Этот прекрасный ужасный мир

      Наверно впервые за эти пару месяцев я спал как убитый. Даже не почувствовал, как меня перенесли в постель и как снимали кандалы. Но всё же разбудили насильно, что не делало ситуацию столь красочной. Разлепив глаза, я увидел перед собой до жути довольного Чи. Он принялся меня обнимать и лепетать что-то радостное на ухо. А в какой-то момент… и вовсе заплакал. Какой же он всё-таки ранимый… От злобного взгляда карих глаз со стороны самому захотелось разрыдаться. Ну прости, Лео, что я сделаю, если твой возлюбленный такой плакса?       Когда он оторвался от меня, на мою больную голову посыпались тысяча и один вопрос. Как я попал к людям, что со мной делали и… где крылья. Я болезненно съёжился, не хочу вспоминать все то, что происходило со мной, и не хочу, чтобы другие знали об этом… особенно Чи, он слишком восприимчив… как и Юри.       Я прилёг обратно, списывая все на усталость. Он все понял и, подхватив под руку Лео, вышел из палатки. Пока лежал, удалось разглядеть себя. Кандалы и правда сняли. Раны на руках и ногах обработали и перевязали. А вот переодеть меня было трудно? Все ещё в этом балахоне… и хочу помыться. Хотя с другой стороны, я им благодарен за то, что не стали меня раздевать. Через «не могу» поднялся. На ступни было больно наступать полностью, поэтому я шел на носочках. Когда я показался на улице, все находившиеся в поле зрения обернулись. Ко мне подбежал Лео с рвением помочь. — Позвал бы, — он перекинул мою руку через себя, боль в ногах немного утихла. — Как будто среди этого балагана вы бы услышали мой голос. — Ну… попытаться стоило, согласись? — он пожал плечами, видимо не подумал об этом, — так, ты что-то хотел? — Хочу помыться и переодеться.       Парень кивнул. Кто бы мог подумать, что они такие предусмотрительные, мало того, что остановились возле какого-то водоема, так ещё и одежда нашлась. Пока мы шли, к нам присоединился Чи. Теперь пришла моя очередь задавать вопросы. — Где мы? — Недалеко от границы. Не дошли, потому что побеспокоились за тебя. Тебе ведь наверняка неудобно было, да и столько ран, инфекция могла попасть. — Вот как. А… Отабек-то пришёл? — Чи похлопал ресницами, забавно, но в тоже время удивлённо посмотрев на меня. Они переглянулись с Лео, последний лишь пожал плечами, отвечая на немой вопрос. И что это за переглядки? Или думали я не замечу? — Ну… да. — И где он? — Пошёл на разведку, обещал скоро вернуться. — Ясно.       Меня отвели к водоёму, разбинтовали раны, дабы повязки не намокли и дали сменную одежду. Вау, не знал, что на территории людей есть нечто подобное. Небольшое озерцо, над ним такой же водопадик, окруженный скалами, а кругом куча красивых кустов с разнообразными цветами. Я такое только дома видел…       На мою просьбу идти обратно в лагерь парни недоумевающе на меня посмотрели. Не поняли? Сказал, что стесняюсь. Они только поржали, мол чего мы там не видели, но, немного помявшись, ушли. По крайней мере я надеюсь, что ушли, а не спрятались за кустами. Эта парочка вполне может.       Не видели они и правда много. Не хочу показывать своё тело, хотя я и сам не знаю, что с ним. Но учитывая то, сколько меня избивали, навскидку даю огромную гематому в районе живота или груди, на бёдрах и руках синяки, а на шее куча укусов и засосов, что творится с задницей даже представить страшно. И не стоит забывать про уродливые шрамы на спине, где были когда-то крылья. Я скинул ненавистную тунику. Ха, да я просто всевидящий. На груди и правда был огромный синяк, и чуть поменьше на животе, все ноги и руки такие же синие, плюс порезы от стёкол. Здорово. Мне кажется, или меня там пытались превратить в Смурфика. Точно, а Георгий — это злобный Гаргамель.       