– Черт, я совсем забыл!
Юри вдруг вскочил с кровати, включил настольную лампу и принялся натягивать на себя белоснежную рубашку.
– Куда это ты собрался? – поинтересовался Юрий, наблюдая за его телодвижениями. – Какая-то встреча? Ночью?
– Никуда я не собираюсь, я тут буду. Просто звонок по видеосвязи.
Закончив с приготовлениями и наскоро пригладив густые черные волосы, Кацуки вытащил из специальной сумки ноутбук, сел на край кровати и аккуратно поправил галстук. Из-за его спины донеслось тихое хихиканье. Японец обернулся.
– Что смешного? – недовольно спросил он у скорчившегося пополам Юрия.
– Знаешь, как ты выглядишь со стороны?
– Примерно догадываюсь.
– Вот поэтому я и смеюсь, – выдавил из себя подросток и зашелся новой порцией хохота.
Кацуки лишь цокнул языком.
– Мне вообще-то важный разговор предстоит, не мог бы ты хихикать в другой комнате?
– Иначе не сможешь со строгим лицом мутузить своих подчиненных? – хмыкнул Юра.
– Хоть у меня и есть подчиненные, к семейному бизнесу я пока не прикасаюсь. Я буду разговаривать с родителями.
– И это, конечно же, надо делать в пиджаке, рубашке и галстуке?
– Разумеется.
– И в трусах?
– Слушай, я в тебя сейчас брошу что-нибудь, – пригрозил Юри.
– Попробуй.
Юрий спрыгнул с кровати, утащив за собой одеяло, и замотался в него, словно в кокон. Кацуки увидел оставшийся не при делах уголок и незаметно наступил на него носком тапки.
– Попробуй теперь попади! – крикнул кокон и поскакал в сторону балкона.
Однако далеко ему убежать не удалось, так как край одеяла был крепко прижат к полу ногой мужчины. Юра об этом не знал, поэтому, почувствовав неожиданное препятствие, не смог удержаться на ногах и нелепо повалился набок. Тут уже не выдержал Юри и рассмеялся, глядя на запутавшегося в ткани подростка.
– Юри, неужели ты смеешься? – раздался вдруг приятный женский голос, говоривший по-японски.
Кацуки сразу стал серьезен и откашлялся. Плисецкий на полуслове подавился нецензурным выражением и замер, прислушиваясь, хоть и не понимая ни слова.
– Окаса... – сказал Юри – Конбанва.*
Чтобы не мешать, Юрий решил незаметно покинуть комнату, но сделать это было проблематично, так как из одеяла подросток выпутаться так и не успел. Если бы продолжил это делать сейчас, привлек бы к себе внимание Юри, а кто знает, как он отреагирует на то, что ему сорвали важный разговор, хоть бы даже и с родителями? Юра кое-как высвободил лицо, чтобы хотя бы видеть пространство перед собой, и осторожно пополз к выходу. Говоривший что-то Юри поперхнулся на полуслове и фыркнул в кулак. Поймав вопросительный взгляд подростка, он махнул рукой – мол, продолжай дальше, я сделаю вид, что не вижу тебя. Лицо его снова стало серьезным, хотя глаза, как успел заметить Плисецкий, сверкали чуть ярче, а в уголках губ притаилась веселая ухмылка.
А разговор по-японски тем временем был в самом разгаре.
– Давно я не видела тебя улыбающимся, – заметила красивая женщина, от которой не укрылся смешок сына.
– Не было причин для веселья, – ответил он, снова став серьезным.
– А теперь есть? – Женщина лукаво улыбнулась, и Юри кивнул. – И кто же на этот раз?
Родители Кацуки знали об ориентации сына, но никакой трагедии из этого не делали, относились к его увлечениям спокойно. Но мать на то и мать, чтобы беспокоиться о благополучии и личном счастье своего ребенка.
– Один российский фигурист, – уклончиво ответил мужчина.
– А что тебя так сейчас развеселило? – продолжала допытываться японка. – Давай хоть немного нормально поговорим, пока отец не пришел, а то заведете сразу разговор о делах, совсем скучно с вами станет.
– Да он тут просто в одеяле запутался и пытается незаметно покинуть комнату, чтобы не отвлекать меня от беседы с вами.
– Хоть бы показал!
Юри с сомнением посмотрел на импровизированную гусеницу, пытавшуюся преодолеть порог, и покачал головой.
– Сейчас не самое удачное время.
Женщина мелодично рассмеялась.
– У вас все серьезно? – спросила она.
– Кто знает... – задумчиво ответил Кацуки. – Я не уверен.
– Ну ладно, сами разберетесь. Я рада, что ты сейчас стал более искренним в выражении чувств. Какое-то время назад на тебя спокойно смотреть было невозможно.
Юри вопросительно приподнял бровь.
– Почему?
– Ну... – Мать Юри задумчиво посмотрела на сына. – Лицо у тебя вроде было спокойное и сосредоточенное, но уголки губ опущены, брови постоянно строго собраны, а в глазах то ли грусть, то ли усталость, не знаю. Я всегда ломала голову над тем, почему ты такой, но спросить не решалась. Ты ходил как примороженный, практически никаких чувств не показывал.
– Не замечал за собой подобного.
– А мы, сынок, вообще редко замечаем за собой какие-то недостатки или странности. Ладно, по душам мы с тобой поговорим как-нибудь в другой раз. Твой отец идет.
