After Midnight

I’m looking at you And I’m waiting for your embrace But all I can see Is a fire in your unholy eyes Германия. Студия звукозаписи. 23:40. В студии уже давно никого не было. Адам сидел у пульта, в миллионный раз прослушивая его записанную днём гитарную партию. На полу валялась куча полностью исписанных, вырванных из нотной тетради листов. Каждый раз Нергала что-то не устраивало в записи. Он вслушивался в мелодию, параллельно что-то исправляя в нотах. - Чёрт! – злился Дарский. – Всё не то! - Ты до утра тут собираешься торчать? – в помещение зашла девушка, которая работала в студии. - Эта гитарная партия меня с ума сводит. И я буду сидеть до тех пор, пока не пойму, что именно здесь не так. - Тогда, может, тебе кофе сделать? - А есть что покрепче? – Адам поднял голову и посмотрел на брюнетку. Девушка подошла к шкафчику и, открыв его, перевела взгляд на Дарского. - Ну, есть вино, текила, и чуток шотландского виски. - Давай виски. Девушка налила в стакан немного жидкости и протянула Адаму. Осушив его одним глотком, поляк вернулся к поискам изъянов в гитарной партии. Но спустя минуту он устало стянул с головы наушники и откинулся на спинку кресла. - Твою мать, - помассировав виски и громко выдохнув, произнес поляк, - у меня мозги скоро из ушей вытекут. - Может, сделать перерыв? – послышался из соседней комнаты голос девушки. - А ещё лучше сделать всё завтра, на свежую голову? Она вышла из комнаты и прошла мимо Адама. Сам Дарский только сейчас удосужился посмотреть на часы. Уже почти полночь. Работая с записью, он так увлёкся, что даже не заметил, как быстро пролетело время. - А ты почему ещё здесь? - Жду, когда ты уйдёшь, чтобы выключить аппаратуру и закрыть студию. Я здесь за это типа ответственная. - И долго ты так ждала? - Ну, лишних часа четыре точно просидела, - взглянув на часы, усмехнулась брюнетка. - Ого! Ты прости меня за это. Просто я с этими гитарами буквально выпал из реальности. - Да всё нормально. Если честно, я и сама не заметила, как время прошло. Нашла тут у звукаря хорошую книжку и зачиталась. Да и домой как-то не охота топать. Адам, несмотря на усталость, тоже не очень сильно горел желанием возвращаться в отель, где он с группой временно проживал, пока длилась запись их альбома в студии. Там он только и делал, что читал, спал, иногда смотрел телевизор, а иногда сидел с Инферно в баре на первом этаже. И музыканту это успело порядком надоесть. Да ему даже поговорить было не с кем. Парней он видел каждый день, и с ними было скучно. А хотелось пообщаться с кем-нибудь “новым”. Дарский часто виделся с этой девушкой в студии. Она помогала с оборудованием и выполняла разные поручения. За всё то время, пока Behemoth записывали тут альбом, им удалось перекинуться парой-тройкой фраз и не более. - Постоянно забываю твоё имя. - Анри́. - А чем занимаешься вне студии? - Я вообще учусь на переводчика-синхрониста. Когда есть свободное время, я подрабатываю здесь или беру заказы на переводы текстов. Короче говоря, зарабатываю, как могу. - Языки – это особая тема. Мне всегда импонируют такие люди. Уже давно перевалило за полночь. Адам не хотел уходить. Ему было приятно находиться в компании Анри. У них нашлось много тем для разговора. Всё это сопровождалось попиванием настоящего шотландского виски, который быстро ударил в головы обоих и создал весёлую атмосферу. Дарский растянулся на большом старом диване, а напротив него в мягком, крутящемся кресле с удобной спинкой сидела Анри, подогнув одну ногу под себя и свесив другую. - Я, кажется, начинаю пьянеть, - широко улыбнувшись, произнесла Анри. - И я тоже. Хороший виски, кстати. Надо будет потом найти такую же бутылочку. - А у меня на родине хорошо делают только вино. - А откуда ты? - Из Франции. Свобода, равенство, братство, Эйфелева башня и все дела, - Анри подъехала к дивану и отобрала у Адама бутылку. Сделав большой глоток и поморщившись от горького привкуса на языке, она вернула виски обратно. – А давай поиграем. - Давай. Во что? – Дарский посмотрел на француженку. - Правда или действие. - О, да ладно! – губы Нергала растянулись в полупьяной улыбке. - А что такого? Боишься, что могут всплыть твои самые страшные тайны? - Нет. Мне нечего скрывать. - Тогда я начну. Правда или действие? - Правда. - Когда ты в последний раз напивался? - Где-то месяца полтора назад, после концерта мы хорошенько накидались с ребятами. Круто было вечером, а утром - наихеровейше. Теперь я. Правда или действие? - Правда. - Хм… Ну, не знаю, - Адам задумался, - ты веришь в бога? - Нет. Я атеистка. Не верю ни в бога, ни в дьявола, ни в существование сверхъестественного вообще — духов, других нематериальных существ и всяких высших сил, загробной жизни и прочей ерунды. И вообще не люблю затрагивать эту тему. Давай лучше другой вопрос. - Ладно. Дай-ка подумать, - поляк сделал серьезное лицо, - какой самый безбашенный поступок ты совершала? - О, всего и не перечислить. Помню, на первом курсе проиграла спор и в итоге голая бегала по двору кампуса. Но было весело. Но возглавляет этот список секс в библиотеке. Мне ещё