"Это я убил тебя"

      Такая звенящая тишина в комнате. И пустота внутри. Тебя больше нет. Ты мертва. Мертва. Мертва. Эти слова высверливают мою черепную коробку изнутри. Я до сих пор не могу поверить в то, что это произошло на самом деле. Что это был не сон. Как дурак сижу и жду когда ты войдешь в комнату и наполнишь меня жизнью. Но глубоко внутри я понимаю, что этого не произойдет. Уже нет.       Одна половина меня рвется все крушить на своем пути. И бить. Кого-нибудь. Точнее одного единственного человека. Вторая моя половина хочет просидеть в четырех стенах и не двигаться. Трудно найти золотую середину, но у меня выходит. А все потому что меня будит крик. Это крик Рози. Нашей дочери. Дочери, которая никогда не узнает тебя по-настоящему. Только из моих рассказов. Поверь мне, я буду говорить о тебе постоянно. Но сейчас она у Молли и ничто не мешает мне думать. Точнее вспоминать.       Я долго думал, собирался с мыслями. Не знал, как сказать тебе о другой. Я подбирал слова, но не мог найти подходящих. А потом они просто вылетели из меня. Я не понимал, что говорю, но я говорил вполне осознанно. Парадокс. Навсегда у меня в памяти останется твое выражение лица. Твои глаза, полные слез. Но ты не проронила ни одной. Слушала. А потом произнесла: "Теперь это на твоей совести, Джон Ватсон". И все. Больше ничего. Ты ушла. И тут я понял. Понял, что никогда так не ошибался. Я разбил тебе сердце. Я убил тебя раньше, чем эта чертова пуля.       Не помню как добрался до этого аквариума. Мгновение и я держу тебя на руках. И твои слова: "Мэри Ватсон единственная жизнь, которую стоило жить". Даже не смотря на мое предательство, ты простила меня. Я видел это в твоих глазах. Успел прочесть, пока не угас огонек, теплившийся в них. Именно тогда одна моя часть навсегда ушла вместе с тобой.       Вновь кладбище. Надгробная плита с твоим именем. И датами жизни и смерти. А между датами черта. Черта длинною в жизнь. И ни слова больше. Защищать тебя была обязанность не Шерлока, а моя. Моя. И я не справился. Я подвел тебя. Дважды. Это то, что я пронесу с собой до конца. И умру с этим.