.Проформа.

Родиться парнем - здорово. Лучше, чем быть бабой со всеми заморочками внешности, ПМС и ещё чёрт знает чем. Жить только с отцом, потому что мать свалила к любовнику, кинув дитятко в пелёнках и бесперспективного мужа на волю судьбы, - неплохо (никогда её не видел и не хочу - абсолютно не удручает, это уже под коркой черепной). Папа хороший, он всегда на моей стороне. Я так думал. Пока не понял, что я гей. Пока не осознал, что я влюбился. Пока не был осчастливлен судьбой взаимностью. Пока не догнал, что моей любви за тридцать. Пока не огорчился тем, что мне всего семнадцать. Пока папа-мент не стал угрожать табельным моему Вику, грозя отстрелить тому яйца, если меня поимеют до моего совершеннолетия. - Проформа, Максимка, - разводил ехидно лапками законопослушный папа. Сука, формальности. Папа в законе. Я в загоне. Жизнь говно. Будто бы один год что-то изменит. Пф. Не, я безмерно счастлив, что папа быстро принял тот факт, что его растрёпа (как он любит говорить из-за моего вечно взъерошенного вида - волосы в хаосе, задорная улыбка, хипстерские шмотки и несносный характер) по мальчикам. Я просто признался однажды вечером, папа просто скурил три кряду в тишине, мы просто выпили немного пива, и он меня в итоге простебал. А вот знакомство с Виком было неудачным. Мало того что Вик наглухо старше меня, так ещё и я малолетка. А папа строгий. Блин! Но я же молодой, активный, гормоны и все дела - природа, мать вашу, берёт своё. Вик, правда, держится. Воля стальная, хоть и смотрит на меня голодными глазами, вылизывая своими зелёными мой тощий стан. Тормозит меня. Не позволяет случиться интиму. Не потому, что боится за свои "шарики", а потому что папе обещал. Мужская солидарность. Гадство. И тут я чувствую себя каким-то неправильным, потому что чихать я хотел на всякую там солидарность, обещания и запреты. Алё, жизнь одна, так почему я должен урезать свои "хочу" и жить по каким-то-там нормам чьей-то-там морали, когда время уходит, бессовестно сливаясь прочь. Глупо думать о таком, когда молод, но годы спустя, когда взросление достигнет критерия "жизненный опыт", придёт осознание, что многое проебал, откладывая "на потом" из-за чьих-то-там амбиций и чёрствых "нет". Кому это надо, а? Я не девушка, мне не рожать. В смысле, это женщинам желательно ждать определённого возраста для соития из-за того, что их внутренние органы реально должны сформироваться. Но я парень, мне пофиг на то, что там внутри стало полноценным, а что нет - трахаться это не мешает. В конце концов - в разных племенах и века назад в двенадцать лет уже детей имели, своих. А мне семнадцать - упущение какое-то. Несправедливое. Раньше можно было, а сейчас почему нельзя? Вот они - мы - потомки тех самых, кто на себе знал понятие "секс" с ранних лет, кто занимался инцестом, кто... Этих критериев "кто" - много. И ничего, люди как были, так и есть. Ничего не изменилось. Мутаций не наблюдается, как и психологических кризисов внутреннего "я". Тогда откуда эти сучные стандарты? Семантика. Раком её? В конечном итоге не в сексе дело, а в том, что я хочу быть с Виком целиком и полностью, чтобы можно было про себя думать о нём "мой", чтобы можно было касаться, чтобы... Да ёпта, интим сближает, он меняет отношения, исчезает та стена недоосязаемости, что имеет место быть до постели. Это человеческий фактор. Увы. Не хочу этих междометий между нами, хочу полноценно любить и ценить каждый день. Да только всё через жопу. Хотя нет, не через неё. Она-то как раз не тронута. Фак! Но я не был бы я, если бы не попытался найти выход из положения. Глупый такой выход. Но тело уже просто с ума сходит. А я не люблю себе отказывать в разного рода капризах. Избаловал меня папа, считая уход мамы своей виной. Неправда, бабы - зло, что ведутся на кредитку, дорогой костюм и гнилую душу. Вопрос