Правда или ложь?

Мальчику было всего восемь, но он уже знал — взрослые играют в другие игры, чем он. Чаще всего ему не нравились игры взрослых. Чаще всего взрослых пугали его игры. Не всех, один из взрослых — Профессор — всегда интересовался, во что и с кем мальчик играет. И всегда верил его словам. Иногда — редко — после новой игры появлялась новая игрушка. Чаще — новые болезненные тесты или запутанные головоломки. Головоломки мальчику нравились. Мальчик никогда не врал, он не умел. Но молчать в нужный момент он уже научился. И запомнил, что взрослые не всегда его замечают. Особенно, если он сидит ниже или выше их глаз, не смотрит на них и не шевелится. Тогда они часто — почти всегда — пробалтывались. Вчера женщина, которая готовила еду, говорила мужчине, который убирал виварии с монстрами, что Профессор сегодня улетает в Мидгар. Мальчик не знал, что такое Мидгар и где он находится, но обычно это означало, что Профессор будет отсутствовать дня четыре или пять. И тогда мальчика будут просто кормить и вовремя отправлять спать, а тестов и наблюдения не будет. Это было очень удачно, потому что у мальчика появилась новая игра. Подружка, с которой он разговаривал ночью. Слово «подружка» мальчик услышал от взрослых, в усадьбе другие дети не жили. Она обещала, что если пойти через город, по лесу, через мост в горах, то там будет большой дом, и там они смогут отлично поиграть безо всяких взрослых и запретов. Подружка мальчику нравилась — у неё были такие же волосы, как у него, только она была совсем холодная. Но зато рассказывала про другие места, которых мальчик никогда не видел. По-настоящему не видел. А во сне он мог путешествовать там, куда она его звала. Там жили совсем другие чудовища, чем те, которых он видел в виварии. Профессор зашёл в комнату мальчика, тот сосредоточенно собирал новую трёхмерную головоломку из прозрачных кусочков пластика. Несколько минут мужчина молча наблюдал за ребёнком, потом ушёл. Он никогда не здоровался и не прощался, но через несколько минут мальчик услышал звук отъезжающего автомобиля. Мальчик улыбнулся. Сегодня после отбоя он подождёт, пока взрослые угомонятся и забудут о нём, и пойдёт играть с подружкой. В большой дом, где нет взрослых. После заката, в девять вечера, женщина в зелёной форме из рубашки с короткими рукавами и штанов принесла мальчику стакан молока и два печенья. Тот уже сидел в пижаме на своей кровати, на подушке рядом с ним лежал лиловый меховой осьминог и пластиковый потёртый чокобо. -Ты умылся, Сефирот? -Да, - мальчик кивнул. -И уши вымыл? -Да, - мальчик смотрел на стакан молока. -Хорошо, - женщина поставила стакан и блюдце на низенькую тумбочку в изголовье кровати, - выпьешь и ложись спать. Никаких головоломок. -Да, - мальчик обеими руками взял стакан и сделал глоток. Женщина понаблюдала, как он пьёт и вышла из комнаты. Она работала на Нибельхеймской секретной базе уже полгода и так и не смогла решить, кто её пугает больше — мальчик, монстры в вивариях или руководитель лаборатории профессор Ходжо. Мальчик подождал ещё час после того, как на этаже погас свет. Это означало, что оставшиеся взрослые занимаются своими делами. Тогда он выбрался из-под одеяла и деловито начал одеваться. Футболка с длинными рукавами, свитер, штаны, носки, кроссовки — Сефирот натянул всё это прямо на пижаму, чтобы было теплее. Ночью в доме становилось холодно, наверняка на улице — тоже. Мальчик подумал, кого взять с собой — осьминога или чокобо. Осьминог ему нравился больше, но его длинные щупальца волочились по полу. Сефирот вздохнул и взял чокобо. Укрыл осьминога одеялом и тихонько вышел из комнаты. Он знал, что заднюю дверь на ночь забывают запереть и отправился к ней. Медленно-медленно повернул ручку, чтобы замок не щёлкнул и выскользнул из дома. Постоял минуту, привыкая к темноте. Он видел гораздо лучше взрослых, но всё равно не решался сразу бежать. Калитка и ворота были заперты, но мальчик знал, где отходит доска. Взрослый там не пролез бы, а городские дети боялись усадьбы, как дома с приведениями. Сефирот осторожно отодвинул доску, выбрался на улицу. Было сыро, окна других домов не светились. Мальчик подумал, куда ему идти. Город со всех сторон окружали горы, как выбрать, где тот большой дом? Потом он вспомнил, что подружка говорила — надо идти мимо башни на решётчатых ножках и узкого дома с флюгером-муглом. Сефирот припустил со всех ног. В лесу было ещё темнее, а деревья непонятно шумели. Мальчик не знал дороги, только направление, и проплутал почти до полуночи, прежде чем вышел к подвесному мосту. Шаткая конструкция уходила в туман и поскрипывала от ветра. Сефирот постоял, сжимая чокобо в руке. Ему часто