Последний закат

Косые лучи заката отбрасывали причудливую сеть теней от многочисленных карточных башенок. Длинные ряды коридоров, переходов, замков и стен из карт таро. Целый лабиринт в одной отдельно взятой комнате. У меня ушла уйма времени и бесчисленное количество карт, чтобы построить его. Пусть это будет лучшим из моих карточных домиков, мой последний замок, моя единственная крепость. Когда очередная пара карт стала ещё одним кирпичиком в моей стене, где-то неподалеку послышались шаги. Я оторвался от своего занятия, чтобы увидеть, кто пришел нарушить моё душевное равновесие. А оно, знаете ли, становится шатким, когда я вижу, как люди приближаются к моим картам. Таким же шатким, как эта крепость, как всё в моей жизни. Вошедшему потребовалось несколько секунд, чтобы найти меня. Лестер остановился на безопасном расстоянии, надо отдать ему должное, но достаточно близко, чтобы я мог его слышать. — Это и всё, что ты решил? Передать дело в руки японской полиции? – в его голосе явно слышалась досада. Они ожидали от меня чего-то другого? Зря. Я не намерен возиться с этим «дешевым» Кирой. Как они не понимают... Я вздохнул, перед тем как ответить: — Да, я считаю этого достаточно. Можете быть спокойны насчет него, это всего лишь мелкий убийца, заполучивший Тетрадь. Он долго не протянет. Очередная пара карт нашла своё место в стене. Я продолжал делать то, что считал наиболее важным на данный момент, не обращая внимания на раздосадованного Лестера. Он, как и Лиднер, могут считать, что я ошибаюсь. Меня это не волнует, ведь я поступил так, как поступил бы Эл. Со временем они поймут, что это был единственно верный вариант. Нужно уметь расставлять приоритеты. Дело не важно, поскольку преступник жалок. Более того, теперь, наконец, пришло время привести в исполнение то, чего я так долго ждал. — Лестер, лучше поезжайте домой. Уже поздно, — бесцветным тоном посоветовал я, беря ещё пару карт из быстро убывающей колоды. — Да, но... — Лиднер уже уехала, как и все остальные сотрудники. Я настаиваю на том, чтобы и вы закончили свой рабочий день. Здесь осталась работа только для меня. Я повернулся, рассматривая башенки, уходящие далеко вверх, краем глаза, заметив Лестера. Казалось, он хотел что-то сказать но, передумал, повернулся и направился к выходу. Ах да, ещё одно... — Лестер, вы ведь курите? Не могли бы вы одолжить мне зажигалку? – обратился я к нему. На лице Лестера отпечаталось явное удивление. — Конечно. Только, зачем она тебе, Ниа? – с недоверием спросил он. — Для одного проекта. В подробности я бы пока предпочел не вдаваться, — не задумываясь, ответил я, подойдя к опоясывающей мою крепость стене, и принимая из рук Лестера зажигалку. – Благодарю. Попрощавшись, он покинул комнату. Теперь, наконец, я остался один в здании. Расчет был верен, все сотрудники уже находятся дома. Здесь только я, мои карты и... мои воспоминания. Я ждал этого дня долгих три года. Я знал, что однажды в наш мир снова будет принесена Тетрадь. Но вопрос был в том, в чьи руки она попадет? Появится ли новый Кира? Нет, новое, жалкое подобие нельзя так назвать. Боги смерти не смогли более найти человека, который бы продолжил его дело. Существующие Тетради были уничтожены мной, впрочем, как и последний Кира... Слухи стихнут, но на это потребуется больше времени, это уже не в моей компетенции. Всё что я должен был сделать, я сделал. Нет смысла больше ждать, я и так жил слишком долго. Я снова опустился на пол в центре лабиринта, заканчивая последнюю стенку из карт. Ровные зигзаги таро образовали собой завершенную форму. Последний замок, залитый алыми лучами заката. Последнего заката. В груди тяжелой взвесью всколыхнулась тоска. Воспоминания... Их так много... Некоторые со временем меркнут и выцветают, словно осенние листья, другие же даже спустя многие годы хранят оттенки чувств, запахов и прикосновений. Но все мои счастливые воспоминания связаны с единственным местом на Земле и единственным человеком. Я всё ещё помню коридоры Дома Вамми, распахнутые летом окна, сквозь которые ветер приносит ароматы летних трав и цветов, распускающихся под окнами, я помню горький запах библиотечной пыли и теплые прикосновения первых лучей