***
Был конец 1894 года. Это произошло накануне Рождества. Я вышла погулять, и забрела в лес. Наша усадьба находилась в Блэкхите, на самом краю, почти у самого леса. Блэкхит - это уютный уголок на юго-востоке Лондона, это такая себе маленькая деревушка. Весной этого года весь Лондон был потрясен тем, что Великий сыщик Шерлок Холмс вернулся, да еще и поймал приспешника Мориарти полковника Морана. Я не была исключением: я, наверное, даже была поклонницей этого удивительного человека. И, признаваясь себе уже сейчас, находясь в преклонном возрасте, могу сказать, что я была в него влюблена, конечно глупой юношеской любовью. Скажи я это себе тогда, я залилась бы румянцем. Почти весь тот год я была под впечатлением: я зачитывала до дыр записи Джона Уотсона, фантазировала и идеализировала Холмса. Он стал моим кумиром. И поэтому мне не верилось, что то, что произошло в ту ночь, было правдой. Я потеплее оделась, потому что на улице стоял приятный, бодрящий тело и дух рождественский морозец, взяла свои часы на платиновой цепочке, которые мне отдал отец, несмотря на то, что матушка не одобряла того, чтобы ее дочь разгуливала с мужскими часами в кармане, и вышла погулять. Я и не заметила того, как отошла намного дальше своего привычного маршрута. На самом деле, будь дома родители, они не позволили бы мне гулять так поздно, да еще и одной. Но в эту Рождественскую ночь они были приглашены в гости к герцогу Доверкору еще в семь часов. Я, конечно, тоже была приглашена, но в связи с отсутствием настроения, я сослалась на головную боль и осталась дома. Матушка поцеловала меня в лоб, а отец спросил, не передумаю ли я. Потом они уехали, я дождалась, когда слуги лягут спать, и выскользнула из дома. И вот я уже плутаю по темному лесу, не видя ничего на шаг впереди себя. Когда я выходила, на часах было десять часов вечера, гуляла я не более часа. Но когда я стала замерзать, я с ужасом поняла, что заблудилась. Я вдруг поняла, что я глупая юная девчонка, которая могла бы сейчас быть с родителями в гостях, ведь их пригласили на несколько дней, но нет же, меня угораздило заплутать в лесу. Когда я почти перестала чувствовать пальцы на ногах и руках, я вдруг заметила впереди какое-то мерцание. Я с радостью подумала, что, наконец, выбралась из такого дружелюбного летним днем, но такого зловещего, даже в Рождество, леса, потом я рационально поразмыслила и прищурилась. Огни были далеко. К тому же, они были очень маленькими и яркими и, по-моему, даже разноцветными. Это было странно для Блэкхита. Я решила, что у меня галлюцинация. А потом решила, что от того, что я пойду к этим огонькам, хуже не будет. И я пошла, еле передвигая замерзшими ногами, зашнурованными в высокие ботинки на неудобном каблуке - "рюмочке". Когда я уверенно пошла в сторону огоньков, случилось чудо: пошел снег. Он большими хлопьями ложился на землю и на мои плечи. вокруг царила поистине волшебная атмосфера. И, возможно, если бы мои пальцы совсем не одеревенели, то я бы ему обрадовалась. Чем ближе я подходила, тем светлее становилось. И в итоге я подошла к маленькому каменному домику: украшенному разноцветными гирляндами и елочными игрушками. Мой отец постоянно говорит со мной о разных интересных вещах, поэтому я не удивилась зрелищу, я знала, что гирлянду придумал помощник Эдисона - Эдвард Джонсон в 1882 году, но эта красота - ярко горящая гирлянда трех цветов - синего, красного и белого, стеклянные елочные игрушки - окунула меня в сказку. Я была поражена до такой степени увиденным, что забыла о том, что мое тело изнывает от недостатка тепла. Я неуверенно потопала перед дверью, стряхивая чистый снег с ботинок, потом открыла дверь. Та легко поддалась, открывшись плавно, совсем без скрипа. Предвкушая тепло и блаженство, я вошла в домик незваным гостем. Как только я переступила порог, я оказалась в клубах табачного дыма, в облаке тепла и аромата кофе. В кресле у камина сидел худощавый человек, на первый взгляд показавшийся мне очень молодым, то есть, я решила, что ему нет и 35 лет. Он лениво перевел взгляд с рукописи, которую держал на коленях и разглядывал в лупу, на меня, потом в его глазах появилось что-то вроде удивления, но