совпадения

Утро понедельника началось с минералки, которая каким-то необыкновенным образом оказалась у меня в холодильнике. Приложив бутылку к раскалывающейся голове, предварительно выпив половину, я почувствовала себя относительно живой. Хотя смотря с чём сравнивать, если с препаратами кафедры анатомии, то я вообще просто прекрасно себя чувствую, а главное — жива. Найдя аспирин, я даже возлюбила этот мир. Не без отвращения заглянув в холодильник и поняв, что кроме кофе ничего не способна употребить, я начала собираться на учёбу. Правда, даже после душа и лошадиной дозы кофеина зеркало показывало мне удручающую картину помятой зелёной физиономии. Нет, крокодил Гена всё же очень милый по сравнению с отражением, появившимся перед моими глазами. Я вздохнула и, пообещав самой себе больше не пить, хотя бы на время, оставшееся до конца сессии, вышла из дома, надеясь, что прогулка на свежем воздухе меня взбодрит и выветрит зелень с моего лица. "Утро доброе, надеюсь, оно у тебя относительно доброе?" — пришло мне сообщение от Бурной. "Утро", — ответила я и дописала: "Оно относительно недоброе. Я могу конкурировать расцветкой с первой зеленью листвы, главное, никого не испугать своей неописуемой красотой". "Если ты шутишь, значит, всё не так плохо, как могло бы быть", — ответили мне. "В принципе, да", — не могла не согласиться я с этим утверждением. "Ты хоть к чему-нибудь готова?" "Я сегодня буду скрываться под партой в надежде, что меня никто из преподов не заметит. Жаль только что наши столы или ореховые, или белые, а не зелёные. Так у меня было бы гораздо больше шансов остаться в тени", — пошутила я над собой. "Тогда удачи. И тебе, скорей всего, повезло, что у тебя сегодня отсутствуют пары у твоего любимого преподавателя, мне почему-то кажется, что она бы тебя спросила всё, что ты знаешь, не знаешь и то, что ты даже в глаза не видела", — явно прикалываясь, написала Бурная. "Это точно", — согласилась я. "А почему это ты мне с утра пишешь? Мы же обычно ближе к вечеру всегда списываемся?" — не смогла не спросить я. "Если я скажу, что переживала за одно создание, ушедшее вчера в алкогольный дурман, поверишь?" "Ага. Ему везёт, этому кому-то". "И всё же пить тебе нельзя. У меня стойкое ощущение, что спиртное очень плохо влияет на кору твоего головного мозга", — прочитала я и задумалась, о чём это Бурная вообще говорит, придя к выводу, что алкоголь из меня ещё не весь улетучился. "Я не понимаю, о чём ты". "Вот и я про это говорю", — ответили мне. За этой перепиской я не заметила, как дошла до нового корпуса академии, где меня поджидали мои вчерашние подружки по злоупотреблению алкогольной продукцией. Как ни странно, но они выглядели в разы лучше, чем я. — Здрасте, вам, пожалуйста, ни свет ни заря, а она уже в телефоне зависла, — поприветствовала меня Карина. — Привет, — улыбнулась я девчонкам и возмутилась, — а чего это вы такие бодрые? "Я дошла и я пошла. Эти наглые женщины вообще ни в одном глазу! Вечером напишу. Хорошего дня", — написала я и, получив ответ, что мне тоже удачи и побольше, обратила всё внимание на подруг, объясняющих мне, что у каждого свой лимит на спиртное. А ещё кое-кто, они не стали показывать пальцем, но и так было понятно, редко отрывается на полную катушку и вот теперь мучается. Ещё немного поговорив, мы разошлись по разным направлениям. На третьей неделе сессии у нас были одни практические и начинались зачёты, а после самое страшное для любого студента — экзамены. А в голове, откровенно говоря, знаний почему-то особо сильно не прибавлялось. Две пары я успешно сливалась с предметами обстановки, и меня никто не трогал. Но на большом перерыве я решила, что мой организм нуждается в улучшении водного баланса. Маша сказала, что ей всё лень и не пошла