толпы, распихивая нерасторопных прохожих, и занял очередь за молодой парой с малышом на руках. Стив подумал, что хорошо, что они выбрались на Кони-Айленд в середине недели — не придётся вечность в очереди торчать. — Сколько он там берёт… Ага! — Баки приподнялся на цыпочки, чтобы разглядеть получше, и тут же вернулся к Стиву, потирая ладони. — Десять центов за фото! Нам ещё и «Циклон» будет. — Только не «Циклон»! — От одной мысли Стива замутило. «Циклон» для Баки был навязчивой идеей, он мечтал затащить туда Стива с того дня, как аттракцион открыли. Но вот в этом вопросе Стив совсем с ним согласен не был и на «Циклон» не собирался. В здравом уме так точно — а в нездравом его бы и не пустили. — Да ты представь только! Скорость, ветер в лицо! — Баки смешно надул щёки и что есть силы дунул Стиву на нос. Было щекотно, и Стив зажмурился, засмеявшись. — И головокружение, вау! Очень весело. — Тебе понравится, обещаю! — Баки перешёл в наступление, быстрым движением пробежался пальцами по шее Стива. Это был запрещённый приём — стало ещё щекотнее, и Стив легко оттолкнул ладонь Баки. — Нет и нет! Никаких «Циклонов», Бак! — Зануда. Может, это мечта всей моей жизни! — Баки обиженно насупился, и весь его вид выдавал глубокое душевное оскорбление. Его хватило на целых пятнадцать секунд — Стив считал, — и вот уже он опять повернулся к Стиву и обнял его, закинув руку на плечо. С их шутливой перепалкой время в очереди прошло быстрее. Молодая пара забрала весело щебечущего младенца и освободила место перед фотографом, и Баки опять за руку потащил Стива вперёд. — А две отпечатаете потом? — весело спросил он у фотографа, коренастого мужчины средних лет с пышными усами. Как у моржа, подумал про себя Стив и незаметно улыбнулся, представляя большого добродушного моржа с фотоаппаратом. — Конечно! Ну-ка, становитесь… Баки крепко сжал ладонью плечо Стива и притянул к себе, чуть наклоняясь. Стиву ничего не осталось, как отзеркалить его движение, нащупывая пальцами округлое тёплое плечо под его рубашкой. — Так, парень. — Фотограф покачал головой. — Не пойдёт. А ну улыбнись! — Я? — непонимающе переспросил Стив, и фотограф закивал. Ох, и правда — насупиться на фотографии было не лучшей идеей. — Давай же, Стив! Улыбнись. — Баки подбодрил его, на миг коснувшись волос пальцами и взъерошив их. — Да я-то что… Всё равно как обычно получусь некрасиво. Ни на одной ещё фотографии, что довелось делать Стиву, он себе не нравился. И без того невзрачные черты камера делала ещё хуже. — Глупости! — Баки, впрочем, как всегда имел другое мнение. — Ты красиво получаешься. Ты же, ну… Вообще красивый. — Скажешь тоже. — Стив смутился и опустил глаза. Красивым его только мама называла. Но это ведь мама, им положено быть необъективными. Против его воли на лицо всё же наползла улыбка, а к щекам прилила кровь от стеснения. Врал Баки или нет, но своего добился, и теперь Стив улыбался во весь рот. — Отлично, смотрим сюда! — скомандовал фотограф, и Стив поднял лицо повыше, счастливо улыбаясь. Баки прижимался к его боку, тёплый и большой, крепко-крепко обнимал, а сердце колотилось чуть сильнее от радости. Снимок был сделан, фотограф крикнул, что можно расслабиться, и Баки мгновенно отпустил Стива. Вздохнув, Стив отошёл в сторону и потёр плечо — казалось, под рубашкой всё ещё чувствовались тёплые пальцы Баки. — Теперь на «Чудо-Колесо»? — Баки беззаботно улыбался и чуть ли не пританцовывал на месте. — А фотографии когда забирать? — Завтра съезжу! Как ни странно, на «Колесо» очереди почти не было. И пяти минут не прошло, как Стив