«Осколок души. Пробуждение»

- С-Сехун, - я тяжело вздохнул, - давай ты завтра на меня наорешь, я дико хочу спать. - Думаешь, это шутки? - он свирепо глядел на меня, угрожающе поднимаясь с кровати, - ты хоть понимаешь как рисковал, пойдя туда, ничего мне не сказав! - Я сделал то, что было нужно, - я упрямо сжал губы. - Нужно было сказать мне! - рявкнул он. - Я не мог рисковать, - возразил я. - А что ты делал, по-твоему? - устало спросил он. - Если бы я не почувствовал, что что-то не так... - Как вообще у тебя это получилось? - я поспешил сменить тему, - я ведь тебя не звал. - Мне и не надо, - тихо проговорил он. - Это энергия, она ведь усилилась, - меня осенило, - вы по ней меня нашли? - Какая к черту энергия! - заорал он. - Хочешь знать, как мы вас нашли?! Я почувствовал, что с тобой что-то случилось! Я проверил твою комнату, она оказалась пуста, дальше - дело техники. - Ты почувствовал, - шепотом переспросил я. - Да! Я чувствую тебя! Я не хотел этого признавать, но мне страшно от одной мысли, что с тобой что-то случится! - он схватил меня за плечи. - не переживу, если потеряю тебя, - почти по слогам проговорил он, не сводя с меня пылающих неистовым огнем глаз. Я стоял, будто громом пораженный, сердце бешено стучало о ребра, а на глаза наворачивались слезы, в его голосе звучала смесь боли и страсти, это пугало и одновременно находило отклик внутри меня, отдаваясь жаром где-то внизу живота. В тот момент, когда я уже почти потерял контроль над собой, он вдруг отпустил меня и отошел к окну. В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь нашим прерывистым дыханием. Я судорожно пытался привести мысли в порядок, но это давалось мне с трудом. - Я не могу, - его голос звучал хрипло, - больше отрицать, что у меня есть к тебе чувства, Хань, - он повернулся ко мне. Я замер. - Это так, - он пожал плечами, словно признавая очевидное, - но... Я также не могу отрицать и того, что я никак не могу избавиться от ощущения, что этим предаю Ханэ. - Разве это так? - тихо спросил я. - Я знаю, что он бы мне голову оторвал за такие мысли, - он грустно усмехнулся, - но ничего не могу с собой поделать. Я отвернулся, пытаясь скрыть от него свои слезы, он нежно взял мое лицо в ладони, бережно стирая их большими пальцами. - Пока не могу, - шепнул он мне на ухо, отчего по телу побежали мурашки, а в сердце поселился огонек надежды. - Спокойной ночи, Хань, - он еще раз провел своей рукой по моей щеке и ушел. Круговорот событий этого насыщенного дня все-таки взял свое, и я отключился, как только моя голова коснулась подушки. Солнце медленно поднималось над горизонтом, золотя спокойную морскую гладь, я не сводил глаз с огненного диска. Сердце пело от счастья и радости, у меня не было никаких сомнений в правильности того, что я собирался сделать. Он подошел сзади и обхватил меня своими сильными руками, прижав к широкой груди. - Я люблю тебя, - прошептал он. - Я люблю тебя, - ответил я, поворачиваясь и обнимая его за шею. - Вы готовы? - приятный голос прервал нас. - Да! - ответили мы хором, и счастливо рассмеялись. Мы стояли под сенью зеленой листвы, воздух был полон ароматами цветов, счастье переполняло меня, казалось, что оно вот-вот польется через край. Первосвященник заговорил, а я тонул в лучащихся любовью глазах Сехуна. Он взял меня за руку, следуя ритуалу, и переплел свои пальцы с моими, а священник взмахнул рукой, и тонкая цепочка из светлого металла сплела наши правые руки вместе. - Клятвы, - негромко проговорил он. - Сехун? - Ханэ, - с трудом сглотнув, начал он, - ты подарил мне счастье, о котором я не мог и мечтать. Ты спас меня из Тьмы и научил видеть красоту в этом мире. Ты стал для меня единственной любовью, ты в моем сердце навсегда, ни время, ни зло, ничто и никто не изменит этого. Только для тебя я дышу, только ты заставляешь