этот вспыхнувший огонек быстро погас. Он отложил свое занятие и поднялся. Я оказалась права: это был молодой человек высокого роста, худощавый. Он внимательно оглядел меня с ног до головы, и от этого взгляда, несмотря на начинающее разливаться во мне тепло, по спине у меня пробежал мороз. Взгляд у него был острый, пронизывающий, тонкий орлиный нос придавал его лицу выражение живой энергии и решимости. Квадратный, чуть выступающий вперед подбородок тоже говорил о решительном характере. Он был одет в прозаический черный костюм и белоснежную рубашку. Все то время, что он меня разглядывал (а длилось это около пятнадцати секунд), я беззастенчиво разглядывала его, составляя свое мнение о нем, так как, я уверена, обо мне свое мнение он уже составил, а я даже могла угадать какое, ведь я без приглашения и даже без стука вломилась в его жилище. -Юная леди, - мужчина поклонился, - приветствую Вас в своем пристанище. Позвольте спросить, что завело Вас в столь поздний час, одну, в лес, да еще и в Рождество? Я растерялась, он был так учтив и вежлив, тем не менее в его манерах было что-то смутно знакомое. Но мы никогда не виделись, я уверена. -Я гуляла, - сказала я отрывисто охрипшим голосом, а потом добавила, прочистив горло, - извините меня, сэр, за то, что вломилась в Ваш дом. Меня зовут Натали Хьюз, - я протянула руку, облаченную в перчатку. Он коротко, но крепко пожал мою руку и снова поклонился: -Меня зовут Шерлок Холмс. Моя профессия — знать то, чего не знают другие У меня перехватило дыхание. Это было сродни чуду. Или необъяснимому явлению. Сначала я была ошарашена, потом приятно удивлена, а потом вдруг разозлилась, решив, что это чья-то глупая шутка. -Дорогая мисс Хьюз, проблема с доверием всегда была основной человеческой проблемой. Иногда именно доверие (или недоверие) становилось причиной преступления. Он оставил меня стоять у двери, а сам медленно подошел к своему креслу у камина, сел, закинул ногу на ногу и снова посмотрел на меня. Я уже почти отошла от холода, сковавшего мои тело и душу, и оглядела помещение, в которое меня занесло. Домик представлял собой две комнаты: первая - это та, в которой оказалась я, вероятно, это что-то вроде небольшой гостиной: у противоположной двери стены стоял небольшой камин, рядом с ним стояло два кресла, в одном сидел Холмс; по обе стороны от камина стояли два небольших стеллажа с книгами, а середину комнаты занял небольшой стол, заваленный бумагами, пустыми чашками и различными инструментами вроде луп. Вторая комната была мне видна лишь частично. Было ясно лишь то, что это кухня. -Не нужно использовать дедукцию, чтобы понять, что Вы замерзли. Снимите свой плащ и шляпу, можете положить их сюда, - он указал на незамеченный мной небольшой диванчик в углу комнаты. - А так же Вы можете снять свои ботинки и поставить их возле огня. Так ваши ноги согреются быстрее. Я разделась, расстегивая озябшими пальцами пуговицы, сняла с ног ботинки, кое-как развязав тугую шнуровку, положила одежду на диванчик, а ботинки поставила ближе к камину, а Шерлок Холмс в это время резко вскочил и, не глядя на меня, скрылся во второй комнате. Я еще раз огляделась. Возле стеллажа на гвозде висел серый ольстер*. Из-за трещавших в камине поленьев в домике было необычайно уютно и тепло, и я, наконец, почувствовала себя живой, протянув ноги к огню и откинувшись в удобном кресле. В моей голове роилось множество различных мыслей: это правда или я в предсмертном бреду? который час? неужели, это Холмс? что случится, если вдруг дома обнаружится мое отсутствие?.. За спиной послышались мягкие, но быстрые шаги, Холмс быстро и резко сел в кресло и протянул мне кружку с чем-то горячим и очень вкусно пахнущим. -Прошу Вас, мисс Хьюз, это поможет Вам согреться. В кружке оказалось изумительное на вкус горячее молоко. -Благодарю Вас, мистер Холмс. Несколько минут мы сидели молча. Я пила молоко, чувствуя, что теперь отогрелись и мои пальцы. а Холмс - тот самый Холмс, мой кумир и герой, который сидел всего в метре от меня! - в упор меня разглядывал. Я в свою очередь тоже бросала на него резкие и короткие взгляды. Его брови были нахмурены, а губы плотно сжаты, иногда он нетерпеливо