бы я в магазин одна. И я, собственно, пошла; решив совместить полезное и не очень, уткнулась в телефон, читая там конспект сегодняшней практической по хирургии. Когда я нечаянно задела кого-то по касательной, то, даже не подумав оторвать глаза от увлекательного чтива и останавливаться, пробормотала "извините" и хотела пойти дальше, но меня остановило язвительное: — Левчук, ты в курсе, что знания, поглощаемые тобою, уже через кожу просвечивают, придавая твоему лицу зловеще-зелёный оттенок? Это, конечно, похвально, что тяга к ним так сильна, но не могла бы ты отрываться от них и смотреть по сторонам хотя бы во время ходьбы? — Простите, Елена Витальевна, я вас не заметила, — выдавила я, пряча телефон в карман и поднимая глаза на женщину, разглядывающую меня с таким видом, словно гадая, гожусь я для препарирования или ещё нет. — Я в этом не сомневаюсь, — сказала преподаватель, а потом добавила, словно в никуда, — тебе бы глюкозы с аскорбинкой. — Спасибо, учту, — ответила я, понимая, что мне дали хороший совет, а женщина подмигнула и, стуча своими каблуками, пошла дальше. А я действительно пошла в аптеку за раствором глюкозы с аскорбинкой и в магазин за минералкой. Употребив первое, я вздрогнула от очень оригинальных вкусовых ощущений и быстро запила всё водой. Но эффект от этого стоил того, чтобы мои вкусовые рецепторы на некоторое время пришли в шоковое состояние, потому что минут через двадцать я и мир пришли к гармонии. Отсидев пары, на которых меня, к счастью, никто не спросил, я побежала домой только с одним желанием — принять горизонтальное положение. Обложившись конспектами, я решила для разнообразия хоть что-то поучить, тем более что завтра снова была гистология. Но моё рвение к учёбе было нагло прервано звонком от матери. Заверив родственницу, что у меня всё просто потрясающе, преподы не полные изверги, и я кое-что знаю, и, выслушав как дела дома и пожелания удачи, я завершила разговор. Но стоило мне только вновь взять в руки конспект, как мой телефон просигналил сообщением: "Вечер добрый. Как твой день?" "Знаешь, после того как я получила дельный совет и приняла на грудь глюкозы, просто изумительно. А если учесть ещё и то, что меня каким-то чудом никто не вызвал, то потрясающе. А твой как?" "Ну, никто из студентов сегодня сильно не накосячил, так что тоже очень даже ничего". "Живёшь работой?" "Встречу женщину-мечту и буду жить ею и работой", — явно прикалываясь, ответили мне. "А вообще, какая она, твоя женщина-мечта?" — не удержалась и спросила я. "Сложный вопрос. Хотя... весёлая, с чувством юмора, чтобы у неё была позиция "хрен с ним со всем, прорвёмся", а ещё, чтобы я чувствовала, что она моя, а я её. Наверное, это самое важное. Ну и конечно, у неё должны быть красивые и сильные руки", — прочитала я пришедшее через пару минут сообщение. "У тебя просто какой-то сдвиг на руках", — не удержалась и написала я. "А как же? Руки в женском тандеме это очень важно. Или ты не согласна с этим?" Я подумала, о чём подумала, и поняла, что, в принципе, как бы да, без рук никуда. Но я почему-то об этом никогда не задумывалась, о чём и сообщила Бурной. "Ты о чём?" — сделала вид, что не поняла, моя собеседница. "О том же, о чём и ты, что руки должны быть красивыми, ну и умелыми заодно", — ответила я и, получив в ответ изумлённые смайлики, добавила: "Гвоздь завинтить, шуруп забить, шину накачать, антифриз залить в ёмкость для стеклоочистителя". "Колючик, а ты с дуба не падала?" "С дуба нет, а вот с яблони да, когда за грушами лазила", — призналась я. "На яблоню? За грушами? Что ты пила?" "Почему пила?" — возмутилась я. — " У нас на даче мать поэкспериментировать решила, прививку сделала. И теперь на одном дереве и яблони, и груши, как в Катюше поётся, цветут на одном