с Баки запрыгнули в кабинку и плавно двинулись вверх. Сиденья от солнца были тёплыми и грели бёдра, и чем выше поднималась кабинка, тем сильнее ощущался в воздухе солёный запах океана. Баки сразу же, наплевав на запреты, прильнул головой к решётчатому ограждению кабинки и стал смотреть на тёмную, сине-зелёную поверхность воды, испещрённую серебристыми завитками. Правда, уже через миг кабинку сильно шатнуло, и она закружилась из стороны в сторону — Стив, конечно, знал, что так должно быть, но всё равно от неожиданности схватил Баки за руку. Баки руку не убрал, не стал смеяться. Повернулся к нему и улыбнулся, и Стив понял вдруг, что его сердце начало колотиться ещё быстрее совсем не из-за виражей кабинки. Ветер, ероша, колыхал волосы Баки, бросал отросшую чёлку назад, по щекам расползся румянец от долгой прогулки по свежему воздуху. И его губы… Баки на секунду закусил нижнюю губу, улыбнувшись шире, и сжал пальцы Стива в ответ. Стив не стал себя обманывать. В этот момент ему очень захотелось поцеловать Баки. Их кабинка была на самом верху, ветер бил в лицо, пахло морем, и было тепло из-за солнца и присутствия Баки. Разве не идеальный момент для первого поцелуя? Наверное. Если бы Баки был девчонкой. Руку Баки пришлось отпустить, когда «Колесо» опустилось вниз. На следующий день Баки пришёл ещё до обеда, держа в руках два плотных куска картона. Фотокарточки получились славными: Стив и Баки обнимались и щурились от широких улыбок, а за их спинами раскинулся залив Лоуэр. Одну из них Стив тут же сложил в нагрудный карман рубашки. — Жалко, конечно, что не цветные. — Баки вздохнул, забирая свою фотографию. — Цветные стоили бы больше десяти центов. — Стив пожал плечами. Ему разницы не было никакой. Бесцветные, серо-коричневые фотографии мало отличались от его привычной картины мира. — Ага, ты прав. Да и мне не нужны цветные фотографии, чтобы знать, какого цвета у тебя глаза. — Чего? — От неожиданности Стив даже переступил на месте, выдыхая. Баки смотрел на него с лукавой улыбкой, чуть закусив губу. Неужели… флиртовал? Да нет, ерунда же. Стив знал, какой Баки, когда флиртует. Абсолютно дурацкий и глупый. Сейчас он дурацким и глупым не выглядел. — Ничего. Я пойду, в общем. Отцу ещё обещал помочь. — А… Ладно. Спасибо, что фотографии принёс! Закрыв за ним дверь, Стив вздохнул. Он совершенно ничего не понимал, но в груди опять было непривычно тепло и тесно. *** Даже во сне Баки теперь выглядел напряжённым. Брови были сдвинуты к переносице, образовав продольную складку, а губы изогнулись натужно и нерадостно. Ресницы подрагивали, и иногда Баки вздыхал с тяжестью. Будить его не хотелось. Стив ведь сам настоял, чтобы Баки показался врачам. Шутка ли — после плена? А Баки ещё хотел свалить от врачей подальше, отмахивался, мол, всё в порядке, дорогу до лагеря пережил — и остальное переживёт. Стив теперь мог бы его на руки подхватить и насильно отнести в лазарет. И отнёс бы, но Баки решил покориться. И теперь вот спал на больничной койке, тяжело вздыхая. Слава богу, отделался только истощением, но это дело поправимое. Стив карандашом проводил последние линии на рисунке, доводя его до идеала. Идеальным всё равно сделать не получалось — острым придирчивым взглядом Стив видел все недостатки, но исправить их уже не хватало таланта. Фотографической схожести тоже не вышло, но Стив к ней и не стремился. Рисовал, как мог, почти не обращаясь взглядом к образцу, лежащему у него в нагрудном кармане. Когда они достаточно далеко отошли от базы Гидры, было уже темно, и пришлось сделать небольшой привал — только до рассвета, немного набраться сил, прежде чем дальше двигаться в путь. Баки выглядел ужасно, еле передвигался, было видно, что держится на одном упрямстве. Стиву пришлось затащить его в фургон одного из автомобилей, накинуть сверху свою куртку и уложить на широкую лавку в углу, чтобы отдохнул. «А я фотографию потерял, — Баки прошептал это Стиву в плечо, сползая ниже, и голос у него был ужасно неразборчивым, почти спящим. — Представляешь? У фрицев… Всё у них осталось». Стив ему не ответил, только сел удобнее, чтобы Баки мог лечь ему головой на колени, как на подушку. У него было горячее дыхание, даже сквозь форменные штаны греющее кожу, и ладонью Баки тоже держал Стива за колено, будто боялся, что он уйдёт. Стив уходить не собирался. Просидел несколько часов с ним, поглаживая по волосам и давая поспать. А сам думал, как же быть теперь с фотографией. Понравится ли Баки рисунок? Стив уверен не был. Но всё равно рисовал, упрямо, чертыхаясь, когда не совсем получалось. Это было необходимо, было важно. Стив, правда, не знал, кому было важнее — ему, Баки, или им обоим. Но карандаша не выпускал, чуть ли не по памяти воспроизводя беззаботные улыбки, прищуренные из-за солнца глаза, расслабленные объятия и блеск воды вдалеке. Отложив карандаш, Стив ещё раз взглянул на рисунок. Внутри ворочался неуютный страх, что Баки не понравится. Если Баки посчитает это глупостью? Подумает, что Стив выбрал неудачное время для тренировок с карандашом? Стив вздохнул и положил рисунок на тумбочку у койки. Баки проснётся, увидит, поймёт… И сам решит, как быть. Наверное, встал Стив со стула громче, чем требовалось. Баки проснулся и окликнул его, хриплым ото сна голосом: — Стив? Ты куда? И Стив тут же вернулся обратно на место. — Я тут. Просто будить тебя не хотел. — Да я уже проснулся. — Баки причмокнул и облизал пересохшие после сна губы. У него, как и всегда после пробуждения, взгляд был растерянный и устремлённый куда-то сквозь окружающее пространство, а кончик носа и щёки покраснели. Стив к этому виду давно, казалось бы, привык, но сейчас он, сам того не осознавая, повторил движение языка Баки своим и медленно сжал руку в кулак. — Как ты себя чувствуешь? — осторожно спросил Стив. Баки задумчиво нахмурился и засопел. — Дурно. Как в тумане всё. Долго я спал? — Не знаю, я только пришёл. — Стив соврал, потому что он просидел не меньше двух часов у постели Баки, доводя рисунок до завершения. И когда он пришёл, Баки уже спал несколько часов кряду. — Ощущение, будто спал вечность, — пожаловался Баки, помотав головой. — И до сих пор не знаю, всё ли реально. Мне кажется, ты мне чудишься. — Не чудюсь. — Стив, не задумавшись толком, взял его ладонь и покрепче сжал, будто доказывая свою реальность. Несколько секунд — и Баки ответил, коснулся тёплыми пальцами его ладони, ногтем большого царапнул мягкую кожу на внутренней стороне. — Сложно в это поверить. — А ты просто поверь. Баки усмехнулся. Его взгляд постепенно обретал чёткость, но во всём теле, в жестах, в мимике — везде всё ещё сквозила расслабленная истома. Такого Баки, как сейчас, хотелось обнять крепче, чем когда-либо в жизни, и поймать ещё несколько лёгких усмешек, щекотных выдохов своей шеей. — Ты нарисовал. — Не спрашивая, утверждая, прошептал Баки, и Стив кивнул, опуская взгляд. Видно, заметил рисунок. Баки взял с тумбочки прямоугольник картона и внимательно осмотрел. А Стив осматривал его, понимая, что чем шире становится улыбка Баки, тем сильнее теплеет в его груди. — Да. — Наконец, он смог что-то сказать, расслабленно выдыхая. — Ты