Участь воинов

В эпоху Сенгоку царили беспорядки, бесконечные войны и разбой, деревни подвергались безжалостным и опустошающим набегам бандитов. Некому было заступиться за крестьян, вынужденных кормить и армию, и налетчиков, а самим питаться голым просом. Урожай на полях еле успевал созревать и его тут же отнимали, люди голодали и нищали на глазах, не имея ни малейшей надежды на улучшение своего положения. Но человек хитрое существо, часть запасов риса крестьяне все же сумели спрятать на черный день. Старик Эолия жил на самой окраине, у дряхлой мельницы, будучи самым пожилым и уважаемым членом деревни. Крестьяне, прознав, что бандиты вновь нападут на деревню когда поспеет ячмень и понимая, что этот набег не переживут, отправились к старцу за советом. Эолия выслушал их печали, хитро прищурился и ответил: - Мы сразимся с бандитами. Наймем самураев. Денег у нас нет, но рис остался. Найдите голодных самураев, готовых работать за еду и кров, они сговорчивее обычных и могут согласиться защищать деревню. Крестьяне поняли, что других вариантов нет, и отправили нескольких представителей деревни в город, на поиски оголодавших воинов. Получив пару раз под зад от кичливых и гордых представителей средневековой аристократии, съевших к тому же бесплатно предложенный рис, крестьяне совсем отчаялись. Они уж было передрались за то, возвращаться ли им ни с чем в деревню или же продолжить поиски, но тут их внимание отвлекла странная процессия во главе с каким-то самураем. Самурай, под взглядами шокированных горожан, отрезал себе хвостик и стал бриться налысо, попросив одежду монаха и два шарика риса. В сарае неподалеку заперся вор, взявший в заложники ребенка и грозивший его убить, если на него нападут, потому у горожан были связаны руки. Но видимо самурай знал, что делает, направившись прямо к убежищу похитителя, ибо тот завопил как резанный при виде самурая: - Стой!! Не смей подходить!! Я убью ребенка!!! - Я не буду входить, не бойся. Я принес рисовые шарики, тебе и ребенку, поешь. Вот, я оставлю его здесь. - Брось внутрь и не приближайся!! Самурай, продолжая говорить успокаивающим тоном, кинул шарики в сарай и дождавшись, пока вор внутри отвлечется на еду, в одном молниеносном броске зарубил подлеца. Ребенка вернули целым и невредимым, а самурай ушел как ни в чем не бывало восвояси, переодеваться и возвращать одежду. Крестьяне смотрели на него с восхищением, предвидя возможное спасение своей деревни. Но не только крестьян восхитил данный подвиг. Вслед за уходящим в закат героем бросились еще два самурая, наблюдавших ранее за развитием событий со стороны. Один из них, угрюмый и со странными замашками сумасшедшего, побежал наперерез, преградив путь самураю и вынудив остановиться, а второй, молодой и красивый, почти еще мальчик, упал на колени и закричал: - Меня зовут Кира Ямато, позвольте мне следовать за вами! Самурай погладил свежую лысину и ответил с улыбкой: - Я Нил Диланди и я всего лишь ронин. Я не слишком искусный самурай и у меня нет учеников или последователей... - Прошу вас, возьмите меня! - Встаньте или нам не удастся поговорить. Все, что у меня есть, это опыт сражений, я не могу позволить себе нанимать учеников. - Я все равно буду следовать за вами, что бы вы не говорили! - Нет. Нил пошел было дальше, оставив опечаленного Киру позади, но путь ему вновь преградил кривляка-самурай, пристально и молча уставившись в лицо. - Ну а тебе что надобно? Тот не отвечал. Нил повторил уже более сердито: - Чего ты хочешь? Кривляка вновь не ответил. Тогда Кира, не выдержав, что его потенциального учителя задирает какой-то незнакомец, кинулся к ним, закричав: - Какая наглость! Молчун повернулся к нему и процедил наконец: - Не лезь не в свое дело. Нил, начав слегка улыбаться, вопросил еще раз, разглядывая наглеца: - Ты самурай? Тот встал в позу и, гордо вскинув голову, прорычал: - Конечно! - Правда? - Диланди теперь улыбался краем рта, не таясь. Он взял за плечи Ямато и ушел, оставив кривляку поразмышлять над вопросом. Кира пару раз оборачивался вслед бесившемуся псевдо-самураю, но был развернут твердой рукой назад. Тем не менее, происшествие не давало парню покоя. - Кто же он? - Не важно. Крестьяне держались поодаль все это время, но когда стало поспокойнее, Изак, бывший среди послов из деревни, кинулся под ноги самураям и упал на колени, изложив свою просьбу и предложение отобедать рисом за их счет. Самураи пошли, и, посидев немного в харчевне, Нил выдал ответ. - Нет, это невозможно. - Но учитель, они могут драться бамбуковыми копьями! - Кира горел подростковым энтузиазмом за двоих. - Не могут, я думал об этом. Это не игра. Сорок бандитов - внушительная сила, двум-трем самураям с ней не справиться. Крестьяне лежали на полу на коленях, молчаливо умоляя его согласиться. Нил посмотрел и продолжил размышлять, и собирать информацию, найдя в конце концов более-менее приемлемый план действий. Но для его воплощения требовалось найти семь надежных самураев, а пока их было двое и нанять еще кого-либо за еду и кров казалось нереальным. Зигель, бывший среди крестьян, начал плакать. Один из горожан, бывших в харчевне, предложил крестьянам просто повеситься и радовался, что не родился крестьянином, а когда Кира кинулся на него с мечом за такие слова, тот схватил чашку с рисом и ткнул ею в Нила. - На, бери, самурай, это тебе приготовили! Крестьяне пухнут с голоду и слепнут, поедая одно просо, а тебе отдают