тогда книга Фрейда упала на голову. Совпадение? Не думаю. - Расскажи, как это было, - Адаму стало до жути любопытно. С веры в бога они так резко перешли на тему секса. Почему бы и нет? - Это был парень с параллельной группы. Мы давно нравились друг другу. И вот встретились в библиотеке. Народу было много, но меня это не особо волновало. Я просто захотела его. Затащила в самый дальний отдел, а он был не против. Хороший секс и всё. Теперь я. Правда или действие? - Правда. - Раз разговор зашёл на такую тему, то расскажи, какой ты в постели? - Ну, пришла моя очередь признаваться. Если честно, по-разному. Мне нравится нежно ласкать девушку, доставлять ей тем самым удовольствие, а иногда меня может накрыть волна какого-то бешенства, и я, полностью отдавшись власти инстинктов, беру грубо и могу трахать до бессознательного состояния. Такой ответ устроит? - Вполне. - Правда или действие? - Давай действие. Уже надоело болтать. - Если есть ещё где-то татуировки, кроме рук – покажи. Анри встала с кресла, выпила ещё немного виски и безо всякого стеснения начала расстёгивать пуговицы на рубашке. Откинув её в сторону, она повернулась к Адаму спиной. Между лопаток у неё красовался большой круг с кельтскими узорами, на руках Адам уже много раз видел разные замысловатые рисунки. Всё это смотрелось очень красиво. Нергал встал с дивана и медленно подошёл к девушке. Ему хотелось прикоснуться к ней, вдохнуть её запах. Какое-то непонятное чувство внутри овладело им. Возможно, так на него подействовал выпитый алкоголь. Let me touch your skin Let me see your eyes Анри ощущала его тяжелое дыхание на своей коже. Ей это нравилось. Хотелось продолжения банкета. А в это время рука Адама потянулась к прозрачной лямочке лифчика. Француженка закрыла глаза и предоставила Нергалу полную свободу действий. - Повернись, - раздалось у девушки под ухом. Брюнетка повернулась к поляку лицом. Он смотрел на неё и еле заметно улыбался. В тусклом свете он выглядел ещё более зловещим и одновременно манящим. От одной мысли, что он стоял так близко, внизу живота приятно покалывало. В разуме произошёл неисправный сдвиг, и Анри, подавшись вперёд, накрыла губы Адама своими. На них ещё чувствовался лёгкий привкус дорогого алкоголя. От этого ощущение реальности куда-то уходило. I kiss you from your feet To your open mouth Девушка чуть толкнула Дарского, и тот упал на диван. Она села на него сверху и возобновила поцелуй. Лифчик улетел в неизвестном направлении. За ним последовала футболка Адама. Крепко обняв брюнетку и прижав к себе, мужчина ответил на поцелуй. Их языки переплелись. Потом поляк стал опускаться ниже. Прикусив проколотый сосок девушки и чуть оттянув его, Нергал поднял глаза. Брюнетка откинула голову назад и издала негромкий стон. Это нереально возбудило его, и он, резко перевернув девушку на спину, навис над её телом и начал ласкал шею, грудь, живот. Татуированные руки Анри гладили его спину, а ноги медленно раздвигались. Дарский умел доставлять девушке нереальное наслаждение одними только прикосновениями и лёгкими поцелуями. Из груди её вырывались еле слышные стоны, которые говорили о том, что она уже возбуждена. Резко перевернув поляка на спину, брюнетка нависла над ним и принялась целовать каждый сантиметр его бледной кожи. Избавившись от белья, девушка ввела в себя его орган и начала медленно двигаться. От непривычных ощущений она стонала ещё громче. Адам закрыл глаза и вцепился длинными пальцами в бёдра девушки. Ощущение близости током пронзило обоих. - Oui да…plus vite быстрее…, - Анри перешла на родной французский. От приступа нереального наслаждения девушка закрыла глаза и застонала еще громче. - Смотри на меня! – приказал Нергал. Брюнетка повиновалась. Она была готова сделать всё, что он ей скажет. Движения становились быстрее, стоны громче. Теперь уже Нергал был сверху. Они двигались навстречу друг другу, целуясь, царапаясь, кусая губы до крови. Оба потеряли контроль и полностью отдались инстинктам. Мужчина громко дышал и не переставал двигаться. Кровь больно стучала в висках. Ему казалось, что он слишком медленный, что нужно всё делать ещё быстрее. - Ne t’arrête pas не останавливайся, - голос Анри охрип от нескончаемых стонов. Она чувствовала, что ещё немного, и оргазм поглотит её. Дарский плохо соображал. Его разум был затуманен. Пот градом стекал с его лица, рук, спины. Несколько глубоких и резких толчков, и он наконец-то почувствовал разрядку... Щупальца солнечных лучей медленно передвигались по полу большого помещения. Сознание, продиравшееся сквозь тяжёлое похмелье, потихоньку возвращалось к Адаму. Кое-как открыв глаза, он принял сидячее положение и огляделся. В помещении никого не было, а царившей вокруг тишиной можно было подавиться. Одевшись, Нергал обошел все комнаты студии, но никаких признаков жизни не обнаружил. Анри тоже нигде не было. События прошлой ночи сложились в единую картинку. Проходя мимо пульта, Дарский заметил сложенную вдвое записку. Аккуратным, красивым почерком было написано:

“Эту последнюю ночь в Германии я запомню навсегда. Au revoir. Анри”.