ведь фотографию потерял. Вот я и решил… Чтобы было на память. — Красиво. — Баки сосредоточился, закусил изнутри губу и пальцами погладил рисунок. — Вечно рисуешь меня красивее, чем в жизни. — Не правда. — Что? — Ты в жизни красивее, чем я рисую. — Стив скрестил руки на груди и посмотрел на Баки пристально, в упор. Понимал, конечно, как это звучит со стороны, но сдержаться не получилось. — Скажешь тоже. — Баки со смущением опустил глаза. Сонный румянец на его щеках преобразился, потемнел, расплываясь дальше к вискам, улыбка стала шире, до морщинок вокруг прищуренных глаз, и обнажила верхний ряд зубов. Вот бы его коснуться, подумалось Стиву. Растереть красные пятна пальцами, как растушёвывают краску. Он тут же мотнул головой, отгоняя мысли подальше. Это всё новое тело слишком непозволительно реагировало на привычные, казалось бы, вещи. — Спасибо, Стив. В этот раз терять не буду. — Баки так и не выпускал рисунок из рук. Это радовало. Его улыбка значила больше, чем слова, и Стив успокоился — раз Баки улыбался, раз ему понравилось, значит, Стив смог и рисовал не зря. — Ты прости, что обычным карандашом. Цветных в лагере не найти. — Ерунда. — Баки отмахнулся и наконец-то отложил рисунок. Теперь он смотрел на Стива, периодически медленно моргая. — Я и так знаю… — Какого цвета твои глаза. — Закончил за ним Стив и счастливо улыбнулся. Баки прыснул, опять смущённо отводя взгляд. Несколько минут они просидели в тишине. Совсем не гнетущей, наоборот — с Баки даже тишина была уютной. А потом Баки вдруг взвился на месте, подался вперёд и обнял Стива за шею, притянув навстречу. — Спасибо, — опять прошептал он — совсем как Стиву хотелось, пощекотав дыханием шею. Жаркая волна от шеи спустилась вниз и поднялась обратно, и Стив обнял Баки за талию, бережно придерживая. — За что? — Ты знаешь. — У Баки сильно колотилось сердце, и это будто бы передалось Стиву до шума крови в ушах. — И когда вернёмся, Стив, сходим туда опять. Сделаем ещё фото. — И на «Циклоне» прокатимся, — со смехом пообещал Стив. Баки рассмеялся вслед за ним, легко и по-мальчишески беспечно. И Стив понимал, что ради этого смеха готов хоть на «Циклоне» вновь кататься, хоть Гидру голыми руками уничтожить. *** — Откуда это у тебя? Баки положил рисунок себе на колени и опустил взгляд. Волосы тут же свесились ему на лицо, словно закрывая завесой от Стива. — Ты чистил форму перед той миссией, выложил рисунок, да так и забыл. — И ты сохранил? — Не мог иначе. Стив присел с ним рядом, смело накрыл пальцы ладонью — Баки напрягся на несколько секунд, но потом с доверием развернул ладонь вверх и сжал руку Стива в ответ. Всегда он так. Сначала замирал, и только потом отзывался на прикосновения. Но когда отзывался, то так, что у Стива дух перехватывало и теснило в груди. — Красиво. Стив считал чудом, что рисунок, семь десятков лет пролежав с ним во льдах, не испортился. Картон стал тоньше и истрепался, линии чуть размылись, но он был целым. Как и фотография. И теперь Баки держал его на коленях и рассматривал, будто он и был настоящим чудом. — Не так красиво, как на самом деле. — Да уж. — Баки усмехнулся и повёл левым плечом — точнее, тем, что от него осталось. — Красота невероятная. — Не в этом же дело. — Стив скользнул рукой дальше, по его бедру, коснулся бока, пробежался пальцами по спине и обнял. Выждал несколько секунд, пока Баки не выдохнул и не подался навстречу, и только потом прижался щекой к плечу. — Ты сказал, когда мы вернёмся, мы пойдём туда и сфотографируемся опять. — Если, — поправил Баки, бережно погладив края рисунка. — Если