Прохладная вода приятно обволокла тело, забираясь в каждую ранку и заставляя её неприятно щипать. Вопреки ожиданиям, прудик оказался неглубоким. Я уже дошёл до середины, а мне все ещё по пояс, может чуть выше. Я полностью опустился в воду, прикрывая глаза. Блаженное чувство, наконец смыть с себя весь этот позор вместе с грязью. Даже просто сидеть в воде уже было для меня счастьем.       В кустах послышалось шуршание. Ну говорил же, что парни не оставят попытки проследить за мной. Если они додумались прийти только что, я не смогу встать. И что теперь? Сидеть в воде до посинения? Хотя куда уж синее. Но и вставать не хочу… У бедного Чи от вида на мое искалеченное, худощавое тело инфаркт случится.       Всё оттуда же послышалось ржание коня. Не понял. А после показалась и моська. Я конкретно подвис. Он вышел из-за кустов. Запряженный, значит чей-то. Но… мне показалось, или я где-то видел его? Я поднялся, подходя к коню. Может… хочет охладиться? Все же на улице не зима, а он ещё и чёрный весь. — Вот ты где! — голос заставил меня остановиться на полпути. — Адал! — из-за — все тех же — кустов показался мужчина. Тот самый воин! Я застыл на месте, боясь пошевелиться. — Если хочешь в воду, я сниму упряжку, — он… улыбался, когда разговаривал с конём. А ему идёт улыбка.       Видимо я рассматривал его слишком долго и пристально, что он заметил это. Кажется, у меня дежавю. Снова этот пронзительный взгляд карих глаз. — Юрий? Что… что ты здесь делаешь? — А? — я отвис. И заметил то, из-за чего должен смутиться. Я стоял в воде только по колено, что давало ему прекрасную возможность рассмотреть меня. Все мои синяки, гематомы и… причинные места. Странно, в последнее время слишком часто подвисаю. Поздно, но я отпрянул назад на своё прежнее место и присел в воду, прикрываясь руками. Хотя, какой смысл? Он все равно всё видел… И даже больше чем нужно. Это заставило смутиться ещё больше. Наверное, краснеющие щеки выдают меня с головой. Ладно хоть есть чего стесняться.       А вот воин походу сломался, он не отводил от меня взгляд. В нем появились нотки злости и… сожаления? Ладно, проклинай тех, кто сделал это со мной, вот только жалеть меня не надо! — Может хватит пялиться? — я возмущённо прикрикнул. Надоел! — А? Прости, — он отвел растерянный взгляд, — это… они с тобой сделали? — Больше некому было. — Ты скоро? Надо обработать раны, — мужчина уцепился взглядом за цветок. — Ладно, выхожу. Только… не мог бы ты… уйти, — темные брови полетели вверх, выдавая непонимание со стороны воина, — что? — Нет, просто… — он запнулся, — я просто не буду смотреть, хорошо? — Идёт, — я подождал пока он отвернётся и неспеша вышел. Не шипеть от боли не получилось, все тело ныло.       Наверное, развернуться к человеку спиной было самой глупой затеей. Видно, я был полностью увлечён таким занимательным делом, как надевание брюк, что не заметил, как он подошёл. Или я просто получил удовольствие от того, что между ног больше не гуляет ветер… Прежде чем я надел рубаху до конца, почувствовал невесомое прикосновение в районе лопаток. Он аккуратно очертил пальцами шрамы, что заставило меня выпрямиться стрункой. — Что? Что ты творишь? — не смотря на всю злость, что вскипела во мне в этот момент, я не смог обернуться. Почему-то стало страшно. Страшно, что он сделает что-то большее. Страшно, что он такой же… как Георгий. Чёрт, я уже начинаю сходить с ума, не хватало ещё трястись от каждого лишнего движения человека в мою сторону. Ну вот, меня потряхивает. Круто.       Он провёл руками по моим плечам. Так же легко и невесомо. Но… его прикосновения в корне отличаются от прикосновений того Монстра. Это заставило расслабиться, поддаваясь навстречу. Тёплые поцелуи пришлись на кожу рядом со шрамами, переползая вверх к шее. От его рук не хотелось сбежать. Хотелось полностью отдаться и тонуть в этих нежных ласках. — Прости, — его шёпот раздался над ухом, опаляя его горячим дыханием. Он обнял меня, прижимая к себе и зарываясь носом в волосы. Оказывается, воин ненамного выше меня, хотя по телосложению я по сравнению с ним просто ребёнок. — Прости. Я должен был вызволить тебя раньше.       