абстрактный, конечно, каждому своё, но я бы так не смог. Эмпирическое взаимодействие организмов друг на друга важно. А кому-то важнее сумочка от "Гуччи" и мужик с ароматом "Диор". Ха, глупости моралистики. Смотрю на себя в зеркало в своей комнате и радуюсь тому, что поцарапал почти год назад (разумеется, случайно) тачку Вика, что тот, обидевшись, выпорол меня прямо (благо) на пустой стоянке моим же ремнём, что довёз после до дома, зло сверкая глазами, что задал тупиковый вопрос, что я на него забавно ответил, что разговорились и я нагло, как-то сам не знаю как, влился в его размеренную жизнь, разбавляя рабочие будни его шипящим "Макс, придушу!". На самом деле Вик счастлив, когда я ураганом мешаю ему заниматься рутиной, ставя всё с ног на голову, его злость напускная, потому что глаза - смеются. А мне нравятся его сила, его власть надо мной, Вик единственный, кто может взять меня под контроль, и это нереально круто. Он умный, по-своему красивый (резкие черты лица, но мне нравится), душевный, искренний, и пока - не мой. Блять! Говорят, дрочить в носок - круто. Видики впечатлили, комментаторы тоже. Решил попробовать. Мысли о губах Вика, его горячих, сильных руках и сокровенном шёпоте возбудили моё тело в миг. Голый, закусывая губу, безумно стыдясь, сижу на постели, раскинувшись слишком распутно и доступно, жмурясь, мечтая о том, что моего возбуждения касается мой мужчина, а не чёртов пушистый предмет. Мягко, нежно, пальцами сжимаю сильнее, вверх-вниз, дышу тяжело, горячо, под глазами блики и лицо - черты любимого человека. Представляю, как Вик шепчет о том, что я его искушаю, что он хочет меня, что я его персональное безумие - так он часто меня называет. Плыву и восхищаюсь фантазией, что сочится каплями наслаждения в реальность. Дрожу, содрогаюсь, печёт поясницу, мошонку, в желудке легко, а под пупком туго. Невероятно. Вик-Вик-Вик, мысли-желания только о нём. Дышу, выдыхаю с силой и со свистом втягиваю, кажется, горяченный кислород. Головку щекотит, член пульсирует, изнываю, истекаю, кручусь на месте, изламываясь телом, мычу сквозь стиснутые зубы и сильнее, сильнее вверх-вниз, давя на корень члена - это заводит. Ещё, быстрее, срываюсь на хрип, подкидываю бёдра, пот струится по нагой спине - раззадоривает, распаляет. Движение, вдох, вскрик, выдох, вниз, давлю, ещё, вверх, быстрее, жёстче, срываюсь, в голове плывёт... - Виииик! - ору во всё горло, кончая. - Пристрелю! - орёт отец, влетая в комнату в рабочей форме и с пистолетом наперевес. Я чуть второй раз не кончил. С испугу. Просто был перевозбуждён. Член брызнул в последний раз и резко уныло поник, вздрогнув опадающей головой. - Вик. Дома. Пап, - хрипло бормочу я, с расстановкой слов, глотая кислород кусками, при этом даже не думая стесняться. А, блять, стучаться нужно! - У себя дома, - добавляю ехидно, видя замешательство в глазах отца и сильнее раскидываюсь на постели. Специально! - Оу, - выдыхает отец, шокировано смотря на мой пах. - Это... - бездумный взмах руками в тщетной попытке что-то пояснить жестами, - что, носок? - и голос сел до явной хрипоты. - Да, - соглашаюсь, понимая, что юлить бесполезно. А по коже бегут мурашки, холодно вообще-то сидеть посреди комнаты голым (не считая носка, пусть и шерстяного в безумно-кричащую полосочку, но я успел взмокнуть и теперь слегка не комфортно). Хотя, думаю, лучше замереть и не дышать, а то папа как-то бледнеет на глазах, не хочется, чтобы он тут лапками щёлкнул от потрясения. - Н-но... - загнанно, отчаянно моргая, попытался родить мысль папа. - Нет. Не хочу знать, - взял себя в руки он, с силой мотнув головой, заинтересовавшись рисунком на обоях в клеточку, что украшают восточную стену комнаты. Может, квадратики пересчитывает? - Й-а... П..ой..