Снейп и Лили

Снейп сидел на кровати, подобный огромной летучей мыши. Профессорская мантия окутывала его целиком, черные сальные волосы падали на лицо, оставляя лишь кончик крючковатого носа. В небольшой комнате стояла кромешная тьма: была глубокая ночь. Несмотря на то, что шел январь, единственное окно было распахнуто настежь. Он с трудом поднял голову и уставился в стену напротив него, обнажая бледное, как у мертвеца, лицо с темными кругами вокруг глаз. В голову профессора хлынули воспоминания. Какие-то могли заставить рыдать, какие-то рассмешить, но последних было в разы меньше, по пальцам пересчитать. И те - в пелене горечи. Лицо Северуса ничего не выражало: как всегда лишь холодное, непроницаемое даже для Темного Лорда выражение застыло на нем, скрывая невыносимую боль, которая пронзала в это время его душу. Прошел час или два, пока Снейп отыскал в себе силы. Он встал - колени подкашивались. Держась за спинку кровати, словно пораженный неведомой болезнью, профессор подошел к столу в углу спальни,на котором лежала его палочка. Взяв ее, немного пошатываясь, придерживаясь за стенку, пошел назад, к камину, и разжег в нем огонь. Еще минуту он стоял, вглядываясь в дрожащее пламя, не в состоянии хоть немного приглушить опустошающее, съедающее изнутри чувство, а потом, не отрываясь от стены, наколдовал в огне белую розу. Она не сразу начала гореть, роняя становившиеся серебряными лепестки. Северус смотрел на их вихрь, рождающихся и умирающих, бешено кружащихся по всей комнате и в конце концов улетающих в распахнутое окно. Вскоре это кончилось. Роза отжила положенные несколько минут, со своей смертью погасив и огонь в углу профессорской спальни. Досмотрев, как последние серебристые отблески тают в небе, Снейп выпрямился и, глядя с выражением, чем-то похожим на надежду, только в тысячу раз мрачнее, вслед лепесткам, медленно, срывающимся голосом произнес: - С Днем Рождения, Лили... - и рухнул на колени, содрогаясь от бесшумных рыданий. Лили была рядом, невидимая и неощутимая. Она с сожалением посмотрела на сгорбившуюся фигуру. Теперь она как никто другой понимала страдания Снейпа, хоть и никак не могла их облегчить. Она наклонилась над профессором и, положив руку ему на спину, тихо сказала: - Спасибо, Сев.