***
Мэгги часто принимала плохие решения. И нет, это не тот случай, когда делаешь глупость и только потом задумываешься. Когда срываешься под действием момента, а после осознаешь, какой же ты редкостный говнюк. Сойер обладала острым и цепким умом, она отчетливо видела надвигающуюся катастрофу и отдавала полный отчет своим действиям. Всегда. Но все равно с завидной упертостью делала неправильный выбор. И, рано или поздно, они уходили. Некоторые — молча, некоторые — выплескивая ей в лицо алкоголь или крепкий утренний кофе, кидая в неё твердыми предметами и громко хлопая дверью напоследок. Детектив лишь кивала, уходила на пару дней в запой, а после, отряхнувшись, вставала и с улыбкой двигалась навстречу следующей неминуемой катастрофе.***
Когда Мэгги встретила Алекс, Земля не прекратила вращаться, а время не замерло. Но она абсолютно точно почувствовала это нечто, то самое, что создает неопровержимое притяжение, которому ты не в силах и не хочешь противиться. Она вовсе не была обязана звонить агенту и сообщать о наводке, не должна была так волноваться о своем наряде, перед этой вечеринкой для толстосумов, она не должна была брать Алекс за руку, и уж тем более она не должна была коротать вечера в баре с Дэнверс, когда дома её ждала девушка. Она знала, что к добру это не приведет, и в глубине души знала, что это одна из причин, почему та порвала с ней. Но у Мэгги был своеобразный талант пускать вещи по говну.***
Мэгги часто принимала плохие решения. Чаще, чем готова была признаться самой себе. Отказ Алекс она не считала одним из них. Не впервые на неё бросалась женщина в попытке реализации своих тайных и иногда постыдных желаний, а получая нужное, исчезала с той же внезапностью. Но в этот раз она не допустит такого. Так будет лучше для Мэгги и так будет лучше для Алекс. И это кажется правильным, пока Дэнверс не устраивает радио-молчание по всем фронтам, а на места преступлений регулярно высылает кого-то вместо себя. Пока Алекс не отказывается трусливо прятаться за статусом «дружбы». «Я была уверенна только в одном — в моих чувствах к тебе», — разносится эхом по парковке и в голове Сойер. Несколько проходящих мимо полицейских с удивлением и любопытством оглядываются на женщин, а после перешептываются, смотря на вросшую в бетон Сойер, но Мэгги плевать. Она недооценила чувства Алекс и приняла чертовски плохое решение. Опять.***
«И, возможно, это тоже не самое лучшее из них», — думает про себя Мэгги, смотря на удивленные глаза агента. Выследить женщину, найдя в базе данных её сестру, заявиться в КэтКо со значком, чтобы взять её номер, а после выследить, где она живет, используя базу данных GPS мобильного оператора, в надежде, что её сестра будет у неё в гостях — это претендует на звание номера один в списке «дерьмовые решения Мэгги Сойер». Но Дэнверс не задает вопросов, а лишь прожигает её настолько холодным взглядом, что кажется он способен справиться с проблемой глобального потепления за несколько секунд. Сердце детектива падает в пятки, когда агент, не говоря ни слова, разворачивается на каблуках. — Бильярд, завтра вечером, — тихо произносит она и лицо Мэгги озаряет яркая улыбка. Рядом с Алекс это происходит подозрительно часто, а от одной мысли о том поцелуе в груди разливается предательское тепло, но Сойер заталкивает эту мысль в коробку «не открывать никогда» и смотрит, как за агентом закрывается дверь. Они смогут быть друзьями.***