мое сердце биться, и я буду любить только тебя. Вечно. Я с трудом проглотил комок в горле, его слова отдавались в ушах, горячили кровь и нежно ласкали мое сердце, запечатлеваясь где-то в душе. Клятва Сехуна была созвучна с моими чувствами к нему... Как всегда... Этот ритуал связывал нас крепче, чем что бы то ни было. Мало кто, и до сих пор, отваживается на связующий обряд, для которого требовалась проверка на истинность любви. Мы не колеблясь ее прошли, и вот теперь мы здесь. - Ханэ? - обратился ко мне первосвященник. - Сехун, - я нежно улыбался ему, - ты показал мне, что такое истинная любовь. Долгие годы я был уверен, что знаю все об этом чувстве, но оказалось, не знал ничего. Ты всегда в моих мыслях, в моем сердце и моей душе. Когда тебя нет рядом, я знаю, что ты думаешь обо мне, и знаю, что всегда придешь в тот же миг, что я позову. Я люблю тебя так сильно, что это причиняет боль, но ее я не променяю ни на что на свете, - в его глазах блеснули слезы. - Я отдаю себя тебе без остатка, отныне мы одно - навсегда, - произнесли мы хором. Первосвященник удовлетворенно кивнул, а цепочка обвилась вокруг наших шей, придвигая нас друг другу. Сехун нежно прикоснулся своими губами к моим - и это был наш первый поцелуй, нежный, робкий, но пропитанный едва сдерживаемой страстью. Серебристый туман, высшее благословение, окружил нас, скрывая от первосвященника, а поцелуй все длился, и я молился, чтоб он никогда не прерывался. Но все стихло, первосвященник исчез, лишь тихий шум океана, ясное небо над головой, и на солнце блестели и переливались одинаковые цепочки на его и моей шее - знак обряда. Знак того, что теперь мы принадлежим друг другу - навечно. Я резко сел в постели, пытаясь удержать рвущийся наружу крик. Они поженились... Вот почему он так говорит о предательстве, он поклялся, что будет любить только его, вечно, что бы не случилось... Грудь разрывало от боли, как бы мне хотелось поговорить с Ханэ. Хочу, чтобы он сказал мне, что делать, как помочь ему... Утро началось с головной боли, я проснулся с первыми лучами солнца и чувствовал себя совершенно разбитым. Несмотря на ужасное самочувствие и приснившийся ночью сон, я думал только о друге. Подходя к его комнате, я слышал чьи-то голоса, я осторожно приоткрыл дверь, и то, что предстало моим глазам было полнейшим шоком. Чуть бледный, но здоровый и сияющий Бекхён полулежал на кровати, оперевшись спиной на широкую грудь Чанёля, который обнимал его одной рукой и шептал ему что-то, очевидно приятное, поскольку Бекхён глупо хихикал. Из груди вырвался изумленный вскрик, и меня заметили. Они оба немедленно налились краской, став копиями перезрелых помидоров, и я, не сдержавшись, прыснул. Чанёль поднялся на ноги и, что-то невразумительно мямля, начал пробираться к выходу, а Бекхён следил за каждым его движением взглядом полным обожания. Чан обогнул меня, посмотрел на Бека, кивнул ему и вышел. Я не сводил с друга взгляда, меня распирало любопытство и огромная радость, потому что я видел, каким счастьем сияют его глаза. - Рассказывай! - потребовал я, устроившись на кровати. - Я очнулся ночью, - начал он, усмиряя улыбку, а я обратился в слух, - он сидел в кресле около кровати и что-то читал. Я толком не помнил, что произошло, но у меня ныло все тело. Чанни увидел, что я очнулся, книга полетела на пол, он обнял меня и крепко прижал к себе. Меня от его прикосновений в жар кидает, мурашки бегут по коже и трудно себя контролировать, - смущенно признался он, а я понимающе кивнул - сам испытывал неконтролируемые эмоции каждый раз, как Сехун меня касался. - Тогда он посмотрел мне в глаза, а потом, - он помолчал, а я ерзал от нетерпения, - он меня поцеловал. - Что?! - закричал я, и кинулся обнимать друга. - Я так счастлив за тебя! - он улыбался. - что было дальше? - То, что я испытал от этого