дереве. Правда, плоды мелкие, но вкусные", — ответила я. "Трындец. Потом покажешь, я хочу это увидеть своими глазами", — ответила мне Бурная. "Могу фото прислать урожая этого года прям на дереве", — предложила я. "Давай", — согласилась моя собеседница и, пока я искала и загружала фото, прислала вдогонку: "А тебя там случайно в полёте не будет?" "Не, я не успела сделать селфи. В тот момент было как-то не до этого", — поприкалывалась я, хотя в момент моего полёта вниз я вообще ни о чём не думала. Не успела просто. Мне тогда дико повезло в плане того, что внизу земля была рыхлая, после того как мы вырвали морковку и перекопали грядку, и я отделалась лёгким испугом. "М-да, никогда бы в это не поверила, если бы не увидела", — пришёл ответ. "Это всё моя маман, та ещё фанатка всяческих экспериментов. Биолог по образованию, призванию и всему прочему", — пожаловалась я. "Ну, это не так страшно, прикинь, если бы она капусту туда привила. Ветер, ты под деревом, и бац, качанчик на голову, не откачали бы…" "Что ты пьёшь? У них разные классы, роды, семейства и вообще..." "М-да, кто-то сегодня ещё с утра шуток не понимает. Давай-ка ты отдыхай, приходи в себя, завтра поговорим", — прочитала я и поняла, что я и в самом деле немного того. "Ты права, что-то я и правда немного тормоз. Хорошего вечера!" — ответила я, и мы попрощались. Я посмотрела на конспекты, почувствовала печаль и пошла пить кофе с шоколадом, восполняя запас сладкого в организме. А затем я всё-таки выучила эту гистологию и легла спать. Следующие дни ничем особым не отличались, гистология проходила на удивление мирно, видно, сказывалось приближение экзамена, на котором нас всех и помучают, причём так, что можно уже заказывать и оркестр, и венки. Зачёт, как ни странно, сдали все, правда, не каждый с первого раза. Я подверглась допросу с пристрастием, и из меня выпытали всё, что я знала и даже не знала про нервную ткань. Благодаря этому зачёту клетки моей нервной ткани потерпели немалые убытки. Вот так незаметно подошло время экзамена по гистологии, который наша группа, как самая везучая, сдавала первой. Как ни странно, но эти дни наше общение с Бурной было очень кратким и практически заключалось: ты жива, ну и хорошо, с обеих сторон. Такое чувство, словно мы обе замерли в предвкушении чего-то — только чего, было абсолютно непонятно. Утро в день экзамена меня встретило в зеркале красными глазами и каким-то совершенно невменяемым взглядом. Я понимала, что вообще ничего не знаю, кроме определения науки в целом. И то получалось что-то несвязное и явно не из той темы. Первой позвонила мама, и я, естественно, послала её к черту, пообещав позвонить как сдам, если сдам. Услышав от родительницы, чтобы я не дурила, потому что я всё знаю и точно сдам на десять, мой мандраж ненадолго решил отступить. Но только до того, как я пошла скидывать конспекты в рюкзак. Увидев методичку, раскрытую на теме эпителиальной ткани и соответствующим рисунком, я зависла, как ноутбук, словивший очередной вирус. Вроде бы уже это читала и всё знала, но в целом я не понимаю, что я это знаю. "Колючка, как ты там? Готова к подвигам во славу экзамена?" — отвлекло меня от созерцания методички сообщение Бурной. "Я ничего не знаю! Я совсем ничего не знаю!" — разистерилась я как блондинка, сломавшая ноготь. "Так, отставить панику. Какой предмет сдаёшь, знаешь?" "Ага". "Как звать преподавателя, знаешь?" "Естественно!" "Ну вот, три балла уже есть". "Три — это плохая оценка!" — возмутилась я. "А на четыре ты уже что-нибудь наплетёшь. Это просто ещё один балл. А три ты уже и так заработала". "Это ты таким образом принимаешь экзамены у своих студентов?" "Конечно, а как же иначе? Если бы была иная методика, у нас бы никто не сдавал". "Что-то я боюсь..." "Брось