На опавших листьях

Лязгнул дверной замок. Темари переступила порог, впуская нитку света в мрачную комнату. Здесь теперь как в подземной лаборатории Орочимару. Звенит тишина; только старый запорный вентиль дает слабину: из крана лениво выползают капли и разбиваются о чугун ванны. Залежавшееся нестиранное белье да закупоренные окна сделали воздух затхлым, тяжелым. Но дыхание затруднял не только он — призрачная рука сдавила горло до хрипа, вмиг пробудив страх перед смертью. Теневое удушье. О, эти техники куноичи Сунагакуре знакомы до боли. Они стали причиной ее первого публичного позора на Чунин Шикен, а сейчас опускают железный занавес перед ее семейной жизнью. — Врагов тебе уже мало? — насмешливо хрипит Темари. — Решил и меня убить? Смотрю, паранойя у тебя развилась быстро. Шикамару ослабевает хватку — девушка жадно глотает кислород. Из угла комнаты доносится возня, теневой шиноби понимается на ноги и в пару шагов сокращает дистанции между собой и женой, пока еще не бывшей. — Что тебе нужно? — Нет, Нара, мне больше не нужно ничего. Только позволь забрать вещи и вместе с ними девичью фамилию… — разрастающуюся гневную тираду прервало резкое движение мужчины: он подался вперед, обдавая бледное точеное лицо куноичи горячим дыханием. Темари только теперь улавливает струящийся запах алкоголя, исходящий от мужа; от бессилия закрывает глаза. «Чего она хочет сейчас?», — губы Шикамару искривляются в ехидной ухмылке. Он протягивает руку за спину жены, щелкает выключателем, заставляя лампу пылать. Затем демонстративно удаляется, махнув рукой, как бы давая разрешение забрать из комнаты последнее напоминание о себе. А в награду получает лишь злой затравленный взгляд в затылок. — Кстати, не забудь покопаться в моем грязном белье, — доносится голос из кухни, сопровождаемый скрежетом вскрываемых консервных банок и звоном посуды, — ты ведь никогда так не делала, не рылась в моей жизни. Может, хоть сейчас наверстаешь. Да, Темари всегда была идеальной женой — так думали все. Мужественная, а когда нужно — утонченная и нежная, не задающая лишних вопросов, не перемывающая кости. Мужа держит в строгости, зато безмерно уважает и ценит. Да еще и зеленоглазая блондинка. Полный букет. Они с Шикамару прекрасно подходили друг другу. Но кто думал, что это лишь кукольный театр, подобный тому, что в детстве девушке показывал Канкуро. И как можно быть вместе с человеком, которого жизнь твоя не заботит вовсе, который во время твоего оргазма просто зевает? Нет, хватит, натерпелась. Сегодня в этой комнате находился уже не тот ниндзя, что повстречался ей в Конохагакуре. Юного дипломата Собаку-но-Темари отправил тогда Песок, чтобы уладить некие деловые связи. А на деле — научиться вилять пятой точкой, потому как подобный навык полезен всем девушкам. В этом куноичи преуспела и до сих пор с болью и страстью вспоминает, как разгоряченная кровью, манящей симпатией вскочила на Нару. По натуре Шикамару в неглиже можно было писать маслом. Его крепкое тело, сильные руки, каменные ягодицы и торчащий вдоль живота член с налитой кровью головкой. Он щупал Темари, лизал, целовал, словно проверяя, все ли на месте. Раздевал властно, а затем приступал к ласкам, и забывалось все на свете: не мешали даже трусы, как флаг водрузившиеся на подъеме стопы. Сколько в нем тогда было страсти! Только от мысли о нем можно было довести тело до приятного исступления. Хотя только мыслями, фантазиями, казалось, можно испытать оргазм, ведь в первый раз — это больно. Не говоря уже о свербящем вопросе, как получить удовольствие вагиной, а не клитором. Сразу войти не удалось из-за злосчастной резинки. Ее терпкий запах, отнюдь не фруктовый, был неприятным и на вкус — из онемевшего рта куноичи текла слюна и думала она лишь о том, чтобы Нара скорее кончил. А он все останавливался, переходил на ласки, мял ее упругие груди, наматывал на кулак всклоченные белые волосы. И на пике блаженства, якобы заботясь о партнерше, а не смеха ради, он протянет с усмешкой «ВНИМАНИЕ!». Уж лучше бы молчал. В их отношениях всегда случалось подобное — они