постукивал длинными пальцами по деревянной ручке кресла и качал головой. -Я Вам помешала, мистер Холмс? Вы не особо мне рады, - попыталась улыбнуться я. -Вы наблюдательны, мисс,- он вежливо кивнул, - но вы еще и правы: я был занят и не ждал гостей. - Он кивнул на рукопись, отложенную на стол. - Это рукопись пятнадцатого века, я почти расшифровал ее, а Вы вошли в самый важный момент, и я упустил мысль. - В его голосе был укор, но он не был злым, скорее с ноткой досады. -Простите. - искренне сказала я и покраснела. Он улыбнулся и взял из моих рук пустую кружку, поставил ее на стол рядом с еще тремя. -Но, - продолжила я, почему Вы здесь? В Рождество совсем одни? Он нетерпеливо пожал плечами: -Почему люди придают такое огромное значение этому дню? Я сбежал от миссис Хадсон и Уотсона. Они устраивают нечто вроде праздничного ужина, - он сказал последние слова почти с отвращением. - Тем не менее, это довольно странно, слышать такой вопрос от юной леди, гуляющей в лесу почти в полночь одной. -Это вышло случайно, я заблудилась. Неужели уже полночь? Он проигнорировал мой вопрос и указал пальцем на цепочку от часов, свисающую из моего кармана. -Вы не думаете, что Ваша семья вполне могла бы позволить Вам купить шатлен**? О, нет-нет, все ясно, это подарок отца, вы дорожите не только часами, но и цепочкой, - он удовлетворенно кивнул и прикрыл глаза, а я растерянно поправила цепочку, спустив ее до конца в карман, чтобы часы не выпали. Но я разумно ничего не стала спрашивать. Зачем? Это же Шерлок Холмс. Я украдкой взглянула на него, а он в это время резко распахнул глаза и выпрямился в кресле: -Знаете что, мисс Хьюз, раз уж Вы здесь, то давайте о чем-нибудь поговорим. Я уже понял, что Вы натура необычная и довольно интересная. О чем бы Вы хотели поговорить? Этим вопросом он застал меня врасплох. Я выпалила первое, что пришло на мой юный романтичный ум: - О любви. Холмс разочарованно посмотрел на меня и снова обмяк в кресле. -Возможно, я ошибся, и Вы такая же, как и все женщины. Но хорошо, давайте о любви. Что Вы понимаете под этим словом, мисс? -Любовь - это, - я неосознанно подняла глаза к потолку, - это... чувство, свойственное человеку. Это привязанность к человеку или объекту, чувство глубокой симпатии. Холмс снова внимательно посмотрел на меня. -ВЫ мне нравитесь, - резко сказал он, - Вы дали хорошее определение. Несмотря на то, что Вам, вероятно, около семнадцати лет, Вы не стали распыляться на романтические глупости. Любовь - это чувство. И этого достаточно. Для меня. -Простите, - поспешила прервать его я, - я знаю, что Вам чужда любовь, пэтому не следовало заговаривать о ней. -Если она мне чужда, это не значит, что я ничего о ней не знаю, - резко сказал он. Любовь — сложное искусство. Ему тяжело научиться, его невозможно познать, если душа не лежит. Зато им можно насладиться, если того желает тело. Я покраснела, когда он сказал такую вещь. Никто и никогда еще не говорил при мне о влечении тел, и я была смущена. Холмс хитро улыбнулся, как говорит Уотсон, "своей особенной улыбкой". -А почему Вы не желаете принять тот факт, что любовь нам нужна? Мне кажется, что все люди на Земле появились из-за любви. -Вы очень молоды, мисс Хьюз, - мягко сказал Холмс. - Но мне нравится то, что Вы смело говорите о таким вещах, о которых молодые леди говорить стесняются. А зря. Но я не думаю, что любовь не нужна. Просто я считаю, что глупым легче влюбиться. Им не нужно освобождать голову от странных мыслей, дабы поместить в ней приятные воспоминания с пережитых свиданий. Я же привык считать себя умным, поэтому любовь для меня есть не более, чем просто слабость, а также мотив для преступления. Но Вы очень молоды, - его тон смягчился, - Вы не должны принимать все, что я говорю, за чистую монету. Вы, конечно, влюбитесь. Ох, я не прав. Вы уже влюблены. Конечно! А я гадал, что же все-таки заставило Вас покинуть дом в столь поздний час. Конечно, Вы влюблены, но боитесь этого. К тому же, Ваш избранник не Вашего круга. Простите меня, - сказал после небольшой паузы он. Я была шокирована, но быстро пришла в себя. Но я знала, что самолюбие Холмса тешило то, что его начинали расспрашивать о его