дурное! И вообще, ты там вроде как влюблённая в преподавателя". "Вот именно, от этого меня ещё больше мандраж берёт. Я от её взгляда вообще всё забуду". "Значит, попроси её смотреть в другую сторону. Что ты как маленькая? Короче, ни пуха, ни пера! Напишешь!" "К чёрту тебя! Напишу!" — ответила я и пошла собираться, стараясь больше не зависать над конспектами. Надев чёрные брюки с такими же подтяжками и белую рубашку с чёрными птичками, явно с дятлами, потому что никакая иная птица не могла быть моим тотемом на сегодняшний день, я была абсолютно не готова к борьбе за знания. Едва я вышла из квартиры, как мой телефон зазвонил: — Привет! Ты где вообще, дописываешь шпоры? — раздался в трубке до отвращения бодрый голос Маши. — Я их вообще не писала. А ты, что, уже в академии? — спросила я. — Ага, сижу, жду хоть кого-нибудь, я тут одна как дура. — А чего ты в такую рань пришла? Что, жажда до экзамена не дала дома посидеть? — Ага, у меня дома такой колотун, что это просто ужас, поэтому я и пошла в академию, тут мне как-то проще, — ответила Маша. — Как успехи? — В чём? Если про нервы, так я уже почти не истерю, только колочусь вся. А если по знаниям, то я круглый ноль в развёрнутой форме. — Это как? — не на шутку заинтересовалась я. — Как-как? Вот как есть, так и вот, — очень понятно ответила мне подруга. И я поняла, что лучше поговорить о чём-нибудь другом, и перевела тему жалуясь, что синоптики гады, а я без зонта. Хотя я уже не раз зарекалась ходить по этому городу без зонтика в рюкзаке, но опять забыла положить. Вот так, жалуясь Маше на эту погодную несправедливость, я дошла до нового корпуса академии. Вдохнув воздух свободы поглубже, я попыталась подключиться к космосу и получить от него благословение и успокоение, но не преуспела: — Левчук, твоя релаксация выйдет тебе в хронический кашель, — раздался справа голос, который раньше экзамена я услышать просто не планировала. — А если ты надеешься на то, что вид мокрого, красноглазого, серо-зелёного зомби вызовет у меня чувство сострадания, то ты глубоко заблуждаешься. Поэтому марш в здание и посуши чем-нибудь голову. — И вам тоже доброе утро, Елена Витальевна, — пробормотала я и пошла как хвостик за преподавателем. — Для кого доброе, а для некоторых экзамен, — обломали мне всю радость. — Согласна, — ответила я на свою голову. — Это ещё что? Ты не рада, что сегодня у тебя есть возможность рассказать мне всё, что ты успела узнать по такому важному и интересному предмету, как гистология? — повернувшись и одарив меня ироничным взглядом, спросила Елена Витальевна. — Рада, конечно, только очень глубоко в душе, — ответила я. — Так, что за упадническое настроение? Где стимул? Кто мне грозился после экзамена пригласить на свидание? Учти, не сдашь с первого раза, можешь даже на моё согласие не рассчитывать. — Это нечестно! — возмутилась я, забывая, что я вроде боялась, и вообще. — Зато мотивирующе, — обломали меня и, ехидно улыбнувшись, скрылись за дверью преподавательской. — Вот блин, да что ж это за женщина такая? — возмутилась я вслух. — Красивая, — ответил мне Машкин голос, — а вы хорошо вместе смотритесь. — Спасибо! Нет, ну она же издевается! — не могла успокоиться я. — А что случилось? И почему это вы вместе пришли? — Да мы случайно возле входа в академию столкнулись. А случилось, что она мне угрожает отказом, — пожаловалась я. — Это каким? — Что не пойдёт на свидание, если я завалю экзамен. — Так правильно, зачем ей женщина-двоечница? — поддержала не меня моя подруга. После этого я на неё посмотрела, словно на инопланетное существо. — Ты вообще моя подруга или как? — Твоя-твоя. Но она права. Заметь, что я не спрашиваю, как ты умудрилась выпросить у неё свидание, что само по себе из раздела невероятное и