В одном из множества миров, В котором так похож на этот небосклон, Моя душа погибла вновь, Но нет уверенности - был ли то не сон? Попытка первая вздохнуть, Приснится же такое, в самом деле! Но... Жжёт, изнутри пылает грудь, Хоть это мне, надеюсь, не запрещено? Мы ничего не теряем, Ведь ничего не имеем - Не дожидайся прощания, Стучись в закрытые двери. Мы так любить обещаем, Как никогда не сумеем, Но и на грани отчаяния Я все равно тебе верю, Я все равно тебе верю,
***
В последний раз пережевываю листья, и выплевываю, чтобы сделать компресс для Пита. Цветные птички слегка оцарапали его шею, мы не подозревали, что уколы окажутся ядовитыми. Прошло несколько часов, прежде, чем я заподозрила что дело не ладно. Губы и язык пересохли. Слюны едва хватает для пережевывания листьев. Мы с Питом не пили с самого начала Игр. Воды на арене много, но она не пригодна для питья. Медленно, но верно мы умираем. Если Пит не умрет от отравления, его убьет жажда. Президент Сноу превзошел сам себя, отправив меня на Игры. Нехватка питьевой воды, невыносимая жара, ранение Пита. Я почти уверена, что птицы могли убить Пита, но не стали этого делать, потому что им так приказали, чтобы помучить нас, чтобы заставить меня наблюдать за страданиями Пита. Или возможно это еще одно предложение доказать лично Сноу, мою любовь к Питу. — Я обещаю любить тебя так сильно, как никто и никогда не сумеет, — не громко, но уверенно произношу я, Пит устало поворачивает ко мне голову, слабая улыбка появляется на губах. Гейлу, наверное, сейчас больно слышать меня, но я отпустила его, и мы никогда больше не увидимся, а Пит умирает, умирает на моих руках, но его я не могу отпустить. Может быть, от моих слов и страданий Пита дрогнут сердца спонсоров, и нам пришлют хотя бы по глотку воды. Продолжаю жевать с новой силой, это единственное, что мне остается. Прикладываю зеленую кашицу к ране, Пит издает вздох облегчения. Дотрагиваюсь до его лба, чтобы проверить температуру. Лоб горячий, жар не спадает, несмотря на все мои старания, возможно надо поискать другие травы, которые смогут помочь Питу. С надеждой смотрю на небо, вымаливая помощи от Хеймитча. Но помощи нет. Ни одного подарка. — Мне намного лучше, правда. Я всегда говорил, что ты творишь чудеса, — говорит Пит, придерживая мою руку. Я знаю, что он врет, но не могу показать, что все понимаю. Я словно попала в свой кошмар. Пит снова умирает, и я ничем не могу ему помочь. Играет гимн, предвещая появления портретов павших трибутов. Сажусь рядом с Питом и сжимаю его ладонь. Только это помогает мне не сойти с ума. Первым и Второй дистрикты сохранили своих трибутов. Чего нельзя сказать о Третьем и Четвертом. Финник Одейр мой первый убитый на этих Играх. Мегз, Вайресс и Бити, мои несостоявшиеся союзники. Появляются новые снимки: морфлингист из Шестого, Лай и Цецелия из Восьмого, оба участника из Девятого, женщина из Десятого и Сидер, Дистрикт номер одиннадцать. Возвращается герб Капитолия, звучит финальная музыка, и вот уже небо темнеет. — Одиннадцать убитых Победителей, — я подвожу итог, — Неплохой результат. — Осталось пережить столько же и один из нас победит, — Пит пытается меня ободрить, но у него это не сильно получается. Количество противников уменьшается и это дает нам крошечный шанс дожить до конца, если только яд в крови Пита, или обезвоживание не убьют его раньше. Я не могу полагаться на удачу, пересчитываю стрелы, укрываю Пита широкими листьями, хоть в этом создатели Арены мне угодили. Целую Пита на прощание и иду на охоту.***