умозаключениях. но я не стану этого делать. -Вы правы. И я знаю, что Ваши советы будут не совсем тем, что мне нужно, ведь Вы не мастер в любовных делах, но все-таки, что же мне делать? Мама не позволит мне выйти замуж за простого парня. - Женщины по своей природе склонны к таинственности и любят окружать себя секретами. Но Вы отличаетесь. - Задумчиво проговорил Холмс, зажигая трубку. - Если Вы так уверенно говорите об этом со мной, значит, объект Вашей любви отвечает Вам взаимностью. Вы уверены, что он любит Вас искренне и чисто? Без злого умысла? Во всем надо искать логику. Где ее недостает, надо подозревать обман. -Я верю Эндрю! - вскинулась я. -Теперь я тоже. Женское сердце - это тайна, которую я не могу отгадать до сих пор, - посмеялся Холмс. - Что же такое мезальянс? Это неравный брак, в котором муж и жена имеют разные национальности, социальные статусы, политические взгляды, религиозные убеждения, материальную базу и образование. Проще говоря, когда женятся два совершенно разных человека, то их союз и можно назвать этим красивым французским термином. Когда трогательные отношения между мужчиной и женщиной только зарождаются, то влюбленным кажется, что никакие различия и условности их не смогут разлучить. Но Вы молодец, Вы не ослеплены любовью, Вы понимаете всю серьезность ситуации. Знаете, мисс Хьюз, Вы должны быть собой до конца: собой, то есть смелой и храброй. Просто скажите Вашим родителям обо всем прямо. Но больше не бродите по лесу в поисках ответа, Вы не имеете права рисковать своей жизнью, ведь о ней заботятся теперь не только родители, но и славный парень Эндрю. И еще, дорогая мисс, сегодня ведь Рождество. Мне кажется, в Рождество люди отмечают тот день, когда отделились от животных. Вместо того, чтобы жить бездумно и свободно, как птицы или звери, мы стали пленниками самих себя. Я никогда не знал, с чем связан этот глупый день суеты, но привык считать, что люди в этот день (точнее, ночь) ждут какого-то чуда. Терпеть не могу чудес, так как их не бывает, но Вы постарайтесь подумать, что Ваше чудо - это я. - Холмс хрипло рассмеялся и выпустил клубы белого дыма. А я откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Мне было так спокойно здесь, в этом домике, рядом с этим эксцентричным человеком, что даже не хотелось уходить, но я знала, что сделать это необходимо. Я и так задержалась слишком долго. Холмс как будто перестал обращать на меня внимание, он снова продолжил разглядывать рукопись. Я быстро оделась, зашнуровала ботинки и на секунду встала у двери. Холмс продолжал смотреть в лупу. Я взялась за ручку и приоткрыла дверь, впуская в дом морозный воздух. Когда я почти вышла, до меня донесся голос Холмса: - Имя Натали значит "рождённая в Рождество".***
Дорогу домой я нашла на удивление быстро и даже почти не замерзла. А в голове у меня все еще стоял хриплый смех мистера Шерлока Холмса. "Ваше чудо - это я..." Он не дал мне никаких очень хороших советов, он лишь подтвердил мои собственные решения и мысли, но он дал мне надежду и силу. И когда я вошла в дом, я облегченно вздохнула и со спокойной душою пошла спать. Я ни капли не пожалела ни в сейчас, ни тогда о том, что именно то Рождество я провела так. Я уже знала, что сделаю завтра.***
Я вышла замуж за Эндрю, у нас прекрасная дочь и замечательный сын. И вся моя жизнь - одно большое чудо. Я еще некоторое время читала записки доктора Уотсона о приключениях Шерлока Холмса, но потом мои мысли стали заполняться более важными вещами, и со временем я стала забывать о великом сыщике. Но каждое Рождество я с теплотой на душе вспоминаю о его словах: "...больше не бродите по лесу в поисках ответа, Вы не имеете права рисковать своей жизнью, ведь о ней заботятся теперь не только родители, но и славный парень Эндрю". Ольстер* - длинный серый дорожный плащ. Шатлен** - это цепочка для различного рода аксессуаров, украшений, ювелирных изделий и т.д. С помощью шатлена дамы (а иногда и господа) в средние века носили часы, ключи, блокнотики, ножницы, швейные принадлежности и т.д. Поскольку шатлен использовался исключительно в аристократических кругах, его зачастую украшали драгоценными камнями, золотом, бриллиантами.