Луна

Когда Куроко поступил в среднюю школу Тейко, известную своим баскетбольным клубом, он был счастлив. Тецуя любил баскетбол и мечтал играть в одной команде с такими же увлечёнными этим видом спорта ребятами. Но первый же учебный год показал, насколько нереальна его мечта. Любовь к баскетболу, конечно, имела значение, но с талантом ей было не сравниться. Так уж вышло, что вместе с Куроко в Тейко поступили те, кого вскоре назвали Поколением Чудес – экстраординарные игроки, чей талант сложно сравнить с талантом обычного человека. Физически слабому, не имевшему никаких особых способностей Тецуе не стоило и надеяться когда-нибудь стоять на одной площадке с ними. И всё же Куроко продолжал тренироваться, а вперёд его вело в первую очередь восхищение великолепной четвёркой. Особое упоение он испытывал от игры Аомине Дайки. Его свободный, похожий на уличный, баскетбол был настолько прекрасен, что заставлял сердце всякий раз замирать от восторга. Аомине то застывал в воздухе во время данка, то бросал мяч из положения, параллельного полу, а то и вовсе не видя кольца. Но, несмотря на свою природную одарённость, он, как и Тецуя, много тренировался, в том числе и по вечерам, когда остальные члены клуба уже расходились по домам. Так они и встретились, оказавшись вдвоём на одной площадке. Первая встреча вышла даже забавной, по крайней мере, для Аомине. Куроко никогда не думал, что прославится как «призрак спортзала», таинственный игрок, который тренируется отдельно от остальных. Дайки, собственно, принял Тецую за привидение, и здорово повеселился, узнав подоплёку его истории. Сам «призрак», естественно, был не особенно рад смеху, но, раз эта ситуация позволила ему познакомиться со своим кумиром, да ещё и порадовать его, почему бы и нет. Аомине оказался именно таким, каким Тецуя представлял его: весёлым, улыбчивым, немного наивным, справедливым, честным и беззаветно влюблённым в баскетбол. Это роднило его с Куроко. С каждым днём восхищение Тецуи только росло – он наблюдал, как Аомине тренируется, играет, наслаждается любимым видом спорта. Баскетбольный талант Дайки достался, наверное, ещё при рождении. Самым удивительным было то, что этот талант не подавлял и не вызывал зависть, а вдохновлял стремиться к большему. Впрочем, по мнению Тецуи, всё было логично – разве можно завидовать птице, потому что она летает, или рыбе, потому что она дышит под водой? Вот и Дайки жил баскетболом, дышал им, любил его. И игра отвечала ему взаимностью. Чем больше они тренировались вместе, тем лучше Куроко понимал Аомине. Тецуя научился чувствовать, когда Дайки уставал, когда хотел есть или пить, когда у него было хорошее настроение, а когда не очень. «Наверное, – думал иногда Тецуя, – я всегда бы знал, где на площадке находится Аомине-кун, чтобы отдать ему пас». Желание оказаться в одной команде с Дайки росло день ото дня. А потом они дали друг другу слово обязательно сыграть вместе. И Куроко готов был на всё, чтобы выполнить обещание. Он тренировался до дрожи в ногах и руках, до мозолей, но так и не сумел приблизиться к уровню гения. Аомине словно обладал сверхъестественными силами, поэтому на него, казалось, не действовала гравитация и законы физики, не говоря уже о законах человеческой физиологии. Словно Дайки и не был человеком. Но, как думал Тецуя, это означало всего лишь, что он сам слишком слаб. Чем дольше Куроко тренировался, чем больше старался, тем сильнее было его разочарование в себе и в любимом баскетболе. Последнее особенно пугало. Поэтому после провала на отборочном тесте, в очередной раз показавшего его никчёмность как игрока, Куроко решил уйти из команды. Он так и не принёс ей никакой пользы. Чувствовать свою бесполезность было тяжело, да и говорить об этом с Аомине оказалось слишком больно. Ведь даже мечта играть в команде не могла сравниться с желанием просто тренироваться каждый вечер с тем, кого Куроко почти боготворил. Тецуя хотел бы стать для Аомине тенью – незаметной, но всегда находящейся рядом, неотделимой от своего света. А вместо этого он должен был сказать, что уходит из команды, потому что совершенно бесполезен. В тот момент Куроко избегал встречаться