Allegro

– Ты отлично катался, Юри. Четверной флип вышел потрясающе чистый. – Ты сейчас говоришь как тренер или как соперник? – Юри тихо рассмеялся. В раздевалке остались только они трое. Отабек перебросил через плечо полотенце и скрылся в душевой парой минут раньше. – И тот, и другой, и даже больше, – многозначительно ответил Виктор. Что его никогда не смущало, так это слышит кто-то посторонний или нет. Виктор мог спокойно сказать все, что у него на уме, все равно – в толпе людей, в личной беседе или – Юра даже не сомневался – за закрытыми дверями спальни. Не то, чтобы его интересовало, что за этими дверями происходит. – Больше? За спиной зашуршало, скрипнули шкафчики, будто кто-то оперся на них спиной. Юра закатил глаза и попытался отвлечься. Свои коньки он уже протер, поэтому взялся за коньки Отабека, взвесил в руке. Тяжелее, чем у него, тоже с черными лезвиями, после выступления все в подтеках от растаявшей ледяной крошки. Непаханое поле для работы. И ведь все равно не помогло. Когда звуки за спиной стали откровенно откровенными, Юра не выдержал: – Я вам не мешаю, голубки? Потрахайтесь еще тут. Все стихло, потом хмыкнул Виктор. – А что, мне нравится идея. – Еще бы она тебе не нравилась, больной ты ублюдок. И старый, – Юра фыркнул и с удовольствием повторил. – Старый ублюдок. И... – Больной, я понял. – Нихрена ты не понял, не притворяйся. Юра развернулся, перекинул ноги через лавку; конек в руке опасно качнулся, хищно сверкнуло отполированное лезвие. Он мысленно видел заголовки утренних газет. "Надежда русского ФК Юрий Плисецкий в состоянии аффекта убивает легенду русского ФК Виктора Никифорова. Коньком". Хотя нет. Скорее так: "Таинственное исчезновение известных фигуристов Виктора Никифорова и Юри Кацуки. Криминал или побег в медовый месяц?". И где-то на фоне Отабек помогает ему прятать трупы. Юра поморщился. Определенно нужно меньше смотреть телевизор. Криминальные хроники и ТНТ плохо на него влияют. Но конек на всякий случай отложил. – Чего ты бесишься, Юр? Иди в душ, освежись. – Уже. Черт с Виктором, он всегда вел себя так, словно других людей не существует и центр вселенной он сам. Юра перевел взгляд на Юри – если кому-то из этих двоих и досталась хоть толика адекватности, то явно ему. Но Юри тянул губы в ухмылке и со своими зачесанными назад волосами и очками напоминал ботаника, который в конце обязательно окажется главзлом и всех выебет. Так, с комиксами тоже пора завязывать. – Пойдем, Виктор. Действительно лучше не здесь, – чертов Юри даже не пытался говорить тише, видимо, забыл, что в мире существует кто-то кроме них. – Ты всегда ему потакаешь, – вздохнул Виктор. – Да-да. Юри вытолкнул Виктора из раздевалки, улыбнулся Юре и захлопнул дверь. Воцарилась благословенная тишина. Юра не сразу понял, что вода в душе тоже больше не шумела. – Все ушли? Отабек казался достаточно крупным, несмотря на не самый высокий рост, но ходить умел неслышно, как кошка. – Ага, и слава богу, – Юра кивнул. Отабек обогнул его, открыл шкафчик и достал сухое полотенце, вытер влажные волосы. Юра засмотрелся, как перекатились под кожей мускулы, сглотнул и отвел взгляд от широкой спины. – Бесят они меня. – Кто? Джей-Джей? – И он тоже. Все бесят. Кроме тебя. Отабек обернулся и улыбнулся ему. Юра вернул ему улыбку, встал, подошел ближе, взъерошил Отабеку волосы и засмеялся, когда на него посыпался град из капель. Он старался смотреть Отабеку в лицо, но быстро сдался, опустил взгляд ниже. Посмотреть определенно было на что. – Тебе нужно ходить так почаще, – Юра положил руки Отабеку на грудь. Чуть прохладная кожа – наверное, Отабек принимал контрастный душ и закончил ледяной водой – мгновенно нагрелась под его ладонями. Повел