непредсказуемое. — За что и спасибо, — проворчала я, и на этом наш разговор был закончен, так как к нам начали подползать наши сокурсники. Без десяти девять нас пригласили в аудиторию и рассказали, как же пройдёт экзамен. Запугали, обнадёжили, пожелали удачи и, оставив первую пятёрку желающих, выгнали всех остальных стучать зубами в коридор. Первый человек, наша староста умница-отличница, вышла через сорок минут цвета кладбищенского тумана. Дойдя до стула на трясущихся ногах, на вопрос: "Что?", ответила: "А без понятия". Потом она открыла зачётку и, облегчённо вздохнув, сказала: — Девять. Надо же! А я думала, от силы шесть. Вы не представляете, как она спрашивает. И вроде несложно, но от её взгляда я даже как меня звать забывала. И, люди, даже не пытайтесь списать, увидит и будет вам несчастье в её лице. Все покивали с умным видом, поздравили отмучавшуюся девушку и погрузились в конспекты. Я немного почитала и сбежала от всех в комнату с девочкой на двери. Не знаю, сколько я билась головой о стену кабинки, как это увлекательное занятие прервала Машка: — Левчук, блин, сколько можно сидеть, почти все вышли! Хрена ты тут делаешь? — Комиксы читаю, — неожиданно выдала я. — Какие, нафиг, комиксы? — озадачилась подруга. — Про Бэтмена и его нелетучую мышь. — Издеваешься? Что ты пила? — Пустырник, — честно ответила я. — И в какой дозировке? — ехидно спросила Маша. — Сто грамм на килограмм живой массы, — ответила я, выходя из кабинки, понимая, что дальше скрываться бесполезно. — М-да, всё это очень печально, — ответила подруга, — но от судьбы не сбежишь, так что пошли, мы последние, кстати. — Пошли, — смирилась я, и мы вышли из укрытия, отправившись на подвиги. Мы успели как раз вовремя, и Машка, взяв конспекты и зачётку, пошла грудью на баррикады. А ещё через семь минут, успев помолиться всем Богам и халяве, зашла я. — Здравствуйте, — как приличная девушка, поздоровалась я, охватывая взглядом кабинет. На лицах сидевших одногрупников было написано, что они все приговорены к смертной казни через всё, что только можно. — Здравствуйте, давайте зачётку и тяните билет, — сказала мне преподаватель и мило, так что эта улыбка пробрала до костей, улыбнулась. Я дрожащей рукой вытянула билет, не читая сказала его номер и пошла за парту, взяв себе чистый листок бумаги. Сев и вздохнув поглубже, я прочитала вопросы: "Митотический цикл клетки. Интерфаза и её периоды. Общая характеристика нервной ткани. Строение и классификация нейронов. Гистологическое строение преджелудков жвачных. Желудок птиц". Я поняла, что второй вопрос, слава зачёту, знаю весь, третий процентов на девяносто, а вот первый... Что-то вспоминалось, но с большим трудом. Я быстро начала писать, боясь, что забуду всё, что знаю, причём я настолько погрузилась в писанину, что не обращала ни на что внимания. — Левчук! — раздалось почти над ухом. — А? Что? — очнулась я и посмотрела на Елену Витальевну, которая, судя по всему, уже не первый раз пыталась обратить на себя моё внимание. — Твоя очередь, ты мне там, похоже, учебник переписала, давай вперёд, отвечать. Я поднялась и на подгибающих ногах под обжигающим взглядом синих глаз подошла и села напротив преподавателя. — Так, посмотрим. Второй вопрос можно тебя не спрашивать, ты его ещё после зачёта не должна была забыть. Третий ты тоже, скорей всего, знаешь. Давай-ка поговорим о митотическом цикле, — выдала Елена Витальевна и так улыбнулась, что я поняла — она знает, что я его не знаю. — А может не надо? — попыталась отговорить я её от этой затеи. — Надо, Женя, надо. Рассказывай, — не поддалась на мои уговоры женщина. Я вздохнула и начала сочинять. — Митотический цикл — это цикл от деления клетки до ещё одного деления, заканчивающийся образованием двух клеток. Он включает в