ду, - рисуя в воздухе зигзаги руками. Не, ещё не отошёл. - Ага, - участливо выдыхаю, валясь мордой в подушку. Неловко вышло. Самое обидное, что член, падла, стоит железобетонно. Тыкается, тварь, в матрас, дырку проковырять мечтает. Мммм... какие ассоциации... Чёрт, мне нужен душ. Утро субботы было солнечным, созвонившись с Виком, мы условились, что встретимся вечером у кинотеатра и пойдём смотреть новый ужастик-боевик-комедию, а пока прибрался дома. Приготовил папе поесть и всё это время названивал родителю, чтобы сказать о вечернем свидании. А то армию спустит на мои поиски, как было в пятом классе. Правда, там не армия была, а всего лишь подразделение быстрого реагирования, а я тупо школу загнул, а учитель меня сдал, позвонив отцу на работу. В итоге, меня реально искали с собаками, как же это - дитятко до школы не дошло. Вдруг украли-похитили-расчленили-на-органы-продали-в-рабство-задвинули-и-ещё-пара-сотен-вариантов. С тех пор я папу не обманываю. Никогда. Отдача замучает. Так и пришлось идти в участок, ибо папа живёт отдельно от телефона. Всё оказалось просто: отец был на каких-то внеплановых учениях и должен был вернуться через пару часов. Поболтался по помещению, пообщался с людьми - хорошие у отца коллеги (печенюшками подкормили), обшарил папин кабинет, у него тут столько ништяков - наручники, дубинки, цепи, и... мммм... Чувствую себя озабоченной малолеткой. Хотя. Стоп. Я и есть малолетка. И мне по статусу положено постоянно хотеть! Так что - нормальный я. Папа, вернувшись, дал добро на свидание, и я счастливо умчался гулять. Фильм не впечатлил, а вот Вик в охрененной рубашке и с лёгкой небритостью - ещё как. И всё же - меня просто проводили домой, целомудренно поцеловали в висок, обещая жестом, что у нас ещё всё впереди, и всё. Сплошные разочарования и горячие сны. Бесит! Утром в воскресение задумался: интересно, а каково кончить от минета? Не когда тебе делают, а когда делаешь ты. В порно парни пищат от восторга. Я тоже хочу. Хочу! Короткий разговор с моим благоверным не утешил. Вик быть пособием отказался. Не беда. Я умный мальчик! Привет, кухня! Здравствуй, холодильник. Хватаю огурец и начинаю сосать... Гладко, холодно, мокро от своих же слюней - чё-то ни фига не романтично. Да и слишком... бесформенный овощ. Прикинул физиологию, приложился тут зубами, тут губами - выгрыз головку и, прикрыв глаза, попытался отрешится от осознания того, что в моих руках мать-его-огурец. Сосал долго, с упорством, стонал, мычал, и даже стало нравиться. Возбуждение неожиданно стало захлёстывать валом с головой, а перед мысленным взором - глаза. Его глаза - Вика - осоловелые, смотрящие на меня с мольбой не останавливаться, увеличить напор, и будто чувствую, просто физически ощущаю, как его ладонь ложится мне на затылок, фиксирует, чуть давит, побуждает быть энергичнее, алчно вылизывая орган-овощ. Не могу, ведёт, кроет. Весь извёлся, дрожу, влагой покрывается кожа, ощущая и жар, и холод, лихорадит, трясёт, тащит. Ещё и ещё. Сжимаю губы, жмурю глаза, сосу, сосу, сосу, вылизываю, увлекаюсь так, что в паху печёт, а голову кружит. Дыхание сбивается, и я скулю - откровенно, пошло, с надрывом. Больше, глубже, дальше, до самой глотки и назад. Быстро, медленно, рвано. Задыхаюсь. Вик, Вик, Вик - стучит в грудной. Мошонку тянет, под животом стягивается, скручивается, пульсирует, стреляя импульсами восторга вниз, в член, охаживая головку страстью и мечтами. - Ммммм, - скулю от иллюзорного блаженства. Иллюзорного, потому что вкус возбуждения и запах желания приходится представлять. Но у меня фантазия богатая. Уже всё равно. Я поймал ритм и просто срываюсь в минетный галоп. - О-о-о, фа-а-а, Фи-и-ик, - "о, да, Вик" стонать не получается из-за постороннего, не слишком эротичного, но чертовски возбуждающего предмета во рту. Дожил, меня огурцы вдохновляют на эякуляцию. - Ви-и-и-ик! - истерично рыча и громко топая ногами под