поцелуя, просто невозможно описать, - он покачал головой, а его щеки окрасил нежный румянец, - это было как взрыв всех чувств и мыслей вместе взятых, казалось, что в голове взрывают фейерверки, а желание обладать им просто поглотило меня. - Так вы?.. - спросил я. - Нет, - он с сожалением покачал головой, - Чанни контролировал себя лучше, чем я. Но я и представить не могу, как это будет, если просто поцелуй чуть не свел меня с ума. Хань, - позвал он, - я никогда не думал, что такое бывает. Считал, что только в романах о таком пишут, но это... - Я понимаю, - тихо согласился я. - Он рассказал, что был иногда груб только потому, что чувствовал влечение ко мне с первого взгляда, и ему казалось, что это предает его чувства к Бэнджи, - он помрачнел, - но он понял, что не может больше бороться с этим, когда едва меня не потерял. Он сказал, что когда увидел меня, неподвижно лежащим на земле, в нем что-то переменилось. Ему стало ясно, что судьба дает ему еще один шанс быть счастливым. Он честно сказал мне, что его чувства ко мне отличаются от его чувств к нему, - эти слова дались ему с трудом, - и что они просто другие. Он сказал, что хочет быть со мной, несмотря ни на что, - Бек замолчал. - А как ты реагировал на это? - спросил я. - Меня переполняли чувства. Мне было хорошо, я был счастлив, мне было и грустно от понимания того, что он будет продолжать любить Бэнджи. Он открылся мне, и я понимаю, как тяжело это ему далось, и я понимаю, что это намного больше, чем я мог бы мечтать получить. Я рассказал ему о своей жизни, семье, о тебе. Я говорил о своих мечтах, чувствах и страхах, я описал ему все, что я к нему испытывал со дня нашей встречи. Когда я закончил, он рассказал мне о своей жизни до и после его смерти. Даже выражение лица у него изменилось, Хань, когда он говорил о времени, в котором все шестеро были вместе, - он покачал головой, - это было тяжело и завораживающе одновременно. Они родились в совсем другом мире, где волшебство повсюду. И все же, как же он говорит о простых вещах - он умеет ценить и видеть красоту буквально во всем: в первых зеленых листьях, в восходе солнца, шуме океана, тяжелом роке, - он захохотал, но снова принял серьезный вид, - он сказал, что этому их научил... - Ханэ, - закончил я это предложение, и Бекхён молча кивнул. Я смотрел на него, и на глаза наворачивались слезы счастья и немного горечи. Бекхён был счастлив, но понимал, что всегда будет на втором месте в сердце Чанёля. Но он принял для себя решение быть с ним, даже несмотря на то, что какая-то часть его любимого всегда будет принадлежать другому, тому, с которым ему никогда не сравниться... Я вошел в гостиную и застал жаркое обсуждение, все четверо говорили одновременно, так что шум был тот еще. Мой деликатный кашель без труда в нем утонул. - Народ! - закричал я, наплевав на воспитание. Все как по команде, повернулись ко мне с вопросительными выражениями лиц. - Что тут происходит? Корову делите? - пошутил я, пребывая в прекрасном настроении - Бекхён был жив, здоров и счастлив, и мне даже удалось убедить его поваляться денек в постели. - Нет, - Исин был как серьезен, - решаем, кому следует допрашивать Кая, а кому идти за амулетом. - О, - я понимающе кивнул, - я думал, что за амулетом надо идти Сехуну и мне, - я покраснел. - Верно, - согласилась Вин, - но не одних же вас отпускать - может быть опасно. - Я уже сказал, что сумею его защитить, - поморщился Сехун. - Это конечно, - согласился Чанёль, - а кто тебя прикроет? - Обойдусь, - отмахнулся он. И все вновь разом заговорили. - Да хватит же орать! - воскликнул я в отчаянии. - Идти надо Чанёлю, - орал Исин, - а мы с Вин допросим ублюдка. - Я его скорее разговорю! – громыхал Ёль. - Пусть идет Вин. - Она никуда одна не пойдет, - возразил Исин. - Я вполне способна сама за себя постоять, - возмутилась