с Аомине взглядом – так стыдился себя. Поэтому он и не видел, как в глазах Дайки на миг сверкнуло яростное жёлтое пламя, а кулаки сжались в гневе – не на Тецую, а на то, что стало причиной его почти жалкого состояния. Узнай Аомине, кто причинил Куроко боль, он, наверное, разорвал бы этого человека на части в прямом смысле слова. – В команде не бывает бесполезных людей, – наконец твёрдо произнёс он. И когда Тецуя всё-таки посмотрел на него, Дайки уже успокоился – обычный цвет глаз и привычно расслабленная поза ничем не напоминали о секундной вспышке почти звериной ярости. Скажи это кто другой, Куроко, пожалуй, решил бы, что над ним смеются, но Аомине не умел лгать. Для этого Дайки был слишком прост. А ещё у него могло и не найтись никаких причин и дальше тренироваться с действительно бесполезным человеком, но Аомине хотел этого вопреки всему, поэтому его желание вселяло в Тецую надежду на чудо. Чудо явилось в лице капитана Тейко, Акаши Сейджуро. Он вывел Куроко на площадку и открыл его особый талант. Сам Тецуя даже не предполагал, что способность исчезать может пригодиться в баскетболе. Аомине был прав, утверждая, что в команде нет бесполезных игроков, ведь любую, даже на первый взгляд никчёмную способность гении типа Акаши могли превратить в преимущество. Правда, в итоге Куроко больше был благодарен Дайки за его слова, чем капитану за его способность видеть скрытые таланты. Ведь именно Аомине не позволил Куроко сдаться. Именно ему Тецуя дал слово сделать всё возможное, чтобы играть в одной команде. И когда Куроко удалось, наконец, выполнить своё обещание, он был счастлив. Играть вместе с Аомине в официальном матче, стать его тенью, пасовать ему, видеть, как он улыбается, наслаждаясь любимым баскетболом, – о большем нельзя было и мечтать. Особенную радость доставляло Куроко осознание, что его присутствие делает Аомине счастливым. В тот первый год Куроко был уверен в этом. Да и во второй год, особенно после того, как к ним присоединился Кисе, Дайки играл с улыбкой на лице. А потом в какой-то момент Тецуя понял, что всё изменилось. Аомине стал всё чаще хмуриться, перестал тренироваться, играл словно через силу, сдерживаемый каким-то внутренним ограничителем. Но самое главное – он перестал считать Куроко своей тенью и действовал самостоятельно, игнорируя его пасы. Баскетбол Аомине был по-прежнему красив, он всё так же с легкостью забрасывал мячи в корзину из самых невероятных положений, но радость больше не освещала его игру. Куроко ничего не мог поделать с собой – ему казалось, что он был причиной такой перемены в Дайки. Судил Тецуя об этом по тому, как Аомине относился к остальным членам команды. С ними Дайки продолжал общаться как ни в чём не бывало, а на Тецую иногда даже не смотрел. Им он улыбался, а при взгляде на Куроко всё больше хмурился. А иногда в глазах Аомине проскальзывало и вовсе странное выражение – словно он боялся чего-то. Хотя чего мог бояться такой парень, как Дайки, Тецуя понять не мог. Ну, не свою же тень, в конце концов! И всё же шестой игрок Поколения Чудес впервые чувствовал себя по-настоящему невидимым. И впервые его не замечал человек, которым Тецуя очень хотел быть замеченным. Хотел, пожалуй, больше всего на свете. Это было даже больнее того разговора на первом году обучения, когда Куроко собирался уйти из команды. Тогда Аомине поддержал его, теперь же Тецуя опасался, что он будет настаивать на его уходе. Куроко очень хотел понять причину такого отношения к себе. Но Дайки усиленно избегал разговора с ним, да что там – он в принципе его избегал! Однако при желании Куроко мог проявить настойчивость. Он старался использовать любую возможность, чтобы оказаться с Аомине рядом, не выпускал его из поля зрения ни на секунду. Вскоре Тецуя начал напоминать себе преследователя. А это было крайне непривычное для Куроко амплуа, учитывая, что обычно именно его старались не упускать из виду. Но эта слежка стоила того. Тецуя понял, что Дайки на самом деле замечает его. Как только Куроко оказывался поблизости, поведение аса Поколения Чудес заметно менялось. Аомине старался не смотреть в сторону своей тени, хмурился, на его лице появлялась