себя: подготовку к делению (интерфазу) и само деление — митоз (профаза, метафаза, анафаза, телофаза). Интерфаза делится на 3 периода — G1, S и G2, — бодро ответила я всё, что знала. — И всё? Так, давай подробнее о первом периоде. Что там происходит? — спросила Елена Витальевна, явно желающая моей смерти через кипение головного мозга. — Эээ... Ну... А, так там идёт подготовка к синтезу ДНК! — вспомнила я. — Замечательно, а что там образуется? — не сдавалась и закидывала меня вопросами женщина, при этом так мило улыбаясь, что убивать её ни разу не хотелось. Разве что только легонечко придушить. Но вдруг на меня снизошло озарение: — РНК и белки! — Точно! А вот скажешь, что такое редупликация ДНК и получишь восемь, — наглым образом начали шантажировать бедного студента. — Удвоение? — робко спросила я, уже ни на что не надеясь. — Именно, — радостно подтвердила преподаватель, — вот так твоя четвёрка удвоилась и стала восьмёркой. — Это ещё почему четвёрка? — возмутилась я. — Потому что мне так захотелось, — ответила Елена Витальевна, рисуя в зачётке. — Ещё вопросы будут? — Да! Что Вы делаете сегодня вечером? — спросила я, удивляясь сама себе. — А что, есть предложения? — спросили у меня, отдавая зачётку. — Хотите поужинать? — Вообще-то, я просто сейчас хочу есть и не уверена, что после обеда захочу ужинать, — ответила мне эта невозможная женщина. — Тогда пообедаете со мной? — не сдавалась я. — Не уверена. Мне нужно закрыть ведомости, занести их в деканат, заполнить ещё уйму бумаг... — Я подожду, — начиная немного опасаться, что меня пошлют, не сдавалась я. — Русские не сдаются? — Ага! — радостно подтвердила я кивком головы — Ну, тогда с тебя ужин, приготовленный твоими красивыми и, надеюсь, умелыми руками. Говори адрес, и я часам к шести приеду, — сказала Елена Витальевна, и я поняла, что попала. — А что вы любите? — спросила я и продиктовала адрес. — Я ем всё, а вот колючки не люблю, — сказала она и кивнула на шикарные красные розы, стоящие в вазе. — Учту, — только и смогла сказать я, понимая, что всё-таки всё это время меня имели по полной программе. — Значит, договорились, а теперь иди отсюда и не забудь приготовить мне тапочки на каблуках, — добили меня вслед. — Щаз! Обойдёшься обычными, а то я не допрыгну! — обнаглела я и поднялась, собираясь убегать. — Я присяду, если что, — мило, как медуза Горгона, улыбнулась мне женщина, и я поняла, что вот сейчас и пора драпать со всех ног. — Договорились, — выпалила я и вылетела из кабинета под искренний смех преподавателя. Закрыв за собой дверь, я наткнулась на удивлённые взгляды Маши и нашей старосты. Но сказав, что это у препода нервное и что мне восемь, я подцепила под локоть подругу и потащила её в сторону выхода, задавая искренний вопрос, что я умею готовить. Узнав, что всё и очень вкусно, я немного успокоилась и спросила, чем же удивить женщину. Получив ответ, что только моими умелыми руками, но можно и вкусным стейком, я поблагодарила подругу и побежала в магазин. По дороге я позвонила маме и отчиталась по экзамену, услышав в ответ, что я просто умница и прелесть. А потом я написала Бурной: "Я сдала, но мне кажется, что ты и так в курсе этого". "Возможно", — лаконично ответили мне. "И как давно?" "Почти сразу". "И кто ты после этого?" "Женщина твоей мечты?" — пришёл правильный ответ с парой весёлых смайликов. "Я уже начинаю задумываться, так ли это…" — не выдержала и написала я. "Думать вредно, иди, готовь, а то будет тебе несчастье в лице красивой, но голодной женщины", — прочитала я и поняла, что всё это время я была реально птицей-дятел. "Пошла я, пошла, но потом не жалуйся". "Не дождёшься! До вечера", — ответила мне Елена, мать её, Бурная, и я отправилась готовиться к вечеру с самой нереальной женщиной в мире.