девушка. - Довольно! - раздался громовой голос Сехуна. Все примолкли. - За амулетом с нами пойдет Чанёль, - Сехун поднял руку, увидев, что Чан приготовился спорить, - ты не можешь здраво рассуждать. В отношении к этому подонку слишком много личного для тебя, как и для меня, - спокойно добавил он, и все сразу поняли, что он имеет в виду. - Поэтому лучше, если другие его допросят, а если им понадобится твоя помощь - всегда можно смениться на крайний случай. - Ну да, сверкать там энергетическими всплесками перемещений - гениальная мысль, - проворчал Чанёль, но было видно, что вопрос решен. - Выдвигаемся через шесть часов, - объявил Сехун. - Хорошо, - пожал плечами Чан и спешно ретировался. - Собери вещи, Хань, - он подошел ко мне. - Главное, теплая одежда, все остальное мы обеспечим. - Тогда мне надо домой, - сказал я, - и что мне сказать родителям?.. - Я все улажу, - пообещал он, прикоснулся своими горячими губами к моему лбу и быстро покинул комнату. Большее количество времени я провел в комнате Бека, так как собирать мне особо было нечего. Бекхён волновался вдвойне - и за меня, и за Чанёля, мне стоило больших трудов его успокоить. Через пару часов, в комнату зашел Ёль, и я оставил их вдвоем. Я ждал Сехуна и читал книгу по Бринландской истории, страха не было, я знал, что они оградят меня от опасности. В дверь коротко стукнули и вошел Сехун с рюкзаком. - Все улажено, - бодро отрапортовал он, - твои родители срочно уехали по командировкам, а тебе разрешили пожить у нас. - Как ты это провернул? - мои глаза вылезли из орбит. - Скажем так, - он лукаво улыбнулся, - мне кое-кто помог. - Вин? - сказал я с полувопросительной интонацией. - Да, - кивнул он, - нам пора, Хань. - Я готов, - спокойно ответил я. - И не боишься? - с сомнением спросил он, подходя ближе. - Нет, - сказал я, чувствуя, как он провел рукой по моим волосам, - я знаю, что ты не допустишь, чтобы со мной что-то случилось. - Ты веришь мне? - тихо спросил он, наклоняясь ко мне. - Да, - прошептал я. - Ребята, пора! – крикнул Ёль, врываясь в комнату. А мы с Сехуном отшатнулись друг от друга. Чанёль смутился, а я начал судорожно перебирать вещи. - Дай пять минут, - выдавил из себя Сехун. - Конечно, - пробормотал Чанёль и вышел. Момент был упущен, и нам стало неловко, так что когда Сехун что-то невнятно пробормотал и вышел, я был даже рад. Все были в сборе, ожидая меня в гостиной, Бекхён сидел рядом с Чанелем, вне себя от беспокойства, которое тщетно пытался скрыть. Исин, Вин и Бекхён обняли всех по очереди, заклиная быть осторожными, а мы в свою очередь, клялись не рисковать и желали им удачи с допросом. Бекки обнял меня так сильно, что затрещали кости, и мы постояли, не размыкая объятий несколько минут. Потом все как-то незаметно удалились из комнаты, оставив Бекхёна и Чанёля наедине. Чан присоединился к нам с огромным рюкзаком за плечами, Сехун закинул такой же на плечо и притянул меня к себе. - Готов? - он насмешливо посмотрел на меня. - Да, - я сглотнул, предвкушая не самые приятные ощущения. И вновь тиски и острая нехватка кислорода. Наконец круговерть прекратилась, и я, наконец-то наполнил легкие свежим горным воздухом. Я с интересом огляделся, но увидеть что-то было довольно сложно - здесь властвовала ночь. Ребята, негромко переговариваясь, сноровисто раскидывали палатку у огромной ели, где было посуше. - А разве вы не могли взмахнуть рукой, и здесь бы появилось все необходимое? - беспечно спросил я. - Ну, - они переглянулись, - могли, наверное, но здесь лучше не светить энергетическими всплесками, тем более из-за лени, - прочитал мне мораль Чанёль. - Ладно, я просто спросил, - я примирительно поднял ладони. Чан, все еще ворча, забрался внутрь палатки и чем-то там загремел, Сехун с трудом сдерживал смех. - Так когда мы идем? - с интересом спросил