сорванное беспокойством дыхание, вламывается на кухню папа с дубинкой в замахе в руке. Хрусть. Глык. Пиздец зелёной "головке". Кашляю. С испуга откусил пол-огурца. Подавился. Прослезился. Папа капитально охренел. Я покраснел с натуги. Отец херакнул меня по спине - было видно, что больше на автопилоте, чем осознавая ситуацию. Полегчало. Хотя... Как сказать. Папа смотрит с недоумением и шоком. А я в слезах, с обгрызенным огурцом, губы распухли, на теле лишь трусы, со стояком под мокрым пятном предсеменной, и горло саднит. Бля-я-я! Стою, ножкой ножку потираю, чёлка лезет в глаза. Папа дубинку так и не опустил. Только смотрит так, словно я только бабушке последний зуб выбил - со смесью смятения и непонимания. - Мммм... - стон отчаяния с истошностью. - Ог-гур..ец? - всё, на что хватает папу. Кажется, у отца глаз... дёргается. Или это он мне так подмигивает, жестом спрашивая "И как, понравилось? Может, тоже попытать удачу? Хммм...". - Мне интересно стало, как делать минет, и вот я... - не оправдываясь, а легко констатируя факт, проинформировал я папу. Угу. - Не. Продолжай! - завопил ошарашенный отец, отпрыгивая в сторону. - Огурец? - неверяще переспросил родитель, рассматривая огрызок благородного овоща. Жаль зелёного гиганта, он так интимно скользил во рту. - Нууу... - слегка стушевался я, зачем-то пряча остатки былой роскоши за спину. - Морковки в холодильнике маленькие какие-то, а баклажан не влез в рот, и я... - А-а-а-а! Стоп! - на выдохе, кажется, хватаясь за сердце. - Не продолжай! Не смей! - замахал отец руками. - Я нормальный. Гетеросексуальный. Мужик, - мне кажется или папа в этом уверяет больше себя, чем меня. - И я люблю употреблять огурцы вовнутрь! - безапелляционно заявил папа, тут же краснея, видимо, понял, как двусмысленно прозвучала его фраза. - А спереди или сзади? - коварно уточнил я, сдерживая смех. Возбуждение спало. - В рот, - рявкнул папа и тут же хлопнул себя ладонью по лицу, тяжко вздыхая. - О, какое совпадение, - взвился в радости я, - научишь? Какой-то у нас получался очень двусмысленный диалог. - Просто съешь его, - вздохнул папа и ушёл на балкон. Судя по аромату никотина, что потянулся в комнату, - курить. А что? Я и правда хочу сосать и вибрировать глоткой одновременно. Не слишком ценное умение, но Вику же понравится? А чего я мучаюсь? Оделся, доехал до моего самца, спросил в лоб. Эмм... Наверное, нужно было подождать, когда он отставит чашку в сторону, а то у Вика кофе носом пошёл. Но мужчина согласился, что это круто. Эх, я же теперь изведусь, представляя, а каково оно, чувствовать Вика в себе? Два дня гуляли лесом, дурью маялся, потому что каникулы, потому что папа работает, потому что Вик работает, потому что друзья, сука, работают, и только мне скучно. Потому что папа хочет дать мне отдохнуть, мотивируя всё тем, что в дополнительных доходах мы не нуждаемся, а я ещё успею за свою жизнь повпахивать. Окей. Ну скучно же. Ну либидо же. Ну подросток с фантазией же. Как бы... если пережать член у основания, то долго не кончишь и будет очень приятно. Угу. Ага. Я молодец, я гуглил. А теперь я в участке - хочу отца в кафе на обед позвать, тут недавно открылось одно с вкуснейшими десертами, а папа дикий до сладкого. Отец на летучке - это долго, но терпимо. Снова ползаю по кабинету, рассматриваю в миллионный раз обстановку, представляю, как было бы круто примерить форму, например. Думаю, мне бы пошло. А ещё тут много пластиковых браслетов-стяжек. А я возбуждён - Вик всегда в моих мыслях. Пубертатный период, мать его! Пластиковые браслеты быстро пошли в ход. Член стоял железобетонно, надел, закрепил, стал дрочить - быстро-быстро водя по органу увлажнённой языком ладонью. Это так пошло, так круто, так заводит. Не то место и не то время подогревают интерес, страсть, азарт. Дрожу, летая рукой вверх-вниз, стоически