Подстрекатель

— Саточка, а тебе в голову не приходило, что Эрику-чан у тебя могут украсть? Спустя полгода все съехались в родной город и устроили обычную мужскую пьянку, как в старшей школе, только количество алкоголя было значительно больше, чем две бутылки. Кёя никогда не любил гулянки и вечеринки, в особенности у него дома, но на этот раз был рад, когда к нему забежали. Весь дом пропах терпким запахом и был наполнен веселым гулом. Лучше сакэ и старой компашки ничего быть не могло, но кое-кто, явно напившийся до состояния «в дрова», начал трындеть про Эрику и любовь на расстоянии. Эрика поступила в Киото, а Сата остался учиться в Токио. Она приезжала каждый месяц и вскоре должна была вернуться в родные края и на каникулы. Все было более менее спокойно. Но ничего не изменилось лишь в одном: как с самого начала Кёя не хотел ее никуда отпускать, так и придерживался этого мнения до сих пор. Все эти шесть месяцев он чувствовал себя в какой-то степени преданным и брошенным. Поэтому вопрос подлил масла в и так жаркий огонь. Волнение окутало тело, но он засунул его куда подальше, списав всё на алкогольный озноб. — Что за бред ты несешь?! Ты перебрал! — Ты же знаешь Эрику-чан: она непостоянна во всем. Посуди сам: что она ни начинала — тут же бросала и искала замену своему предыдущему увлечению. Тебя рядом нет, а ей наверняка так одиноко… — тянул каждое слово Надзоми и с ироничным видом выпил еще стопку сакэ, после чего стал лезть к Такэру. Хоть и про адекватность состояния Камия при градусах говорить было сложно, но все же Сата тяжело вздохнул: чувства переполняли его все это время с момента поступления Эрики. Его верная собачка больше не нуждалась в нем так сильно, как в прежние времена. Шинохара пошла своей дорогой по направлению к счастью. И это Кёю напрягало больше всего, ведь в этой ситуации он оставался собственником и эгоистом, который не видел необходимости быть от него независимым. *** Утро начинается с рассвета. Где-то вдалеке возле горизонта светлел краешек темноты, сменяя свои цвета с черного в ярко-красный. Там рождался новый день. Солнце восходило. Небо светлело, и лучи пробивались вперед, поглощая мрак. Легкая свежесть и ветерок пришли с наступлением утра. Рассветало, и Токио медленно начинал погружаться в звуки суеты. Сквозь тюль, висящую на гардине над окном, в комнату ворвался солнечный луч, который прогулялся по лицу Кёи. Блондин нахмурился и сглотнул, продолжая бороться с пробуждением, но сон уже ушел. Приподнявшись на локтях и часто моргая, Сата смотрел в одну точку. В пустой квартире раздался гулкий звон сотового. Остатки мира сновидений разом испарились, и парень, взяв устройство для связи, откинулся спиной на мягкий, прогибающийся под весом матрас постели. — Кёя-кун, не разбудила? — Только что проснулся. — Со-о-ня. Прости, что в такую рань, но я просто предупредить хотела, что не приеду на каникулы. Сата, находившийся в расслабленном состоянии от сладкого голоса Эрики и нежных «объятий» теплых пледов, после услышанного резко вскочил. — Чего? — Я буду занята и никак не успею, извини, Кёя-кун, мне пора. Целую, пока! — быстро протараторив фразу, Шинохара поспешно бросила трубку. Сата внутренне напрягся, ведь его волчица никогда без определенной причины не могла пропускать свидания. Вздохнув и нервно проведя рукой по волосам, парень вдруг невольно вспомнил о вчерашнем пьяным диалоге с Надзоми. — Она просто занята. Готовится к выставке, помогает тете, зубрит… Кёя лег обратно в уютное, обволакивающее теплом место и с терзающим чувством на душе решил отсыпаться весь день. Только вот уснуть не получилось. *** Мимо окна мелькали деревья, деревни, маленькие города. Пейзажи менялись, будто множество картинок в книге, когда быстро перелистываешь страницы. В поезде было душно и шумно, все ненужные мысли, от которых избавлялся Сата, возвращались обратно. Если он, собравшись в поездку, думал лишь о том, как Эрика обрадуется и удивится, то сейчас, когда он уже был на пути в Киото, на уме было совершенно другое. — Какой же ты подстрекатель, Камия! Безосновательное подозрение получается, — пробурчал Кёя и, скрестив руки на груди и запрокинув голову вверх, уставился в потолок. У него не было ни одной причины сомневаться в Эрике, да и предрасположенности к предательству за ней не наблюдалось. Обыкновенная простушка-волчица. Усмехнувшись и улыбнувшись своим мыслям, юноша облегченно выдохнул. Как о таком вообще можно было подумать? Спустя несколько часов, проведенных в пути, наконец-то выйдя на воздух, уже можно было насладиться ветерком, несущему приятный холодок и слегка бьющему по лицу. Вдохнув свежий воздух полной грудью, Кёя направился к школе искусств, где и училась Эрика. Когда она решила пойти по стопам тети — делать стеклянные вещи, то именно в тот момент все круто изменилось. Шинохара стала по-настоящему взрослой, от ее прежней беспечности