я. - Завтра утром, - ответил Сехун, - ночью эти горы опасны. - Они и днем опасны, - раздался приглушенный голос Чанёля, чувствовалось, что парень не в духе, причин было две - и обе находились за тысячу миль от нас. - Надо поспать, - проговорил Сехун, - только костер зажечь, - сказал он в сторону палатки. - Да-да, - вновь ворчал Чан. - Иди в палатку, - велел мне Сехун, - один из нас будет дежурить, а ты спать. - Но я... - я пытался возразить. - Спать! - хором прикрикнули оба. Я надулся и полез в палатку, внутри она оказалась куда больше, чем снаружи, внутри было тепло и светло. Там вполне свободно разместились три одноместные, но широкие кровати с пуховыми одеялами и подушками, чуть подальше была дверь, открыв которую я оказался в ванной! Да, именно так, у нас в палатке была спальня и ванная с раковиной, душевой кабинкой и унитазом. - А где же кухня, столовая и бассейн? - ошарашено спросил я у Чанёля. - Нет, - отмахнулся он, и добавил, - они в другой палатке. - Ну, разумеется, - пробормотал я, направляясь в ванную. Через полчаса я уже лежал под одеялом и продолжил чтение Истории Бринландии. В палатку заглянул недовольный Сехун, а я недоуменно на него взглянул. - Тебе надо поспать, - он был категоричен. - Я бодр и свеж, - запротестовал я, - и хочу немного почитать. - У нас не экскурсия, Хань, завтра предстоит тяжелый день. Поиск амулета высосет из тебя огромное количество энергии, особенно, учитывая то, что он темный. Тебе необходимо набраться сил, - категорично сказал он и погасил лампу. Я проснулся от тишины. Это было непривычно и немного страшно - полная тишина. Ни шума улицы, ни пения птиц, ни дуновения ветра, лишь едва слышно потрескивали поленья в костре, в первый момент, я даже не понял где нахожусь, а когда вспомнил, подавил тяжелый вздох, и перевернулся на другой бок. На соседней кровати крепко спал Сехун, очевидно, вахта сменилась. Я пристально вглядывался в его спокойное и умиротворенное лицо, грудь мерно поднималась в такт дыханию, я еще никогда не видел его спящим, с замиранием сердца подумал я. Это было так интимно - смотреть, как он спит, я смущенно улыбнулся собственным мыслям. Я удивился насколько спокойно и защищено я чувствовал себя сейчас рядом с ним, я знал, что несмотря ни на что, мне нечего бояться, когда он рядом. - Вот черт! - раздался громкий крик, от которого я чуть не грохнулся с кровати. - Что ты орешь? Хань еще спит, - укоризненно проговорил Сехун. - Эта мразь еще не раскололась! - громыхал Ёль. - Я же говорил, что справлюсь быстрее! - Успокойся! - Сехун чуть повысил голос. - У нас нет на это времени! - воскликнул он. - Они справятся, - уверенно проговорил Сехун. - Вопрос - когда, - проворчал Чанель. Я покачал головой, и выбрался из-под теплого одеяла, после душа мне захотелось выпить кофе и съесть чего-нибудь бодрого и утреннего, я в превосходном настроении выбрался из палатки. Небо было пасмурным, а утренняя прохлада заставила поежиться, я поразился тому, как мрачно выглядело это место. Но костер все еще горел, и на нем жарились сосиски на вертеле, рядом дымился термос с кофе, Сехун раскладывал яичницу по тарелкам, у меня заурчало в животе - походы всегда пробуждали во мне зверский аппетит. Сехун с удовольствием смотрел как я уплетаю завтрак за обе щеки, прихлебывая кофе. Чанёль сосредоточенно жевал, его мысли явно были где-то далеко отсюда. Когда с завтраком и последними приготовлениями было покончено, ребята приняли серьезный и сосредоточенный вид. - Хань, - негромко обратился ко мне Сехун, - теперь встань, очисти свой разум и сосредоточься на видении, вспомни его в мельчайших деталях, думай об амулете и позволь своим инстинктам вести тебя за собой. Я послушно встал лицом к заснеженным вершинам, я мысленно вернулся в свое астральное путешествие сюда. Через некоторое время я начал ощущать