ниже, пересчитал кубики. Отабек дрогнул, и Юра улыбнулся шире: Отабек боялся щекотки, но он знал, что неприятное ощущение быстро сменится другим, более волнующим, поэтому задержал руку, чувствуя, как напрягся под ней и без того каменный пресс. Юра о таком мог только мечтать. Там, где Отабек в зале таскал вес больший, чем сам Юра, он отделывался гантелями, которые вызывали только снисходительную улыбку у старожилов. Зато в растяжке он по-прежнему лучший. У Отабека была возможность оценить, когда он затянул его в туалет в самолете. В таком сложно развернуться даже одному человеку, но Юра не привык отступать перед трудностями. Ждать он тоже не привык. Юра подцепил пряжку ремня и хмыкнул: – А лучше вообще без одежды. – По улице? – Отабек приподнял бровь. – Передо мной. Джинсы мешались, но Юра плевать хотел. Ремень змеей скользнул на пол, молния поддалась со второго раза, и он запустил руки под грубую ткань. – Юра, что ты делаешь? – Отабек склонил голову к плечу, посмотрел, как на несмышленого ребенка. Довольно странный взгляд, учитывая, что этот "ребенок" делал и собирался сделать. – Сам как думаешь? – Сходишь с ума. – Верно. Всегда, когда ты рядом, – легко согласился Юра и качнулся вперед; Отабек со вздохом поймал его, прижал к себе. Теперь очевидно лишней была футболка и куртка Юры, но избавляться от них он не торопился. – Сюда может зайти кто угодно. – Кто? Все ушли. – Да хоть уборщица. – Все разошлись, – повторил Юра, поднял голову и столкнулся взглядом со скалящейся тигриной мордой. Кажется, эту сережку он подарил Отабеку на прошлый День рождения. У Отабека было несколько проколов, любимый пирсинг Юры был гораздо ниже, всегда царапал язык, когда на него приятной тяжестью ложился чужой член, но удержаться от своеобразной метки Юра не смог. Он часто видел, как Отабек меняет другие сережки, но эту не трогает. Иногда он подумывал, не проколоть ли ухо и ему. – Уверен? Юра улыбнулся тигру и накрыл его губами, прикусил мочку. Пресс у Отабека стальной, нервы вообще металлические тросы, раз он все еще способен думать разумно, но терпение может кончиться и у него. Юра почти слышал в голове тиканье, отсчитывающее секунды до взрыва. Десять. Девять. Накрыл член Отабека ладонью, сжал, чуть царапнул головку ногтем. Восемь. – Не припомню, чтобы тебя волновало, что нас могут увидеть, когда мы трахались в примерочной, – прочертил языком скулу. – Мне пришлось тогда купить ту футболку. – Ты все равно бы ее купил. Она была с тигром. Семь. Шесть. В этот раз Юра даже не успел досчитать. Отабек сжал его запястье, выдернул руку из джинсов, поймал за рукава и потянул в стороны, вытряхивая из куртки; забросил ее наверх шкафчиков. Юра позволил развернуть его, глянул через плечо. – Чего ты ждешь? Сзади навалились, килограммы восхитительного жара, от которого шла кругом голова и пересыхало в горле. Юра быстро облизнул губы, уперся локтями в шкафчик и прогнулся в спине. Откровенное приглашение, куда уж понятнее. На горло легли пальцы, погладили кадык, и Юра откинул голову. Губы, пальцы, член – все равно, просто срочно нужно занять чем-то рот. Отабек изучал его лицо с невозмутимым выражением. Юра нахмурился, и он сдался; тумблер щелкнул, лампочки вспыхнули разом и сгорели, не выдержав напряжения. Отабек мог сколько угодно строить из себя контрол-фрика, зачастую Юре это даже нравилось – приятное разнообразие, когда у самого все вечно выходит за границы, – но когда с него слетал налет мирового терпения, он напоминал оголенный провод. Искрит, страшно притронуться, но так сложно избежать соблазна. Джинсы давно скользнули вниз, сковали ноги в кандалы. Отабек толкнулся длинным плавным движением, и Юру подбросило, швырнуло вперед; он