Сталь

Она такая молодая, эта девочка, Дарзана Магбарредж. Такая молодая, а духовно, морально — пожилая, умудренная опытом женщина, если не старуха. Капитан Марито сам себя давно считает стариком — с тех пор, как лишил жизни ее старшего брата. Он не имеет права любить ее. Он не имеет права даже смотреть ей в глаза — а хочется. И как Марито раньше не замечал, что у нее глаза Хьюмерая — такая же сталь, как у меча? И потому — пусть и не прикрывает в бою из-за проклятого ПТСР, но, когда бои заканчиваются и она возвращается с капитанского мостика, предлагает ей чай, шутит, что с коньяком вкуснее — специально шутит, чтобы снова столкнуться со сталью ее взгляда. На самом деле эта девочка пережила больше, чем Марито, он понимает это и безмерно уважает своего полковника: она не сломалась. В отличие от него. Коичиро Марито знает, что Дарзана его ненавидит, и понимает так же и это. И принимает. Он сам себя ненавидит. Он должен был погибнуть тогда вместе с Хьюмераем, но погиб лишь частично — физическая оболочка осталась, а душа — давно уже не здесь, но когда капитан видит глаза Дарзаны — кажется, душа возвращается, медленно воцаряется в теле и помогает улыбаться ей, несмотря на то, что полковник всякий раз презрительно поджимает губы. И в тот самый день, в годовщину сражения на Танигашиме, Марито встречает Дарзану на палубе Девкалиона — она смотрит в небо, опираясь о борт локтями. Коичиро понимает, что он — последний, кого полковник хотела бы видеть, но не успевает быстро ретироваться; она его замечает. — Капитан Марито, — цедит сквозь зубы, не стараясь спрятать ту самую ненависть, сталеглазая не_сломанная девочка, и мужчина видит выступившие у нее на ресницах жемчужинки слез. — Уже ухожу, — в примирительном жесте поднимает руки Коичиро. — Нет. Останьтесь, — приказным тоном останавливает его Магбарредж, — Я хотела… чтобы вы… В общем, расскажите мне, как это произошло. У Марито в груди — открытая рана, ее не зальет никакой алкоголь. На руках Марито — кровь лучшего друга. В сердце Марито — глупая и невозможная любовь к младшей сестре Хьюмерая, который вряд ли обрадовался бы, начни капитан за ней ухлестывать. Да и как тут ухлестывать, если Марито боится даже ее глаз? Ему не хочется рассказывать о Танигашиме, особенно — ей. А Дарзане хочется знать точнее, из первоисточника: дотошная, совсем как ее брат. Полковник не выдает волнения — только пальцы так крепко сжимают борт корабля, что побелели костяшки. Бедная, бедная девочка полковник Дарзана Магбарредж — такая молодая и уже изувеченная. Марито опирается спиной на борт рядом с ней, почти физически ощущая ее ненависть. — Начало вы знаете. Мы не знали, с чем столкнемся. Я вылез из танка, чтобы посмотреть, что происходит, а Джон… он застрял. Его танк горел, шанса не было, и он умолял меня застрелить его, чтобы не умирать в мучениях… Марито смотрит на свои руки, вспоминая, как крепко держал пистолет — потом в больнице разжимали пальцы, и внезапно эта сцена снова красочно вспыхивает у него перед глазами. Все вокруг горит — даже воздух, кровь заливает глаза, а Хьюмерай отчаянно умоляет его о смерти. Нет, только не приступ, не сейчас, не перед ней! Капитан чувствует себя таким жалким, и все же не может себя контролировать, как и всегда: горло перехватывает удушье, он отчаянно ловит ртом воздух, на глазах выступают слезы, и он дышит быстро и тяжело, сжимая рубашку в районе сердца, едва ли не падая на колени. А потом его губ касаются чьи-то другие губы, язык проникает внутрь его рта, и Марито на мгновение перестает дышать совсем, отвечая на поцелуй. Паническая атака отступает — он снова осознает себя. Он — Коичиро Марито, капитан, стоит на борту Девкалиона, и… его целует… Дарзана?! Капитан ошарашено смотрит на полковника Магбарредж, отстраняется и сползает спиной по борту корабля на палубу, закрывая лицо рукой. Неужели она… тоже? Безумие. — Не расценивайте мой жест неправильно, — в голосе, как и в глазах, острая сталь, — Это всего лишь одно из средств, помогающих остановить паническую атаку. Вам нужно было задержать дыхание. — Почаще бы такие панические атаки, — горько улыбается Марито, вынимая из нагрудного кармана флягу с коньяком. — Не думайте, что я изменила свое мнение о вас, — строго продолжает говорить Дарзана, — Я все так же вас ненавижу. Прямая и натянутая, как струна, полковник Магбарредж поворачивается на каблуках и покидает палубу. Марито запивает ее поцелуй глотком коньяка и поднимает взгляд к небу, в которое смотрела она, где сейчас находился его друг и ее брат. Да, Дарзана ненавидит его и права в этом. Но Марито любит ее. И тоже прав.