Алекс храбрая. Алекс чертовски храбрая. И под храбростью Мэгги не подразумевала способность без раздумий броситься под пули врага или в сражение с чокнутой инфернианкой, хотя это тоже, конечно, очень впечатляюще. Нет, Сойер подразумевала нечто другое. Алекс не нужен был алкоголь для храбрости, чтобы сделать первый шаг, не потребовалось прятаться за лживыми улыбками и концепцией «дружбы», как всегда это делала Мэгги. Алекс не бежала от всего мира и не бежала от себя. Мэгги была трусихой, но смелость Дэнверс заразительна. И пусть, скорее всего, это еще одно дерьмовое решение, и пусть Сойер потребовалось три бокала пива, чтобы набраться храбрости, она таки стоит тут, перед чужой дверью, в полночь, с отмазкой в виде пиццы и упаковки пива. У Алекс есть полное право выпихнуть её прочь, не выслушивая очередных извинений. Мэгги бы так и поступила на её месте. У агента есть божественное право не давать ей даже шанса, но вместо этого Дэнверс целует её с такой нежностью, которой Сойер никогда не была достойна, той на которую Алекс сама не знала, что способна, и голова Мэгги идет кругом. Возможно, Алекс тоже любила принимать не самые лучшие решения.***
— Да, детка. Я приду позже, начинайте без меня, — мягко сказала Сойер и положила трубку. Под «позже» Мэгги подразумевала «намного позже», а скорее «не приду вовсе». И наверное, стоило так и сказать, но детектив любила принимать плохие решения. Сойер взглянула гору бумаг и тяжело вздохнула. Кто еще готов кинуть свою потрясающую девушку в её День Рождения и променять её на стопку пыльных папок и дрянной кофе? Спустя пять монотонных часов чтения Мэгги тяжело выдохнула и потерла виски. На экране телефона висело два пропущенных от Алекс и около десятка от Кары, а дело не продвинулось ни на миллиметр вперед. Отделение полиции было вымершим — свет горел только на столе Сойер, заваленного бумагами и пустыми стаканчиками от кофе. — Я надеюсь, ты променяла мой День Рождения не на самое заурядное дело в Нэшнэл Сити? Мэгги подскочила от неожиданности, едва не разлив кофе на бумаги. Рука уже дернулась к пистолету, прежде чем уставший мозг распознал знакомый голос. — Алекс, — тяжело выдавила Мэгги. Глаза привыкли к темноте, и она различила знакомый силуэт. Алекс стояла прислонившись к дверному косяку с нечитаемым выражением лица. Мозг детектива быстро включился, в панике пытаясь найти подобие оправдания, но заезженное «ты дорога мне, но я детектив, это моя работа» звучало до жути противно даже в голове. Мэгги повержено выдохнула, уже зная, какой приговор их отношениям вынес этот вечер. — Слушай… — начала детектив, не собираясь искать очередное избитое оправдание. Алекс подняла одну бровь, призывая Мэгги продолжать, и Сойер глубоко вдохнула. — Это дело о серии убийств. У меня нет никаких доказательств, но я уверенна, что Джон Сандерс, из партии сенатора, напрямую связан с ним. Я знаю, где-то тут, — она указала на стопку папок, — есть доказательство. И если я найду его до утра, то к 12 у меня будет подписан ордер на арест. Если нет — я упущу его навсегда. Выражение лица Дэнверс осталось неизменным. Долгое время они молча смотрели друг на друга, тишину разрывало только тиканье часов. Спустя несколько минут женщина оторвалась от стены, и комната наполнилась звуком клацающих о паркет каблуков. На Алекс были простые потертые джинсы, шелковая майка и привычная кожаная куртка, но даже в таком привычном виде Дэнверс была самой прекрасной и сексуальной женщиной из всех, что Мэгги встречала в своей жизни. А она встречала много. Сойер не знала, чего ожидать от уже, возможно, бывшей девушки, — кофе за шиворот или удар под-дых, но в последнюю очередь она ожидала, что Алекс сядет рядом и возьмет одну из папок. — Что, конкретно, мы ищем? — спросила агент ДЕО. Мэгги не находит лучшего ответа, как поцеловать Алекс и уткнуться лбом в плечо. На кончике языка вертятся слова, но Сойер себя одергивает. Вечер, когда ты прокатила девушку с её праздником, — определенно не лучший момент. И Сойер молчит.***