странная смесь чувств. Радость и напряжение, ожидание и страх, и какая-то пугающая страстная жажда. Словно он желал того, чего не мог позволить себе желать. Куроко всё ещё не мог его понять. Оставалось только просто быть рядом, надеясь на возвращение прошлого Дайки. Как и раньше, Тецуя тренировался в спортзале по вечерам, иногда задерживаясь допоздна. Только Аомине больше не приходил, да и страшилка о призраке баскетболиста почти забылась. Зато популярной стала история о странном существе, появляющемся в полнолуние и преследующем задержавшихся в школе учеников. Правда, подтвердить, что их именно преследовали, никто не мог, но все в один голос утверждали, что точно видели какую-то странную фигуру ночью рядом со спортзалом. Даже Акаши как-то предупредил Куроко не задерживаться в зале допоздна. Капитан Тейко хмурился, что было на него совсем не похоже, как будто он не знал – впервые – чего ожидать в будущем. Однако для Тецуи на фоне того, что происходило с Аомине, ничто более не имело значения, поэтому он просто не обратил внимания на слова капитана. И это притом, что Куроко был, пожалуй, единственным, кто мог подтвердить слухи о человеке, по ночам преследующем школьников. Тецуя не раз и не два замечал кого-то, бродящего вокруг спортзала. Часто этот «кто-то» следовал за Куроко по дороге домой. Однако преследователь всегда держался на достаточном расстоянии, так что разглядеть его не удалось. Тецуя был вполне уверен, что это человек, хотя иногда, в основном в лунные ночи, фигура незнакомца казалась ему странной. Но Куроко по какой-то ему самому непонятной причине совершенно не боялся. Дело, скорее всего, было в том, что благодаря своей способности шестой игрок Поколения Чудес всегда мог исчезнуть из поля зрения любого человека. А ещё у него было смутное чувство, что он знает преследователя. В общем, Тецуя решил никого не беспокоить и ничего не рассказывать. Хотя и выходило так, что днём он следил за Аомине, а по вечерам кто-то следил за ним самим. В ту ночь Куроко в очередной раз задержался после своей тренировки. Луна в небе была огромной, но не полностью круглой. Словно кто-то откусил маленький кусочек. Кто-то с очень большими зубами. Тецуя вышел из здания и решил пройти через небольшой, густо заросший парк, начинавшийся сразу за спортзалом. Через этот парк можно было коротким путём добраться до станции, чем Куроко часто пользовался. Никто и не знал о таком пути, кроме Аомине, который раньше всегда провожал Тецую после совместных тренировок. Дайки каждый раз брал его за руку, шутливо интересовался: – Как же я буду тебя защищать, если потеряю? Тецуя улыбался и сжимал тёплую ладонь – она всегда вселяла уверенность. Сегодня Куроко тоже шёл через парк, правда, в отсутствие надёжной руки Дайки он чувствовал некоторый дискомфорт. Вроде бы за год можно привыкнуть к одиночеству, но у Тецуи не получалось. Возможно, он просто не хотел привыкать и всё ещё надеялся, что прежний весёлый, заботливый, наслаждающийся игрой Аомине вернётся. В том числе, и к нему. Сейчас Куроко очень хотел бы чувствовать тепло ладони Дайки вокруг своей руки. С ней тёмные пугающие деревья, похожие на каких-то мистических существ, стали бы обыкновенными растениями. В одиночестве же Тецуя начал сомневаться даже в своей способности в нужный момент исчезнуть. Шорох, неожиданно раздавшийся из ближайших кустов, заставил Куроко отпрыгнуть в сторону и замереть. Из темноты на него смотрели огромные жёлтые глаза с вертикальными зрачками. Тецуя смотрел в них, не двигаясь, даже не дыша, и его страх ощущался почти физически. Куроко тяжело сглотнул, сдвинулся на шаг назад, и пугающие глаза мигнули и исчезли. Тецуя бросился прочь, стремясь как можно быстрее выбраться из парка, – к людям. Вслед ему донёсся громкий, протяжный вой, больше похожий на стон боли и тоски. И если раньше ещё существовал вариант, что встреченное существо – всего лишь бродячая собака, то теперь Куроко вынужден был передумать. На следующий день Тецуя получил нагоняй от Акаши, узнавшего о его ночной прогулке. На этом поздние тренировки закончились. Однако через месяц или два Куроко вновь задержался в школе – на этот раз, по