летнего солнца. А главное, я помню взгляд голубых глаз, всегда презрительный и болезненный, словно укол, я всё ещё слышу твой смех, разносящийся по общей комнате, шелест фольги от шоколада, и звук уверенных шагов за своей спиной. Я всё ещё помню тебя, Мелло. И боль в груди по-прежнему указывает мне путь, даёт ответы на вопросы, в которых логика отказывает. Почему лучшие воспоминания всегда замешаны на боли? Может, всё потому, что тех дней не вернуть. Ведь я был счастлив, Мелло. Твои издевки и смешки не могли оскорбить меня, ведь я знал тебя достаточно хорошо, чтобы понимать всю их ничтожность. И тогда... Ты помнишь, Мелло? Существует ли в том месте, где ты сейчас находишься, память? Тогда был такой же закат... На подоконнике распахнутого окна я увидел тебя. Ты просто сидел, глядя куда-то вдаль, на последние лучи заходящего солнца. Мне стало интересно, зачем ты это делаешь. Я просто не мог понять, не мог оценить логичность твоего занятия. Я всё ещё пытался просчитать тебя, подчинить законам логики, разложить твои поступки на мотивы и следствия. Я ещё не понимал, что Мелло – величина, которую нельзя измерить, параметр, который нельзя учесть, по той простой причине, что он может в любой миг измениться. Немного постояв в стороне, я всё же решился подойти. Мелло не выглядел настроенным на конфликт. — Можно узнать, чем ты занят? – деловито спросил я, приблизившись к твоему окну. Бегло брошенный взгляд в мою сторону и короткий, резкий, словно удар кнута ответ: — Смотрю в окно, идиот. Ответ был логичным, даже слишком. Я хотел услышать нечто более конкретное. И, пожалуй, не совсем отдавая себе отчет в своих действиях, поинтересовался: — Могу я тоже посмотреть? Мелло раздраженно фыркнул, но отрицательного ответа не последовало. Значит, я правильно поставил вопрос. Если бы я попросил разрешения посидеть с тобой, мог бы нарваться на неприятности. Само окно, по сути, тебе не принадлежало, но вот твоё общество – этим бы ты со мной сознательно не стал делиться. Ещё какой-то миг помедлив, я взобрался на широкий подоконник, насколько возможно далеко от тебя. Переведя взгляд на алую дымку над горизонтом, я снова набрался наглости и спросил: — Почему людям нравится закат? В нем нет ничего необычного или уникального. Похоже, что Мелло был в спокойном расположении духа, поскольку ответ был довольно сдержанным: — Некоторые считают его красивым. Вряд ли ты сможешь это понять. Твои логичные мозги не примут такое субъективное объяснение. Ты ни разу не бросил на меня взгляд, уделив всё своё внимание небу. А я воспользовался этими мгновениями, чтобы изучить тебя. Алые блики отражались в холодных глазах, придавая им ещё более зловещий вид, чем обычно, легкий, летний ветерок касался волос, обычно золотистых, но сейчас, окрашенных в рыжеватые оттенки всё тем же закатом. Тонкие черты лица, упрямство и уверенность, огонь в глазах... Я сам не заметил, что любовался тобой. В тот миг я впервые ощутил странную дрожь, которую впоследствии рождала во мне память о тебе. — Нет, я понимаю, — запоздало ответил я, похоже, так тихо, что ты даже не услышал. Ты выудил из кармана шоколадку, и лишь начав разворачивать её, снова посмотрел на меня. — Чего уставился? – буркнул Мелло. – Шоколада я тебе не дам, и не мечтай. Я отрицательно покачал головой, дав понять, что даже не претендую на твоё главное сокровище. А солнце по-прежнему заливало своими последними лучами Дом Вамми... ... как и карточные башни сейчас. Сеть теней переместилась следом за солнцем. До твоей смерти я никогда не задумывался о подобных вещах. Пока существовал хотя бы призрачный шанс, что однажды я увижу тебя, снова заслужу укол холодного взгляда, я продолжал жить. Но, как оказалось, это было единственным, что имело значение. Меня ничто больше не удерживает, и логика мне сейчас даёт ответ, схожий с тем, что подбрасывают чувства. Нельзя делать что-либо, не видя в этом смысла. Я давно готов, Мелло. Из кармана, скрытого под рубашкой, я извлек небольшую ампулу с жидкостью. Откупорив её, я проглотил содержимое, имеющее неприятный, горький вкус. Вот и всё. Пустая ёмкость тихонько звякнув оказалась на полу. У меня есть ещё немного времени, чтобы закончить начатое. Поднявшись