Брак по расчету

Родной дом встретил пару Михаэлис звенящей тишиной. Бывало и раньше в нем не хватало какого-то домашнего уюта, сейчас эта нехватка чувствуется острее. А все из-за ухода сына. Не будет рядом кровиночки, он теперь живет отдельно со своим омегой. Миам, как только переоделся в домашнее и смыл с лица косметику, направился в бывшую комнату сына. Пустота в ней давило на сердце. Стол чист, на кровати один матрас, стеллаж, где раньше стояло множество книг, пуст. — Миам, ты тут? — вошел в комнату Карл. Он все гадал, куда же делся его супруг? С тихим мычанием омега повернул голову. От мужа не скрылся взгляд, наполненный печалью. — Ну что ты, — с улыбкой отозвался альфа, осторожно обнимая любимого со спины, — из-за чего так грустишь? Все ведь хорошо. — Одно дело, когда я знал, что он вернется домой. Сейчас я понимаю, что это случится только если сын придет, как гость. Он взрослый, конечно, и давно ему пора завести семью, но мне все равно тяжело его отпускать, — выложил все, что лежит на душе омега, и положил руки на обнимающие его руки мужа. — Сейчас мы можем только радоваться за него. Себастьян счастлив. Через пару лет они обзаведутся своими детьми. Будем баловать внуков, — альфа немного раскачивался с любимым. — Себастьян повзрослел слишком быстро, знаю, но давай смотреть на это с позитивной стороны. У нас пополнение среди членов семьи. У Себастьяна прекрасный омега, хоть выбрали его мы. Но они полюбили друг друга. Сиэль считает нас семьей. Будем навещать их, они нас, собираться на все праздники. — Для тебя стакан всегда будет наполовину полон, — невольно улыбается, пусть и слабо, Миам, и оборачивается к супругу. Тот ослабил хватку. — За твой нескончаемый оптимизм я тебя и люблю. — Вот такой вот я, — тихо рассмеялся. — Не блещу красотой, но у меня прекрасный омега, и сын в тебя пошел. Это даже хорошо. — Опять ты за свое, — нахмурился Миам и обхватил лицо супруга ладонями, — ты самый лучший и самый прекрасный альфа, которого я когда-либо встречал. Не смей больше говорить свое коронное «не блещу красотой», иначе я тебя укушу. — Но ведь именно из-за этого я стараюсь быть оптимистом, — поцеловал метку на шее Карл. Он прекрасно знал, как это простое действие может повлиять на супруга. Первым делом бегут мурашки по телу, следом разливается тепло в районе живота. — Не смей переживать. Вспомни, как мы жили, еще до появления нашего сына. Были счастливы, а теперь и наша кровинка добилась в жизни счастья. Невозможно сказать что-то против. И Миам признал правоту супруга. Признал и обнял крепче, скрывая свое лицо. — Давай уйдем отсюда? Эта пустая комната навевает много грусти. — Надо будет после ее обустроить, чтобы наши мальчики могли приезжать и оставаться в их комнате, — альфа тихо рассмеялся, приподнимая омегу над полом и унося из комнаты сына. — Ну куда, Карл? — стал негодовать Миам. — Мы не так молоды, чтобы ты на руках меня таскал, отпусти. — Да ладно тебе. Ты все еще легкий, как пушинка. — Было бы странно, если хозяин фитнес клуба выглядел, как колобок. И все же я настаиваю, отпусти меня. Дорогой, я же беспокоюсь о тебе, и о твоем здоровье… — Было бы удивительно, что при супруге, хозяине фитнес клуба, муж был бы хиляком, — в ответ бросил альфа, занося супруга в спальню. Не слушается его, Миама, упрямый мужчина. Вот совсем, как маленький. Упрямство Себастьяну досталось от него, однозначно. Однако что интересно, Миам не ожидал, что его принесут в спальню. Они ведь не собираются спать? — Как на счет вспомнить жизнь, когда мы не шифровались? — хитро