осталось лишь малая часть. Хоть Кёе тяжело было смириться с ее выбором, его радовало то, как Эрика загорелась желанием учиться, подобно безумной искре. Ярко и запоминающейся, словно влюбленность, новое увлечение бурным потоком ударило ее и полностью погрузило в себя. Кёя однажды осознал, что искусство для нее важно так же, как и он. Найдя учебное заведение, парень устало сел на скамейку и поставил рюкзак в ноги. Согласно режиму этого университета, он укладывался во время: занятия должны были закончиться через пару минут. Опускаясь все ниже, солнце становилось оранжевым, а над линией горизонта небо начало приобретать нежно-розовый оттенок. Вечерело. С каждой минутой темнело, а вместе с солнечным светом уходило и тепло. Кёя не успел даже отвлечься от созерцания местных пейзажей, как вдруг студенты торопливо начали покидать здание. В этой толпе Эрику заметить не удавалось, поэтому парень решил позвонить ей, однако на свой звонок так и не получил ответа. Вскоре возле выхода, среди множества остальных голов, Сата наконец заметил знакомый каштановый хвостик на голове. Кёя с ухмылкой на лице встал, засунув руки в карманы, и вышел практически на середину площади, ожидая, когда к нему кинется его верная Шинохара. Всем своим непринужденным видом Сата показывал, что совершенно не замечает свою возлюбленную и будет очень удивлен, если она повиснет на его шее. Только вот ожидания не оправдались: ни спустя одну минуту, ни даже две, ничего не произошло. С вызовом посмотрев в её сторону, парень заметил, что девушка, оказывается, даже не смотрела в его сторону. Она была занята. Высокий (больше Эрики примерно на две головы) парень с пепельными волосами, которые были собраны в аккуратный пучок, и с довольно смазливой внешностью, что-то рассказывал Эрике. А Шинохара в ответ улыбалась, а после начала заливисто смеяться. Улыбка, принадлежащая лишь Кёе, как он считал, оказалась подарена совершенно постороннему человеку. Сата сжал кулаки до хруста и, резко повернувшись спиной к возлюбленной, поспешно стал уходить. Уж слишком болезненно внутри сжималось всё. Кровь пульсировала в висках, черт его дернул приехать суда. Так же резко остановившись и посмотрев через плечо на веселившуюся парочку в последний раз, парень с трудом проглотил застрявший в горле комок. Все ругательства, которые Сата знал, наполняли его голову. Тот смазливый паренек прижал к себе Шинохару и улыбался во все тридцать два зуба. Кёя сам не понял, как сорвался с места и побежал прекращать эту сцену веселья и радости. Все мышцы были напряжены; он, часто дыша, все-таки добрался до счастливой парочки и оттолкнул белобрысого, после чего заехал снизу вверх в район его челюсти. Парень осел, схватившись за ударенное место, а шатенка взвизгнула. Взгляд Кёи был наполнен яростью и жестокостью: он попросту не мог успокоиться даже после нанесения удара, поэтому замахнулся еще раз, однако его руку успела перехватить перепуганная Шинохара. — Кёя-кун, что ты делаешь?! Так же часто дыша, Сата сжал руку Эрики и резко потянул ее на себя, быстрым шагом удаляясь с места происшествия и утаскивая ее в известном только ему направлении. — Что с тобой происходит?! И что ты тут делаешь? Кёя, сверкнув глазами и переложив руки на плечи Эрики, сжал их со всей силы. — Ты спрашиваешь, что я тут делаю?! Ты обжималась с тем парнем с пучком! Я знал, что тебе нельзя отпускать от себя так далеко, знал, — все это время Сата практически кричал, но последние слова практически шептал. — Ты предала меня Эрика, я ненавижу те… — Акира по мальчикам… Лицо Эрики было совершенно спокойным и не выражало эмоций. Кёя так и стоял с открытым ртом, но все же отпустил плечи девушки и отшагнул от нее назад. — Акира — гей. Для него обнимать весь женский род — абсолютно не криминальный поступок. Да и его парень так же считает. Надо будет извиниться перед ними, — скрестив руки на груди, Шинохара улыбалась. — Кёя-кун такой ревнивый и неожиданный! — Кто? Я? Где ты тут ревность увидела?! — в его голосе раздраженности было больше, чем в обычном состоянии. — Не льсти себе, Эрика. Парень не знал, куда деть взгляд — лишь бы не смотреть на нее. — Мне приятно, что Кёя-кун ревнует меня, и мне приятно, что ты приехал, — подойдя к Сате, Шинохара искренне улыбнулась и легонько поцеловала блондина в губы. — Расскажу нашим — не поверят. — Глупая собачка, — растянув руками щеки девушки, он наклонился к ней. — Если этот эльф отмороженный, еще раз подойдет к тебе, и мне плевать, что ориентация у него в другую сторону повернута, я все-таки перееду сюда жить. Отпустив лицо Шинохары и засунув руки в карманы, Сата двинулся вперед. Эрика шустро подскочила сбоку, взяв его под руку. — Я, наверное, воспользуюсь шансом и сдружусь с Акирой-сенпаем… — Придем к тебе, я, пожалуй, запихаю тебе в рот галстук и привяжу к кровати. — Как мило, — закатив глаза, улыбнулась Эрика. Ах, Камия, подстрекатель!