let's have an adventure

Столкнуться губами в пустом коридоре — неожиданно, случайно (конечно же случайно) и почти что привычно — это бы должно напугать, но — нет. Руку в волосы, немного потянуть, второй ладонью по скуле, — и стоны будут высекаться почти что идеальные, будто это филигранная работа, а ты скульптор и пред тобой — мягкая глина. И Дима, поверьте, знает, что из этого можно лепить. Костя хрипло смеется (от нелепости всей ситуации), и Дима в ответ почти что скалится, тянет немного сильнее, опускаясь на шею, коридор ни капли не темный, каждый взгляд — огонь, каждый взгляд ярче другого, но всё — пока что — вполне г о р я ч о, вполне красиво, будто вырезанная из комикса картинка. — Тише будь, — Дима бормочет это неслышимо, Косте только и остаётся — догадаться, и он закусывает губу, позволяя оставлять по оголенной коже влажные поцелуи, мягкие, необходимые. Взгляд у Кости темнеет, когда Дима касается ключиц, движения теперь скомканные и неясные, и теперь задыхаться остаётся Диме, когда чужая рука вцепляется с мощью утопающего в запястье, яркими всполохами приправляя удовольствие болью. Это словно танго, думается Диме, горячо, жарко, пахнет сексом и красотой, а после и остаётся — дышать тяжело да глаза в пол опускать. Вдалеке слышатся шаги, у них есть от силы — минут десять, и Костя не мешкается — выверенными движениями, как делал тысячу раз до этого, заползает ледяными пальцами Диме в штаны и бесстыдно лапает, да так, что у Димы аж совесть хрустит от такой наглости. — Зайц, — шипит он, однако не отдёргивается — глаза только сильней распахивает и дышит часто-часто, думая, что в следующий раз он в проигравших уж точно не останется. Он не уверен даже, останется ли в проигравших сейчас. — Щебет, — ухмыляется Костя лишь в ответ, пародируя, и Диме бы проехаться кулакам по его лицу или сломать нос за такую наглость, да сил нет никаких, даже на то, чтобы думать. Шаги всё ближе, а у Димы в штанах — стояк, и скрыться негде, поэтому взгляд — словно у загнанного в угол нашкодившего кота, и Костя дрочит ему быстро, рвано и неритмично, но Диме и надо — пара минут, прежде чем кончить, прикусив кулак до двух красных полосок. — Уходим порознь, — говорит Костя, пока он приходит в себя, а затем кидает в руки пачку влажных салфеток. Боже, храни Зайца, думает Дима. — И это, Щебет. — подмигивает Костя с той же самой темной искрой в глазах. — С тебя причитается.