поинтересовался альфа. От вопроса Миам вдруг засмущался, а его тело отозвалось приятной дрожью. Да, несмотря на свой возраст они еще вели активную половую жизнь. — Теперь ты вновь можешь не сдерживать свой прекрасный голос, — альфа, уложив омегу на постель, склонился к нему ближе. — Карл… — тихо позвал Миам, скорее на автомате отклоняясь назад, пока не лег на подушки. Ноги поджал к себе, а взгляд потупил, словно подросток, влюбленный в звезду школы, стесняется посмотреть на кумира. Странные сравнения, но именно так себя вдруг стал чувствовать омега. То, что на него совсем не похоже. Такое поведение ему было свойственно при их первой близости. — Что такое, милый мой? — Карл ласково поцеловал в нос. — Мне как-то… не по себе, что ли… — признался Миам, все же посмотрев на мужа. — Не знаю, как объяснить. У меня словно все в первый раз произойдет. И это так странно. — Просто ты забыл уже, что значит не сдерживать себя, — Карл скользнул губами от щеки к ушку, нежно его поцеловав. — А тут свобода. Если задуматься, то уже очень давно они не могли в полную силу насладиться близостью. Постоянно приходилось себя сдерживать и быть начеку. Теперь можно опустить себя. Позволить раскрыться. Миам решил попробовать и, первым делом, обнял любимого за плечи, а ноги стал раздвигать, для большего удобства супругу. Альфа, в поощрение, огладил талию и бедра. Ласково. Нежно. Лишь бы омега знал, что все идет правильно. — Ты ведь не ждал этого момента, верно? — вдруг Миама потянуло на вопросы. Пока пелена возбуждения не застилала глаза, а сознание оставалось чистым, есть возможность услышать ответы. — Чего не ждал? — Момента, когда мы останемся одни. — Не ждал так рано, — пояснил альфа, оставляя еще один долгий поцелуй на шее, чуть выше метки. — Я думал еще год пройдет. А теперь, когда видел, что Миам начинает печалиться после ухода сына, решил отвлечь приятным способом. Ничего против омега не имел. У него уже начинали дрожать ноги и разливаться жар по телу. Альфа вновь вернулся к любимым губам. Они тоже напоминали вкус кофе. Карл обожал их, готов был целовать вечность. Все еще свежи в памяти воспоминания, как в молодости был одержим исключительным запахом супруга. Омега мог пахнуть шоколадом, но не кофе. Кофе удел для альф. А тут… Карл мог назвать себя наркоманом, ведь запах, как и вкус губ, не оставлял его в покое. Руки оглаживали тело, постепенно и осторожно освобождая от домашней одежды. Кожа нежная, бархатная. Немного мозолистые руки альфы были так неестественны на ней. Но ни слова против. Для Миама все это естественно, нужно и правильно. Он любил в старшем муже все, абсолютно и без остатка. А если вспомнить их прошлое… О, Миам не раз жалел, что добровольно пошел на брак с этим человеком, до этого даже не подозревая, какой чуткий, понимающий и любящий альфа скрывается за не слишком симпатичной оберткой. — Не сдерживай себя, — прошептал в самые губы Карл и стал спускаться ниже. Немного шершавые губы прокладывали дорогу по груди омеги. Альфа помнил, как его извращенно возбуждал вид кормящего супруга. Стыдно становилось. А сейчас он без зазрения совести мог целовать тело омеги, играть с его набухшими сосками языком и пальцами. — Я не сдерживаюсь… — в ответ тихо проскулил Миам, и в который раз стал кусать собственные губы, поддаваясь навстречу губам. Извивался, словно змея на постели. — Мне так хорошо, любимый. — Скажи это громче, — искушая, шептал альфа. Ласкал гладкую кожу и постепенно спускался ниже к пупку. Сжав волосы мужчины на затылке, Миам вновь