Возвращаюсь перед рассветом. Едва держусь на ногах из-за усталости и обезвоживания. Ночь была длинной, и кровавой. Из тринадцати победителей в живых осталось четверо. Сама я убила троих, и прибавила к ним одинокие выстрелы пушки. Стараюсь не думать о том, что могу не найти Пита, что все мои усилия сохранить ему жизнь были тщетны. Вместо мужчины из Седьмого, я хотела убить Джоанну Мейсон, но он прикрыл ее собой, не ожидала от пары из Седьмого такой привязанности. Джоанна так сильно рыдала, что мне пришлось оставить ее в живых, пока на крики не пришли другие противники. Рубака, дистрикт Одиннадцать, хотел поговорить, и предлагал стать союзниками, как и Финник Одейр, несколькими часами ранее, но на этих Играх у меня только один союзник, и я сделаю все, чтобы он вернулся домой. На морфлингистку из Шестого, я наткнулась случайно, уже возвращаясь к Питу. Она выскочила из травы, испугавшись выстрела пушки, оповещающей, что еще одного победителя можно списать со счетов. Годы, проведенные на охоте дали о себе знать. Женщина умерла мгновенно, стрела насквозь пробила изуродованное наркотиком тело. Пита я оставила далеко на берегу, спрятав его под листьями. Жар не спал, компрессы из листьев больше не дают результатов. Не знаю, какие подобрать слова, чтобы обнадежить Пита, как мне обмануть его, подарить надежду, что он сможет пережить этот день. И тут как гром среди ясного неба нас приглашают на Пир. — Ты снова пойдешь рисковать собой, чтобы принести мне лекарство, — Пит издает слабый стон. — Даже не сомневайся в этом. Я попробую повторить хитрость Лисы, и спрятаться в Роге. Нас осталось только четверо, кто знает, может, оставшиеся выжившие тоже примут приглашение. Есть вероятность, что они устроят бойню у Рога. — Если только они не найдут тебя первыми. Все смотрели прошлые Игры. — Тогда я убью любого, кто попробует мне помешать. У меня достаточно стрел. Ты же знаешь, что я не могу позволить тебе умереть. Мы ничего не имеем и ничего не теряем. Стоит рискнуть, впрочем, как и всегда. — Поцелуй меня, — просит Пит, и я откликаюсь на его просьбу, — Ради этого стоит умереть. — Даже, не думай, я убила всех этих людей, не для того, чтобы потерять тебя.***
Голова кружится от нехватки воды. Язык кажется чужеродным телом непонятно как оказавшимся у меня во рту. Восходящее солнце начало нагревать металл рога Изобилия. Если распорядители не ускорятся, не уверена, что долго смогу скрывать свое местоположение. Меня не пугает встреча с соперниками, я пришла не на Пир, я пришла убивать. Солнце восходит медленно, с замиранием сердца я опасаюсь услышать выстрел, я боюсь, что Пит умрет, до того, как я добуду лекарство. Земля, наконец, начинает раздвигаться, снизу выплывает круглый стол, накрытый белоснежной скатертью. Все как в прошлом году, только вместо рюкзака три бутылки с номерами: один, семь и двенадцать. Вода. Питьевая вода — самое большое сокровище на Арене. Конечно, я рассчитывала на лекарство, но если все пройдет гладко, то Пит победит и без него. Тихий всплеск воды, заставляет сосредоточиться, сильнее стискиваю зубы, чтобы не уронить лук, не могу потерять преимущество неожиданности. Ее движения грациозно пугающе, дикая кошка на охоте. Кашмира. Она внимательно осматривает жерло Рога, я сильнее приживаюсь к металлу, надеясь, что темнота скроет меня от глаз соперницы. — Здравствуй, Кашмира, не думала, что мы еще