зашипел, встретившись лбом с дверцей, но сразу о ней забыл. – Еще! Еще, Бека. – Тебе мало? – К шее прижались губы, зубы прихватили кожу, и Юра вздрогнул, застонал в голос и снова ткнулся головой в дверцу, на этот раз добровольно, чтобы хоть немного отвлечься и не кончить сразу. Ему действительно всегда было мало. И в тот раз, в самолете, и когда он позвал Отабека оценить футболку, а сам затащил в примерочную и полез целоваться. И тем более теперь, когда в голове и теле еще бушевал финал Гран-при. Где-то наверху завибрировал телефон. – Никого нет, – выдохнул Юра, но все же поймал куртку в полете, когда она сползла на край. – Кто? – Отабек тяжело дышал, но остановился. Юра в очередной раз восхитился его самообладанием. Ему самому было решительно похуй, кто звонит, но заткнувшийся было телефон завибрировал снова, и он вытряхнул его из кармана. – Да блядь, Виктор. Что ему неймется? – Ответь, – ухо пощекотало горячее дыхание, и Юра отшатнулся, уходя от него. – Нахера? – Хочешь, чтобы он вернулся? – Блядь, – рыкнул Юра, сказал в телефон: – В смысле, алло, я слушаю. Он надеялся, что жажда убивать хорошо слышна его собеседнику. – Юра, где тебя черти носят? – Это был не Виктор, это был Яков, что гораздо хуже. Обычно он закипал медленно, но верно, но сейчас, судя по громкости, чайник пора бы и снять с плиты. Юра дернулся от неожиданности, качнулся назад и охнул, быстро отодвинул телефон и сжал зубы на ладони, давя стон. Двигаться сейчас было большой ошибкой. – Юра! Он поморщился и вернул телефон к уху. – Скоро буду. Только душ приму, еще не успел. – Побыстрее только. Лиля начинает злиться. Когда она злится, я нервничаю. А когда я нервничаю… Ты сам знаешь, что бывает, когда я нервничаю. Лучше бы не знал. – Да, хорошо, конечно. Что угодно, только закончить этот бесполезный разговор. Отабек вдруг толкнулся вперед, и Юра чуть не заорал, выпустил телефон из рук и снова вцепился зубами в ладонь, поддался нарастающему темпу, пока в голове не стало окончательно пусто. – Повезло, что никто нас не видел. И не слышал, – Отабек выглядел слишком довольным, но Юра не мог злиться. Поднял телефон, ожидая увидеть царапину или вообще разбитый экран, но тот был цел. – А теперь давай валить, пока действительно кто не пришел. Или нас не заперли в здании, – Юра хмыкнул. – Твой номер или мой? *** – Юрио! Если снова всплывает это гребаное прозвище, добра не жди. Если Виктор цветет и пахнет – тем более. – Чего тебе? – Яков тут на днях взял у меня телефон. – И? – Начало не предвещало ничего хорошего, Юра слишком хорошо помнил этот день. – А потом вернул, и я заметил, что разговор-то не закончен. Послушал немного… – Старый больной ублюдок, – привычно пробормотал Юра, но замер, когда Виктор продолжил. – …и записал. – Мудак ты, Витя. Виктор пропустил его слова мимо ушей, прищурился. – Что ты там говоришь, когда видишь меня и Юри? "Извращенцы"? "Еще потрахайтесь здесь"? – он приложил палец к подбородку и улыбнулся, как всегда, когда рассматривал кого-то, по интересности, видимо, напоминающего инфузорию туфельку. – Что ты хочешь? – кисло спросил Юра, и Виктор улыбнулся еще шире. – Будь дружелюбнее с Юри. А то он расстраивается, знаешь ли. А вот и он! Виктор замахал рукой. Юри раскраснелся, наверно, бежал всю дорогу наперегонки с Макаччином, затормозил рядом, согнулся в попытке отдышаться. Виктор погладил его по волосам и улыбнулся – совсем по-другому. – Юрио хочет тебе кое-что сказать, Юри. – А? Юра вздохнул, прошел мимо, задев плечом. – Совет да любовь, блядь! Он еще слышал удивленный голос Юри за спиной, но уже не обращал внимания. Отабек еще был в Питере, ответил после третьего гудка. Юра натянул капюшон и ухмыльнулся. – Встретимся или нет?