Мэгги принимала плохие решения. Одним из них было недооценить врага, пойти в слежку, не оповестив никого, и обнаружить себя в мерзком подземелье, в окружении полноценной небольшой стаи неведомых ей существ. «Дерьмовая была идея. На редкость дерьмовая идея», — стучит в висках Сойер в такт срывающимся со ржавых труб капель. Пули её глока опасны для них в той же мере, что для жизни человека зубочистки, да и тех у Сойер всего две обоймы. Мэгги уже не уверенна, почему она пришла сюда одна: правда ли не хотела беспокоить никого по пустякам, либо она хотела загрести всю славу и благодарности в одиночку; всё, что она знает наверняка — она бежит по вонючим скольким плитам, а душераздирающий и леденящий кровь нечеловеческий рык дышит почти в шею. Сойер чувствует, как её догнали, как сейчас просто разорвут пополам, но вместо животного ужаса ей хочется истерически рассмеяться. Ведь она могла сейчас быть дома, смотреть дурацкие комедии, пока Алекс штудировала заумные статьи, или играть в игру на поедание с Карой, но она сознательно предпочла этому смерть в затхлой канализации. Мэгги тяжело ударяется о пол и свет в её глазах меркнет.***
— О чем задумалась, Сойер? Мэгги тяжело сглотнула. Она открыла глаза уже в палате ДЕО, полностью заштопанная, обнаружив рядом с собой не свою девушку — неуверенную и краснеющую от комплиментов Алекс, — а холодного и отстраненного агента Дэнверс. И не то чтобы Мэгги её винила. — Удивлена, что ты ещё не воткнула мне его в грудь, — саркастично заметила Сойер, кивая на скальпель, который Алекс прочищала. Дэнверс жестко посмотрела на свою девушку, явно не оценив шутку. Мэгги открыла рот, чтобы пошутить еще раз, но замерла и тяжело выдохнула. — Если честно… О том, что я тебя не заслуживаю, — признала тяжелую правду детектив. Мэгги тщательно наблюдала за реакцией девушки, но последнее, чего она ожидала, это то, что Алекс — сдержанная и рассудительная Алекс — громко зарычит и вскинет руками. — Да сколько можно, — едва ли не процедила Алекс. Агент остановилась, закрыла глаза и, казалось, мысленно посчитала до десяти, прежде чем продолжить. — Этот мир работает на так просто, Мэгги, — сказала Алекс на выдохе, — никто не получает ровно по заслугам. И моя жизнь — подтверждение тому. Я не сделала ничего настолько плохого, чтобы мир отобрал у меня отца. Я не сделала даже близко чего-то настолько хорошего, чтобы заслужить такую потрясающую сестру, как Кара. Лучшее предложение в моей жизни — работа в ДЕО — я получила, когда заслуживала этого меньше всего: беспробудные пьянки, прожигание ночей в клубах; я возвращалась домой, закидывалась абсорбентами и отсыпалась только для того, чтобы ночью пойти опять пить. И уж тем более я не заслужила того, чтобы почти тридцать лет провести потерянной, не зная, кто я на самом деле. И да, возможно, ты права. Возможно, ты не заслуживаешь меня. Технически, — добавила она, глядя на опавшее лицо Сойер. — Но я заслуживаю быть счастливой, и уж так сложилось, что рядом с тобой я впервые в своей жизни счастлива, так что, может, перестанешь смотреть на меня, как побитый щенок и, наконец, вытащишь голову из задницы?! Алекс не повышала тон и голос, но грудь тяжело вздымалась, а вена на лбу налилась кровью. Было видно, что самообладание агента находилось на грани. Между ними висела тяжелая стена недосказанности, и это пугало; всё нутро Сойер подсказывало, кричало, что лучше оборвать это сейчас, но также Мэгги знала, что Алекс уже успела пустить корни в её сердце. — Я попытаюсь, Дэнверс.***
Мэгги часто принимает плохие решения. Игнорирует приказы, идет в задания, не вызывая подкрепления, и выпивает еще один бокал пива, когда уж точно пора бы остановиться. Но рядом с Алекс ей хочется быть лучше. И она соврет, если скажет, что не пытается. В детстве ей читали притчу о девочке, которая жила очень бедно, в старом ржавом трейлере, потолок которого был усыпан дырами. В дождливую погоду в нем лило как из ведра, но девочка ложилась на спину, и свет в крыше казался ей звездным небом. И когда Мэгги в очередной раз приходит домой далеко за полночь, застав давно остывший ужин, и сонная Алекс с улыбкой сгребает её в поцелуй, она вспоминает о ней. Алекс была такой же, только она видела звезды там, где другие, включая саму Мэгги, — сплошные ржавые дыры. И признание само срывается с губ Сойер.***
Мэгги всегда принимала плохие решения. Ночь, когда она заявилась на порог Алекс с пиццей и пивом — лучшее из них.