вернёмся. — Нет. Ты сказал «когда». Баки вместо ответа вздохнул и повернулся к Стиву, горько улыбнувшись. — Но не вернулись же, — спустя какое-то время сказал он и опять отвернулся. — Ещё вернёмся. И съездим на Кони-Айленд. И прокатимся на «Циклоне». — Ты ненавидишь «Циклон». — Ненавижу. — Стив уселся на пол и обнял Баки за колени. — Но мы туда вернёмся. Понял? Баки не отвечал. Казалось, он сосредоточился на рисунке, и Стива просто не замечал. Зато Стив видел, как вздрогнули его губы, улыбаясь чуть более открыто. Казалось, ещё чуть-чуть, и Баки улыбнётся, как раньше — растянутся губы в широкую улыбку, обнажая ряд верхних зубов, и разойдутся от глаз морщинки-лучики. — Стив. А если ничего опять не получится? — вдруг громко спросил Баки. — Вдруг это всё бессмысленно? Стив вздохнул, понимая, о чём он. Баки нервничал, конечно. Ванда отказалась лезть к нему в голову сразу же, сказала — слишком рискованно, а она не хочет сделать хуже. Попытки найти тех, кто сделал это с Баки, приводили только к старым могилам, а красный блокнот Земо всё ещё был не в тех руках, чтобы просто забыть о триггерах. Шанс появился у них недавно — крохотный, призрачный шанс в лице одного бывшего нейрохирурга со сложным характером, переквалифицировавшегося в Верховные маги Земли. Сейчас он пил чай несколькими этажами ниже в компании Ванды и ТʼЧаллы, готовый приступить в любой момент. — Это не бессмысленно. — Приподнявшись, Стив обнял его за плечи, не обращая внимания на слабое сопротивление. Рисунок с шорохом соскользнул с коленей на кровать, а Баки сдался, положив ладонь Стиву на лопатку. — Ничего не бессмысленно, пока ты рядом со мной. — Стив… — Баки, я же сказал, — Стив упрямо фыркнул в ответ и прижался губами к его лбу, сдувая лезущие повсюду прядки волос. Вот как ему было объяснить, что бессмысленность Стив чувствовал, проснувшись в первое утро после гибели Баки? Понимать, что подвёл его, что всё, что осталось — это видеть улыбку Баки на старой фотографии, было едва ли не хуже всего. Но когда в новом веке Стив впервые проснулся со знанием, что Баки всё это время был жив, а он не смог его спасти, тоже было ни капли не легче. Одно Стив знал точно: просыпаться вновь в мире без Баки ему не хотелось. — Ты не меняешься. Всё такой же упрямый. — Баки невесомо коснулся губами по краю его челюсти. Стив тут же воспользовался ситуацией, повернул голову, поймав его губы. Привычно выждал несколько секунд, пока смятение у Баки сменится на готовность, и продлил поцелуй. В груди привычно затеснило, и что-то мощное толкнуло Стива вперёд, прижимая к Баки. — Просто доверься мне, — шепнул Стив Баки в губы и вложил в его ладонь, тёплую и сухую, отброшенный рисунок. — Мы со всем справимся. — Я доверяюсь. — Баки впервые за прошедшие несколько недель коснулся Стива сам, первым, пальцами к пальцам, зажимая рисунок между ладоней. — Только тебе и доверяюсь. И поцеловал тоже — впервые — сам. Чуть позже, сидя перед доктором Стрэнджем, Баки улыбался. Они все ещё держались со Стивом за руки и смотрели друг на друга. Знание, что рисунок, переживший семьдесят лет во льдах, был почти прижат к сердцу Баки, грело Стива. Но совсем не так сильно, как грела его улыбка Баки — лёгкая и по-мальчишески беспечная. *** — Я доверяюсь, — прошептал Баки одними губами, сжал ладонь Стива покрепче и закрыл глаза. Но «желание», произнесённое с ужасающим акцентом, не подействовало. Как и «ржавый», «семнадцать» и другие слова. — Я доверяюсь, — Баки засмеялся и прижался губами к губам Стива, когда их оставили вдвоём. И стало совсем-совсем легко.