***
Он бежал, бежал что есть сил, уклоняясь от летящих заклятий и шепча, как заведённый, только одно слово: «Спасти. Спасти. Спасти». Кляня себя всеми известными матами, он никак не мог вспомнить, по какой же идиотской причине они тогда разделились. До того момента было ещё несколько минут, не зря Джордж мучил Рона, заставляя того пересказывать события снова и снова. Он видел смерть брата в думосборе тысячи раз. Под разным углом, в воспоминаниях разных людей. Он видел последние секунды его жизни и с мазохистким упорством, раз за разом, смотрел, как стекленеют его глаза. Минута. Поворачивая за очередной угол и отправляя Ступефаем взявшегося из ниоткуда Пожирателя в стену, он услышал еле различимое: — Перси, да ты, никак, шутишь!* Быстрее! Не теряя времени, запинаясь об чьи-то тела, плевать своих или чужих, он бежал так, как никогда в жизни не бегал. Тысячи бессонных ночей, сотни разбитых хроноворотов, один единственный шанс. Всего пять минут, только пять минут… Сшибая кого-то на пути, уже не обращая внимания на угрозу вокруг, он подлетел прямиком к своей рыжей цели, хватая его в стальные объятия. Слыша такой родной смех, другой, совершенно другой, что бы там не говорили, ему хотелось просто застыть, раствориться в этом моменте. Вместе, даже если не здесь, умереть, если придётся. Только больше никогда не отпускать из рук, всегда слышать его дыхание. Умереть… Слишком просто! Из последних сил оттаскивая брата, Джордж, не смотря по сторонам, оттолкнул их туда, куда в воспоминаниях попали лишь осколки. На секунду перехватило дыхание и от страшного грохота заложило в ушах. Какой-то паршивый камень приземлился сверху, кажется, сломав ему ребро, но это была ничтожная цена за прекраснейший груз в его руках. Джордж прикоснулся губами к его шее, проверяя и вдыхая стук сердца, слизывая капли тёплой крови, всё так же гонимой по венам. Жив. Он жив. Спасён. За спиной раздался страшный крик. Кажется, кричал Рон, но Джордж уже ничего не слышал. Пять минут, украденные у времени, — прошли.***
— Эй, братец, я могу войти? Джордж вскочил с кровати, боясь, что, видимо, слишком перепил этим вечером. Бывало, в первые годы после войны он напивался так, что не мог различить, говорил ли он с отражением или допился до галлюцинаций. Но даже тогда призраки прошлого не произносили ни звука. Дверь распахнулась, и, глядя в лицо тому, кого ждал столько лет, Джордж начал вспоминать своё путешествие в прошлое. Не верилось, что всё действительно вышло так, как и планировалось. Ему отчаянно не хотелось даже думать, что это очередной сон. Вселенная не могла быть настолько жестокой. — Я знаю, что тебе тяжело в этот день. Но ты не можешь закрываться в комнате каждый раз, услышав его имя. Джордж, прошу тебя, хватит себя мучить… Он слышал голос брата как будто из-под глубины воды. Слова доносились, но смысла он не понимал, да и не хотел, наслаждаясь лишь звуками его голоса. Фред, видимо, отчаявшись донести свою мысль, уже собрался уйти из комнаты, но рыжий ураган, быстрый, несмотря на возраст, сгрёб его в объятия ещё в дверях. Они так и спустились, не расцепляя рук, и, судя по реакции семьи, к подобным проявлениям чувств все уже привыкли. За столом царил шум и гам, Джордж не успевал за общим разговором, продолжая попеременно рассматривать Фреда и всю семью, так изменившуюся за какие-то пять минут. Отец снова рассказывал рабочие байки, мама отчитывала Гарри за худобу. Гарри? Постепенно возвращаясь к реальности, он стал замечать больше несоответствий: Гарри с Малфоем сидели за краем стола, несмотря на постную мину последнего, Флёр что-то втолковывала Джинни, Билл и Чарли бурно спорили сидя на диване. Анджелины не было видно, как и маленького Фреда, и Джордж, сильнее сжав руку брата, начал понимать, насколько серьёзные произошли изменения. Кого-то не хватало. Не хватало молчаливого присутствия старшего брата и его семьи, и только он было решил задать вопрос, как смысл слов Фреда и тот самый крик Рона сложились в картину, представить которую Джордж не смог бы никогда. В плане не было ошибок, он был прост, пусть и тяжело выполним. Отыскать и вернуть, о большем он даже не думал, не предполагал, что брат мог тогда спасти… Поддавшись порыву он обнял Фреда, пряча лицо у него на плече. Слёзы катились по щекам, и он прижался губами к шее, как и в прошлый раз, ловя стук его сердца. Правильный выбор… Где же та граница, когда решение, чью жизнь спасти, а кого убить, становится правильным выбором? Сейчас никто не знал, как могло бы быть. Все скорбели, по-другому, но берегли память о Перси, и только Джордж знал правду, храня этот груз, не позволяя себе забыть, какой грех он носит в сердце. У всего в мире есть своя цена. И сломанных рёбер недостаточно за спасение любви всей своей жизни. *цитата из «Гарри Поттер и Дары Смерти»