делам, не связанным с клубом. Причём вышло так, что он опаздывал на последнюю электричку, и единственным вариантом было срезать дорогу через парк. Тецуя решил, что если побежит быстро, то даже не успеет испугаться, и рванул по тропинке. Громкий торжествующий вой раздался неожиданно и совсем близко. Тецуя вздрогнул, зацепился ногой за корень и упал. Когда Куроко поднялся на ноги, перед ним стоял волк. Вот только размером этот волк был скорее с тигра, чем с собаку. Огромный, чёрный до синевы – ни в степях, ни в лесах не водилось таких хищников – зверь смотрел на Куроко немигающим взглядом больших жёлтых глаз, и он сразу понял, с кем встретился здесь в прошлый раз. Тецуя был уверен – от этих глаз нельзя спрятаться, под их взглядом не получится исчезнуть. Он в панике вскочил и, ничего не соображая от страха, попытался сбежать. Но почти сразу же, вновь зацепившись за корни, упал, на этот раз на спину. Куроко лежал, глядя на огромную полную луну в небе над собой и ожидая в любой момент, что зверь бросится на него. Однако тот не спешил. Куроко приподнял голову и взглянул на хищника. Волк просто смотрел на него немигающим взглядом, будто бы изучая, а потом медленно двинулся вперёд. Тецуя словно прирос к земле, не в силах пошевелиться. Волк приблизился, наклонил голову, вытащил язык и вдруг лизнул Куроко в нос. Тецуя от неожиданности чихнул, а зверь вильнул хвостом, словно заигрывая, и снова лизнул его, на этот раз пройдясь по выступающим из разреза футболки ключицам и шее. Страх начал отступать, но настороженность осталась. Куроко никак не мог понять, чего хочет от него этот странный хищник. А тот вдруг начал активно действовать. Сначала волк зубами выдернул футболку Тецуи из штанов, потянул её вверх, почти стаскивая с парня, а потом принялся вылизывать Куроко. Это не было неприятно, но определённо казалось странным. Что делал зверь – пытался почистить еду перед ужином? Просто играл? Или это какой-то брачный ритуал? Тецуя понял, что последнее, нелепое на первый взгляд предположение начинает всё больше походить на правду, когда широкий волчий лоб уткнулся в его ноги, а морда протиснулась вперёд, разводя их. Куроко вцепился в пушистые уши, попытался оттянуть зверя от себя, но силы явно не были равны. Казалось, хищник даже не почувствовал его усилий. С ремнём на форменных школьных брюках волк справился в два счёта – просто дёрнул его зубами, и тот разорвался. Замок на ширинке после небольших усилий разошёлся сам. Сдёрнуть штаны и трусы и вовсе было делом нескольких секунд. В следующий момент Куроко изо всех сил вцепился в наглую морду, стараясь отодвинуть её от своего паха, даже упёрся ногами, но не сдвинул зверя ни на миллиметр. А тот принялся вылизывать Тецую: внутреннюю поверхность бедёр, мошонку, член. Длинный шершавый язык творил с Куроко нечто невообразимое и настолько приятное, что вырываться и отталкивать волка от себя совсем не осталось сил. Тецуя сам развёл ноги шире, обхватил ладонями голову зверя, зарываясь пальцами в густой мех. Куроко никогда не делали минет, но он знал, что обычно при этом член берут в рот и посасывают его. Волку достаточно было просто вылизывать ему пах, чтобы Тецуя всё сильнее чувствовал приближение оргазма. Движения языка были ритмичны, он облизывал член по всей длине и даже захватывал мошонку, натягивая кожу всякий раз, когда поднимался вверх. Куроко совершенно потерял голову и стонал в голос, не думая о том, что его могут услышать. И вот Тецуя сжался от напряжения, ласкающий его язык в последний раз прошёлся по члену, и парень кончил себе на живот. В тот момент, когда Куроко устало растянулся на земле, фигура над ним начала изменяться. Тело вытянулось, волк встал на задние лапы, а передние сдвинулись к бокам, удлиняясь. Встряхнув головой, полузверь-получеловек завыл, и его голос напомнил Тецуе о полном тоски вое, услышанном в этом парке пару месяцев назад. А морда зверя стремительно уменьшалась, словно превращаясь в лицо, которое всё сильнее напоминало человеческое. Куроко наблюдал за происходящим с вернувшимся ужасом. Не успел он осознать, что у него только что был секс со зверем, как этот зверь стал превращаться в нечто и