Крик с тверди на небеса

Слышишь, Мэри... крик с тверди на небеса. Был бы счастлив я глянуть в твои глаза, окунуться в тот свет, что струился с ресниц твоих, но в душе моей демонов голоса затмевают улыбку твою и лик. Слышишь, Мэри, у мертвых нет права любить живых. Ты мертва, и не я виноват, а мы, кто любовь его снова не оценил, кто решил, что любой это может быть. Жаль, что пуля не стала бы ждать, поверь, я б поспорил, чьё право уйти теперь. Но последнее слово сказала ты. Слышишь, Мэри, я душу давно продал, и тебе не должно быть печально там, если бликнет коса за его плечом, я не только туда, где страшно и горячо, я готов и под поезд сейчас же лечь, я могу и хочу превратиться в меч, я готов на руках своих выжечь злостью твоей одно. Лишь одно имя — Джон. Слышишь, Мэри, мне крест предстоит нести, и на света край, и под плети свист, и раз дальше я буду играть в войну, мы с тобой скоро встретимся наверху. Так уж вышло, он дорог нам. Что готовы мы оба к его ногам бросить душу, сердца, и себя, и смерть. Я прошу — прекрати из теней на него смотреть. Отпусти его, Мэри, вернись в свой рай! Хоть не знаю, как справлюсь один и сам. Просто знай, ты сказала — спасти его можно так... Я подумал: как вовремя, всё равно, я готовился умирать. Слышишь, Мэри, к тебе вдвоём мы пришли, зализав рубцы. Джон положит тебе цветы, ну а я, как привык, подниму к небесам лицо. Попрошу о другом, под своим крылом оставь место. Всего одно. Если слышишь, я должен пообещать, коль мне выпадет позже подобный шанс, из той жизни чьей ценностью стала ты... ...без сомнений, я сделаю лучший щит. Вот же шутка, я — конченный эгоист, о сохранности друга всегда молил... Слышишь, Мэри. Прошу... ты меня прости. Я сильнее и дольше его любил.