закусывая нижнюю губу и поскуливая. Тут жарко, душно, голову ведёт. Разит сексом и моим одеколоном, пылью, свежими распечатками, оружейной смазкой и металлом. Всё остро, на грани, ноги подгибаются, пальцы ног заворачиваются, а затылок в мурашку, возбуждение покусывает загривок острыми зубками наслаждения. Томно, сильно, хочу кончить, но не могу. Меня держит на офигенной грани и от этого только круче ощущения. Двигаю бёдрами, толкаюсь в ладонь, представляю Вика за спиной, будто обнимает, будто быстро мне отдрачивает, словно лёгкий перекус перед полноценным обедом - сексом. Так хочется, но не можется. И боль, и восторг, и возвышенные ощущения чего-то нереального, невероятного, не... до звона в ушах и сладкого топления чуть ниже спины. - Да-а-а-а... Нет! Что-то не так. Боль резче, сильнее, перекрывает удовольствие. Член пульсирует, пухнет, ноет, и я уже поскуливаю не от блаженства. - Да твою мать же! - рыкаю хрипло в пустое пространство над столом отца. Как бы снять штаны, закрепить одно из двух колец на член и затянуть нетрудно. Трудно найти способ снять пластик, когда уже руку в мозоль стёр, а член готов отвалиться от синевы. Что-то я перестарался. Извиваюсь, кручусь на месте, пытаюсь ножницами подцепить пластик и стону - глухо, с матом. Что-то сшибаю, охаю, ахаю, рычу и проклинаю Вика за то, что вновь отказался от испытаний. Блять. И папу туда же с его "мужик всегда держит своё слово". - Ну давай же! - вою в крышку стола, на которую рухнул мордой, сгибаясь телом пополам. - Сын! - громогласно со спины под скрип открытой двери, зло сверкая глазами. - Вик под столом? - надвигающейся угрозой шипит отец. Вздрагиваю. Смотрю на папу, что держит шокер наготове, треща отсветами молний первой категории, что вырубают сознание с одного разряда минут на десять в полную отключку. Блин. Быстро время вышло. - Па-а-ап... - тихо запинаюсь я, стараясь не делать резких движений. А то папа такой папа, психанёт, выучка сработает быстрее мозга, приложит случайно. Не охота. - Тут так-кое... дел-ло... - начинаю я и показываю то, что получилось из моих экспериментов, сумбурно поясняя свой внешний вид. Отец реагирует оперативно. Снимает с моего члена дрянь. Заряжает подзатыльник. И тяжко вздыхает, садясь на свой стул. Тот как-то совсем развратно скрипит. А что? Я так и не кончил же! - Мой сын нимфоман, - горестно. - Пап, я просто... - просто проходил мимо, просто кинул взгляд, просто извилина (видимо, единственная в моей голове) сработала по-своему, и вот итог. Я выгляжу, как олигофрен. Замечательно, ёпта. Жаль, папа во мне разочаровался. Опять. За это хочется себя возненавидеть. Хочется, но не получается. Потому что в какой-то степени я тоже прав. Ведь прав же? - Секс не главное, Максимка, - по-доброму, тихо произносит папа, устало улыбаясь мне. Знаю. - Знаю, - соглашаясь с родителем, садясь напротив отца. - Но тело требует, сводит с ума, и я... - я правда пытаюсь объяснить отцу, что я не какой-то там идиот, хотя он сам всё знает, всё видит, чувствует, понимает. Но я должен оправдаться. Хотя бы для себя. - Растрёпа мелкий, - хмыкает папа, потирая виски указательными пальцами. Он устал. Не от меня - работы много, и всё бы ничего, но больше убивает бумажная волокита. Папа - человек действия, ему нужно мир спасать, а не пылиться в кабинете с кипами бумаг. Вызовы хоть и частые, но скучные. Ну да, жизнь не боевик. - Пошли в "Капулетти"? Там, говорят, вкусные маффины подают, - завлекаю папу передохнуть. - Обед же уже. - Пошли, - легко соглашается он, и мы идём. Болтаем ни о чём. Папа рассказывает о случаях на работе, я делюсь информацией о друзьях и Вике. Говорим о новостях в мире и о всякой чуши. Сидим на летней веранде, едим уже по третьей порции какого-то безумия из мороженого, шоколада, печенья, посыпок, орехов, фруктов, зефира и мяты. Смеёмся, кормим