Внизу живота завязался тугой узел, а тепло, что я чувствовал спиной, разливалось по телу, согревая и не давая замерзнуть от малейшего дуновения ветерка. Впервые в жизни я почувствовал себя защищённым. Впервые в жизни я хочу быть защищённым…       Казалось бы, что может прервать идиллию? Ничего, кроме ревнивого животного. В какой-то момент я почувствовал недовольное фырканье и тяжёлое дыхание над ухом. Повернул голову в сторону звука. Зря я это сделал… Столкнуться нос к носу, в буквальном смысле, с недовольной лошадиной мордой мне хотелось меньше всего. Воин отпрянул, отпуская меня. По спине сразу же прошлись мурашки от непривычного холода, и я поспешил надеть рубаху. Он гладил коня по морде, отчего тот довольно фыркал, прикрывая глаза. Двуличный демон в теле животного. Не хочу больше встречаться с его взглядом. Примерно так же на меня смотрел Лео. И вообще лучше держаться подальше от подобного зверья, не хочу, чтобы он воспринял меня как потенциального соперника и лягнул в один прекрасный момент.       На мои негодования закрыли глаза и насильно усадили на коня. Господи, хоть бы не сбросил. Я очень надеюсь, что своего хозяина он боится примерно так же, как и я его. — Кстати, — я не выдержал напряженной атмосферы по дороге в лагерь, — ты мне так и не представился… — А ведь и правда. Не честно это, он моё имя знает, а я его нет… — Отабек Алтын, можно просто Отабек, — он повернулся ко мне, растягивая губы в улыбке. Ну вот, а я уже было подумал, что он только лошади своей лыбу давит. Эм… как он назвался? Отабек? — Да ладно! — непроизвольно вырвалось у меня. — Что тебя так удивляет? — Ну… нет, просто, — иногда мне всё же стыдно за свой длинный язык, — я думал вы разные люди… — я отвёл взгляд. И чего я вообще смущаюсь? Ну не знал я, не станет же он ржать надо мной… А нет, станет. Отабек залился смехом, который попытался прикрыть кашлем. Получилалось, правда, хреново. Вот ведь! Но… и смех у него красивый. Я снова перевёл взгляд. И сам он… тоже красивый. Особенно когда смеётся и улыбается, сразу преображается, словно другой человек. — Знаешь, что я заметил, — отсмеялся наконец? — ты постоянно смотришь на меня, — Я поперхнулся воздухом. — Не поделишься, с чем это связано? — А… Это… Н-не, не пялюсь я на тебя! — кажется, я снова краснею. Теперь вообще не буду смотреть на него! Никогда в жизни! Козёл! — В этом нет ничего постыдного… — Но это же не повод заявлять о таком напрямую! — он снова улыбнулся. Не смотреть! Не смотреть! Где же там этот ебучий лагерь? Надо срочно переводить тему. О! — Кстати, ты как-то странно назвался в первый раз, что это за имя? — Ты про фамилию? — Про что? — Ну… второе имя. Как бы тебе объяснить, — он задумался… Нет, я не буду говорить, как он выглядит! — Это имя, показывающее к какому роду ты принадлежишь… ну или к какой семье.       Интересно, я сейчас выгляжу очень тупо? У нас, в отличие от людей, лишь одно имя, что даётся при рождении. А я ещё слышал, что у них есть третье имя, кажется, передающееся от отца. Ну-у нет, про это я спрашивать точно не буду. И вообще зачем так много имён? Им заняться что ли нечем больше? — Честно, никогда бы не подумал, что придётся объяснять значение фамилии тому, кто даже такого слова не слышал… — Ну… я примерно понял о чём ты. — Вот как, хорошо. — Главное правило - не смотреть на него!       