вовсе чудовищное. Теряя сознание, Тецуя успел разглядеть лицо стоявшего над ним создания. Уплывая в спасительную темноту, он услышал какие-то слова, произнесённые с болью и грустью. Очнулся Куроко дома, в собственной постели. Сидевшая рядом с кроватью мама сказала, что Тецую принёс Аомине. Услышав имя друга, Куроко вздрогнул. А когда мама ушла, он свернулся калачиком под одеялом, обняв собственные колени. В памяти всплыли слова, произнесённые под конец оборотнем с лицом Дайки: «Вот почему я и не хотел тебя даже видеть…» Тецуя не мог забыть их – как и сжимающий сердце страх. Сложно было не только принять, но даже в полной мере осознать произошедшее. Не каждый день тебе встречается оборотень. И уж точно это не происходит именно тогда, когда оборотню отчаянно нужен партнёр, и потому подойдёт любой попавшийся на пути парень. Ну а то, что оборотень оказывается твоим лучшим другом, и вовсе кажется бредом. Кошмаром, приснившимся ночью в полнолуние. Куроко, возможно, даже смог бы поверить в это, если бы умел врать себе. А так… Поведение Аомине на следующий день говорило само за себя. Теперь Тецуя действительно перестал существовать для аса Поколения Чудес. Не было больше света и тени, только сам Дайки и остальной мир. Куроко лишился последней причины оставаться в Тейко. Нельзя одновременно бояться и любить, желать быть ближе и как можно дальше. Но именно так и чувствовал себя Тецуя, думая об Аомине. И ещё он не хотел играть в команде, где его присутствие стало лишь одним из ключей к неизбежной победе. Куроко больше не испытывал удовольствия от игры, не хотел стоять на одной площадке с теми, кто существовал сами по себе. Но больше всего он не хотел быть с Дайки, одним своим поступком избавившимся от тени на площадке и от друга в жизни. Это просто не имело смысла. И Тецуя боялся думать, почему тот так поступил. Куроко ушёл из Тейко с тяжёлым чувством потери и тоски. Выбор Сейрин был по большей части случайным – Тецуя просто не желал славы игрока Тейко, но при этом хотел играть в баскетбол в надежде найти – нет, конечно, не замену Дайки, его вообще никто бы не смог заменить – но надёжных друзей, которые всегда будут командой. Людей верных, внимательных друг к другу и любящих баскетбол. Как позже Куроко понял – именно такие и были в Сейрин. В этом ему повезло. Тецуе даже удалось найти новый свет. Кагами был чем-то похож, но чем-то и совершенно отличался от Аомине. Это одновременно приносило облегчение и причиняло боль. Тецуя не мог забыть Дайки, и дело было не столько в страхе перед тем, что случилось в то полнолуние, сколько в моментах счастья и восторга, которые подарил шестому игроку Поколения Чудес его бывший свет. Для Куроко оказалось невозможным выкинуть из памяти и сердца всё то, что сделало их лучшими напарниками, – их чувства друг к другу, куда более сильные, чем даже между лучшими друзьями. Поэтому, вернув душевное равновесие благодаря ребятам из Сейрин, Куроко решил – настало время обдумать всё, что он в страхе отбросил. Тецуя вдруг осознал, что всё это время был эгоистом – боялся за себя, мучился чувством вины, считая, что стал причиной ненависти Аомине к баскетболу, думал лишь о себе. Он... О чувствах Дайки не задумался ни разу, хотя и был его лучшим другом. Как тот жил, непохожий на других? Как играл, зная, что ему не найти себе достойных соперников? Аомине был сверхчеловеком, но много ли найдётся таких же? Побеждать без усилий, без помощи кого-либо, не получая удовольствия от игры, которая раньше доставляла ему столько счастья, – злость Аомине, его грусть и замкнутость были вполне понятны. Ведь сам Дайки нисколько не изменился – он по-прежнему хотел играть не ради победы, а ради самой игры. Вот только рядом с ним в Тейко остались лишь люди, привыкшие побеждать. Помочь Аомине, понять его было некому. И вина Тецуи, считавшего себя его тенью, состояла именно в этом. Свалившееся на Куроко озарение оказалось настолько ярким, что на какое-то время он даже забыл о случившемся в полнолуние. Сейчас Тецуя мог думать лишь об Аомине, который так долго был для него всем, и которого он, по сути, бросил. Первым порывом стало кинуться к Дайки, просить