выгнулся и простонал громче: — Ласкай меня сильнее! — Молодчинка. В знак похвалы альфа погладил внутреннюю сторону бедра. Губы спускались к члену, а руки осторожно разводили ноги омеги немного шире. И чем ниже спускались теплые губы, тем горячее становилось Миаму. Сегодня происходило что-то новенькое в их обычных постельных играх. Все острее, лучше, захватывающе, и просто космос. Терялась нить реальности. А альфа дразнил, не спешил к ласкам члена. Все вокруг совсем его не касалось. Карл знал, как нравится это супругу, видел, что тот возбуждался сильнее. Нет. Член альфа пока не тронет, а вот кое-что поласкать не помешает. Миам вдруг стал держать за рубашку на спине. Его затуманенные голубые глаза встретились с глазами цвета коньяка. — Разденься, я хочу прикасаться к твоей коже… Карл усмехнулся, выпрямляясь. Он нарочито медленно стал снимать с себя рубашку, расстегивая каждую пуговицу по секунд пять. А под одежкой скрывалось не заплывшее жиром с годами тело. Все такое же крепкое, с выделяющимися мышцами, видимым прессом и небольшой растительностью на груди. Миам тут же протянул руки, пальчиками зарывалась в короткие волоски и задевая соски. — И чем же тебе нравится мое тело? — в сотый раз задавался этим вопросом альфа. Порой так трудно было верить, что красивый омега выбрал его среди других таких же перспективных. — Обожаю его, — как завороженный заговорил Миам и ладошки спустились к прессу, пальчиками выделяя каждый кубик. — А я обожаю тебя, — с теплой улыбкой альфа обнял супруга. Он был счастлив дарить тепло, заботу, нежность. Он боготворил Миама. Боготворил, боготворит и будет боготворить. Будет защищать такого хрупкого на вид омегу. Будет дарить ему всего себя. Как только их взгляды встретились, Миам первый потянулся за поцелуем, обхватив лицо супруга. Карл позволил перехватить инициативу, его это заводило с пол оборота. Если всем знаком французский поцелуй, этот стоит на ступень выше. Миам словно хотел протолкнуть свой язык альфе в глотку или же съесть его. Такая дикая страсть охватила его, что сдерживаться просто не оставалось ни сил, ни желания. Омега возвысился над своим мужчиной, пока не повалил того на постель. Карл сам не ожидал такого. Редко, когда младший муж показывал в себе голодного зверя. Но альфа не возражал, даже такое могло заставить его желать омегу сильнее. Внутренний зверь довольно порыкивал. А когда поцелуй прервался, Миам резко вскинул голову, хватая воздух ртом. С тяжелым дыханием он приходил в себя, все еще сидя на бедрах супруга. — Ты великолепен, дорогой мой, — прошептал альфа, оглаживая обнаженное тело. — Ты знаешь, как возбудил меня? — Чувствую, — улыбнулся Миам, так и не восстановив дыхание. Кое-что твердое и горячее упиралось ему в попу. — И какое же решение данной проблемы ты предложишь? — Отдамся тебе? — предложил неплохой вариант омега, соблазнительно прикусив нижнюю губу. — Я с удовольствием приму этот дар. — Дар? — смешок сорвался с губ. — А что это? — Это то, что уже давно принадлежит тебе, — завороженно зашептал в самые губы альфы. — Мое тело, мое сердце и моя душа. — И каждый раз мне с трудом верится, что этот подарок мне… Альфа вновь принялся скользить руками по телу омеги, а губы прижались к изящной шее. — Пора поверить, — прикрыл глаза Миам, ложась на мужа. — Все же двадцать пять лет вместе. — Четверть века я думаю, что все это сон, — шептал, как завороженный, целовал кожу, как безумный. — Мне страшно представить, что я могу проснуться один в комнате студенческого общежития. Но этот сон был бы самым