Я вздохнул с облегчением, когда мы наконец пришли и меня поставили на землю. Всё же находиться с человеком наедине для меня слишком стрессово. При этом ещё и ехать на коне, который меня, мягко говоря, недолюбливает. — О, Вы уже вернулись? — к нам подошел Лео, принимая повод. — Юрий, и ты здесь? — он обернулся ко мне. — Что с тобой? — А что со мной может быть не так? — Ну… ты весь красный какой-то… Не заболел? — Что? Да ну, быть не может! В миг меня притянули к себе, прислоняясь губами ко лбу. — Температуры нет, — Отабек отстранился. — Ой, смотрите-ка, ещё больше покраснел! — Лео еле сдерживался, чтобы не заржать в голос. Я, конечно, всегда знал, что я ему не по душе, но зачем так мстить-то открыто? — Т-ты… Отъебитесь! Всё нормально! — я прикрикнул на них в своей обычной манере, вырываясь из рук Отабека, и поплёлся в сторону своей палатки. — Ха-ха, наш Юрий начинает возвращаться. — Я слышал их слова уже отдалённо, но шаг замедлил, чтобы подольше послушать о чём они говорят. — Он всегда так… выражается? — Хах, неужели растоптался твой образ феечки-недотроги? — Нет, не всегда. Обычно хуже. — Именно! — Думаю, пообщавшись с ним какое-то время, Вы узнаете достаточно много новых ругательств. То ли я уже не слышал, то ли Отабек просто промолчал. Но то, что я чувствовал на себе тяжёлый взгляд, это могу сказать точно.       Зайдя в палатку, я устало плюхнулся на своеобразную постель. Нужно переварить всё, что произошло за день. Или хотя бы просто собраться с мыслями и понять одну, казалось бы, простую вещь. Почему я так реагирую на Отабека? Не пойму, боюсь я его или… Что? Не понимаю! Прервал мои размышления вошедший. — Кто бы ты ни был, изыди, — пробубнил я, не желая оборачиваться на незваного гостя. — Уже выгоняешь меня из моего временного жилища? — Чё? Я повернулся на голос. Да твою мать! Он теперь будет преследовать меня? — В смысле из твоего? Я ошибся палаткой? Вроде здесь с утра проснулся, — для достоверности я оглянулся. Да не мог я ошибиться! — Нет, не ошибся. Сегодня ночью ты действительно спал у меня. — Это заявление, заставило меня подскочить на месте, о чём я тут же пожалел. Глухая боль раздалась по всему телу. — Не подрывайся так, — Отабек присел рядом, — сам разденешься? — Чё? — и в который раз за день я охреневаю с него? — Раны обработать надо. Я ведь обещал. — Только что я заметил в его руках небольшую сумочку. — Не волнуйся, никто не зайдёт. Я немного покосился на него, но всё же снял рубаху. Надеюсь будет обрабатывать только гематомы. — А дальше? — А дальше я сам всё сделаю, когда ты уйдёшь! — Как скажешь. — И почему он вечно соглашается со мной? Бесит! Точно, я знаю, что чувствую к нему. Он меня неимоверно бесит. Меньше, чем тот же Виктор, конечно, но всё же бесит!       Мазь оказалась прохладной. Контрастная по сравнению с его руками… и губами. В памяти невольно всплыли картинки весьма неприятного содержания, когда мы были возле водопада. Но… почему-то холодок пробежал по телу, заставляя напрячься. Чёрт. Надо прекращать думать о подобном, особенно когда предмет мыслей сидит напротив и… смотрит прямо в глаза. Да когда он прекратит так делать?! — Че-чего? — нет, отводить взгляд я не стану! Как насчёт игры в гляделки? — Ты снова покраснел. — Икак можно говорить подобное с каменным лицом?! — Ты уверен, что… — Просто не заморачивайся на этом! И… быстрее уже, — я перевёл взгляд на свой живот, где остановились его руки, — неприятно.       Отабек лишь промолчал, продолжая своё дело. Ну вот, теперь он выглядит серьёзным… Если так подумать, ему идёт любое выражение лица… — Я закончил. — Что? И когда успел? И перевязал ведь… — Ты уверен, что справишься сам? Интересно как долго я смотрел на него? Надо прекращать так делать... — Юрий? — Что? Он выдохнул, прикрывая глаза. — Раздевайся, я помогу.       И почему я это делаю? Почему раздеваюсь и покорно ложусь на живот, позволяя касаться себя? Наверно… потому что его руки тёплые и нежные. Хочется, чтобы он касался меня, не переставая, даря любовь и ласку. Отабек надавил сильнее на поясницу, заставляя болезненно вскрикнуть. И что он делает? — Что ты-? — я обернулся, встречаясь с взглядом, наполненным нескрытой ненавистью. — Как часто он делал это с тобой? — И его голос стал грубее. — Какая разница? — Снова смотрит в глаза. И почему я не могу совладать с собой под его напором? — Каждый день. Когда зол — по несколько раз, — я поджал губы, наблюдая за тем, как огонь ярости полыхает в его карих глазах. Он сжал мои бёдра, больно впиваясь короткими ногтями в кожу. Я непроизвольно шикнул от боли. — Отабек? — Он ослабил хватку, но руки не убрал.       