Шиповник

Уродливые колючие ветки свисали почти до земли под собственной тяжестью и, что, пожалуй, в диковинку для этих безжизненных мест, под весом плодов. Бледно-оранжевые вкрапления на серо-зелёном, как и вся растительность в Призрачных землях, кусте, казались невыразимо чужеродными – несущими краску и жизнь. Скрюченные ветки с сухой потрескавшейся корой, пытающиеся тянуться вверх, вырастить листья и гнущиеся под ветром, под собственной тяжестью к земле – будто проклятые за грехи мученики, которым уготовано держать на плечах небесный свод. Когда-то это было розой – нежной, любимой и безупречно яркой, будто напитанной смесью огня и крови. Только жизнь всё решила иначе – оставила без садовника, хозяина цветника, что погиб, защищая дом, оставила без солнца благословенного края, что померкло, наверное, навсегда. Даже будто в насмешку уронила кусок мрамора на стройный стебель, устремлённый к небу. И всё же шиповник был абсолютно живым, он прорвался сквозь обломки разрушенного дома наружу. Переродившийся, он осыпал белыми лепестками цветов, будто слезами, развалины сада. И всё же не было ничего прекраснее сейчас, как минимум в Призрачных землях. В этом Алексразор был абсолютно уверен. Искажённый, переродившийся, рыцарь смерти любил лежать головой под кустом шиповника, выросшего на руинах его дома. Говорят, девять из десяти высших эльфов погибли во время нашествия Плети. Особенно это неприятно и странно осознавать, когда ты – один из тех девяти. Однако что для себя понял эльф: живым мертвецом быть всё же лучше, чем просто мертвецом. Взявшись за ягоду тремя пальцами, мужчина потянул её на себя, но отпустил, ощущая сопротивление: зачем срывать, отнимать жизнь, раскусывать, отплёвываться от косточек, когда всё равно едва можешь различить вкус. Отплёвываться от косточек не хотелось особенно. И всё же не улыбнуться было нельзя. Смущало одно: как выглядит лежащий на спине латник с черепами на броне, по грудь укрытый кустарником. И словно в подтверждение этой мысли раздался то ли смешок, то ли раздосадованный выдох. А затем раздался низкий голос с неприятным скрипом. – Тащи на площадь свою задницу, герой, у стража есть для тебя работёнка. Наверное, можно было бы послать и гонца, и самого стража, да и денег – чего уж там – рыцарю смерти почти не требовалось… Однако было необходимо поддерживать добрые отношения с властями. Так, без фанатизма – не писаются от восторга, только завидев тебя, но вилами не гоняют, по пустякам не беспокоят. Аккуратно поднявшись и умудрившись не ободрать и так не совсем целую кожу на лице, Алексразор направился в центр Транквиллиона. Было даже интересно: что опять пришло в голову страже. – Ну, и что же у нас приключилось на этот раз? Даже не утруждая себя пройти в помещение, а просто привалившись к дверному косяку, уточнил эльф, склонив голову набок. Страж смерти смотрел на рыцаря с плохо скрываемым недовольством. Плохо – потому что даже не пытался что-то скрыть. Отрёкшийся, вынужденный гнить в слабом теле, командированный в земли к этим высокомерным ушастым, недолюбливал Алексразора, которому повезло явно больше. Как минимум, переполнен силами, данными Артасом. Как минимум, находится дома. Однако выбирать не приходилось: когда Плеть грозится атаковать со всех сторон, гарнизон отвратительно мал, не до личных предпочтений. – Деревня Золотистой Дымки. Куча призраков, которые нападают на нас и не дают закрепиться. Нам нужен плацдарм. Могу предоставить трёх чародеев, не больше. Простые рубаки тут бесполезны: бесплотных не порубишь. Эльф молча кивнул. Отрёкшийся так же молчал, когда дал знак эльфу и двум не-мёртвым следовать на выход за рыцарем. Чинно, без лишних слов, потому что оба не нуждаются в общении и знают: приказ будет исполнен. Кони-скелеты идеально подходили для дорог в проклятом краю, и не признать этого не могли даже избавившиеся от власти Плети жители, а потому, как бы велика ни была ненависть и боль, они продолжали пользоваться прежним транспортом. Оживлённые некромантией скакуны поднимали пыль на дорогах Призрачных земель, и впереди ехал мрачный всадник на коне бледном, готовый вновь нести своим клинком разрушение и погибель. Даже не остановившись, Алексразор пустил заряд магии в выглянувшую из-за угла фигуру, и та исчезла