сладким. Со сладкими стонами Миам приподнялся и вновь лег на спину. Пусть любимый окажется сверху, накроет своим горячим телом, вновь начнет осыпать поцелуями, а омега будет плавиться, подобно пломбиру на солнце. Альфа понял без слов, устраиваясь на хрупком теле. Прошло много времени, прежде чем он перестал бояться задавить свою пару собой. — Я уже не могу сдерживать себя. Уловив правильную нотку, Миам призывно раздвинул ноги. — Войди в меня. Альфа даже переспрашивать не стал ни о чем. Поудобнее устроился, руки подхватили стройные ноги, а член стал дразняще терся о вход. Так и ждал, что Миам нетерпеливо начнет двигаться и сделает все сам. И он почти это начал… Карл ухмыльнулся, начиная потихоньку входить в давно разработанное тело. Не хотелось ни грубости, ни страсти. Пусть начнется все нежно и осторожностью. — М-м-м, до конца, не останавливайся!.. — простонал Миам, как только почувствовал, что супруг остановился на середине, видимо, давая привыкнуть к себе и не желая причинять боль. — Какой же ты нетерпеливый, — шептал альфа, но просьбу омеги выполнил, двигаясь все также медленно. В процессе достижения оргазма сколько только поз они не перепробовали. А возможность не сдерживать голос добавляло остроты в процесс. Миам не видел ничего кроме супруга, не слышал ничего, кроме шлепков, хлюпания, стонов и рыков. Внутренний зверь Карла вырвался на свободу. Альфа перестал себя сдерживать. Сейчас нет барьеров, чтобы держать себя в руках, чтобы вспомнить прошлое время. Можно вновь насладиться друг другом, а после дикого марафона лежать, мокрыми в поту, на разворошенной кровати, и до невозможности довольными. — Давно мы так не развлекались, — Карл поглаживал лежащего на груди омегу по голове. — Словно вернулись во время двадцатилетней давности, — еле шевеля губами, ответил Миам. Так громко он сегодня выказывал свою страсть, что все еще слышался легкий хрип. — Ты был так горяч, любимый. — А ты раскрепощен, — альфа с улыбкой поцеловал в макушку. — Я тебя люблю. — Только бы завтра не болела попа… — У тебя же выходной? — Да, но это не значит, что я буду лежать весь день в постели. — А почему нет? Посвятишь денек себе. — Без тебя? — вновь проскользнула в голосе грустная нотка. — И что мне делать? — А что ты делал, пока не был женат на мне? — Много читал, гулял по городу и занимался музыкой. Молодость у Миама была не такой уж интересной. Сколько он помнил себя, всегда был один. Мир фантазий и греющая душу музыка были единственной радостью. И не то чтобы он был изгоем… скорее к нему боялись подойти. Слишком красив и умен. Цветок, который опасаются потрогать. Тогда Миам и решил, что выберет себе супруга сам. — А ведь даже после брака у тебя были мысли побыть в одиночестве, — альфа нежно поглаживал по спине. — Когда ты в последний раз не занимался домом, а просто валялся на постели, ленился и читал? По правде, я такого даже не помню. — В салоне, бывает, читаю журналы, когда красоту наводят, — улыбнулся омега, загибая палец, — перед сном бывало, когда ты в командировки уезжал, — второй палец, — во время течки страдаю ничегонеделанием. — Третий палец. — Вот, а тут целый день, ходи, в чем хочешь, читай, что хочешь. Ни готовки, ни уборки, красота! — Так говоришь, словно я домохозяйка какая-то, — хихикнул Миам, потираясь щекой о грудь альфы. — Нет, — подхватил смешок, — но и тебе не помешает ничегонеделанье. — Хорошо, — приподнявшись, омега коснулся губ любимого своими, в нежном поцелуе. — Я попробую завтра полениться. — Уверяю, — широко улыбнулся Карл, — это не плохо.