нарастающий жар у себя в груди, он постепенно захватывал все мое тело, и в тот момент, когда он уже становился нетерпимым, я знал куда идти, меня словно тянула неведомая сила. Передо мной раскинулись три горных вершины, я двинулся к левой от меня, я точно знал, что выбрал верное направление. Чанёль и Сехун безмолвно следовали за мной. При приближении к горе можно было заметить, что камень здесь чуть темнее, чем у других, и это, кажется, было знаком для парней. Подойдя к горе, я уставился наверх, я знал, что та пещера находится на высоте нескольких сотен футов от нас. - Туда, - я указал направление, - видишь, выступ, Сехун? - Да, - он кивнул, пристально смотря в указанную сторону. - Там есть пещера, внутри горы, но где вход я не знаю, - я расстроено покачал головой, - на стене есть символ - уверен, что амулет там. - Я справлюсь, - уверенно проговорил он, подмигнул нам и исчез. Ожидание тянулось долго, мы с Чанёлем попеременно смотрели ввысь, но Сехуна не было видно, разговор не ладился, так что мы по большей части молчали, слушая тишину. Я чувствовал странный упадок сил, казалось, что само это место высасывает энергию. Наконец, через четыре часа, показавшиеся вечностью, перед нами появился Сехун с амулетом в виде руны в руках. Камень странно поблескивал, от него будто веяло опасностью и силой, но в целом, чувство было не особо приятным. Чанёль и Сехун радостно переглянулись. Затем Чан достал из кармана полотняный, остро пахнущий мешочек, и они бережно положили амулет внутрь. - Это заглушит его энергию, пока мы не уберемся отсюда, пояснил Сехун на мой недоуменный взгляд, пока Чанёль бормотал что-то над мешочком. - Ясно, - ответил я слабым голосом. - Как ты? - голос Сехуна звучал встревоженно. - Нормально, - отозвался я, чувствуя, что глаза закрываются сами собой. И прежде чем потерять сознание, я ощутил, как горячие руки Сехуна подхватили меня. Здесь! Я резко открыл глаза и с изумлением огляделся - вокруг был, насколько хватало глаз, снег, здесь было холодно и неуютно. Здесь! Я продолжал оглядываться в поисках ориентиров. Внезапно земля под ногами задрожала, и из-под толщи льда, в каком-то десятке ярдов от меня вырвался столп лавы, я отшатнулся, а потом побежал. Здесь! Что-то заставило меня остановиться, под ногами я увидел небольшое углубление, расширив его, я понял, что это грот, ледяной грот. И там... под этой толщей льда, было то, что я искал... Я открыл глаза, чувствуя себя еще более усталым, чем до обморока, надо мной сразу же возникло встревоженное лицо Сехуна. - Как ты? Лучше? - Хуже, - прохрипел я, а он испуганно смотрел на меня, - но оно того стоило. - Я раздвинул губы в улыбке. - Я знаю, где следующий амулет. Я рассказал Сехуну о видении как можно подробнее, и он надолго погрузился в раздумья. Чанёль влетел в палатку как ураган, его явно распирали разнообразные эмоции, того и гляди, взорвется. - Что? - в один голос спросили мы его. - Есть новости о Кае! - выпалил он. - А амулет? - Сехун не дал ему разойтись. - Все в порядке. В надежном месте, - уверенно проговорил он. - Хорошо, - мы вздохнули с облегчением. - Что там с Каем? - Он выдал имя этого урода! - И они ему поверили? – удивился Сехун. - Они проверили, - поучительно возразил Чанёль. - Ладно, - примирительно сказал тот. - Теперь пытаются выбить из него месторасположение их логова, - его глаза пылали жарким огнем, - им нужна помощь, так что давайте-ка собираться и выдвигаться отсюда, - торопил он, сгорая от нетерпения. - Хань знает, где второй амулет, - осадил его Сехун, - но ты прав, - продолжил он, - им нужна помощь. Так что ты возвращайся к ребятам, а мы пойдем за амулетом. - Это опасно, - возразил Чан. - Хань видел снежную пустыню, - усмехнулся Сехун, не думаю, что мы хоть кого-то там сможем встретить. - Ладно, - неуверенно кивнул Ёль, - когда