– Хорошо. Рад был слышать тебя, мама.
– И я, Юри.
Спустя минут пятнадцать Кацуки закрыл ноутбук и облегченно выдохнул. Посмотрел на дверь, но в проеме никого не увидел.
– Гусеница, ползи обратно, – со смешком крикнул Юри.
Ответа не последовало. Кацуки окинул взглядом комнату – вещи Плисецкого в беспорядке лежали возле кровати на полу – и вышел из спальни. Подросток нашелся в ванной – умывался. Теперь он замотал вокруг себя одеяло так, что стал похож на древнего грека или римлянина. Юри привалился плечом к стене и усмехнулся.
– Твой уход из комнаты произвел на меня впечатление.
– Я заметил, – буркнул Юра, не глядя на него. – Как там твой важный разговор?
– Закончился.
– Почему вы говорили именно сейчас и именно по видеосвязи? Ты же можешь просто позвонить родителям в любое время.
– Могу, – кивнул мужчина. – Но отец хотел именно видеть меня, а не только слышать. Хотел посоветоваться по делам.
– Ты же говорил, что к семейному бизнесу не имеешь отношения, – заметил Плисецкий.
Юри кивнул.
– Пока что я могу уклоняться от обязанностей, но все равно это не мешает отцу постепенно привлекать меня к делам, пока что хотя бы просто советуясь со мной по некоторым вопросам.
– Понятно.
Подросток от души зевнул, прикрыв рот ладонью, и тряхнул головой, будто прогоняя сонливость. На губах Юри мелькнула нежная улыбка, но он тут же скрыл ее и сделал шаг к Юрию.
– Wait... What are you doing, бляха муха?!* – вскрикнул тот, когда Кацуки без особых усилий подхватил его на руки.
– Несу красавицу спать, – невозмутимо ответил японец.
– Что сказал?! Какую нахуй красавицу?!
Кацуки фыркнул и сильнее сжал руки, практически обездвижив брыкающегося Юрия, чтобы не мешал. Поняв, что сопротивляться бесполезно, подросток расслабился и повис на сильных руках, голова его при этом свесилась вниз, открыв взору Юри соблазнительно хрупкую шейку. Из-за телодвижений Плисецкого одеяло сползло с его плеча, и общая картина получилась совсем уж головокружительной. Юри почувствовал, что снова возбуждается.
Он осторожно положил Юру на кровать, выключил свет и припал губами к пульсирующей жилке на шее подростка. Тот судорожно вздохнул и выгнулся, подаваясь навстречу ласкам. Его ладони принялись хаотично блуждать по плечам и спине Кацуки.
– Кажется, сегодня на сон можно не рассчитывать, – выдохнул Юрий и услышал в ответ тихий смешок.
***
– Что такое "бляха муха"? – тщательно выговаривая запомнившиеся слова, спросил Юри.
Плисецкий, ощущая приятную усталость и удовлетворенность во всем теле, поудобнее устроился на его груди и фыркнул.
– Просто такое выражение, наполовину матное.
– Я заметил, что ты слишком много ругаешься, – покачал головой Кацуки.
– И что с того? – вскинулся подросток. – Ну ругаюсь я, дальше-то что?
Мужчина только вздохнул и не ответил, положив ладонь на светловолосую макушку. Плисецкий, затаив дыхание, слушал мерное биение сердца в груди любовника. Оно успокаивало и убаюкивало. Юра почувствовал, что его глаза слипаются, а все сознание заполнял только один этот равномерный звук. Он и сам не заметил, как провалился в глубокий сон.
***
– Юра, пора вставать.
– М-м-м... Сколько времени? – сонно пробормотал Плисецкий и по-детски потер кулаками глаза.
– Шесть утра. Тебе следует поторопиться с возвращением. Твои "надзиратели" уверены, что ты спишь в своем номере. Желательно, чтобы это было правдой. А то мало ли, придут к тебе раньше времени, а в комнате пусто. Вот тогда у тебя будут очень серьезные проблемы.
– Ты прав. – Подросток сел в кровати и потянулся за своими вещами. – Я как-то и забыл, что меня посадили под домашний арест.
Юри смотрел на него, сидя на краю кровати.
– Я все хотел тебя спросить, – заговорил он. – Как ты себя чувствуешь на тренировках?
– Нормально, а что? – ответил Юрий.
– Просто из-за наших встреч ты каждую ночь не высыпаешься, и мне кажется, что это должно отразиться на твоем самочувствии и катании. С моей стороны это было бы нечестно, потому что я не хочу выиграть лишь из-за того, что выматываю тебя.
– Нет, со мной все в порядке, правда.
– Тогда я спокоен, – улыбнулся Кацуки. – Ну что, ты оделся?
– Ага.
– Тогда скорее возвращайся к себе.
– Знаю.
Юрий махнул ему на прощание и выскочил в коридор. До отеля он добрался быстро, а в номер вернулся тем же путем, что и ушел – через черный ход. Коридор снова был пуст, и подросток быстро пробежал по нему к своей двери и заперся изнутри.
– Я в домике, – хмыкнул он, проходя в спальню. – И Виктор ничего не узнает.
Скинув с себя всю одежду, Плисецкий залез под одеяло. В последний момент он вспомнил, что не сообщил Юри о своем возвращении, хоть тот и не просил. Но написав сообщение, Юрий почувствовал облегчение и спокойно уснул.