увидимся. Значит Брут и Энобария, это твоих рук дело? — голос принадлежит Джоанне. Гулкий звук шагов Джоанны эхом раздается внутри рога. Надеюсь, что она не видела, как я пряталась в жерле Рога Изобилия. Джоанна останавливается на самом краю, — Неужели ты и брата убила? — Блеска зарубил Брут, пока я разделывалась с Энобарией. Выходи, Джоанна, не бойся, я не буду на тебя нападать. Во всяком случае, пока. — Тебя я никогда не боялась. Может, сначала попьем? Надо насладиться угощением, пока мы обе еще живы, не зря же мы пришли на Пир, — Джоанна спрыгивает на землю. Разжимаю руки и спрыгиваю на землю, шея и руки горят, от длительного прикосновения к горячему металлу. Победительницы открывают бутылки и жадно пьют. Едва сдерживаю стон отчаяния, голова готова расколоться от стука маленьких металлических молоточков у меня в голове. Я не просто хочу пить, я умираю от жажды, но сейчас на карту поставлено нечто большее, сжимаю и разжимаю пальцы, чтобы вернуть им былую чувствительность, у меня может не быть другого шанса. — Как ты думаешь, как скоро она появиться? — спрашивает Кашмира указывая на бутылку с номером Двенадцать. — В любой момент. Неужели ты ее боишься? — Не больше чем тебя, — Кашмира и делает еще один долгий глоток, — Правы мы были с Блеском, когда отказались к вам присоединяться, прожили дольше Финника, и тебя, — не успеваю заметить, как Кашмире это удалось, но Джоанна вдруг начинает оседать на землю. В ее шее зияющая рана, а на губах убийцы играет счастливая улыбка, — Теперь осталась только Двенадцатая. Кашмира осматривается по сторонам, высматривая меня. Руки снова слушаются меня в полной мере. Заряжаю лук и выстреливаю, стрела попадает Кашмире точно в сердце. Один за другим звучат два выстрела. Остались только мы с Питом. Снова.***
Выхожу из Рога Изобилия, осматриваю тело Джоанны, Кашмира проткнула ей шею длинной, острой иглой. Поднимаю ее с камней и в задумчивости несколько раз прокручиваю в пальцах. Подходящая вещица, чтобы сделать Пита победителем. Гром труб и голос Клавдия Темплсмита, заставляет выронить иглу: — Леди и джентльмены! Рад представить вам победителя Семьдесят Пятых Голодных игр — Китнисс Эвердин! Да здравствует трибут Дистрикта-12! Наша Огненная Китнисс!!!***
Непонимающе смотрю по сторонам. Этого просто не может быть! Пит остался на берегу, когда я уходила, он был еще жив. А выстрелов кроме тех, что известили о смерти Кашмиры и Джоанны не было. — Это что шутка?! — кричу я, вместо ответа в небе надо мной появляется планолет. Спущенная лестница едва касается меня, и электроток сразу сковывает мои движения. Медленно меня поднимают вверх. Изо всех сил пытаюсь вырваться, хоть и понимаю, что это бесполезно. Все это не реально. Я не могу победить, потому что Пит еще жив. С моих губ срывается крик: — Пи-и-ит! По лестнице пробегает еще один разряд тока. Снова кричу, на этот раз от боли. Теряю сознание, но почти мгновенно прихожу в себя. Все правильно. Я победитель. Единственный победитель. — Пи-и-ит! Ты никогда не отзовешься на мой зов. Пит. Потому что ты умер. Пит. Цветные птички проткнули твою шею. Пит. Ты умер у меня на руках, и я не смогла тебя защитить. Пит. Моя душа погибла вместе с тобой. Пит. Я так хотела, чтобы ты жил, что сама поверила в это. Пит. Я обещала и буду любить тебя так сильно, как никто и никогда не сумеет. Пит. Даже на грани отчаяния, ты всегда будешь со мной. Пит. Прости меня, Пит, я потеряла тебя, потеряла навсегда. — Пи-и-ит!