воробьёв хлебными бомбошками с зеленью, что остались от заказа сырного супа, и рассматриваем лениво гуляющих людей. Папа хороший, папа лучший. Но, сука, слишком правильный. Хотя, ему простительно, потому что не может быть иначе. Неделю живём без приключений. Но это же я. Мне же интересно, а как оно будет если... - Вик! - стону, выкрикивая любимое имя. - Да-да-да! Ви-и-ик. Сильнее, - ору во всю глотку. Двигаюсь, дрожу, насаживаюсь и тихо теряюсь в ошеломляющих ощущениях. Всё так остро, так ярко, так живо - и я живой. Дрожу и хриплю, сипло без конца повторяя любимое имя. Возбуждение вспарывает кожу, тревожит нервы, сметает меня ураганом небывалых ощущений. Ноги подгибаются, кажется, что наоборот, как у кузнечика. Услада ощущений переходит в задорную негу, что трепещет внутри, накаляя разум и чувства до предела. Горю. Дышу. Рычу. Хнычу. Хорошо-то как. Пьянит. Брежу. Трясёт. - В-И-И-И-К, - ору дурным тоном, закатывая глаза. Щелчок. - Ой. Сломалось, - смотрю на руку в которой... - Трахаетесь!? - прошипел отец, вламываясь в ванну, лихо выдёргивая щеколду с куском косяка. Папа страшен в гневе. А тут я. Со спущенными штанами. Весь в вазелине. Покраснел. Попой к двери. Папе, пиздец, всё ХОРОШО видно. Смотрю на него через плечо и думаю, что, наверное, нужно за водкой сходить, родителя откачивать. - Э-э-э-э... Па-а-а-ап, - начал я. Отчаянно подбираю слова, закусываю губу и жутко краснею. И главное, ни сдвинуться с места, ни прикрыться - от шока тело заиндевело. - Мне нужно... - К проктологу, - глухо выдохнул отец и побледнел, оседая на пол. Мне бы тоже сесть, но страшно. - Угу, - смущённо соглашаюсь, громко сглатывая вязкую слюну. - И как? - флегматично уточняет отец, иронично пялясь на меня. - Понравилось, - как бы сообщаю родителю простейшие факты, пряча взгляд. Разогнуться бы, да никак. Чёрт же! - Мммм, - кивает папа, словно всё так, как надо. - У меня только один вопрос, - роняет он, закуривая на месте, плюнув на всё, так и не моргая глядя на меня. Писец, я смущён. - М? - если честно, мне даже дышать панически никак. - Какого хера. Ты в свою жопу. Засунул. МОЮ! Зубную щетку? - выдыхает отец с расстановкой, смотря мне прямо в глаза. Убиться. Срочно. Головой о ванну. Стыыыыдно... - Я... - выдыхаю. Вдыхаю. Краснею. Мнусь. Пытаюсь снова. - Я прочитал, что... нужна мяг..кая щетина, а у моей... жёс-сткая, - вздохнул я, сумбурно бормоча. - Я мог пор..аниться, - тихо добавляю, чтобы сгладить эффект. Отец лишь иронично изогнул бровь. - То есть это нормально, трахать себя зубной щёткой? - уточняет папа, давясь никотином. - Нууу... на форумах пишут, что это круто. А мне... как бы... и... вот... ну... сравнить-то не... с... чем, кем, - тут же поправляюсь я, наконец отмирая и падая на колени на пол. Легче не стало. Зад задран вверх, и отец продолжает меня рассматривать. Ненавижу себя. Ехать было неудобно. Но папа хороший, папа помогал - нагло стёб, отвлекая от неприятных ощущений. Проктолог пытался поржать, но под тяжёлым взглядом папы быстро заткнулся, осторожно проведя процедуру изъятия инородного предмета. А вечером... Вечером Вик пришёл к нам в гости. Папа пригласил. И когда успел? Пока Вик раздевался, отец убил меня словами: - Виктор, к чёрту закон. Трахни его уже, пока он себя не покалечил! - потребовал, именно потребовал папа, ткнув в меня пальцем, и ушёл на ночное дежурство. - И трахну! - рыкнул Вик. - Дмитрий Олегович рассказал мне о твоих приключениях сегодня за обедом. - Но ты же... - залепетал я. - Я терпел. Тебя ждал. А ты... - Прости, опыта набирался, - выдавил я. - Сам всему научу, - свистяще, стаскивая с себя одежду, рявкнул Вик. - Прости, говоришь? Прощу. Обязательно прощу. Пока не вырубишься подо мной, прощать буду, - рыкнул Вик и бросился на меня. О боже, какой горячий поцелуй. Это стоило того, чтобы потерпеть.