Болезнь

Тихое, неровное дыхание наполняло комнату. С каждым вздохом было тяжелей дышать. Прикусывая губу от боли, разрывая плоть от сильной боли. Осмотрев себя и в очередной раз она ничего не увидела, кроме бледных рук лежащих на животе. Каждая боль за собой несла царапины на животе. Хотя этого не видно, любимый свитер скрывал эти царапины. Голова кружилась и все время хотелось блевануть на пол. Но нельзя, если увидит кто-то из семьи, то они будут волноваться. А этого точно не надо. — Все… Ради… Монстров, — проговорив слабым голосом, это все, на что она была способна. Яд, что Чара выпила, подействовал не сразу. Сначала это ее злило, подумав, что он на ней не сработал. Но через несколько часов он дал о себе знать. Чара взяла свои слова назад, ее план действовал. Вернее, их план. С помощью этого яда они надеялись высвободить всех монстров на поверхность. Но кто знал, что это так больно? Внутри, казалось, что ломаются кости, а в голове стоял шум. Каждые несколько минут ее тошнило, а температура скакала от 37 до 39. Ее руки тряслись, то и дело царапая живот. Не осознано правда… За последние дни она редко видела Азриеля, маму, папу. Пытаясь больше спать, чтобы не чувствовать этой боли и чтобы они не видели ее такой слабой. Проходили дни и Чара начала видеть тени. Казалось, что сама смерть свисала над ее телом. То и дело хихикая, смотря как ребенок мучается в агониях этой боли. Как она зовет кого-то, но ее не слышат, как ей пытаются помочь. Но девочка знала, что она обречена, знала, что осталось ей немного. И каждый день она повторяла план. Надеясь, что все пойдет так, как они и думали. — Я выгляжу… как живой труп… Усмехаясь своей правде, кашляет, делая тщетные попытки двинуться, но лишь кричит, не замечая, как ее крики становятся истеричным смехом боли. Подвергаясь судорогам и сжимая в руках простыню, она посмотрела на нож, игрушечный нож, с которым когда-то девочка играла с ее братом в принца и убийцу. Забавно, что он такой наивный и пытается спасти и монстров, и людей. Только вот… Он не знает какие эти люди, не знает сколько боли они причиняют только одним словом, да и откуда он может знать, на что они способны ради денег? Это ужасные людишки, которые могут продать своих детей в рабство мало знакомым людям… Только ради своей выгоды они убивают себе подобных… Одним словом ужасны. Девочка на столько задумалась, что не услышала тихий и робкий стук. Чара даже не заметила, как в комнату зашел ее лучший друг, который до конца не был уверен в плане. Ему не хотелось видеть такой, так же как и весь этот ее безумный план. Но он обещал, а если обещал, то должен выполнять. Увидев, что Чара не спит, он робко зашел, пытаясь не привлекать особо внимания. Но в связи со своей неосторожности, он наступил на одну из игрушек, что издав звук, затихла. Услышав, что кто-то в комнате, девочка опустила свои почти красные, почти мертвые глаза на Азриеля. Улыбнувшись жуткой улыбкой, она спросила: — Почему ты здесь? Разве вы не пошли к доктору за поиском лекарств? — как-то более безумным, но таким же слабым голосом проговорила Чара. Она выжидающе смотрела на него, видя, как он мнется, пытаясь что-то сказать. Прошла минута, а от него были только вздохи и тихие всхлипы. Но ее терпение не вечно и не сдержав злости, она прикрикнула на него. — Азриель, ты плакса! Просто скажи, что ты хотел! Эти слова его встряхнули и он посмотрел на нее своими заплаканными зелеными глазами, тихо начав говорить. — Чара, я правда не думаю, что это стоит делать. Может, скажем родителям? Они дадут тебе лекарство и тебе станет лучше! — держа в руках свой медальон, который висел у него на шее, он надеялся, что она все же откажется от их плана. Но девочка, услышав такие слава, впала в ярость. Она не знала, почему она так злится, да и почему она вообще кричит. Ей хотелось прекратить это, но рот как будто двигался сам по себе, выдавая фразы в грубой форме. Азриель громче заплакал, а после выбежал из комнаты. Ей было стыдно за себя, ей было стыдно перед ним, но отступать уже поздно… Они близки к концу плана… Через восемь часов человеческий ребенок умер и эта новость разлетелась по всему подземелью. Как говорится, одна плохая новость не приходит одна.