на ноги, я осторожно обходил ровные ряды карт, приближаясь к компьютерам и экранам, мигающим в темноте. Кнопка за кнопкой, экран за экраном. Всё новые надписи «Информация удалена» алыми линиями вспыхивали на мониторах, пока не остался последний экран, с сиротливой «N» на нём. Этот опознавательный знак служил мне только для связи с теми, кто знает о моём существовании. Для остальных я «L». Щелчок, и экран гаснет. Теперь комнату освещают лишь лучи заходящего солнца. Я провожу ладонью по пульту управления, сам не понимая зачем, просто, чтобы почувствовать, что он есть, что я ещё здесь... Что я ещё жив. Конечно, всё можно было сделать по-другому, но я ведь не могу рисковать, я должен быть уверен, что задуманное наверняка удастся. К тому же, я в душе трус, ты же знаешь, Мелло. Я боюсь боли, отчаянно боюсь. Ты помнишь?.. Был один из первых действительно тёплых, весенних деньков. Я только-только вышел на прогулку после болезни. Ведь я часто болел, правда, Мелло? Меня вывели во двор, и я неспешно прохаживался вдоль железной ограды вокруг приюта, мой взгляд бесцельно блуждал по полям, раскинувшимся вдалеке. Когда, неожиданно, кто-то ощутимо хлопнул меня по плечу сзади, прошипев: — Что, уже выпустили погулять? Я был всё ещё слаб, поэтому не удержался на ногах, и перецепившись, упал на колени. Левое отозвалось острой болью. Поднимаясь, я понял, что упал на камень, разорвав ткань штанов на колене. Я всего лишь содрал кожу, но мне и этого хватило, чтобы расстроиться. Зачем? Ну, зачем ты это сделал? Я знаю, что ты просто хотел меня напугать, не рассчитал сил. Но мне было обидно. Повернувшись к тебе, я увидел выражение удивления на твоём лице, ты явно не ожидал такого результата. Мелло тут же поморщился: — Только не вздумай разреветься. Я и не думал. Я давно разучился плакать. Но колено ныло, и мне было ещё больнее от твоего презрительного взгляда. Воровато оглянувшись, ты как бы безразлично бросил мне: — Только не вздумай никому сказать о том, что я тебя толкнул, хорошо? Глупо получилось. — Нет, Мелло, не хорошо. Тебе не стоило этого делать, теперь придется расплачиваться, — спокойно ответил я. — Не будь плаксой, Ниа. Забудь об этом лучше, — в голосе Мелло появились опасные нотки. — Может, и забуду, но... не просто так, — в моём рукаве ещё был один козырь, и я намеревался его использовать. Я собирался сделать то, о чём уже давно подумывал. — Что?! Шантажировать меня решил? Интересно, чем же? – Твои руки сжались в кулаки, а тон стал ещё боле угрожающим, но я знал цену всему этому спектаклю. Ты и пальцем меня не тронешь, ведь тогда влетит ещё больше. Конечно, можешь сорваться... Но повод недостаточно серьёзен для этого. — Я не скажу о причине случившегося если Мелло... – произнести то, что я собирался, было сложнее, чем я думал сначала. Язык просто отказывался помочь мне проговорить то, что нужно было сказать. – Если Мелло меня поцелует. Я никогда ещё не видел такого шока на твоём лице. Злость на какой-то миг сменилась полной растерянностью. Похоже, что такого варианта развития событий ты не мог предположить. — Не долечили тебя! – хохотнул ты. – Бред до сих пор не прошел! — Тогда ничто не мешает мне рассказать о поведении Мелло кому-нибудь, — притворно вздохнул я. Мне даже нравилась эта игра. Нравилось, что я впервые увидел, как щеки Мелло залил румянец. То ли от злости, то ли по какой-либо другой неизвестной мне причине... Снова оглядевшись, чтобы удостовериться, что вокруг никого нет, ты злобно рыкнул, и резко сгреб меня за воротник рубашки, толкнув за ближайшее дерево. Теплые, сухие губы прижались к моим, это нельзя было назвать настоящим поцелуем, но для меня новым было и это ощущение. Отстранившись, ты картинно вытер рукавом губы, демонстрируя мне всё своё отвращение. — Теперь доволен, придурок? И не дождавшись ответа, Мелло развернулся и направился к зданию приюта, оставив меня наедине со своими мыслями. Я ещё долго смотрел тебе вслед, пока ты не скрылся в доме, и лишь потом решил вернуться в свою комнату. Странно, но о своём колене я совсем забыл. Я вернулся назад, оставляя свои воспоминания прошлому. Мне стоит поторопиться, время уходит... Ещё несколько шагов, последнее нажатие