прощения, обещать не повторять своих ошибок, но это тоже было собственным эгоистичным желанием Куроко. Да и о своих новых друзьях Тецуя не имел права забывать. Он больше не был тем, кто мог помочь Аомине. Но знал того, кому это под силу. Волка мог вылечить тигр. В мире действительно было не так уж много людей, по силам сравнимых с нелюдями. Тецуя видел, что в будущем Тайга станет одним из них, и в какой-то момент ему страстно захотелось увидеть игру Аомине и Кагами. Из-за этой страсти вернулась и любовь к бывшему товарищу по команде. Отбросив то, что он в тот момент считал лишним – свой страх, неуверенность, непонимание, – Куроко решил сосредоточиться на единственной задаче – вернуть Аомине любовь к баскетболу. Точнее, напомнить ему о ней. Но первая же совместная игра показала разницу в силе между обычным человеком и нечеловеком. А отношение Дайки к бывшей тени, казалось, стало только хуже. Как будто он специально хотел напомнить о своей силе именно Тецуе, как будто хотел, чтобы тот вспомнил свой ужас и никогда более не приближался к нему. Но одиннадцатый номер Сейрин умел быть настойчивым и ничего не бояться. Ко второй игре и Куроко, и Кагами были готовы встретиться с чем угодно. И всё же без помощи остальных игроков Сейрин они бы не справились. И они почти наверняка бы не справились, если бы Дайки не улыбнулся. Почему-то именно улыбка соперника придала Тецуе сил. Один её вид вернул его в тот день, когда он впервые увидел самый прекрасный на свете баскетбол – баскетбол Аомине Дайки. Не оборотня, не пугающего незнакомца, не хмурого, потерявшего себя парня – просто человека, наслаждающегося игрой. Это была улыбка, ради которой играл Куроко Тецуя. Ради неё он победил – Сейрин победили. После победы многое изменилось, особенно, отношения между Тецуей и Дайки. Благодаря настойчивости и смелости Куроко они снова начали общаться. Не так, как раньше, а настороженно и с постоянными попытками Аомине избавиться от своей бывшей тени, но всё же. И ещё Тецуя снова стал чувствовать незримое присутствие кого-то рядом. Как в Тейко перед встречей с чёрным волком, кто-то следовал за Куроко, и он, как и тогда, чувствовал, что знаком с преследователем. Но теперь Куроко пытался вспомнить подробности тех двух ночей, в которые он встретил Аомине-оборотня. Первая встреча перестала его пугать, вторая… заставляла краснеть и испытывать возбуждение. Тецуя перечитал все, какие нашёл в библиотеке, книги об оборотнях, но те были по большей части романтической чушью или же легендами, не имеющими ничего общего с реальностью. Они никак не помогали понять причины изменения отношения Дайки к Куроко и его странного поведения тогда и сейчас. Однажды на уроке биологии, когда Тецуя читал спрятанную под партой книжку про оборотней, одна фраза учителя привлекла его внимание. – Волки выбирают себе пару только раз, – сказал тот, и Куроко замер. А потом поднявшая руку одноклассница спросила: – Значит, они влюбляются на всю жизнь? – Будь они оборотнями, наверное, так и было бы, – рассмеялся учитель, а за ним и класс. Тецуя же сидел, уставившись в одну точку, и почти не дышал. Бывает озарение и Озарение. Только что он испытал второе. Если любишь и боишься причинить боль любимому, пытаешься его оттолкнуть. Когда страстно желаешь сделать своим, но знаешь, что причинишь любимому вред, стараешься быть как можно дальше от него. Когда хочешь защитить любимого, оставаясь на расстоянии, следуешь за ним. Постоянно заглушая собственные желания, нетрудно и сорваться, особенно если иногда ты не властен над своим телом. Аомине всегда был простым парнем, и оборотнем он остался таким же. В тот же день Тецуя решил снова задержаться в клубе допоздна. Ему даже не пришлось ничего придумывать – он просто перестал привлекать внимание и так сумел остаться в зале один. Словно Куроко снова стал призраком, с которым когда-то познакомился ас Поколения Чудес. Тецуя тренировался в темноте, нарушаемой только светом полной луны, и чувствовал Аомине неподалеку. Как и в Тейко, сейчас Куроко знал, что испытывает напарник. Дайки желал его, и сегодня это желание было взаимным. Куроко покинул зал ровно в полночь. Он шёл к небольшой группе