***
Джима раздирали противоречия. С одной стороны, Боунс – его друг. Его лучший друг. Его… не важно. Важно лишь то, что он снова в плену собственной фантазии, усиленной крепким алкоголем и взыгравшими гормонами. Кажется, по земному календарю сейчас как раз должна быть весна. С другой стороны – Спок. Слишком высоко ставящий свою вулканскую половину. Слишком мало внимания уделяющий своей человеческой. Слишком закрытый, но далеко не такой холодный, как можно подумать, глядя в его непроницаемые, как мрак космоса, глаза. Кирк уже давно догадывался, что происходит в этой остроухой голове. Сначала только подозревал, потом, внимательно понаблюдав за поведением вулканца и его изменившейся манерой построения фраз, окончательно убедился в своей правоте. Странно, но при всей своей любви к нарушению первой директивы капитан не мог заставить себя хоть немного открыть глаза этим двоим. Он уже задумывался о возможных результатах двойных переговоров, и почти любой их исход его устраивал. Включая вполне вероятные побои. Но какой-то внутренний стопор не давал ему раскрыть рта и заставлял всякий раз избегать этой темы. И Кирк молчал. Молчал и наблюдал, как два его лучших офицера упорно игнорируют взаимные проявления симпатии и чувствуют себя отвергнутыми дураками. А потом один из них неизменно жалуется на другого – спокойно излагая тщательно взвешенные вежливые фразы или же, напротив, изливая потоки желчи, обращённой скорее к себе самому, нежели к предполагаемому адресату. Один осторожно извиняется, мягко касается его руки и уходит к себе медитировать, другой сыплет грязными словечками и рвёт форму на своём капитане, если тот не успеет достаточно быстро стянуть её сам. Один податлив и деликатен, другой резок и ненасытен. Джим любил их обоих и не хотел выбирать кого-то одного. Они оба любили Джима, но друг к другу их тянуло не меньше, чем к Кирку. То, что Боунс ему случайно (или всё-таки намеренно?) выболтал, вывело его лихорадочные мысли на новый уровень. Нужно было что-то срочно предпринимать. Джим не был настолько обременён ревностью, чтобы не помочь двум самым близким своим людям увидеть реальное положение вещей. К тому же мысль о «трёхколёсном велосипеде» не давала ему покоя, всё чаще возникая в мозгу и прокрадываясь в его и без того душные сны. «Да, тройничок что надо… Боунс показал бы ему, что такое настоящее родео. А Спок научил бы его некоторым полезным техникам. А я… с такой командой я стал бы самым счастливым капитаном во всём Флоте». Джим достал коммуникатор и вызвал старпома: — Спок, отзовись. — Тот моментально откликнулся: — Спок слушает. Навстречу по коридору шли четверо инженеров. Кирк напустил на себя серьёзность и продолжил уже официальным тоном: — Мистер Спок, зайдите в мою каюту. Нужно поговорить. Это срочно. Секундная задержка. Джим почти слышал, как в этой зелёной голове вращаются шестерёнки и бежит ток по цепям. В его любимой умной зелёной голове. — Вас понял, капитан. Уже иду. Конец связи. Джим захлопнул комм и улыбнулся. В его голове созрел прекрасный план.***
— Капитан, вы меня звали. Старший офицер вошёл без стука и заговорил только после того, как дверь за ним уже закрылась. Впрочем, как и всегда. Сидевший на кровати Кирк обернулся и поманил его рукой. — Джим, если ты решил воспользоваться служебным положением и отвлекаешь меня от важных исследований только для того, чтобы… — Спок, — в голосе капитана самым нелогичным образом смешались обида и нежность. Вулканец умолк, послушно подошёл и сел рядом с Кирком. — Я же сказал, нужно поговорить. Это очень важно. Рука старпома робко легла поверх его. — Это касается нас, капитан? «Нас. И кто тут кого ещё эмоционально компрометирует». Джим опустил глаза. — В какой-то мере. Спок кивнул: — Тогда я весь внимание. «Весь». — Доктор МакКой… — несколько минут назад ему казалось, что у него есть идеальный план, но сейчас Кирк растерял все слова и не знал, с чего лучше начать. Он замолчал и посмотрел Споку в глаза. В его взгляде можно было уловить плохо скрываемые заинтересованность и лёгкое беспокойство. Это радовало. — Спок, он… — Джим нахмурился и снова умолк. Вулканец вздёрнул бровь. — Капитан, если вам сложно об этом говорить, я могу коснуться вашего разума и получить необходимую информацию напрямую, не прибегая к языковому общению. «Твою мать, как я сам-то не допёр до этого. Хорошо, когда у тебя умные помощники». — Да, — Джим коротко кивнул. — Ты прав, так будет лучше всего. Приступай. Тонкие пальцы легли на его лицо и чуть надавили на нужные точки, и Кирк почувствовал, как в его мысли проникает чужой разум, осторожно прощупывая дорогу. «С возвращением, Спок. Чувствуй себя как дома, только ничего больше не ломай в моей голове». Спок не снизошёл до ответа и сразу приступил к поиску. Перед мысленным взором капитана пронеслась кавалькада чувственных образов, окрашенных в зелёные и красные тона, и краем сознания он заметил, как выросло давление в паху. Бесконечные ночи, пересменки, перерывы между занятиями… и всюду был либо Боунс, яростный, как ветер прерий, и сильный, как буйвол, либо Спок, невозмутимый, как туман, и нежный, как шёлк. Либо оба они. Джим ощутил что-то, похожее на восторженный интерес. Скорость перелистывания страниц его памяти росла, видимо, основную суть Спок уже уловил и теперь лишь искал нужный ему временной интервал. «Сегодня. Не более двух часов назад». «Хорошо, Джим». Через миг они оба были в каюте Боунса и созерцали несколько пустых бутылок саурианского бренди из его личных запасов и нелогичного обладателя самых магических рук на свете, изливающего душу своему старому другу и любовнику. Когда двери за Джимом затворились, Спок разорвал контакт. Последнее, что Кирк успел ухватить, – это огромное облегчение и зарождающуюся надежду. Спок оправился, поднялся с кровати и уверенным шагом двинулся к выходу. Джим кашлянул, и старпом тут же обернулся к нему: — Я поговорю с доктором МакКоем. Думаю, мы сможем понять друг друга. Отдыхай, Джим, мы оба зайдём к тебе позже. Тебе надо отдохнуть. Капитан просиял счастливой улыбкой. «Интересно, что он тогда сказал, ashayam или t'hy'la? И как Боунс смог это услышать, если Спок не говорит такие вещи вслух? Или всё-таки говорит?..» «Ashayam, Джим. И я не произносил это вслух, моя мысль случайно коснулась доктора МакКоя». В ответ на немое удивление капитана Спок лишь вздёрнул бровь, развернулся и вышел.