со вспышкой. Резко развернув скакуна поперёк дороги, рыцарь спешился. Чуть отставшие от непривычки к езде и, что уж юлить, не располагавшие столь добротным транспортом спутники также начали ничуть не грациозно спускаться со спин жеребцов. И тут бы рыцарь мог фыркнуть, мол, как мешки с бататом, но ему было откровенно плевать: поддержат в нужный момент (если такой вообще настанет) – и ладно. Жухлую траву приминали закованные в металл ноги, мужчина держал перед грудью в согнутых руках двуручный меч, и тот как-то заунывно и печально на пределе слышимости пел. Так завывают бури далёкого севера. Так стонут заключённые в проклятых клинках души, ожидая встречи с врагом и пополнения запаса. Перебегая от одного укрытия к другому, пара магов и жрец пугливо озирались, не находя противника. Ожидание затягивалось. «А может, кто-то успел до нас?» – подумал Алексразор. На подвиги его не тянуло, потому такой вариант вполне бы устроил рыцаря. Но за углом почти нос к носу он столкнулся с двумя эльфами. Полупрозрачные, бледные, они не отбрасывали теней. Призраки. Вид у них был потрёпанный, но боевой: в иссечённой броне, у которой местами не хватало пластин, с гнутыми или даже обломленными мечами… Солдаты явно продолжали свой бой, что пыталась прервать смерть. Усталые, изувеченные, они даже не заметили свою гибель, оставшись сражаться за уже завоёванную деревню. – Ни с места, слуга Плети! – зло зыркая, произнёс командир. Левого глаза не было, широкий рубец с запёкшейся кровью уходил на лоб, где золотистые волосы перемежались бурыми и слипшимися. И всё же эльф твёрдо сжимал меч с гардой в форме крыльев феникса и прикрывал грудь золочёным щитом с эмблемой Кель’Таласа. Алоран, не узнать собственного начальника рыцарь смерти не мог. Пережил его Алексразор лишь на пару дней: оставив деревню, малочисленные выжившие перегруппировывались, а офицеры перебрасывали их между собой, пока не стало уже всё равно, потому что поздно: каждый оставшийся за стенами Луносвета был обречён. – Здесь нет ни Плети, ни её слуг, – проговорил мужчина. Командир бросил насмешливый взор на броню пришельца и грустно вздохнул. – Вам нет числа, но королевство не умрёт! Слава высшим эльфам! На этих словах он и ещё несколько призраков со второго этажа здания бросились в атаку. На крик выскочил и отряд поддержки Алексразора. Рунный меч может парировать атаки даже оружия призраков – это его немаловажное свойство. Одного из защитников деревни эльф отбросил с лёгкостью, оплетя его сетью нитей тёмной магии. Второй упал сначала на колени, а затем на землю целиком, корчась в муках, стоило только рыцарю смерти начертать свободной рукой в воздухе символ, тут же вспыхнувший зелёным. Но Алоран держался и продолжал наступать. Несмотря ни на что. – Отставить стрельбу! «Может, ещё есть шанс!» Хотя он и понимал, что вскоре явятся и другие духи, нужно попробовать. – Я Алексразор, командир! Сначала удивление, а потом гнев вспыхнули в голубых глазах следопыта. – Ты бросил нас умирать! – Деревня уже горела! – И мы горели, и земля под нами, но разве это причина бросить всё? «Трус!» – сквозило в этих словах. Конечно, трус. Бросил товарищей, чтобы спасти свою жизнь. И не спас всё равно. – Это уже неважно! – выкрикнул рыцарь. Сила проклятых – неоспоримое преимущество, и не прибегнуть к ней было просто глупо. От мощного выпада меч Алорана вылетел из рук и, крутясь, ударился о стену. – Убей же, предатель, – презрение, оно сквозило в речи мужчины. И к врагу, и к смерти. – Но объясни – почему. За спиной следопыта показалось воинство призраков. При должном умении и некромантии справиться можно, но… Алексразор спрятал меч в ножны. – Потому что войны окончились. Вы победили. И солдаты замерли. – Плеть разбита, а Луносвет жив. Призраки будто впервые смотрели друг на друга и на покрытые мхом и копотью мраморные стены. Одна за другой полупрозрачные фигуры начали исчезать. – Тогда вольно, солдат, – произнёс с усталой улыбкой Алоран. Он исчез последним. Жрец осторожно приблизился и встал подле рыцаря смерти. – Разве это возможно? Алексразор просто пожал плечами и пошёл по главной улице деревни Золотистой Дымки. Серая брусчатка была разбита и покрыта мусором. Цветники заросли травой. Но самым гнетущим явлением, как и всегда, была тишина.