фокусничали, шутили в самые ответственные моменты, рисовались друг перед другом. Зато от своего первого секса Шикамару остался довольным. А Темари — просто удовлетворена, что уже не девочка, и горда умением быть хорошей любовницей. С тех пор она часто танцевала на его члене, а сейчас с радостью отбила бы чечетку на его костях. Или она бы снова легла под него? Ответа не знала даже сама девушка. Возможно, если только Шикамару снова заинтересуется ее стройным телом и перестанет бормотать во сне. Куноичи до сих пор помнит, когда подобное случилось впервые. Той ночью Нара долго лепетал невнятное, его лоб покрыла испарина, а на скулах заиграли желваки. От ее прикосновения он распахнул глаза, и в них она была готова увидеть все, что угодно. Но только не это… Нет, в них читалась не злость и черствость, не озадаченность очередной логической загадкой. То были вообще не его глаза! Пустые, стеклянные. Так сама смерть смотрела на Темари. Тогда на пороге стоял девятый день со дня смерти Асумы. Спустя много лет муж все же не отошел. А когда Куренай вынашивала мальчика, приглядывать за которым доверили теневому шиноби, он опасался женщин. Нара перестал прикасаться к Собаку, словно боясь неловким движением разбить ее как древнюю китайскую фарфоровую вазу. Как-то Темари сетовала Хинате и Наруто на Нару. В шутку пилила его вдоль и поперек. Нахлебавшийся Узумаки тогда запечатал ей рот поцелуем и парировал: «Шикамару, вот такое нужно твоей жене как минимум два раза в неделю». На что тот просто посмеялся: «Я смогу приводить ее к тебе для таких утех в воскресенье, но в остальные дни я занят». И только его жена знала, что это не просто остроумный отпор, а самая настоящая правда. Муж перестал ее замечать, напрочь. И наконец, неделю назад, решился об этом сообщить, приведя домой отменную сексуальную швабру. — Скажи мне, Нара, ты давно не получал оплеух, или это сырье для нашего эксперимента в постели? Мы ведь давно хотели попробовать втроем, — куноичи давит похабную усмешку, желая оставаться веселой до конца. Со старта они играли роли непосредственных и любящих супругов, и все вокруг таким действом были довольны. А вот они сами подустали. — Да, как тебе? Вроде, красотка, — Шикамару нежно улыбается только кончиками губ. — Привел бы лучше мужчину, женщинам я не доверяю. — Знаю, милая, — такая нейтральная фраза прозвучала с изрядной долей задумчивости. Нара шлепает спутницу по ягодицам, прося выйти за дверь. В этой комнате всегда пахло тепло и вкусно — это атмосфера прежней любви супругов. Сейчас витает только аромат заботы и нежности. Но, возможно, скоро не будет и его. Темари чуть повела носом, втягивая воздух, задерживая его, смакуя, запоминая… — Дорогая, это не моя женщина, ты же… — Знаю, — она пригласила мужа за стол, налила крепкого чая. Не забыла и специальные витамины: он всегда заботится об умственной деятельности. — Нам просто нужно побыть немного порознь, да, чтобы залатать все наболевшее? — Верно, я хочу остаться один. Приходи потом за вещами. Темари делает шаг вперед, запускает руки в его волосы, наклоняется, чтобы поцеловать. — Не нужно… — он морщится и прикрывает глаза. Какое-то время слышит суету на кухне, легкие шаги по вымощенной плиткой тропинке за порогом. А затем все стихает. Шикамару кривится от боли и от той самой свободы, которую требовал секунду назад. *** Лязгнул дверной замок. Темари переступила порог, впуская нитку света в мрачную комнату. Здесь теперь как в подземной лаборатории Орочимару. Шикамару запустил в разгул себя, а вместе с тем и свои чувства к ней. От этого мужчины можно сойти с ума, вот она и сошла. А может к черту все? Остаться с братьями и смешивать с ними кровь Собаку, чтобы не потерять ее чистоту, не испортить ни капельки умными, ранимыми мужьями. Сделать потомков уродами на лицо за счет инцеста, зато наделить невероятными талантами. Нет, ей бы только забыть мужа, перестать желать жизни с ним на этих опавших листьях прежней любви. Но вместо этого она вернулась с тем, чтобы забрать вещи, чтобы напомнить о себе. И надеяться… Может, они вновь будут вместе?