Всё же, мне снова страшно… Чёрт. Неужели у меня и правда фобия развивается? Сердце так стучит, потому что мне страшно? Я прикрыл рот рукой, чувствуя, как слёзы просятся наружу. Когда его губы коснулись поясницы там, где он ранее надавил, я непроизвольно задержал дыхание. Ожидание того, что будет дальше сжирало изнутри. Поцелуи прошлись по бёдрам, где остались следы от его рук. Складывается чувство, что он извиняется за всю причинённую боль. Внутри всё сжалось, когда он дотронулся до шрамов на спине. Ты… и за них извиняешься? Пелена из слёз застелила обзор перед собой. Я начал всхлипывать, плечи затряслись. Это не осталось незамеченным Отабеком, он тут же отпрянул, оставляя после себя лишь отголоски того тепла. Снова... — Прости.       Я поднялся, принимая сидячее положение. Но оборачиваться не стал, не хочу смотреть на него… Не хочу, чтобы он видел мои слёзы. Вздрогнул, когда на плечи легла тёплая ткань его плаща. Лишь жалкая замена того тепла, что хочется почувствовать. Он сел поодаль, наблюдая за мной… я снова чувствовал его взгляд на себе. Слёзы всё никак не хотели прекращаться и меня начало это бесить. И почему я вообще плачу? Нашёл блин время, когда сопли распускать! Я укутался посильнее и завалился на бок, сворачиваясь калачиком. Надо бы одежду попросить. Неудобно лежать, зная, что кроме тонкой ткани тебя ничего не прикрывает. — Отабек? Ты здесь? — А голос-то как дрожит. — Дай одежду.       Послышалось шуршание, и вскоре возле меня появились мои вещи. Надевая их, я уже не заморачивался о том, что Отабек может пялиться на меня, но всё же подметил, что он отвернулся. Расправившись с одеждой, я завалился обратно, принимая прежнюю позу. Всё же, самая удобная, хотя дедушка постоянно смеялся надо мной, говоря, что так я похож на котёнка. Странное сравнение… — Куда ты? — как бы он не пытался, а встать и уйти «по тихой» у него не получилось. — Предлагаешь мне остаться? — И кто отвечает вопросом на вопрос? Я промолчал. Хотя должен был сказать… ответить «да».       Я ответил. Тихо. И лишь тогда, когда он снова собрался уходить. Не понимаю, что за борьба чувств сейчас идёт внутри меня? Я сказал это, но искренне надеялся, что он не услышал. Но с другой стороны… хочу, чтобы он остался. — Хочу, чтобы ты остался, — я произнёс это уже чуть громче. Ой, дурак. Я обернулся, смотря на него. Он так и стоял возле выхода. Я снова заставил его зависнуть? Забавно. Получается, у нас одна и та же реакция друг на друга…       Отабек отодвинул полог, выглядывая на улицу. Мне показалось, или действительно уже солнце заходит. Кажется, я начинаю теряться во времени… И, несмотря на мою просьбу, этот козёл вышел! Ну и ладно. Я отвернулся обратно. Больно надо было.       Лишь когда начал погружаться в долгожданный сон, почувствовал, что сзади кто-то пристроился. Нет, я всё понимаю, но растолкать меня, когда я почти сплю — это край. Я разлепил глаза, оборачиваясь к будущему трупу, и встретился со всё таким же каменным лицом. А днём был такой милый… — Прости, разбудил? — Как видишь, — пробубнил я, отворачиваясь от него. Наверно, хорошо, что он пришёл… Стало теплее.       Ещё какое-то время Отабек вошкался рядом, не давая мне уснуть. Заебал! Я перехватил его руку, которую он судя по всему не знал куда деть, и закинул себе на талию, а вторую заставил положить к себе под голову. Всё! Неужели так трудно было сделать это самому? — Юрий- — Спи! — Но- — Я сказал спать! — он оставил попытки что-то сказать и лишь обнял меня крепче, зарываясь носом в волосы. Вот ведь…