приходилось бояться взрослых, особенно Профессора, но он впервые не мог решиться сделать шаг туда, где взрослых точно не было. Он ждал, может быть, его подружка заговорит с ним, но она молчала. Наверное, ждала, когда он придёт. Или готовила ту самую новую игру. Вдохновлённый мыслью об игре, мальчик шагнул на мост и свободной рукой вцепился в перила из толстого троса. Он полз по мосту, как кривоногий багриск, доски скользили под ногами, влажные от ночного тумана. Сефирот посидел на земле несколько минут, когда добрался до другого края пропасти. Это оказалось, сложнее, чем он предполагал. К тому же он успел замёрзнуть и проголодаться. Надо было спрятать одно печенье и взять с собой. До высокого дома мальчик добрался почти на рассвете. Таких домов он прежде не видел — никаких окон, сплошной металл. Двери как в лаборатории — не распахиваются, а раздвигаются. Сефирот дохромал до дверей, попытался отодвинуть створку. Ничего не получилось, мальчик стал искать замок — нашёл панель с кнопками. Переложил чокобо в правую руку и погладил кончиками пальцев кнопки. Он умел брать память вещей, хотя никогда не говорил об этом взрослым. Порядок нажатия цифр и букв возник в голове, Сефирот поднялся на цыпочки и с силой стал давить на кнопки. Замок пискнул, двери вздрогнули, где-то что-то загудело, и створки поползли в стороны. Внутри дома оказалось ещё темнее и холоднее, чем снаружи. Наверное, поэтому его подружка была такой холодной? Мальчик вошёл, осмотрелся. Двери сдвинулись за спиной, на мгновение стало совсем темно, потом начали загораться тусклые лампы на стенах примерно на уровне пояса Сефирота и включаться освещение около резервуаров с изменёнными созданиями, которые стояли рядами. Мальчик удивлённо таращил глаза, забыв об усталости и холоде — ничего такого его подружка не упоминала. Сефирот подошёл к ближайшему резервуару, но смотровое окошко оказалось слишком высоко. Создания переговаривались и кричали, но он их не видел. Мальчик на всякий случай спрятался и подождал, не появится ли охрана. Никто не появился, зато он наконец-то почувствовал знакомое холодное касание — подружка звала его дальше. Сефирот заторопился, споткнулся на металлической лестнице и едва не загремел вниз. Он успел схватиться за поручень, но выронил свою игрушку — чокобо запрыгал по ступенькам и исчез. Мальчик досадливо сморщился и побежал дальше. Лестница кончалась у ещё одних раздвижных дверей, Сефирот задрал голову и прочитал надпись над ними: «Д.Ж.Е.Н.О.В.А.» Так это не девочка? Это его мама?? Профессор говорил, что его маму звали Дженова, и она умерла. Он врал? Его мама жива? Она живёт тут? Мальчик подскочил к кодовому замку, считал порядок цифр и набрал его, двери открылись. Внутри было сравнительно небольшое помещение с непонятными трубами и металлической крылатой статуей прямо напротив входа. К ней вела одна из самых толстых труб. Пахло озоном, смазкой и какими-то биологическими растворами. Сефирот осторожно подошёл к статуе, помедлил мгновение, протянул руку и коснулся блестящего бока. Она была холодная и совсем неживая. Но то, что незримо касалось его — испытывало радость, колючую и чужую. «Мама?» - неуверенно позвал мальчик. Беззвучный смех раздался в ответ, она хотела, чтобы он сделал кое-что для неё, кое-что, что он уже делал в лаборатории Профессора, только постарался получше. Сефирот кивнул. Конечно, он постарается. Мальчик просунул ладони под крылья статуи, нащупал за ними холодное гладкое стекло. Зажмурился, и когда цветные пятна и круги у него под веками сменились просто ледяным зелёным светом, шагнул в этот свет. Магическая сила, слишком большая для маленького тела, потекла к запертой за стеклом женщине, отразилась от неё, как от фокусирующего зеркала, и сшибла мальчика с ног. Он ударился спиной и затылком о сдвинутые двери и потерял сознание. Когда Сефирот пришёл в себя, у него зуб на зуб не попадал от холода, а кровь из носа и уха уже свернулась и засохла. Мальчик коротко хныкнул, пытаясь подняться. Он понял, что оказался слишком маленьким и слишком слабым. Но он вырастет. Вырастет и вернётся. Сюда. К маме. *** (много лет спустя, Трущобы под Мидгаром) Высокий мужчина в чёрной форме, с длинными серебряными волосами быстро шёл по скудно освещённой улице. Люди уступали ему дорогу, хотя он на них даже не смотрел. Казалось, он принюхивается. Хотя, может быть, и не казалось? Он наискосок пересёк оживлённый перекрёсток и едва разминулся с девушкой в розовом платье, толкающей полную цветов тележку. Мужчина извинился и зашагал дальше, а девушка осталась стоять, сжав руки под грудью и глядя ему вслед. Она еле слышно шептала: «Не возвращайтесь. Вам нельзя возвращаться».