деревьев, за которыми ухаживал их кружок биологии. Высокие сакуры с широкими стволами росли в дальнем углу школьного двора, куда никогда не доходил ночной сторож. Конец весны выдался жарким, даже ночью было так тепло, что хотелось раздеться. Тецуя спиной ощущал пристальный жадный взгляд. И он точно знал, какого цвета глаза сейчас следят за ним. Ярко-жёлтые с вертикальными зрачками. Нечеловеческие глаза. Глаза зверя. Тецуя приблизился к деревьям, развернулся и увидел Аомине, чёрного до синевы волка, размером сравнимого с тигром. Его единственный свет. Нет – просто единственный. Дайки не подходил, сдерживая себя из последних сил, боясь причинить Куроко вред. Тецуя медленно опустился на колени и протянул руки: – Прости, Аомине-кун, – сказал он. – Я такой дурак. Я люблю тебя. Такого невероятного прыжка Тецуя не видел ни разу в жизни. Только что огромный волк стоял в десятке метров от него, а вот уже кладет ему голову на плечо, трётся об него и скулит, как щенок. Тецуя обнял его, зарываясь носом в пушистый мех, чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. Он не знал, почему плачет: от радости, от облегчения, от какой-то светлой грусти или от всего разом. Но когда длинный шершавый язык слизнул его слёзы, Куроко рассмеялся. На этот раз точно от счастья. А дальше всё было как в прошлый раз, только Тецуя не боялся и хотел этого так же сильно, как и Дайки. Он сам разделся, отбросил одежду в сторону, сам лёг на траву, раздвигая ноги, раскрывая себя, предлагая. Когда волк начал вылизывать его тело, Куроко подставлялся его языку и стонал, не стесняясь своего голоса. Забывшись от наслаждения, перестав контролировать ситуацию, Тецуя пропустил момент, когда Аомине начал преображаться. Перевернули и поставили на колени его уже человеческие руки, но язык, скользнувший в ложбинку между ягодиц, был всё ещё волчьим. Человеческие пальцы растянули колечко мышц, но внутрь Куроко скользнул язык оборотня. Более длинный, чем у людей, он проникал глубже и обильно смазывал вход слюной. Тецуя чувствовал каждое движение внутри своего тела и не мог сдержать дрожи удовольствия. Несмотря на то, что всё происходящее явно отличалось от любого секса с обычным человеком, Куроко не только не боялся, но и вместо отвращения испытывал лишь наслаждение. Да и разве могло быть по-другому? Ведь это был его любимый, а человек или нет, не имело разницы. Куроко не знал, из чего состояла слюна Дайки, но когда тот приставил к его анусу головку возбуждённого и вполне человеческого члена и начал медленно вводить его, боли не последовало. Конечно, ощущение проникновения всё равно было неприятным, но Куроко готов был потерпеть, пока не привыкнет к нему. К тому времени Аомине уже так сильно возбудил его своим языком, что Тецуя почти готов был кончить и теперь только ждал, когда снова станет хорошо. Первые толчки были не слишком сильными – Дайки давал Куроко привыкнуть, но потом он стал входить глубже и двигаться быстрее. Повернув голову, Тецуя посмотрел на своего любовника. Тот почти полностью превратился в человека. Остались только пушистый хвост, мягкий мех которого с каждым новым толчком касался кожи Куроко, и волчьи уши, выглядывающие из тёмных волос Аомине. По-прежнему ярко горели в темноте лунной ночи жёлтые глаза. Дайки был прекрасен, и Тецуя застонал от желания стать ещё ближе к нему. Куроко потянулся к Аомине, и тот понял его желание, увеличив темп движений. Тецуя уже сам начал насаживаться на член Дайки, с каждым толчком подавался навстречу и громко стонал, чувствуя, как нарастает напряжение в их телах. – Я… я сейчас… кончу, – тяжело дыша, замирая на грани, прошептал Куроко. – Давай, Тецу, я тоже… почти… Хриплый голос Аомине, почти простонавший его имя, стал последней каплей. Куроко кончил, ощущая, как Дайки выплёскивается в него, с силой сжимая его бёдра. Громкий стон Аомине был больше похож на вой, но на этот раз в нём слышалось только наслаждение. В этот момент Тецуя хотел только одного – никогда больше не разлучаться. Понимание, что Аомине выбрал его на всю жизнь, успокаивало. Пусть они больше не тень и свет, стать для оборотня единственной луной – тоже совсем не плохая идея.