выдвигаетесь? - Ему нужно настроиться на амулет, чтобы я мог переместить нас туда, а для этого он должен отдохнуть, - он указал взглядом на мои закрывающиеся глаза и явно изможденный вид. - Верно, - Чан согласно кивнул и едва заметным жестом пригласил Сехуна следовать за ним. Оба быстро вышли из палатки, и как я ни прислушивался, не смог уловить ни звука из явно важного и, очевидно, секретного разговора. Несмотря на усталость, во мне, как водится, пробудилось любопытство. Их не было довольно долго, и мои веки против воли начал смыкать сон. Я проснулся, когда еще не было шести утра, Сехун спокойно спал на соседней кровати, я не мог отвести от него взгляд, всматриваясь и пытаясь запомнить каждую черточку его лица. Он внезапно открыл глаза, а я залился краской и поспешно отвел взгляд, он улыбнулся. - Как ты? - спросил он участливо. - Выглядишь лучше. - Чувствую себя тоже, - произнес я. - Готов отправиться за амулетом? - ему явно не терпелось пуститься в путь. - Почему это так важно? - решился я задать давно волнующий меня вопрос. - Я всегда верил вам на слово, что если амулеты попадут не в те руки, то мир может исчезнуть, как вы говорили. Но что именно это значит? - Видишь ли, - он прочистил горло, - в амулетах заложена огромная сила, и, - он помолчал, будто собираясь с духом, - они являются своего рода ключами. - К чему? - спросил я, предчувствуя, что ответ мне вряд ли понравится. - Ладно, думаю, что ты уже готов все узнать, - начал он, помолчав. - Когда был созван первый совет, самые могущественные колдуны всех миров создали эти амулеты, целью которых было сохранение баланса сил между мирами. Если собрать все амулеты, то они смогут разрушить границы между мирами, и наступит хаос. Темные силы и мгла вырвутся наружу и поглотят Землю, а потом будет битва и за Светлый мир, которая вполне может окончиться поражением для него. И здесь будет царить лишь тьма. Я молчал, пытаясь переварить услышанное. Оказалось, что сказав о том, что мир исчезнет, Сехун несколько приуменьшил размер проблемы. Я поежился - амулеты необходимо было найти. - Но вы говорили, что Верховный Советник жив, и его амулет с ним, я полагаю, - осенило меня. - Ханэ был уверен, что он жив, - Сехун неопределенно пожал плечами, - и я с ним согласен. Но не думаю, что его амулет с ним - это могло легко его выдать, а мы очень старались его найти, уж поверь. - Почему? - меня насторожил его тон. - Потому что для ритуала необходимы не только амулеты, но еще и представитель Совета, наделенный властью, и, - он запнулся, - сильный медиум. - Что? - пискнул я, растолковав его взгляд. - Вот именно, - он кивнул, - ты нужен им не только для того, что отыскать амулеты, но и для ритуала, - почти шепотом закончил он. - Прекрасно, - я уставился в потолок. - То есть, шайка сдвинутой на Апокалипсисе нечисти хочет использовать меня как передатчик. - Никто им этого не позволит, - он твердо посмотрел на меня, - я не позволю чему-нибудь случиться с тобой, Хань. - Я знаю, - просто сказал я, и я знал, что он улыбнулся, хоть и не видел его лица. - Любой из нас пойдет на все что угодно, чтобы уберечь тебя от тьмы, - он сел на мою кровать. - У нас цель - охрана баланса, а я, - он замолчал, глядя мне в глаза, - а я просто не могу позволить тебе пострадать. Я, кажется, перестал дышать, ожидая, что он скажет дальше. Но, оказалось, ждал напрасно. Сехун закончил свою мысль, просто поднялся с кровати и пошел в ванную. Вскоре оттуда послышался шум льющейся воды, а я лежал и думал о том, что он мне сказал. Мне не было страшно, я как будто уже давно принял свою судьбу. Была ли это покорность этой самой судьбе или так действовала энергия Ханэ - не знаю. Но я был точно уверен, что сделаю все, чтобы спасти этот мир. Он был прекрасен, в нем жили дорогие мне люди, и я точно не позволю никому это уничтожить…