последний рис! - Ладно, я понял. Я принимаю предложение. Дальше начиналось самое увлекательное - отлов и проверка пригодных бойцов. Изака послали забалтывать и привлекать претендентов, Кира прятался у двери с палкой, проверять внимательность и мастерство бойцов, дубася входящих по голове. Если увернется или заметит засаду - значит, годен к военной службе. С первым их постигла неудача, он отказался, оскорбившись. Зато второй согласился, заметив тень стоящего у двери еще до того, как войти и лишь засмеявшись в ответ на это. Он и предложение выслушал все так же с улыбкой. - Да, крестьянам сейчас нелегко приходится. Я согласен, потому что участвуете вы. В наше время трудно найти хорошую компанию. - Скажите, как ваше имя? - Асуран Зара. А потом у Деарки, ответственного за еду, украли остатки риса, и Изак его чуть не прибил, но Кира подкинул монет на обед, пока старшие не прознали и все обошлось. Нил встретил старого знакомого, Тиерию, искусного лучника, с которым они воевали в прошлом, и посвятил того в суть дела. Тиерия согласился им помочь. Позже Асуран случайно нашел еще одного самурая, Аллелуйю, коловшего дрова за еду, и успешно сбегавшего ранее с поля боя, не убив ни одного врага и не погибнув сам. Что многого стоило. В общем, его тоже взяли. Еще одного бойца, Сецуну, взяли тепленьким, над трупом другого претендента, зарубленного им в дурацкой дуэли. Сецуна сначала отказался от участия в авантюре, предпочитая оттачивать свое мастерство фехтования, а не убивать, но потом согласился и присоединился к отряду. Последний, седьмой, появился своеобразно - будучи вусмерть пьяным, схлопотав по голове от Киры за дверью и устроив целое представление компании. В свежеприбитом опознали того самого кривляку, приставшего к Нилу в начале пути. Оказалось, что у него есть официальный документ с подтверждением благородного происхождения, в коем упоминался некий Шинн Аска, тринадцати лет от роду. Самозванец не подходил слегка по возрасту, заработал ворох насмешек, всех развеселил и был оставлен ночевать в хлеву. Утром шесть самураев ушли в деревню, но лже-Шинн увязался за ними и притопал следом. Жители деревни испугались заранее идущих воинов, так как привыкли бояться всех, кто вооружен. Особенно испугался крестьянин Зигель, у которого была красавица-дочь Лакс. Спутаться крестьянке с самураем - гарантированное бесчестие, ведь пожениться они не могут, а устоять перед воинами девичьему сердцу трудно. Он напал на дочь и отрезал ей волосы, заставив надеть мужскую одежду и уйти в холмы за деревней. Жители попрятались в домах, не выйдя встречать прибывших самураев, и те ушли к Эолии за советом, что делать и как быть, ведь без сотрудничества местных жителей из затеи совсем ничего не выйдет. Пока Эолия объяснял гостям, что крестьяне как животные и всех боятся, Шинн поднял тревогу, мол, бандиты идут, заставив всех жителей переполошиться и выйти из домов, обратившись за помощью к самураям. Он мастерски наорал на крестьян и вправил им мозги, заставив поверить самураям и завоевав тем самым уважение обеих сторон. Деревню начали укреплять, копать рвы, переселять и тренировать жителей, разведывать обстановку вокруг деревни. В одной из разведок Кира наткнулся в лесу на Лакс, приняв ее за парня и попытался загнать в деревню для тренировок. Завязалась драка, и Ямато случайно нащупал грудь, после чего стал ходить к ней в гости и подкармливать, а потом они вместе кормили местную старушку, потерявшую всю семью в набеге. Об этом прознал тренировавшийся в тех же холмах Сецуна, но про девушку остальным самураям не рассказал, зато рассказал про старушку и они дружно носили ей еду. Также перепадало местным детям, активно попрошайничавшим вокруг дома, где самураи расположились. В какой-то момент обнаружилось, что Шинн на самом деле крестьянин - когда он притащил доспехи, найденные у крестьян, снятые с убитых самураев. Настоящий самурай никогда бы так не поступил, плюс Шинн слишком хорошо знал крестьянский быт. Но отступать уже было поздно, как и хвататься за самурайскую честь. Когда ячмень поспел, с холмов пришли разведчики бандитов. Двоих убили, одного расспросили и хотели оставить в заложниках, но крестьяне жаждали отомстить, растерзав его на кусочки. Сецуна, Шинн и Аллелуйя с Изаком, показывающим дорогу, отправились на вылазку к логову бандитов, в разведку и для превентивного удара по врагу. Логово подожгли, а выбегающих бандитов поубивали, кого успели. Но Изак увидел среди женщин свою жену, похищенную бандитами и кинувшуюся назад в пламя, и бросился было за ней, но Аллелуйя оттащил его, схлопотав шальную пулю и погибнув. Бандиты в последствии не раз нападали на деревню с трех сторон, но каждый раз были отброшены, а с четвертой впускались по очереди и перебивались крестьянами под командованием оставшихся самураев. Не обошлось без потерь и со стороны деревни. Против ружей они мало что могли поделать. Сецуна, Асуран, Шинн и Деарка геройски погибли, защищая деревню. Кира с Лакс перед финальной битвой успели разделить ложе, но их застал ее отец и поднял гвалт на всю деревню. Лакс отказалась уйти с Кирой, хоть он ее и любил, понимая, что брак между разными сословиями невозможен. Крестьяне пели и танцевали, сажая рис. Нил, глядя на них и на могилы погибших товарищей, молвил печально: - Участь воинов - терять. У крестьян остались поля, а что осталось у нас? После чего ушел в закат с последними выжившими в битве - Кирой и Тиерией.