кнопки, и погас красный огонек пожарной сигнализации, мерцавший вверху. Теперь всё готово. Я прошел длинный путь к центру лабиринта, стараясь двигаться как можно аккуратнее, и не задев ни единой карты. Мои пальцы всё ещё сжимали зажигалку, одолженную у Лестера, вот только не думаю, что смогу её вернуть... Я щелкнул зажигалкой и уставился на маленький огонек, вспыхнувший над ней. Тоска внутри разгоралась всё сильнее. Ещё немного, совсем чуть-чуть, и может... кто знает, может я снова смогу заглянуть в твои глаза? Я поднес зажигалку к самой низенькой из башенок. Огонек упрямился и не хотел перебираться в новую обитель но, лизнув блестящую поверхность пару раз, и распробовав её, всё же скользнул вверх по рядам карт. Одну за другой их охватывал огонь, прыгая, резвясь, медленно, но верно пробираясь вперед. Солнце уже практически скрылось за горизонтом, но теперь алые отсветы принадлежали не только ему. У меня есть лишь несколько минут, о чём положено думать в такие моменты? О чём вспоминать? Огонь у меня всегда ассоциировался с тобой. Такой же горячий и непослушный, своевольный и непредсказуемый. Память, почему-то подкинула воспоминание о нашей последней встрече. Вечер в здании СПК. И ночь, последовавшая за ним. Единственная ночь, когда я чувствовал твой огонь на своей коже, вокруг, внутри себя. И твой взгляд был уже вовсе не холодным и презрительным, а просто проницательным. Это не неприятно, но... так странно. Ты всегда умел заглядывать в мою душу. Никогда не знал, что ты там видишь, и никогда не мог показать, какие чувства в ней храню, но тебе это и не было нужно. Ты сам всё знал, из нас двоих в эмоциях ты явно разбирался лучше. Единственная ночь, когда я зарывался лицом в золотистые волосы, когда чувствовал дурманящий запах шоколада, и боль от ногтей, впивающихся в мою кожу. Тот короткий промежуток времени отпечатался глубоко в моей памяти диким сплавом боли, тепла, удовольствия и тоски... Рвущей на части тоски и отчаяния от осознания того, что это уже никогда не повторится. Мне жаль, что я больше не умею плакать. Пустота внутри не позволяет мне это делать. Знаешь, Мелло, так больно, когда нет возможности избавиться от этой тоски посредством слез. Она разрастается внутри, душит, но сделать ничего нельзя. Естественная способность человека – проливать слезы, когда ему плохо, но я лишен даже этой мелочи. Пламя взбиралось всё выше по башенкам из карт. Мой последний проект, мой лучший замок был в огне. Некоторые башни не выдерживали жара, осыпаясь на пол дождем из цветных лепестков. Скоро вокруг меня всё пылало. Это конец, Мелло. Или, может, только начало? О нас никто не вспомнит, всю свою жизнь мы были его тенью. Эл. Мы не имели значения ни для кого, кроме друг друга. Может, что-то изменится после моего ухода, как изменилось после тебя, а может, и нет... Единственным местом, где я был счастлив, был Дом Вамми. Я, как новый Эл, имел право распоряжаться его сбережениями. Все они вернутся приюту, так бы поступил и сам Эл. Может, хоть там о нас ещё вспомнят? Дрогнет ли сердце старого Роджера, когда он узнает, что не стало и меня? Кто придет нам на смену? Не знаю, но понимаю, что для меня это почему-то важно. Я хочу верить в то, что твой смех по-прежнему помнят коридоры приюта, что в моей комнате всё так же скрипит оконная рама, когда дует сильный ветер, что из окон второго этажа всё так же видно последние лучи заходящего солнца, когда небо на горизонте безоблачно. Грудь сжалась от боли, дышать становилось труднее, а мысли текли всё медленнее. Одна из горящих башен упала на пульт, и в воздухе разносился тяжелый запах плавящихся проводов и пластмассы. Я потерял ориентацию в пространстве, и бессильно осел на пол в центре лабиринта без выхода. Я оказался в круге огня, жар облизывал кожу, заслонял собой мир. Дым душил, и я едва подавил кашель. Судорожно сжимая в руке зажигалку, я смотрел, как моя крепость осыпает меня градом карт. Вот видишь, Мелло, я так много помню... Мог бы вспомнить и ещё больше, но времени уже нет. Может... может, мы попробуем с тобой вместе? У нас будет много времени... Я хочу в это верить. Ведь всё, что было у меня – это ты. А ты... ты помнишь меня, Мелло? Помнишь...